***
Когда ему предложили это задание, он сначала отказался. А потом... А потом Они узнали о диагнозе матери раньше, чем Миша с девочками. И предложили помочь. Сумма была для капитана полиции неподъемная... В какой-то момент Ильинский даже пожалел, что тогда, на складе, не соблазнился и не взял несколько золотых слитков... А тут сразу решение проблемы. Нет, он пытался найти другие варианты, но время утекало, как вода сквозь пальцы, а предложение от "старших товарищей" становилось все выгоднее и выгоднее. Другие варианты не находились. Хоть прям банк иди грабить. Впрочем, немного разбираясь в вопросе, Михей признавал, что в этой сфере у него никаких талантов, так что вероятность быть убитым при задержании или сесть лет на 15-20 и оставить сестер с больной матерью на руках была существенно выше, чем вероятность «срубить бабла». Постепенно предложение "старших товарищей" перестало казаться парню таким уж бредом. К тому моменту, как он начал торговаться на предмет плюшек, которые получат мама и девчонки, обеим сторонам было уже ясно, что он согласится на их предложение. Классическая операция внедрения. Торговля оружием. Нужен был человек "со стороны", не засвеченный. Не москвич, поскольку основная структура группировки располагалась именно в Москве и работать предстояло там, но в то же время хорошо ориентирующийся в крупном городе. Оперативник со стажем, но при этом не имеющий никакого отношения к безопасникам, оружию и прочему в том же духе. Да и, кроме того, психологический профиль Михея подходил идеально. Какими уж там еще соображениями руководствовались СБшники, когда вцепились именно в него, Ильинский не знал, но постарался выторговать с них по-максимуму. На своих похоронах Миша предпочел не присутствовать. Ему с лихвой хватило ужаса в глазах Фила, который, склонившись над другом, орал в трубку: - Срочно скорую! Капитан полиции ранен! Но вот чего он действительно не мог простить себе, так это смерти Тёмы! Парень не должен был погибнуть! Не должен! Но судьба в купе с Коржовым внесли свои коррективы. Ильинский не знал всех подробностей операции, но понимал, что начальника ОБОПа скорее всего "сыграли в темную", точно так же, как он сам хотел "сыграть" оперов из убойного отдела. "Квартал 88" приторговывал оружием, поэтому у ФСБ были там, конечно, свои агенты, которые контролировали операцию по "убийству" Миши. Капитан не знал, кто еще стал разменными картами в этой большой игре... Возможно и Паша Прут тоже... Впрочем, лидера нацистов Ильинскому было не жаль: именно он был виноват в смерти старого приятеля Михея - Тёмы, который теперь стал лидером футбольных фанатов и носил кличку "Дантист". Тем не менее, как бы там ни было, а отступать капитану было уже некуда: не было у него возможности сказать "Вы плохие, я с Вами больше не вожусь"... Но опер хотел хотя бы знать, действительно ли Артем погиб случайно... Или это тоже была часть какого-то плана?***
На то, чтобы внедриться ему понадобилось не так много времени, но вот на то, чтобы его признали за своего и перестали гонять в качестве шестерки, ушло больше полугода, впрочем, ушло бы и еще больше, но помог счастливый случай... само собой тщательно организованный коллегами, курирующими операцию. Как бы там ни было, Ильинский оказался хоть и не в руководстве, но при руководстве группировки, что ему собственно и было нужно. Все шло вполне неплохо, до того самого момента, как он не был направлен своим бандитским начальством в Питер. В принципе, это было вполне закономерно: не так много у нас портов, а для торговцев оружием Питер вообще был одной из ключевых точек в их обороте. Но Михея такое развитие событий совсем не устраивало. Впрочем, его мнение мало кого интересовало. Проблемы начались не сразу, но постепенно росли, как снежный ком, пущенный с вершины заснеженной горы.***
- Михей! Ильинский! - услышал он до боли знакомый голос, стоя на ползущем вверх эскалаторе на Парке победы. Услышал и отвернулся. Но его "коллега" по преступной группировке как-то странно покосился сначала на источник шума, а потом и на Мишу.***
- Простите, девушка, - и прибавить шаг, чтобы Саня, когда отомрет, уже не смогла догнать его в толпе. А если ему очень повезет, она подумает, что ей просто примерещилось... Нет, надо прекращать эти прогулки по метро, тут слишком много знакомых развелось. И что их всех несет под землю? Раньше за ними не замечалась культовое поклонение кротам.***
Визг тормозов. Куда же ты прешь, идиотка! Знакомая клетчатая рубашка и торчащие во все стороны вихры, выбившиеся из косичек. И огромные, расширившиеся при взгляде на водителя - на него - глаза. Вывернуть руль и на газ! Так что машина практически прыгает в сторону! Объехать ее и вперед на максимальной скорости. Главное не смотреть в зеркало заднего вида на хрупкую фигурку, застывшую посреди проезжей части. Не смотреть!***
Михей даже толком не знал, где прокололся. Или этих проколов было слишком много. Мелких, не фатальных, которые вылились, в конце концов, в один большой фатальный провал. Избитое тело болело, голова кружилась, тошнило. То ли сотрясение мозга, то ли просто общая хреновость организма. Он лежал мешком на заднем сиденье автомобиля. Ему было не видно, куда его везут, впрочем, особого богатства альтернатив не предвиделось, а главное, вне зависимости от того, закопают его в лесочке километрах в 40 от Питера или сожгут в крематории, ему лично перспектива все равно не нравилась. Руки были связаны, впрочем, не ожидая особой активности от избитого парня, бандиты особо не заморачивались. Им скорее просто лень было развязывать ему руки, после того, как его сняли с крюка, на который подвешивали, чтобы удобнее было "обрабатывать". Веревка растянулась от его веса, да к тому же пропиталась кровью и поэтому ослабла, но кисти рук у Ильинского опухли, и снять ее все равно представлялось проблематичным. Да и что потом-то делать. Голыми руками валить троих вооруженных бандитов? Последним героем боевика он себя как-то не ощущал. - Слушай, притормози, я жвачку куплю, - попросил водителя тот, который сидел рядом со скрючившимся частично на сиденье, а частично на полу Мишей. - Да ты охренел совсем?! Вот сделаем дело, тогда хоть жри килограммами свою жвачку! - откликнулся водила. - Да останови, ну чего тебе, жалко, что ли? - настаивал тем временем Мишин сосед, - я бросаю курить, уже неделю без сигарет держусь. - Да останови ты ему, - неожиданно поддержал тот, что сидел рядом с водилой, - пусть вон заодно пива купит, в горле пересохло. - Да вы обалдели оба совсем? Забыли что ли, чего везем? - Да ладно тебе, что с ним сделается? Лежит себе, никого не трогает. Да этот подранок уже сдох почти. - Ну, черт с Вами! Машина затормозила. Сосед Ильинского открыл дверь и выбрался из машины. Наверное, он как-то неловко встал, потому что дверь не захлопнулась до конца. Миша понял, что это его единственный и в полном смысле этого слова последний шанс. Пока они еще в городе, он может попробовать затеряться. В лесу, избитый, он будет представлять собой слишком легкую и неинтересную мишень для трех стрелков. Михей подполз ближе к не до конца закрытой двери. Водитель и его сосед были заняты обсуждением хоккейного матча. Парень подобрался, положил связанные руки на ручку двери. Три удара сердца, чтобы собраться, а потом: дернуть, навалиться всем весом из неудобного положения, вывалиться на асфальт и бежать. Он услышал сзади крики, хлопки автомобильных дверей. Ильинский бежал против хода машины, и чтобы поехать за ним, водиле надо было сначала развернуться. За спиной послышался топот, Михей, не оглядываясь, свернул в проход между домами. Он услышал хлопки выстрелов, шарахнулся к стене, плечо пронзила острая боль. Парень нырнул в какую-то арку, скатился по лестнице не то в подвал, не то в каморку, где хранится дворницкий инвентарь, так с ходу и не разберешь. Дьявол, отсюда может не быть другого выхода! Но назад уже тоже поздно. Шарахнулся влево - вправо, увидел какую-то рассохшуюся дверь, шкаф или чулан. Вариантов все равно не было, он шмыгнул туда и затаился. Теперь главное было не шевелиться. Он услышал осторожные шаги. - Сюда крысеныш побежал, больше некуда, тут колодец. - Тише ты! Если здесь - выдаст себя. Ильинский старался не дышать. Медленно текли секунды. Он чувствовал, как по руке стекает теплая, вязкая кровь. Ручеек дополз до пальцев. Мише казалось, что если сейчас капля сорвется, они услышат стук. Вдруг он почувствовал рядом с собой шевеление. Парень боялся даже повернуть голову, чтобы не выдать себя случайным шорохом. Он только скосил глаза, стараясь различить в полумраке источник движения. Крыса. Здоровенная серая крыса. Она шла осторожно, принюхиваясь. Крыса явно была здесь регулярным посетителем, но ее смущали новые объекты, появившиеся на ее территории, такие как Михей. Миша продолжал сидеть, не шевелясь, отслеживая глазами крысу. Вот зверек, осмелев, подошел совсем близко. Понюхал пальцы опущенной вниз руки. Ильинский почувствовал, как его кожу защекотали усы, потом в руку ткнулся сухой нос, а после царапнули мелкие зубы. Хищник почуял запах крови. Парень сжал зубы и постарался подавить панику. Крыс он не боялся, наоборот, с легкой руки Иришки, обожающей всяких грызунов, даже относился с симпатией к этим умным тварям. Но в памяти всплывали рассказы матери о том, как тетке, которая была в то время совсем маленькой девочкой, в войну крыса чуть не отгрызла нос, всякие страшилки про съеденных младенцев и загрызенных диггеров... Становиться крысиным обедом Мише совсем не улыбалось. Живое воображение уже успело нарисовать, как его потихоньку аккуратненько обгладывают, начиная с пальцев руки, а он сидит и боится пошевелиться. Ильинский зажмурился и закусил до крови губу. "Забавно, - пронеслось у него в голове, - так боялся, что меня укусят, что по итогу сам себя укусил". В этот момент мелкие острые крысиные зубы вонзились в палец. Михей непроизвольно дернул рукой. Зашуршали какие-то газеты. Дверь Мишиного убежища слегка приоткрылась и крыса, воспользовавшись этим, выскочила из закутка. - Черт! Да это просто крыса! Она и в шкафу шуршала. - Вот здорова зверюга! Откармливают они их тут, что ли специально!? - Бросай зоологией заниматься, пошли вглубь посмотрим, он туда мог забиться. Осторожные шаги отдалились. Впрочем, Михей не тешил себя надеждой и понимал, что пока ему на руку сыграл полумрак, царящий во всем подвальном помещении, но стоит бандитам присмотреться и они наверняка заметят где-нибудь следы крови. Парень очень осторожно приоткрыл дверцу и выглянул. Один из бандитов стоял спиной к нему в проходе, ведущем вглубь помещения, другого видно не было. Где третий Миша тоже не знал, он слышал в подвале голоса только двоих, но это еще ни о чем не говорило. Он понимал, что медлить нельзя. Голова кружилась все сильнее. Очень осторожно он выбрался из кладовки. Теперь, стоило первому бандиту только чуть повернуть голову, и он бы увидел парня. Очень медленно и осторожно оперативник направился к выходу. Несколько раз он замирал посреди дороги, когда ему казалось, что какой-то звук непроизвольно выдал его. Эти несколько шагов он шел целую вечность. От напряжения парень весь вспотел и чувствовал, как соленый пот щиплет многочисленные ссадины, царапины и рану на плече. Хотя возможно это было не напряжение, а давала себя знать слабость от кровопотери, да к тому же шок. Оказавшись на улице, Миша позволил себе на секунду перевести дух и прислониться разгоряченным лбом к влажной холодной стене. Пить хотелось нестерпимо, так, что хоть кирпичную стену лижи, слизывая с нее дождевую влагу. Начинался дождь и Ильинский подставил лицо под первые брызги осенней воды. Надо было срочно остановить кровотечение и освободить руки. Иначе все напрасно. Он выбрался, шатаясь, из двора-колодца. Оперативник понимал, что надо убраться хоть куда-нибудь отсюда. Район был Мише смутно знаком, но в голове все плыло, и он не мог вспомнить, какие же воспоминания связаны у него с этими домами. Пошатываясь, он брел непонятно куда, на ходу пытаясь зубами ослабить веревку на руках. Наконец ему это удалось, и он освободил одну руку. На второй оставил веревку болтаться. Дождь разошелся уже не на шутку. Струи воды стекали по разгоряченному лицу, немного его остужая, скатывались за воротник по мокрым волосам. Парень пытался здоровой рукой зажимать рану на плече, чтобы уменьшить кровопотерю, но понимал, что долго так не протянет. Только вот куда может пойти человек, которого нет? Который официально мертв и похоронен? К тому же он понимал, что его будут искать. Бандиты будут. То есть тот, к кому он пойдет, потенциально будет в опасности. Таким образом, исключаются сразу и мама с сестрами и Иришка. Мелькнула циничная мысль завалиться к Волынскому, но он не знал, где полковник живет. Лосев отпадал, во-первых, как женатый человек, чью семью Михей подставлять не мог, а во-вторых, как живущий у черта на куличках. Вдруг Ильинского ослепил свет фар. Он услышал рев двигателя, шелест колес, и еле успел отпрыгнуть в сторону. "Значит водила свой пост не оставил", - понял Миша и побежал. Он понимал, что выглядит сейчас как заяц, бегущий в свете фар, но гордо, по-самурайски встречать свою смерть был не намерен. Парень выскочил к компьютерному магазину, располагающемуся на первом этаже жилого дома, увидел сбоку от него вывеску "Ломбард" и вспомнил: ну конечно, в паре домов отсюда живет Фил. Он же сам помогал приятелю перевозить сюда вещи из квартиры, которую тот снимал с Жанной. Если Дима, конечно, не переехал с тех пор. Но других вариантов у Миши не было, и он из последних сил припустил к дому приятеля.***
Дорога проходила через парк, даже не парк, а так - несколько деревьев, да пара лавочек. Однако это была возможность, хоть на несколько мгновений оторваться от преследователя и не дать ему засечь, в какой подъезд оперативник нырнет. Дождь лил уже как из ведра, впрочем, Михею это было даже на руку: это была возможность затеряться. На четвертый этаж Ильинский еле взобрался. Позвонил в дверь. Никто не открывает. Миша сполз по стене спиной и расхохотался. Его била крупная дрожь и он и сам не понимал, то ли от холода, то ли от слабости, то ли от подкатившей к горлу истерики. Он сидел на полу и хохотал до слез. Потом все-таки нашел в себе силы подняться и позвонить еще раз. Палец на звонке держал долго. Даже не потому, что рассчитывал разбудить приятеля или дозвониться до его совести - просто сил не было на лишнее движение, даже такое простое, как убрать палец со звонка. За дверью послышалось шлепание босых ног. "Только бы это был Фил!"- взмолился про себя Миша. - Кого там принесло еще посреди ночи? - это явно был голос приятеля, хоть и более хриплый, чем обычно. Михей перевел дух с облегчением: - Фил, открой... Он услышал, как что-то разбилось, приятель чертыхнулся, потом щелкнул замок и дверь открылась: - Ну, здравствуй, Ильинский...