Evocati

Вот она Саванна. Пригороды. За окном машины как в древнем анекдоте шёл дождь и несвежий мертвец. Пора было открывать глаза, но они, как и всегда когда за окном идёт дождь, открывались неохотно. Сбоку послышался шорох, в глаза полилось что-то холодное. Дернувшись, я открыл глаза и, пылая бешенством, уставился на девочку. Та мерзляво передёрнулась, кое-как жестами показала, что он сам её об этом попросил. Вспомнилось, что и в правду я просил её об этом. Также жестом показал на заднее сидение. У неё был ещё час на сон. Мимо проносился типичный пейзаж наших дней, следы пожаров, заколоченные окна домов, разбитые или просто брошенные автомобили. Минут через тридцать послышались ещё не громкие отзвуки артиллерийской канонады. А потом справа расцвел локальный филиал преисподней. Не знаю, что там было, но тряхнуло нас знатно. На встречной полосе огненным цветком сдетонировал шальной снаряд, разметав в разные стороны два сцепившихся легковых автомобиля. Сзади раздался испуганный вскрик. Ничего не оставалось кроме как вжать педаль газа в пол и молиться. В город нам было уже не нужно, но остановиться что-то не давало. На три часа вздымались клубы дыма. Где-то там должна была быть клиника, где бродили материальные призраки родителей Клементины. — Клем, прости, но я тебя туда не повезу, — показал я девочке на дымящийся город. — Я понимаю, — грустно сказала девочка. На верху, метрах в десяти бодро вращая лопастями, пролетел вертолёт корректировщик с красным треугольником кубинского флага. Что же понадобилось компаньерос в этом портовом городе, что они не жалеют снарядов для установления своего контроля? Мы же на следующем повороте устремились к северу. Особых планов у меня не было, но попадать под снаряды не хотелось, а экспансия на побережье, судя по всему, планировалась сильная. — Куда поедем? — Отъехав на пару десятков километров, поинтересовался я. — Может в горы? Нам рассказывали про Аппалачи. Было прикольно. — Горы это хорошо. А они где? — На севере, нам такое озеро показывали, синее-синее. Давай жить у озера? — Не хуже любого другого варианта, — протянул я, — только надо машину сменить. Спустя ещё десяток минут слева бросился в глаза указатель "Металл Бонера". В месте с таким названием должно быть что-то типа газели или сварочный аппарат для газовой сварки или даже бензин. Свернув на грунтовку, мы скоро увидели красный ангар окружённый пикапами на манер баррикад, за которыми толпились бестолково дергающие конечностями мертвецы. В белом, со следами крови на двери, пикапе клацал зубами водитель с обглоданным лицом. Всего около двадцати, подумал я, должен справиться. Вышел из машины перехватил гарпун поудобнее и пошёл колоть им как копьём. Несмотря на дождь, я быстро вспотел, легкие обжигало огнём, но тварей было слишком мало, чтобы сдвинуть машины с места без применения смекалки. Вскоре всё было кончено. Отдышаться я присел на крышу одной из машин, Клем весело махала мне из машины. Весело? Я обернулся и чуть не упал, ко мне на одних руках подтягивалась жирная лысая тварь, размазывая кишки по капоту. Оттолкнув немертвую сволочь ногой, я сполз с машины и ударом ножа закончил её бренный путь.

***

У Бонера мы задержались на неделю, питались в основном из автоматов с газировкой и снеками. Погода стала менее дождливой, Ясные холодные дни сменялись пасмурными, но сухими ночами. Ночевали в ангаре, греясь у самодельной буржуйки. Днём работали над одним из пикапов, плавно превращая его в крытый фургон. Попутно рассказывал Клементине о разных приборах, металлах, бетоне. Она рассказывала о родителях, школе. Захлёбываясь эмоциями, рассказывала уже известную мне историю их с Эверетом знакомства. Одной из ночей слышали стрёкот крупнокалиберного пулемёта. Надёжно проверив и заперев ангар, позволяли себе полноценный сон, окружив себя консервными банками ради осторожности. Я отходил от последствий отравления, но надеждами себя почти не тешил, как раньше уже не будет. В периоды молчания корил себя за потерю друзей. С двенадцати должен был дежурить не я. Но я распределил смены. Из-за меня дежурил Ли. Не знаю, уснул ли он под мерное пение сверчков или его вычислили и отравили первым броском, но мне было без разницы. Постепенно мысли сменялись на быт, я обдумывал и строил воздушные замки умозрительных планов. Наконец всё готово. Переоборудование фургона, металлические пластины на одежде, гарпун был переделан в копьё, у Клем появились метательные ножи и некоторое умение ими пользоваться. И вот, опустошив припасы запасливого хозяина, мы заполнили ящик, обустроенный в фургоне, десятком двадцатилитровых канистр. Погрузили в машину сварочный аппарат, электроды, генератор, циркулярку, диски, аккумуляторы и прочий подсобный и не очень инструмент. Место ещё оставалось, вполне могло поместится два человека или пара кубов груза не тяжелее двух трёх центнеров. Ехать, как и предложила Клем, решили в горы. Мне по большому счёту было почти всё равно.

***

Посёлок Н-виль пережил многое за всё время своего существования: и налёты краснокожих, когда состоял из двух блокгаузов, и гражданскую войну, когда брат поднял оружие на брата, бурную индустриализацию, и Великую депрессию, но сейчас он стоял совсем пустой. Неизвестно теперь что стало причиной его опустения, болезнь или бунт, голод или что-либо ещё. На некогда белых стенах администрации были расистские надписи белых о чёрных, чёрных о белых, виднелись призывы анархистов и просто матерные слова. Часть домов была сожжена, витрины магазинов сверкали битыми стёклами, словно воплощая в себе дух этих призывов. На длинном флагштоке вяло висел флаг КША. И рядом, словно в насмешку на самодельном эшафоте, висело шестеро в костюмах обеих сторон давно прошедшей гражданской войны, вяло перебирая ногами. На груди каждого висели таблички примерно одинакового содержания «Вор и…». Мы не остановились в этом посёлке, да и зачем, если за последнюю пару часов мы видели уже несколько таких. По какой-то причине этот штат, видимо ещё до ходячих, успели разодрать изнутри старые противоречия, едва федеральная власть отвлеклась на более серьёзные вопросы. По началу у меня возникали мысли сделать для Клементины шторку на окно, чтобы она не видела всех прелестей проносящихся мимо посёлков, но потом я отчётливо понял, что мир нужно видеть таким какой он есть, пусть даже в детстве, пусть и маленькой девочке. Конечно, её будут преследовать кошмары, если она примет что-то из этого близко к сердцу, но любые кошмары лучше розовых очков в нашей ситуации. Да и что она увидит такого, что не видела до этого? Разве вид из окна нанесёт ей вред больший, чем милость, дарованная близким людям собственноручно? — Дядя Герберт, как ты думаешь, что они украли? — хмуро спросила девочка. — Не знаю, смотря сколько они так… висят. Если давно, то деньги, бюджет или что-то такое, если не очень, то оружие, патроны, женщин. — Женщин? А как можно украсть человека? — удивилась Клем. — Можно. Поэтому всегда контролируй своё окружение. Доверяй только тем, кто делом заслужил такую честь. — Каким делом? — Это тебе придётся определять самой. Наверно ещё пару часов после этого мы молча петляли по дублёрам и просёлкам, держась севера. — Смотри! Эта клиника выглядит не тронутой, — указала Клементина на двухэтажное кирпичное здание клиники Шопвилля. Вблизи вяло толпился десяток тварей, но двери и окна здания были целы. Наконец-то нам повезло, подумалось мне. Нельзя сказать, что запасы были не тронуты совсем, но мародерили тут явно впопыхах и мы набрали тридцатилитровый мусорный пакет лекарств и стерильного перевязочного материала. И целую медицинскую сумку разного инструмента. Не оставляя за спиной мертвых тел с целыми черепами, мы закономерно не влипли в крупные неприятности, пока Клементина не бросила взгляд в окно, выходящее в сторону зарослей. — Дядя Герберт, а почему в лесу деревья качаются? — шёпотом спросила она. — Наверное ветер. — Но сейчас нет ветра, — резонно заметила девочка. — И в правду, надо посмотреть.

***

— О, шикарный суп наварили! (рус.) Не открывая глаз, я прислушивался к происходящему вокруг. По моим ощущениям я был в спальном мешке. На некотором расстоянии от меня уютно постреливали поленья в костре. Слышался перестук ложек по котелкам. — Сколько раз я тебе говорил, не разговаривай при мне по-русски, я ни черта не понимаю! (англ.) — сипло пробухтели справа. — Но я соскучился по родной речи! (англ.) — с просящими нотками пробасили слева. — То есть бороды и папахи тебе мало? То, что нас занесло хрен знает куда, не повод не соблюдать устав, капрал, — строго просипели справа. Я немного приоткрыл глаза, ровно настолько, чтобы не было видно блеска глаз. Передо мной на расстоянии трёх шагов сидели достаточно колоритные персонажи. Слева сидел здоровый мужчина славянской внешности с густой бородой в военном костюме пустынной расцветки. Помимо бороды в глаза бросалась ещё и упомянутая папаха. Он сжимал в руках непривычного вида винтовку с непропорционально большим штык ножом. С другой стороны костра сидел седой мужчина, красно-бурый плащ укутывал его тело, не давая рассмотреть его целиком, на коленях у него лежала пехотная сабля, по которой он вяло проходил напильником. В глаза бросилась пряжка, скрепляющая высокие стойки плаща. На пряжке был крылатый череп. — Где Клем? — сел я, непроизвольно задав вопрос по-русски. — О! Земеля! – всполошился здоровяк, чуть не уронив котелок. — А девчонка спит ещё. — Что случилось? Где мы? (рус.) — Говори на английском, пожалуйста, капитан не любит когда не понимает о чём речь. (рус.) — Капитан? Вы военные? Как тебя вообще взяли в армию США? — переспросил я. — Возможно, но сейчас это уже не важно, — неопределённо качнул головой седой, довольно бодро вставая. — Капитан Метью Коннор, инженерные войска, в прошлом, — проговорил он, протягивая руку. — Виктор Бобров, — протянул лапищу бугай. Проговорили мы долго. Последнее, что я помнил – то как мы с Клем убегали от стада и я потерял сознание. Когда мы выскочили из клиники, нас уже отрезало от машины и оставалось только бежать. Сейчас мы находились в переулке, перегороженном с двух сторон мусорными баками в полный рост. Не успел я толком осмотреться, как проснулась Клементина и, уткнувшись в моё плечо, беззвучно заплакала. Напугал я её потерей сознания. Когда мы закончили разговор Метью рублено проговорил: — Мы уходим. Надо осмотреться. Если есть желание, пойдём. До лагеря порядочно, а стадо сорвало нам вылазку за топливом.

***

Мы шли пешком уже четыре часа, а мои тепло одетые попутчики не испытывали даже малейшего неудобства. И в правду толстый ватник в конце осени – начале зимы явно предпочтительнее одежды с нашитым металлом. Когда мы вошли в пролесок со мной поравнялся Виктор. — Не ожидал встретить здесь соотечественника в такое время. Каким макаром тебя занесло в Штаты? Судя по твоему акценту, ты тут вряд ли жил до дня Х! Никак турист, но… погоди, — Виктор резко снял перевязь и пристрелил вяло ковыляющую к нам тварь. — Ты сейчас его пристрелил? — озвучил я свои мысли. — Да, — почесал затылок капрал, — а что? — Ну, патроны там, экономия? — Да я тебя умоляю! Мы такой запас утащили со складов длительного хранения, что они отсыреют раньше, чем кончатся, — махнул рукой Витя. — Капрал, подойди, — не оборачиваясь, бросил через плечо Метью, по-английски. Перекинувшись с седым парой слов, бородач вернулся ко мне. — Ну, на самом деле их не так уж и много, — виновато отводя глаза, исправился он. Спустя ещё два часа мы добрались.