Ради любимого

POV Акаши — Что я могу рассказать тебе о своем лучшем друге? Да впрочем, ничего только то, что и все. Как ты заметила, он не сильно разговорчивый или богатый на эмоции. — Ну пожалуйста, хоть что-нибудь,— не отставала девушка, беспощадно теребя того за руку. Акаши начинало всё это раздражать. — Дата рождения — 31 января. Возраст — 16. Школа — Сейрин. Рост — 168. Вес — 57.— Я ответил на все интересующие тебя вопросы?— Поинтересовался парень, посмотрев на явно не удовлетворенную собеседницу. Девушка подпрыгнула и завопила на весь зал: — Нет, нет, нет. Мне нужно что-то более…личное, интимное! — Хорошо, я не знаю многого о своём друге, тем более подробностей его личной жизни. Но одно я знаю точно, что это единственный человек, которому я могу доверять. Да он не идеальный, и мы часто ссоримся, но он всегда говорит всё напрямик. Не было ещё ни одного случая, что б он что-то скрыл. Как бы я не был зол, или он расстроен, он всегда всё говорит. Я ненавижу людей, которые мне лгут, даже в мелочах это раздражает. Если тебя что-то не устраивает, или есть что сказать — говори, так меня учили и к этому я привык. Так что, в Куроко я уверен, он бы не стал ничего от меня скрывать или утаивать, если есть что-то, что мы не сможем преодолеть вместе, или даже секрет от которого мы перестанем дружить, я знаю точно, он скажет об этом даже ценой нашей дружбы. Вот почему я его ценю и всецело доверяю. В человеке главное порядочность. Меня с детства обманывали дорогие мне люди, вот почему я не допущу, чтобы подобное повторилось с моим лучшим другом. Впрочем,— Акаши неторопливо потянулся и ,зевнув, добавил,— на свете нет, ни одной вещи, которую бы я не смог простить ему, если он только не будет мне врать и всё скажет напрямую. Разве я не прав?— протянул парень, смотря куда-то за окно. Закончив свою мини-исповедь, Сей довольно усмехнулся и ,покачиваясь, отодвинулся на стуле, разглядывая счастливую официантку, в мыслях которой как будто бы нарисовался сам ангел божий. POV Куроко В зале как будто бы сразу же похолодело на несколько градусов, а перед глазами все затянуло прозрачной и дымной пленкой льда. На сердце тяжело, очень тяжело, оно бьется медленно и глухо, неторопливо отчеканивая свой собственный ритм. Рукам, лежащем поверх юбки, непривычно холодно, а в горле застрял солоноватый комок. Неторопливо поднимаюсь и, сказав что-то не особо внятное, направляюсь в туалет. Кажется, никого нет, а впрочем, это и неважно. Без сил падаю на холодный пол, подтягивая к себе руки в совершенно бесполезной попытке их согреть. Тяжело, тяжело переворачиваюсь на спину и подтягиваю к себе ноги, стараясь успокоиться. Нет, конечно же, я не плачу. Плакать я буду после, а сейчас надо все спокойно обдумать. Вспоминай, вспоминай ну же… Если подумать, то у Сей-чана никогда не было настоящих друзей… Если подумать, я его единственный друг… Если подумать еще чуть-чуть, то он мне безгранично доверяет, я самый близкий для него человек! И что же я тогда творю? Чего я пытаюсь добиться своим обманом? Того, что он в меня безгранично влюбится в виде девушки так, что ему станет наплевать на пол? И так ясно, что этого не будет. Чего же я тогда добивался? Чего? Наверно минутного удовольствия, мне хотелось хотя бы на секунду почувствовать его тепло, силу его рук, запах, тембр голоса. Я хотел просто прикоснуться к его нежной коже, прижаться к нему всем телом. Сделать все то, чего не смог бы сделать в нормальной жизни. Я не хочу больше обманывать Сей-чана, он так мне доверяет, а я вместо того, чтобы сказать все напрямик и посмотреть, что будет, стараюсь просто на всего украсть его поцелуй, чтобы хотя бы на миг присвоить его к себе. Разве так надо поступать с теми, кого любишь больше жизни? Если Сей-чан хочет знать правду ценой нашей дружбы, значит так и будет. Набравшись неоткуда взявшейся странной уверенности, я подымаюсь и верной походкой иду к Акаши. Рядом с ним, как ни в чем не бывало, сидит эта официантка, но я ее совсем не замечаю, сейчас или никогда. Я должен это сказать. — Сей-чан на самом деле я... — Акаши-кун,— в этот момент в зал врывается, уже знакомая нам по первой главе, блондинка. И со всей силы кидается на Акаши, чуть ли не опрокинув того, увлекает его в темный и доминантный поцелуй. Почему-то на душе становится сразу спокойно. Как будто так и должно быть, все как всегда, ничего не поменялось. Он с девушкой может быть и недостойной его, но все-таки с девушкой, куда больше подходящей ему, чем я. А я, как всегда, на заднем плане, скрипя от ревности зубами, продолжаю быть его лучшем другом, стараясь во всем ему помогать. Я рад, что эта авантюра не испортила единственное, что у меня есть — нашу дружбу. Что ж, спасибо тебе большое за твоё тепло и за сегодняшние воспоминания, я буду хранить их вечно. Прости, из меня — поганый друг, я никогда не смогу признаться тебе в своих настоящих чувствах. Мне очень страшно потерять то немногое, что связывает нас. От некого облегчения и ясности ситуации, я заливаюсь истеричным, однако ,искренним смехом. Ввергаю в шок всех присутствующих. Со стороны это выглядит дико, не всякий раз увидишь девушку, которая будет заливаться смехом в то время, как её парня целует другая. Акаши отпихивает надоедливую блондинку и пытается оправдаться, но я перебиваю. — Прости, Акаши, и пока. Мы навечно останемся друзьями, я обещаю!— Я беру сумку и быстро покидаю кафе, не слыша возражений Акаши, попытавшийся меня остановить, но будучи задержанным блонди, у него это не сильно вышло.— Простите меня, пожалуйста, мне правда пора.— Я становлюсь предельно серьезным, и в упор смотрю в кровавые глаза,— Акаши, не переживай, мы скоро встретимся, очень скоро, я обещаю.— И уже точно, не обращая ни на кого внимания, покидаю кафе, напоследок оставив чаевых полюбившейся нам официантке. На улице меня обдувает холодный ветер, приводя в порядок все мои мысли. Я останавливаюсь около своего дома, и не успев добежать до подъезда, падаю на землю, заливаясь горючими слезами. Наверное, плакать раньше надо было, и я это знаю. Что же, по крайней мере, я сделал все правильно. Но почему же тогда эти слезы мне не остановить? Знаете, наверное, так больно мне еще никогда не было, просто посмотрите на эту ситуацию моими глазами. Представим, что Акаши — это запретный плод, который вам нельзя есть. Вы постоянно смотрите на него, любуетесь им и в тайне мечтаете его попробовать, представляя, но, еще не зная, какой он притягательно вкусный внутри. Вам тяжело, но вы справляетесь, вы ни на что не надеетесь, и знаете, что вам никогда до него не добраться. Но вдруг, по совершенно удивительным обстоятельствам и причудам судьбы, у вас получается, откусить крохотный кусочек этого запретного плода, и вы понимаете, что это лучшее, что было в вашей жизни, это лучше всех ваших мыслей и мечтаний в тысячи, нет, в миллионы раз, превышающие все ваши ожидания. И вот, только войдя во вкус, вы отпускаете этот плод, нет, не ради себя, а ради другого, ставя чувства и желания любимого, выше своих собственных. Вам тяжело, нет, вам больно, настолько больно, что душевная боль перерастает в физическую. Ведь теперь вы точно знаете, а не живете в своих глупых мечтах, что этот плод самый сладкий. Как же теперь отпустить то, чего лучше нигде не найдешь?