World of cats

День официальной помолвки наступил так стремительно, что, даже находясь на пути в поместье Ямато, Коуэн ещё не до конца осознавал тот факт, что его холостяцкая жизнь кончилась. Не то, чтобы он был разочарован – после встречи с Химерой молодой человек чувствовал, что всё происходит так, как должно, но элемент неожиданности давал о себе знать. И пока он полностью принимал лишь то, что его сердце теперь до конца жизни отдано прекрасной девушке с белоснежными волосами. «А сердце Лео – столь же обворожительной Химе», – улыбнулся третий сын дома Рен, касаясь гривы своего питомца. Лев только пошевелил усами и задел хвостом дверцу кареты – пейзаж за окном занимал все его мысли. Он не меньше своего покровителя ждал момента, когда дорога окончится. Дома весть о выборе старшей дочери лорда Такерухико вызвала бурную реакцию. Кто-то удивлялся, что девушке не приглянулся Хакую – как, например, второй сын, Хакурен. Кто-то считал это вполне закономерным, как отцы семейства – Хакутоку и Коутоку. Кто-то даже завидовал избраннице – как маленькая милая Коугьеку, в определённой степени влюблённая в каждого из своих шести братьев. Кто-то проявлял безразличие – как Джудар. Но большинство склонялось к выводу, что выбор девушка сделала достойный, и не скрывало радости, что союз между Рен и Ямато, всё же, состоится. Ведь Такерухико, пусть и был главой небольшого дома, обладал серьёзным влиянием в обществе. Тогда как семья Рен, пусть и большая и имеющая значительный вес, никогда не скрывала своего желания получить ещё больше власти. К лорду Ямато же можно было подступиться только с крайне выгодным предложением. А благополучие любимой дочери, в обмен на свою благосклонность, мужчина счёл достойным обменом. – Но разве это отличается от того, как если бы отец с дядей предложили лорду Такерухико земли и военное покровительство? – заметил Хакурен, трепля за шкуру своего черного ягуара. – Тоже выгодная сделка, да, Киба? К тому же, куда как ощутимей на вес, чем свадебный союз. – Эти вещи слишком материальны, – покачал головой Хакую. – Для господина Ямато, и без того владеющего богатствами и армией, счастье дочерей стоит на первом месте. Особенно с тех пор, как его любимая супруга умерла. – Ты, несмотря ни на что, недооцениваешь силу любви, братец Рен, – глубокомысленно заметил Коуха, пятый сын дома Рен. – Она творит настоящие чудеса. К тому же, многое зависит и от семейных традиций, – он повернул голову к длинноволосому парню, находящемуся в полудрёме, – я прав, братец Мей? Вместо ответа во временно повисшей в карете тишине раздался храп. Коуэн покачал головой и, не щадя своего родного брата и четвёртого сына, Коумея, ударил его локтем в бок. – Тебя спрашивают, Мей! Не спи! – А? Что? – подпрыгнув на месте от неожиданности, и озираясь, спросил тот. – Что меня спрашивают? На грубость со стороны Коуэна куда отчётливее человека среагировал рыжий питомец брата – рысь по имени Дин оскалилась, демонстрируя своё недовольство: он-то видел, кто разбудил хозяина. Однако только клыкастой кошачьей улыбкой дело и ограничилось – дальнейшие действия пресёк пристальный взгляд на собрата со стороны Лео. – Традиции дома Ямато, – хмыкнув, повторил Коуха. – Ты же знакомился с ними, братец Мей? – А, да, – морщась от боли в боку, ответил четвёртый сын. – В семье лорда Такерухико тщательно соблюдают обычаи предков. Не до фанатизма, конечно, но сильнее, чем во всех окружающих нас поместьях. Это, как ни странно, одна из причин его процветания и уважения в обществе. К тому же, там четкое разграничение мест мужчины и женщины в доме. – Он фыркнул, с хитрым прищуром смотря на родного старшего брата. – Глава семьи – охранник и добытчик, а его супруга – хранительница домашнего очага. К женщинам там вообще трепетное отношение. В частности, их мнение относительно всего, что касается уюта, считается неоспоримым. Так что тебе лучше быть осмотрительным в поведении с избранницей, мой брат. А то недолго впасть в немилость у отца. – Как будто я заставлю свою женщину плакать, – невозмутимо ответил Коуэн. Хотя возможность потери расположения лорда Такерухико заставила его мысленно вздрогнуть. – Только не бери пример с Лео, Эн, – заметил Хакую, посмеиваясь. – Леди Химера более робкая, чем её питомица – я советую быть с ней мягче, чем ты вёл себя до сих пор. – Спасибо, приму к сведению, – коротко кивнул тот. К советам первого сына дома Рен молодой человек всегда относился с большим вниманием. Тем временем огненногривый лев, видимо услышав, что речь зашла о Химе, передёрнул ушами и привстал на передние лапы, смотря вперёд. – Я уверен, эта красавица тоже ждёт встречи с тобой, – ухмыльнулся хозяин, наблюдая за питомцем. – Неужели она настолько очаровательна? – с сомнением спросил Хакурен, переводя взгляд со старшего брата на кузена. – Не удивлюсь, если Киба падёт жертвой её бело-черных полосок, – рассмеялся первый сын. – Ведь даже Бьяку едва устоял. В основном потому, что его проигнорировали. – Я и еду посмотреть на эту удивительную девушку. Которая отвергла тебя, брат, выбрав Эна, – хохотнул в ответ младший. – Ещё пара минут и увидишь, брат Хакурен, – произнёс молчавший до сих пор Хакурю, самый младший из молодых людей. – Мы почти приехали. – Он кивнул на своего кугуара, который, весело размахивая хвостом, занял позицию у окна. Солейл чувствовал близость своей давней подруги Хитоми почти так же, как обратившийся в зрение Лео ожидал новой встречи с Химе. Буквально через пару минут карета миновала ворота главного поместья Ямато и остановилась возле парадного входа. Прежде, чем слуги открыли дверцы, Коуэн предусмотрительно схватил своего льва за ошейник. – Жди, Лео, – сказал он, подтягивая кота к себе. – Мы выходим последними. В отличие от предыдущего раза это – официальная помолвка. Красногривый недовольно передёрнул ушами и глубоко вздохнул, однако вырываться не стал: он всегда следовал приказам своего покровителя. Человек же, даже зная нрав питомца, не рискнул отпускать клыкастого собрата – он понимал, что присутствие любимой заставляет совершать непривычные и даже безумные вещи. Но в этот день нельзя было допускать промахов. – Ну что, Эн, будешь первопроходцем, – улыбнулся Хакую, похлопав Бьяку по голове. – Ты первый из нас, кто женится. – Затем обратился к остальным: – Идёмте. Церемония начинается. Вслед за первым, карету покинули и остальные сыновья дома Рен. Они выходили по старшинству, исключив из своей очереди лишь виновника торжества. Дождавшись, когда братья со своими котами выстроятся в линию неподалёку, оставшийся молодой человек поднялся. – Рядом Лео, рядом, – свободной рукой взлохматив гриву льва, повторил Коуэн. И, продолжая придерживать питомца за ошейник, вышел сам. Его отец уже стоял на ступенях рядом с лордом Ямато – карета с Коутоку и Хакутоку прибыла в поместье несколько раньше, как того и требовала традиция. Из-за широкой спины Такерухико, расположившись на самой верхней площадке лестницы, выглядывали его дочери. Обе девушки держали своих питомиц на коротких поводках, инкрустированных драгоценными камнями. Привыкшие к свободе, кошки недовольно били хвостами по камню. Но, видимо осознавая важность происходящего, оставались каждая рядом со своей хозяйкой. Парень глубоко вдохнул, выдохнул. Машинальным движением поправил растрепавшиеся алые волосы и зашагал вперёд. Миновав живой коридор, который образовали слуги дома Ямато, он оказался у подножия лестницы. Поднял взгляд вверх. До сих пор, даже зная, по какой причине они приехали, он не ощущал особого волнения – лишь смутное осознание перемен не давало ему покоя. Но теперь, находясь так близко к своей избраннице, Коуэн вдруг ощутил, как быстро бьётся сердце, глухим барабанным эхом отбивая свой ритм в ушах. «В этот раз и навсегда. Несмотря на то, что до этого момента мы виделись лишь дважды», – подумал он, делая первый шаг, чтобы подняться по ступеням. В церемонии непосредственное участие принимали только жених с невестой, да их родители. Но, так как, к всеобщему сожалению, прекрасные женщины домов Ямато и Рен уже покинули этот мир, на помолвке присутствовали только Такерухико и Коутоку. А Нанауми, ровно как и пять братьев Коуэна, выступали лишь свидетелями. Которым предоставят право поздравить помолвленных только по окончанию ритуала. Сестра Химеры выглядела радостной и беззаботной ровно до тех пор, пока отец не начал приветственную речь. Тогда, приглядевшись, Хакурю заметил, что что-то блестит в уголках её золотых глаз. «Да это же слёзы», – ухмыльнулся про себя молодой человек, гладя Солейл по голове. – «А я уже начал сомневаться, умеет ли Нанауми выражать свои эмоции иначе, чем смехом и сарказмом». Это наблюдение подняло ему настроение: ведь, несмотря на свою значимость, обмен клятвами родителей и молодых был процессом невыразительным. В поиске новых интересных событий, Хакурю стал незаметно оглядываться. Но быстро обнаружил, что забавная сцена разворачивается меньше чем в паре метров от него. Центром внимания четырех братьев Рен были не только жених с невестой, но и второй сын, Хакурен. А, если говорить совсем точно, то его чёрный ягуар: Киба вытянулся вперёд, неотрывно смотря в сторону питомицы Химеры, и интенсивно мотал хвостом из стороны в сторону, с головой выдавая чувства, что охватили и его хозяина. – А я предупреждал, – тихо посмеиваясь, заметил Хакую. – Благо, у тебя обычно это быстро проходит. – Ты слишком влюбчивый, братец Рен, – дополнительно подначил второго сына Коуха. – Как будто я в этом виноват, – обидевшись, пробормотал тот. Одновременно стараясь отвести взгляд от старшей дочери дома Ямато и, путём подёргивания за ошейник, заставить сделать то же самое своего питомца – то есть прекратить столь нагло разглядывать Химе. – И вообще, почему мне нельзя влюбиться в красивую девушку? – С этим сложно не согласиться, – констатировал Коумей. – Тем более что, начиная с сегодняшнего вечера, у тебя будет возможность наблюдать эту очаровательную особу каждый день. Да ещё и у себя дома. Хакурен покраснел до кончиков ушей, ответив что-то невнятное. – Теперь это может превратиться в проблему, – наклонившись к самому младшему из братьев, прошептал Хакую. – Думаю, пора серьёзно заняться поисками будущей жены для Рена. – Хочешь поговорить об этом с отцом? – так же тихо спросил Хакурю. – И с дядей, – подтвердил первый сын. – Я беспокоюсь, как бы очередная влюблённость не ранила его слишком глубоко. Хакурю кивнул – то, с какой частотой второй сын Хакутоку оказывался жертвой прекрасных дам, уже стало притчей во языцех. Обычно, в соответствии с простодушным характером молодого человека, романы заканчивались быстро и не несли с собой никаких разрушительных последствий. Но такое не могло длиться вечно, и существовала вероятность того, что однажды он сильно обожжется. Чему, вопреки привычке шутить над влюбчивостью Хакурена, не будет рад ни один из братьев. Пока молодые люди тихо переговаривались в стороне, Такерухико с Коутоку обменялись торжественными клятвами помогать своим детям в создании семейного очага и решении возможных проблем. Наступила очередь Коуэна передать своей будущей жене традиционный символ верности и преданности – первый клык своего собрата из кошачьего племени. – Говорят, эта традиция появилась тогда же, когда люди и кошки были впервые связаны таинственной невидимой нитью, – произнёс Коумей. Каждый человек с детства был знаком и со свадебным обычаем, и с его значением, но, поскольку четвёртого сына никто не остановил, он продолжил: – Хотя более ранних сведений почти не сохранилось, считается, что клык у диких кошек никогда не выпадал. Да и, став постоянными спутниками человека, теряли они только один зуб. Верхний правый клык, в возрасте пяти-семи лет. Без веской на то причины, хозяева питомцев всегда сохраняли этот зуб, считая его если не оберегом, то символом своей связи с любимцем. К клыку приспосабливали веревку, по возможности сплетённую из шерсти кошки и, не снимая, носили его на шее. А, когда наступал момент поклясться своему избраннику в любви и дать обещание вечно быть вместе, человеку сложно было отдать в подтверждение своих слов что-то более дорогое, чем единственный, или же первый, зуб своего питомца. – Потому как, доверяя любимой право носить его, ты отдаёшь в её руки обе ваши жизни, – смотря за тем, как брат принимает клык Химе, добавил Хакую, – и свою, и своего кота. – А, взамен, получаешь на сохранение их жизни, – улыбнулся Коуха, аплодируя завершению церемонии. – Романтично, да? – Конечно, – на удивление ровным тоном согласился Хакурен. Киба тоже успокоился. Хотя всё ещё кидал тоскливые взгляды в сторону белоснежной тигрицы. Теперь радостной, поскольку ей наконец позволили подойти к Лео. – Именно поэтому, независимо от того, насколько различаются обычаи в разных частях света, церемония помолвки всегда одна. В любом доме. – Что же, – старший сын осмотрел братьев. – Пойдёмте, поприветствуем новых членов нашей большой семьи.