***
Клементина сама не заметила, как задремала. Проснулась она в обнимку с пустой банкой и пистолетом. Её разбудил звук мотора. Они уезжали без неё! — Нет, подождите! — Быстро слезая по скинутой лестнице, закричала она. Пробегая по длинному коридору мимо открытой двери, девочка увидела что-то и притормозила. Ли и тётя Мари лежали друг на друге на полу. Они не уехали! Краем глаза, высунувшись из-за дверного косяка, она осмотрела комнату, открытое окно давало сквозняк, заставляющий трепетать обрывки австрийских штор. Мари раскинув руки лежала на белом ворсе ковра, поверх неё неестественно выгнувшись лежал Ли. Его руки были странно сцеплены вокруг какого-то круглого предмета. — Ли! Мари! Вы остались! — уперев руки в бока, подошла она к ним. — Ли? Мари?! — настойчиво потянула она их за одежду. Отклика не было. Девочка забралась на спину мужчины и, упираясь коленями, приложила к ней ухо. Сердцебиения не было слышно. Её окружала тишина, нарушаемая только механическими часами на стене. Даже вездесущие птицы ничем себя не выдавали. *Шрах. Шрах. Клац.* Послышалось снизу. Не от Ли. Его раскачивала Мари. Что-то чиркнуло девочке по ноге, она испугано отшатнулась и упала. В её глазах потемнело от страха. Девочка в панике поднялась на ноги, и, прижавшись к стене, потянулась к подмышечной кобуре за своим «дамским» револьвером. По её смуглому лицу беззвучно катились слёзы, но она не отводила глаз. Клементине хотелось убежать, но она осталась, осталась потому что эти люди были ей симпатичны, она даже любила их. Теперь она всё осознала и прощалась с близкими ей людьми. Молча. *Клац.* Барабан с патроном встал в боевое положение. Оружие неверно плясало в её руках. *Бум.* Отдача «дамского» револьвера почти сбила её с ног, но пуля не иначе как по воле проведения вошла в череп Мари, распуская красный цветок на белом фоне ковра. Спустя пару секунд тело затихло. Бурая жидкость медленно покидала своё вместилище. *Клац.* Девочка потянула молоточек курка на себя, механика верно повернула барабан револьвера. Ли не шевелился и девочка, всхлипывая от боли в ушибленной отдачей руке, пыталась прицелиться. Её трясло сильнее, в глазах расплывалось от слёз. Она. Убила. Человека. Но человека ли? Она была ещё слишком молодой, чтобы ей вдолбили недопустимость убийства, но она успела сблизиться с Мари и сейчас, тщательно убеждала себя, что она хотела бы именно такой участи себе в противовес длительной не жизни. Она стояла и сквозь слёзы смотрела на тела у своих ног. Спустя несколько минут у тела мужчины начались конвульсии. — Надо, надо решаться, — прошептала девочка, убеждая себя. Клементина зажмурилась и, прижав пистолет к голове Ли, спустила курок. Что-то липкое попало ей в лицо. Живот резко скрутило. Спустя некоторое время ей стало легче, она горько заплакала, прижавшись спиной к телу Эверета. Лицо упиралось в колени, и только когда её одежда стала почти бурой от впитанной крови, её озарило. Там внизу должен быть дядя Герберт… Она осторожно поднялась, вытирая чистой стороной рукава своё лицо и всеми силами стараясь не смотреть вниз, чтобы снова не заплакать. Отступив пару шагов и опершись спиной на светлые, в тон ковра, обои она осмотрела барабан. — Ещё два… Пошатываясь, вышла в коридор и двинулась к лестнице, периодически врезаясь в стены в попытках не упасть. Как бы ей не хотелось убежать, но она должна. Должна. Дядю Герберта тоже нельзя бросать так. — Дядя Герберт! — прокричала она с вершины лестничного пролёта, — вы живой? Ответа она не услышала, но характерных шаркающих шагов тоже не было. Не мог же он убить их? Бросить её? Он же не такой!*За некоторое время до этого*
Я проснулся от шагов в коридоре и бросил взгляд на настенные часы. Из-за тёмных штор они едва виднелись, но я видел, что сейчас уже больше пяти часов утра и на смену меня не подняли. Едва я встал, как комната вокруг меня закружилась, и меня повело в сторону. Я упёрся рукой в стену, стараясь не упасть. Сердце бешено колотилось, будто стараясь навсегда покинуть грудь. Меня стошнило. Сквозь тонкую дверь гостиной слышались приглушённые стеной и судя по всему противогазом голоса. — Какую дозировку ты дал? — простужено прогундел первый голос. — Три к одному, — не по-взрослому звонко ответил второй. — Ч…четыре грамма на шашку?! Тоби ты с ума сошёл?! Если у нас кончится смесь… — возмутился гундосый. — А чего не так? Ты вроде можешь и новый состав смешать, — безразлично ответил подросток. — Из навоза и ивовых прутьев? Я начинаю в тебе разочаровываться, Тоби, — выдохнул мужчина. — Забей, ты всё равно не сможешь довериться никому кроме меня старый параноик, — и названный Тоби потянул ручку двери. Сопротивления я оказать не мог. И не оказал. Едва увидев, что я жив, мужчина в спортивной форме сбил меня с ног мощным ударом левой руки.*Сейчас*
— … ивы? — Кха, — сознание вернулось рывком. — Клем, задержи дыхание и выйди на улицу, — прохрипел я, держась за голову. — Дядя Герберт, тётя Мари и Ли они… — На улицу! — прорычал я, поднимаясь на ноги. — Дядя Герберт… — на глаза девочки навернулись слёзы. Я молча подхватил её на руки и вышел из здания, оставив дверь открытой. — Клементина, — слова давались тяжело, — Что с Мари и Ли? — Я их добила, — шмыгнула носом девчонка. Мой мир не рухнул при этих словах, не обрушилось небо мне на голову, но в сердце стало как-то холоднее. Мари… Я огляделся по сторонам, трупы убитых пару часов назад ходячих были раздавлены колёсами угнанной у нас машины, а следы вели в том направлении, откуда мы приехали. Хотели замести следы. Улица была пустой и серой в приближении рассвета. Я посмотрел на Клементину и заметил внимательный взгляд её жёлто-зелёных глаз. Белки покраснели, лицо припухло. Бедная девочка. — Почему мы вышли, как ты думаешь? — спросил я ее, чтобы отвлечь от переживаний. Я убеждал себя, что отвлекаю её, но в глубине души отвлекал, конечно, себя. Я не имею права быть слабым сейчас, может потом, в крепко запертом помещении … Когда буду один. Может. — Не знаю, — прошептала она. — Потому что они отравили нас газом, запущенным в наши комнаты, — хотел же отвлечь, мысленно дал себе оплеуху. — Тебя тоже… отравили? — Ага, но я оказался крепче, чем они думали, — я спустил девочку на землю. Слабость, едва отогнанная спасением девочки, вернулась. Я сел, где стоял и дико пожалел, что под рукой нет сигарет. Глупо. Вредно. Но сил что-то делать или куда-то идти не было абсолютно. Прождав буквально пару секунд, девочка присела рядом и, обняв мою руку, молча разревелась, иногда подвывая и всхлипывая. Я как эта маленькая девочка. Сижу тут безоружный, друзья мертвы, вокруг нет ничего обнадёживающего, но… Необходимо взять себя в руки. Моя ошибка что они мертвы, но я должен спасти ходя бы Клем. К чёрту! Я встал на ноги и пошёл к гаражу. Кажется, я видел там гарпун на палке, он вполне сойдёт за копьё. Мне надо найти в соседних домах медикаменты. Грабители забрали всё кроме одежды и пистолета Клем про которую они не знали. Не знаю, чем нас отравили, но мёртвым я Клементине не помогу. Поэтому обильные промывания с содой, мытьё и смена одежды. Знать бы ещё насколько успела надышаться девчонка.***
Всю следующую неделю дела шли откровенно хреново. Толкового инструмента в деревне не было, не испортившейся пищи было на ту самую неделю. Меня мучили последствия отравления, лёгкие скручивало пламенем, стоило только напрячься, лёгкий тремор сильно мешал мелкой работе, внимание плохо концентрировалось. Только когда часть симптомов достаточно ослабла, мы стали собирать бензин. В итоге набралось его в районе девяти литров, но и тут нам не повезло. В машине грабителей аккумулятор был убит почти в хлам, и она не хотела заводиться. В остальных будто нарочно они были севшими. Пришлось искать выход из ситуации. Тотальное невезение на этом не иссякло, в найденном генераторе движок был мёртв, других я не нашёл. Генератор пришлось перебирать и крутить по типу динамо. С тремором в руках и дикой отдышкой уже спустя пять минут. Закономерно, что на это ушло никак не меньше пары дней. Ночевали мы в доме на другом конце улицы, именно тут мы нашли самую новую из имеющихся машин и сломанный генератор. Хотя конечно от места смерти друзей тоже хотелось быть подальше. Наконец проблемы с аккумулятором разрешились достаточно, чтобы дать надёжное зажигание, и мы собрались в путь. Вообще, на протяжении всех этих дней мы с Клем мало разговаривали, она замкнулась в себе и на расспросы отвечала неохотно. Днём она сидела на крыше, осматривая окрестности, ночью забиралась на чердак. У меня на душе было не лучше, очень не хватало подколок Мари, но я не давал расслабиться ни себе ни девочке. Хоть Клементина оказалась умнее и ответственнее большинства встреченных мною в этой стране взрослых, но она не робот. И когда она молча дулась на меня особенно долго, я подошёл к ней. — Слушай, Клем, у меня мало идей куда можно поехать, может быть у тебя есть какие мысли? — У меня родители уехали в Саванну, я хотела бы их похоронить, — печально ответила девочка. — Тогда поедем в пригороды Саванны, — кивнул я, отправляясь собирать наши вещи. Когда всё было готово, и я уже сидел на водительском сидении Клем тихо, но серьёзно прошептала: — Только не умирай, пожалуйста. — Я… Я постараюсь.