Проект "Реформация"

      9.       9.1       Октябрь пролетел как на крыльях. Джим не хотел признаваться себе в том, что всё дело было в одном-единственном человеке, с которым он стал проводить столько времени. Обеды, прогулки, совместные мероприятия. Ужины. Выходные… Кирку отчаянно нужен был глоток свежего воздуха, чтобы снова как следует всё обдумать. Принимать решения самому без чьих-либо советов и сочувственных ушей оказалось чем-то, что он уже давно отвык делать. Поэтому, когда в первую неделю ноября ему пришло приглашение поехать на три недели в Лондон, он не раздумывая принял его вместе со Споком.       Город, чьим символом по-прежнему были Тауэр и Биг Бен, в этом году принял эстафету научной столицы Федерации, поэтому на Землю начали съезжаться инопланетяне со всех концов квадранта. Кирку и Споку предстояло принять участие в нескольких лекциях и чтениях, так что распорядок почти каждого их дня был достаточно напряжённым. Это не означало, однако, что капитан не мог созваниваться и переписываться с аугментом.       Джим не думал, что ему будет так не хватать общения с Джоном, поэтому он почти не выпускал из рук свой коммуникатор. А Кирк-то считал, что во всём виноваты только гормоны! Даже Спок в какой-то момент заметил, что его капитан всё время витает в облаках, и не преминул поинтересоваться, был ли Джон Харрисон причиной рассеянности капитана.       Как всегда в цель, Спок, молодец.       Впрочем, эти три недели в Лондоне действительно помогли Джиму немного остудить голову. И даже присутствие на некоторых конференциях и коктейлях Кэрол Маркус, которая решила проработать в Лондоне весь этот год, не смогло испортить настрой Кирка. Правда, ему пришлось сопровождать её почти на всех их дипломатических мероприятиях: протокол требовал, чтобы он, как капитан корабля, ухаживал за единственной женщиной, присутствующей с ним на всех этих событиях. Было бы в высшей степени странно, если бы они держались порознь или если бы Спок выполнял роль галантного кавалера.       Кэрол выглядела просто сногсшибательно. Через тонкую ткань её платья Джим вскользь чувствовал, что её фигура оставалась по-прежнему идеальной. Цвета и фасоны её платьев, которые на других женщинах смотрелись бы нелепо, невероятно шли ей, и даже несведущему в моде человеку становилось понятно, что это были вещи, доступные только высшему классу. Её макияж становился, без сомнения, предметом ещё большей зависти именно из-за своей естественности и кажущейся простоты. Впрочем, глядя на неё, Джим поймал себя на мысли, что наблюдает за Кэрол исподтишка лишь с тем, чтобы убедиться: он не ощущает больше совершенно ничего к этой женщине. Как могло случиться, что кто-то столь невыразимо прекрасный мог копить внутри себя столько злости?       К счастью, они почти не разговаривали. Он брал её за руку во время протокольной фотосъёмки, а иногда она давала Кирку понять, что не против поверхностных объятий.       Как будто мне нужна её снисходительность.       Впрочем, когда последний коктейльный вечер подошёл к концу, Маркус, видимо, не выдержала равнодушия Джима и как бы невзначай бросила так, чтобы это слышал только он:       — До меня дошли интересные новости, капитан.       Кирк, который при случае старался находиться поближе к своему первому помощнику, на этот раз оказался без защиты: его вулканского старпома отвлёк другой гость.       — Да? Какие же, доктор Маркус?       Он намеренно не стал называть её по имени, раз уж она сама обратилась к нему, используя его ранг. Кирк вздрогнул, когда она взяла его под руку и мило улыбнулась, заглядывая ему в глаза.       — Вы стали очень дружны с мистером Харрисоном.       — Ах, это… — он позволил себе улыбнуться ей в ответ. — Джон — очень перспективный учёный. Нам пригодились бы его разработки на борту «Энтерпрайза».       — Вы уже называете его по имени, — насмешливо проворковала она. — Как это… мило.       Мило. Когда англичанка произносит это слово, оно может значить всё, что угодно: от «великолепно» до «какое дерьмо». В данном случае в значении слова не приходилось сомневаться.       — Не думаете ли вы о том, чтобы взять его с собой на корабль? — продолжила она. — Насколько мне известно, весь штат укомплектован. Свободных мест нет, даже для таких перспективных учёных, как он.       Сука, подумал Кирк, улыбаясь проходящим мимо репортёрам.       — Ну, у нас может освободиться место для мистера Харрисона, доктор, если вы вдруг решите внезапно покинуть нас, — решил поддеть её Кирк, стараясь, чтобы если вокруг и был кто-то особенно любопытный, то данная пикировка между ними прозвучала бы как маленькая шутка между людьми, которые уже очень давно служат вместе.       — Действительно, — улыбка не сходила с её лица, — но пока что передайте Джону, что рассчитывать ему особо не на что. Я не собираюсь внезапно покидать корабль, сэр.       — Что ж, я буду только рад, если вы продолжите сиять для всех нас, мисс Маркус, — Кирк взял её изящную ручку в свою и запечатлел на ней лёгкий поцелуй. — А теперь прошу меня извинить.       Он оставил её, сделав вид, что ему нужно отлучиться из зала. В ту ночь Джим так и не смог сомкнуть глаз.       9.2       Перелёт назад был чрезмерно утомительным и на удивление долгим, так что Кирк весь извёлся. Выручала только постоянно текущая переписка с Джоном, которой он с упоением предавался каждый раз, когда выпадала свободная минута. Наверное, именно это и сыграло с ним злую шутку: Кирк по-прежнему почти не выпускал из рук коммуникатор, так что Спок — разумеется, случайно, — увидел часть того, что Джим писал аугменту.       Джим, это я должен был поехать с тобой вместе и сопровождать тебя на всех этих скучных мероприятиях. Я хотел бы быть на них твоей официальной парой.       Безусловно, после такого сообщения допроса капитану было не избежать. Однако масштаб катастрофы Кирк осознал только тогда, когда вернулся домой и включил компьютер. Сообщение о наличии шести пропущенных вызовов от доктора. Теперь всё ясно.       Нам нужно кое-что обсудить, — гласило последнее сообщение. — Это личное.       Чёрт. Ну что ж… Нужно было быть идиотом, чтобы не догадаться, чего хотел от него Маккой, и поэтому Джим особенно не спешил перезванивать. Видимо, Спок слил доктору всё, что узнал. Боже…       Борясь с неприятным предчувствием, капитан запустил программу вызовов, гадая над тем, что скажет Леонарду. Если Кирк вообще решится перезвонить ему. Он и сам-то ещё толком не понял, хочет ли этого «официально» или нет. С одной стороны, его тянуло к Джону просто невообразимым образом, но с другой… Он ведь не мог ему ничего обещать. Их будущее было туманно. А как он мог согласиться на какие-либо отношения, если ему пришлось бы улететь и бросить здесь Джона на пять лет?..       Долго раздумывать над этим Кирку всё равно не пришлось: Маккой, увидев, что тот в сети, первым набрал его номер. Озабоченное лицо доктора, отобразившееся на экране, не предвещало ничего хорошего.       — Джим, я только что получил сообщение от Спока. Скажи мне, что то, что происходит, — это неправда, — тут же начал доктор, не давая Кирку собраться с мыслями.       — Что неправда? — решил сыграть в дурака капитан, невинно приподнимая брови.       — Ты и сам прекрасно знаешь, — огрызнулся Маккой. — Какого чёрта до меня доходят слухи, что ты… Нет, я даже не в состоянии произнести это. Ты в своём уме вообще или как?!       — В полнейшем.       — Джим, я… У меня нет слов. Я не ожидал, что ты теперь исключительно тем, что в штанах, и думаешь.       — А я не ожидал, что ты такого низкого обо мне мнения, — резко парировал Кирк. С какой ещё стати он должен оправдываться перед кем-то за свои действия? Он нахмурил лоб, отведя взгляд и сложив руки на груди.       — Джим, — Леонард, кажется, понял, что его тон по-настоящему задел друга, и поэтому продолжил в более спокойном ключе, — я не знаю, как ты, но я лично очень хорошо запомнил всё, что натворил этот гад. Неужели ты так просто готов списать всё это со счетов? И повёлся, как мальчишка, на его прелести?       Вопросы повисли в воздухе, пока Кирк соображал, как бы получше ответить на них. Разве можно было ожидать, что их с Джоном отношения, даже неофициальные — Джим внутренне вздрогнул — его друзья примут так легко?       — Он изменился, Боунс, — осторожно выговорил Кирк, стараясь звучать как можно твёрже. — Это совершенно другой человек.       — Это Хан Нуньен Сингх, который угробил столько людей, — не выдержав, повысил голос Маккой. — И это не лезет ни в какие…       — Пока ты не будешь способен держать свои эмоции в узде, я не буду с тобой разговаривать, — отрезал Кирк, окончательно выйдя из себя. Его личная жизнь — его дело, разве не так?       — Но Джим, ты что, забыл, что это — даже если мы отставим сейчас в сторону Пайка — он убил и тебя тоже! Это-то ты не будешь отрицать?! Он не остановится ни перед чем, чтобы проделать всё ещё раз, узнай он…       — Конец связи, — буркнул капитан, выключая звонок.       Ошарашенное лицо Маккоя ещё долго маячило у него перед глазами, но Кирк не собирался терпеть это от своего лучшего друга. Ему уже достаточно было его команды, которые с некоторых пор стали бросать на него укоризненные взгляды, когда натыкались на них с Джоном вместе в Академии.       Вместе, да.       Лицемерные, лицемерные люди! Они все согласились вести себя с Джоном как с обычным человеком, а что получилось в итоге? Спок вечно был чем-то занят и старался не попадаться на глаза, и на том спасибо. Доктор Маккой пребывал в длительном отъезде у себя в Джорджии с дочерью, и это тоже было прекрасно. Неизвестно ещё, как бы он повёл себя, окажись тут. Ухура, Сулу и Чехов всё время понимающе улыбались и старались принимать участие в разговоре с Джоном, задавая одни и те же дежурные вопросы, и это было просто невыносимо.       Кирк готов был провалиться сквозь землю каждый раз, когда речь заходила о них с Джоном. До недавнего времени все, кроме доктора, знали, что они тайком встречаются.       Слава богу, хотя бы на Скотти можно было рассчитывать. По какой-то причине он оказался единственным, кто был способен воспринимать Хана в новой ипостаси, и это казалось Кирку таким невероятным. Хотя нет, чему тут было удивляться? У главного инженера было два идола — технологии и мозги, а у Хана не было недостатка в последних, поэтому двое так быстро нашли общий язык. И даже если первое время шотландец вёл себя несколько сдержанно, то после тех посиделок с пиццей и гиковских разговоров про всякие железяки Джон, кажется, сумел произвести немалое впечатление на Скотти. Кирк мог полностью рассчитывать хотя бы на одного человека, и это приносило несказанное облегчение.       Они договорились встретиться сегодня в месте, которое выбрал аугмент. Джим улыбнулся, подумав об этом. Он так соскучился… Это было так странно: он и Хан. Вместе. Хан, чьи устремления действительно направлены на созидание. Неважно, сколько продлятся их отношения: Джим всегда будет с теплотой вспоминать это время.       Меланхоличные мысли Кирка прервал звук коммуникатора.       «Я почти на месте. Буду через десять минут.»       Джим улыбнулся, последний раз глянув на себя в зеркало перед выходом.       9.3       Прошло уже больше двух лет с тех пор, как проект Пако был запущен, из них больше полугода программа «Реформация» функционировала на полную мощь. Если бы кто-нибудь спросил Пако два с половиной года назад, будет ли он доволен своим нынешним положением вещей, то он точно ответил бы отрицательно. В конце концов, он никак не представлял себе раньше, что будет жить в одиночестве, оторванный от своей семьи, в чужой стране с чуждым ему укладом жизни, непривычным климатом, едой и обычаями. Разумеется, границы между странами Земли XXIII века были более чем размыты; глобализация так или иначе проникла в дома и сознания людей, однако даже на относительно моногамной и монокультурной Земле жить можно было совершенно по-разному.       Сестра часто звонила Пако; они виделись постоянно, вместе приезжая домой, в родной город. Разумеется, все соседи и друзья постоянно спрашивали: как там, в этом его Сан-Франциско? Собирается ли он там остаться? Стал ли он теперь другим человеком? Первые полгода Пако повторял — сначала шутя, потом всё более и более резко — что нет, это не его Сан-Франциско. Нет, он не собирается остаться там навсегда. Нет, он всё тот же Пако, парень из города, давным-давно забытого богом. Теперь же самому Пако казалось, что всё это было пустое. Его доходы позволяли теперь многое, но он перестал приезжать в Ла Пас раз в несколько дней. В конце концов, два таких огромных перелёта два раза в неделю были довольно утомительны, а выходные можно было бы потратить гораздо более продуктивно. Спустя полгода он приезжал в Боливию уже раз в месяц, ссылаясь на дела, хотя причина была, разумеется, не в этом. Жизнь шла своим чередом, и пора было это признать. Друзья, оставшиеся за тысячи километров, жили словно в другом измерении, а отказы приехать раз за разом делали своё дело. Расстояние уничтожало совместные планы, а разговоры по сети становились всё короче. Друзей и родственников Пако, оставшихся в родных краях, раздражала секретность, окружающая его работу: они искренне считали, что он просто зазнался, поэтому не хочет им ничего говорить. Пако в свою очередь бесили одни и те же вопросы, бесконечные намёки, переходящие в издевательства, а также просьбы «помочь устроиться». Обиды, которые начинались после его регулярных отказов, были просто грандиозны и постепенно свели всё общение с близкими на нет. Видимо, настолько они ему близки, постоянно повторял он себе сам, сердито хмуря брови.       Первое время Пако скучал, потом злился, потом сожалел, что всё шло именно таким образом, но в итоге стал всё меньше и меньше думать обо всём об этом. В конце концов, он никогда никому не сделал ничего плохого, ведь так?       Жизнь в Сан-Франциско изменила его, хотел он того или нет. Изменила сам его менталитет. И пусть первое время он отказывался признаваться себе в этом, от правды было никуда не деться. Новые знакомые постепенно вторгались в его жизнь, занимая в ней всё больше и больше места, претендуя сначала лишь на пару фраз в магазине, кафе или на работе, потом — на обед или кофе где-нибудь в приятном местечке. Некоторых, как оказалось, действительно стоило узнать получше: Пако, например, никогда бы не подумал, что вечно напудренный и наманикюренный Саймон окажется пиратом-грабителем восьмидесятого уровня в их горячо любимой онлайн-игре. Окружающие — как местные, так и приезжие — оказались совсем не такими чужими, холодными и заносчивыми, какими Пако представлял их себе поначалу. Обычные люди, с такими же проблемами, как и у него. По какой-то причине они даже казались ему счастливее, чем люди в его родной стране… И почему раньше он считал иначе?       Главным пунктом и кульминацией всего и вся была, конечно, работа. Пако отдавал себе отчёт в том, что слежка за отдельно взятой личностью была, возможно, не самым честным занятием. Впрочем, в данном случае всё делалось на благо общества, так что… Наверное, можно было пока не думать об этом. Каяться в своих грехах он будет лет через пятьдесят.       За последнее время Пако пришлось немало поволноваться за своего подопечного: так он, во всяком случае, называл про себя Хана. В других местах, на других планетах, были задействованы свои люди, которые должны были подготовить почву для остальных аугментов, и пока всё шло достаточно гладко. Кажется, ошибок допущено не было, и всё шло своим чередом.       Правда, в последнее время у Пако появился существенный повод поволноваться. Хан следовал за Кирком буквально по пятам, читал о нём в новостях и вообще всячески старался понравиться капитану. Пако не знал, как можно трактовать подобное поведение. Было ли дело в том, что Хан что-то узнал о себе? Доставляет ли он капитану дискомфорт своей настойчивостью? И стоит ли в таком случае принять какие-то меры, усилить слежку? А главное, нужно ли ставить об этом в известность адмирала?       Весь этот ряд вопросов выстроился в его голове один за другим, претендуя на то, чтобы быть решённым первым, и парень, возможно, принял бы какое-то решение, которое было бы не в пользу Хана, если бы… Если бы не обнаружил, что у Хана Нуньена Сингха и Джеймса Кирка, капитана «Энтерпрайза» любовный роман в самой его бурной стадии.       Нет, отчасти Пако отдавал себе отчёт в том, что между этими двумя явно было какое-то… притяжение, однако чтобы Джеймс Кирк вот так, в открытую, стал спать со своим бывшим заклятым врагом…       Не спать, поправил себя Пако. Эти двое встречались. Пусть капитан и не хотел до конца признавать этого.       Поэтому теперь, из всего ряда вышеозначенных вопросов остался актуальным лишь один. Нужно ли рассказывать адмиралу о сложившейся ситуации? А может, уже кто-то другой сообщил ей новости? Сколько вообще человек следило за Ханом, если вообще следило?       В обязанности лично Пако входил контроль трафика из дома аугмента. Жучков, насколько было известно, в доме не стояло, однако то, что Пако об этом не сказали, не означало, что их действительно нет. Может, и за его работой тоже следят агенты, кто знает? Это абсурд, сказал себе парень. Нельзя же и правда всех подозревать.       Адмирал будет недовольна, когда узнает новости про Кирка и Джона. Пако уже представил себе выволочку.       Ты облажался, Пакито. Провалил задание. Хан Нуньен Сингх был допущен в Академию, в которую никак не должен был попасть. Это повлекло за собой миллион последствий.       В тот первый раз, когда Хан поступил в Академию, де Перейра не стала ни увольнять Пако, ни даже особенно журить. Однако отчего-то парень чувствовал, что второй подобной ошибки — хотя, разумеется, ошибкой это выглядело лишь со стороны — ему не удастся избежать безнаказанным. Адмирал не любила халтуру. Видимо, придётся всё же рассказать ей о тайном романе. Бедный Кирк, подумал про себя Пако, покачав головой. Ох и разговоры теперь предстоят им обоим!..       Парень явился в офис адмирала сразу после обеда. Как правило, поев, люди становились добрее, так что — кто знает? — может, для адмирала де Перейры это тоже справедливо? В конце концов, адмиралы тоже люди. Наверное.       — Адмирал должна появиться с минуты на минуту, — возвестила Мэри, пропуская Пако вперёд. Интересно, ему показалось, или она действительно сочувственно на него посмотрела в этот момент?       Парень переступил порог кабинета и, оглядев пространство вокруг, уселся в одно из кресел. Вездесущей Саймон Кентервильский материализовался по своему обыкновению из ниоткуда и уселся рядом. Выудив из кармана пилку, он принялся обрабатывать ногти, которые и без того выглядели идеально.       Вжик-вжик-вжик. Белая пыль полетела на ткань чёрного костюма. Вжик-вжик.       Пако глубоко вдохнул, собираясь попросить Саймона перестать это делать, как дверь позади распахнулась, и они оба встали, приветствуя адмирала.       — Вот это да, — ухмыльнулась де Перейра, прошествовав к своему столу и усевшись напротив них обоих. — Какие у нас сегодня люди! А я уж было подумала, что вы забыли про нас, сеньор Трухильо.       — Вас невозможно забыть, адмирал.       Дерзко. Но, судя по всему, сейчас был подходящий момент, потому что брови адмирала поползли вверх от удивления.       — Вот как, — весело хмыкнула она и тут же полезла в нижний ящик стола.       За сигариллами, за чем же ещё?       Пако тут же стал ощупывать свой карман на предмет зажигалки, но Саймон опередил его, щёлкнув своей.       — Спасибо, Саймон, — адмирал сделала затяжку и пронзительно посмотрела на Пако.       Снова я облажался.       — Нет ничего лучше, чем сигарилла после обеда! Ну, что нового вы оба мне расскажете? Где ты был, Саймон?       — На Андории.       — Да? И как там погода?       — Просто замечательная, — ответил Саймон. — Минус пять по Цельсию, чистое голубое небо над головой, в ближайшую неделю ожидается менее десяти миллиметров осадков. Одним словом, отличные условия для горнолыжного отдыха.       — Да? И что же ты уехал оттуда? — хмыкнула адмирал.       — Была опасность схода лавин.       Пако приподнял бровь, пытаясь выстроить в своей голове правильную картину из деталей, которые только что сообщил его коллега. По прошествии некоторого времени службы Пако получил от адмирала список хорошо ему знакомых слов и выражений, в основном связанных с погодой, но у которых, как оказалось, имелись дополнительные значения. В некотором смысле Пако даже оскорбился тогда, начав листать эту брошюру в присутствии адмирала: он-то был уверен, что его английский практически безупречен! Парень не преминул сообщить об этом де Перейре, отчего та рассмеялась и выдала:       — Ты теперь герой шпионского триллера, Пако. Нужно уметь говорить, как шпион. Выучи эти слова за выходные, я проверю тебя в понедельник.       Несмотря на своё обещание, адмирал так и не устроила ему допроса с пристрастием: в понедельник у неё случилось похмелье, которое всё утро не могли снять никакие медицинские препараты, так что о секретном словаре на время забыли.       Зато теперь полученные знания Пако пошли в ход. В частности, вопрос про погоду можно было интерпретировать как попытку осведомиться об общем состоянии дел во вверенном Саймону подразделении. «Чистым голубым небом» звали одного андорианца, за которым велась слежка, а «лавина» была кодовым названием для деятельности некоторых представителей андорианской мафии, находящейся в федеральном розыске.       Пако напрягся, пытаясь вспомнить, как же они обозвали Кирка и Хана.       — Ну, а ты, Пакито? — прервала его размышления де Перейра.       Парень вздрогнул.       — Ну… В общем… Я хотел сказать, что это хорошо, что Саймону довелось немножко охладиться на Андории, потому что в наших джунглях вдруг стало очень жарко.       Брови Вилмы поползли вверх.       — Поясни.       — До меня дошли слухи, что лев теперь мирно обнимает ягнёнка. И что между ними любовь, достойная лишь пера Шекспира, не иначе.       Адмирал замерла, переведя взгляд на Саймона.       Ну, сейчас мне снова достанется.       — И когда же ты собирался сообщить нам об этом, мне интересно? — де Перейра потушила сигариллу в пепельнице.       — Я сам совсем недавно узнал это, — глядя в глаза Вилме, признался Пако. — А когда нужно было сказать? Завтра я бы…       — Вчера, Пакито, вчера, а не завтра! — слегка повысила голос адмирал. — Впрочем, расслабься. Я уже знала об этом.       Она посмотрела на Саймона, который вновь извлёк откуда-то пилку и стал воспроизводить эти мерзкие звуки, из-за которых Пако едва ли не был готов полезть на стенку.       — Будут ещё какие-то дополнительные указания, адмирал? — проблеял он, внутренне готовясь к тому, что Вилма по своему обыкновению выдаст сейчас ему список с подробной инструкцией о том, что надо делать и как, но та лишь достала ещё одну сигариллу и тряхнула головой.       — Нет. Продолжай в том же духе. Сохраним статус слежки за Джоном в режиме «активного». Если будут ещё какие-нибудь новости, сообщите мне.       Пако вышел из кабинета, пунцовый, как рак, благодаря высшие силы за то, что на этот раз всё обошлось.