Lands of confusion

— …лия! — успела полувскрикнуть-полувсхлипнуть Поттер, когда земля взорвалась перед ней, ослепляя грязно-серой вспышкой. Лили покачнулась, перед глазами вспыхнули ярко-жёлтые пятна, и она упала, зарываясь пальцами и носом в жухлую траву у поместья Ноттов. Грязь и песок забились в рот, глаза слезились от крупинок земли и мелкого мусора. Сверху просыпался град осколков дерева, которое когда-то украшало величественный Нотт-менор. Лили Поттер рвано вздохнула, пытаясь подтянуть ноги и зажать руками уши, чтобы убрать неприятный шум взрыва, но предательские конечности дрожали и отказывались подчиняться хозяйке. В голове ещё раз пронеслось ярким всполохом Бомбарды устрашающее лицо Блейза Забини и нервно хватающая его за пиджак Корделия, которую потом отбросили, словно ненужную шавку. Тревога заполнила сердце. Корделия… где она? Поттер чуточку приподнялась. Шея отдалась болью, где в позвоночнике что-то хрустнуло, и Лили всерьёз испугалась, что сломала себе спину и не сможет встать. Но слава Мерлину, затекшие руки и ноги двинулись, и Лили присела на колени, тяжело дыша и стараясь убрать липнувшие чёрные волосы от лица. Серый дым взрыва стал потихоньку расходиться, но дышать всё ещё было тяжело. Лили закашлялась, прикрывая рот рукавом истрепавшейся шифоновой кофты. Из тумана рядом с ней появилась фигура Блейза Забини. Белесый дым окутывал его, делая кожу более тёмной, а глаза ещё больше безжалостными. Он стоял перед ней, не ухмыляясь или скалясь, его лицо было идеальной маской, словно чертова статуя какого-нибудь итальянского скульптора. — Зачем вы… это сделали? — тихо спросила Лили, даже не стараясь спрятать едкий гнев в голосе. Она попыталась обернуться и найти палочку, но резкая боль в запястье оборвала все её планы. Ну конечно, рука была сломана. Лили Поттер как всегда везёт. — Зачем делаете это сейчас? Забини флегматично хмыкнул и засунул руки в карманы. — А разве всё плохое в мире всегда случается с какой-то целью? — спросил он, внимательно поглядывая на Лили. Поттер очень хотелось плюнуть ему в лицо или откусить руку. Или и то, и другое. — Думаешь, что знаешь всю правду? Лили гневно сузила глаза. Ветки деревьев за спиной затрещали. — Даже если и не знаю, убийство ничем не оправдать. — Слишком наивна для работника Аврората. Разве вас не учили, что нужно проще смотреть на вещи? Не будь тут так дымно, Лили бы точно прокляла его. Не только заклинанием, но ещё и словесно. — Вы ненормальный, — выдала она, пытаясь подняться. Зудящая боль поднялась от ног к телу, разрастаясь в огромный клубок боли и нервов. Лили зашипела. — Может быть, — мужчина пожал плечами. — Но я жив, а Панси мертва. Туда ей и дорога. Она всегда была мерзкой женщиной. Мерзкой женщиной… вот так он называл свою жену? Неужели на протяжении всей жизни он мучил и оскорблял бедную мать Корди? Если Лили не ошиблась, то Персефона за словом в карман не лезла, могла и так грязью полить, да ещё и заколдовать, но разве буйный характер повод для убийства? — Вы не ответили. За что вы её убили? — Из-за денег, конечно. Она узнала обо всём: о том, что я очень долго участвовал в подпольной организации скупки магических произведений искусства, о том, что я тратил напрасно её фонд, да много что эта дура узнала. Но взбесило её не это. Глупая женщина. Она разозлилась из-за Дафны. Будто бы она до этого не знала, что я ей изменяю. На Дафне видимо свет клином сошелся, так она взбунтовалась. Обещала предать огласке всю мою подноготную, все тайны семьи, отобрать у меня всё. — И поэтому вы пошли на убийство? — спросила Лили, всё сильней задыхаясь и содрогаясь от внутреннего омерзения к отцу Корделии. Забини посмотрели на неё как на идиотку. Единственная эмоция посреди полнейшего океана спокойствия. — Панси получила то, что заслуживала. Думаешь, мне стыдно? — он аккуратно присел перед ней, и Лили отползла назад. Постаралась по крайней мере, перед тем, как мужчина наставил палочку прямо ей на сердце. Девушка замерла. — Откуда у вас на Гриффиндоре столько веры в прекрасное? Вы живёте за розовыми очками и стараетесь не видеть всю мерзость мира. Скажи мне: вас не тошнит от собственного лицемерия? — Это не лицемерие, — выплюнула Лили, — а совесть и душа, которых у вас нет. Вы оставили своих детей без матери. Вам вообще не было жалко Корделию, видя как она убивается по матери! В тёмных глазах Блейза что-то шевельнулось: крошка тепла посреди серости и жестокости, но так же быстро пропала, и Лили не знала, показалось ей или нет. Давление на кожу груди усилилось; казалось, Забини был готов продырявить ей грудь вручную, чтобы добраться до сердца. По спине скатилась крохотная капля влаги. Лили совершенно не хотела умирать тут: в полусгоревшем поместье среди убийц и предателей, дыма и огня, не решив все свои проблемы. В конце концов, ей всего двадцать пять лет. Она и пожить ещё не успела. Скорпиус совсем не будет рад, если вместо свадьбы придётся устраивать похороны. — Корделия слишком мягкосердечна, — мужчина оглянулся на распластавшееся по земле тело дочери, припорошенное хлопьями пепла и сажи. Лили боялась и вдохнуть: не дай боги, Паркинсон мертва. — Но она это переживёт. Не зря же я ставил все свои надежды на неё, а не на Маркуса. Маркус — его сын и брат Корделии. Мерзкий предатель — так и слышала Лили голос подруги в голове. Столько презрения к родному человеку было в голосе Корделии. Вполне объяснимо, потому что он так отвратительно поступил. Трусливо даже, шептала её гриффиндорская душа. Безразличие было хуже жестокости, когда Маркус промолчал, и вот что произошло. А ведь могло всё быть по-другому… Лили содрогнулась, подумав, что было бы, если бы и её братья так поступили. — Блейз, — послышался мелодичный голос Дафны Нотт где-то из толщи дыма, — милый, прошу, хватит. Давай уйдём отсюда… Её голос сорвался. Лили слышала, как она задыхалась от смога. На секунду её снежные волосы мелькнули в воздухе, но потом пропали и они, и голос Нотт больше не слышался. Повисла безмолвная тишина, нарушаемая только скрипом пожираемого огнём дерева. Ничего в лице Забини не дрогнуло. Ни одна эмоция не украсила его красивое лицо, делая его омерзительным человеком с прогнившей душой. Сколько пройдёт времени, когда он наиграется с Дафной. А потом он молниеносным движением, совершенно по-магловски, ударил её по лицу. Боль окрасила ярким пятном багровой крови. Перед глазами заплясала темнота с редким проблеском синеватых звёзд. Лили упала на спину, сминая зеленую траву и зарываясь носом в свои уже грязные и облепленные пеплом чёрные волосы. Боль была сильна, девушка и до этого получала на всех своих авторских заданиях, но тогда у неё была палочка, а сейчас ничего — поэтому бессилие заполнило душу, не хуже страха за Корделию и гнева на её отца. Раздался хруст, и Поттер закричала, срывая голос. Забини наступил ботинком ей на руку, и запястье противно хлюпнуло, кость переломилась и теперь отдавалась невыносимой, выворачивающей болью. Чёрные глаза Блейза ехидно посматривая на неё сверху, когда он стоял рядом и свысока поглядывал на неё. Лили сощурилась, пытаясь не закрывать глаза и не провалиться в обморок. А ещё очень хотелось плюнуть или проклясть чертового психопата, но теперь Лили точно не могла встать. — Вот и всё, Лили Поттер. Не нужно было вам лезть в это вместе с моей дочерью, — Забини несильно пнул её в бок, но ткань одежды стоически забрала силу удара, поэтому девушка ничего не почувствовала. Либо всё настолько уже плохо, что она ничего не чувствовала. «Соберись, — шептал голос в голове. — Встань». Но любое движение причиняло адскую боль, словно её раз за разом окунали в кипящее масло, а потом били током. — А жаль, вышла бы такая хорошая женушка для мальчишки Драко. А главное пожирательское клеймо навсегда смыто. Он улыбался. Его палочка была нацелена прямо на Лили. — Иди к… черту, — закашлявшись, произнесла Лили, тщетно пытаясь отыскать Корделию. Но той нигде не было. Неужели она ушла? — Жалкая смерть, — в последний раз произнёс Блейз Забини, сверкая белозубой улыбкой, и выпустил из палочки зелёный луч смертельного заклинания. Лили зажмурилась, надеясь не разрыдаться, понимая, что всё будет быстро и даже чуточку красиво, потому что Авада убивает бесследно и быстро, но Лили боялась. Она не хотела умирать, бросать тех немногих, кто её любил и был ей другом. Не хотела забывать и навсегда уходить из жизни родителей и братьев, которые несмотря ни на что любили и поддерживали её так сильно. Которые были единственными людьми, когда потеряв всё, приняли бы её к себе. Она не хотела забывать усталые, вечно полные непонятной скорби отца, не хотела забывать мягкого, пахнувшего корицей и квиддичной формой, детства, проводимого с матерью. Не хотела забывать весёлый смех Джеймса, его вечные подколы и насмешки, а Альбус… вечно серьёзный, умница-братец, столько сделавший для неё? Лили подняла глаза к небу. Неужели только с приближением смерти начинаешь понимать, насколько прекрасна жизнь? Она старалась не думать о Скорпиусе и Тедди. Если хоть часть её сердца коснется воспоминаний о них, девушка просто не выдержит и разразится горючими слезами боли. А такой радости ни Забини, ни чертовке Судьбе она не доставит… Нужно что-то придумать… как… но как спастись, когда лежишь поломанной куклой у ног злодея, и даже каждый вдох даётся с трудом? А палочки уже давно нет. Как и Корделии. — Дура же ты, девочка… Сорвались едкие слова с губ Забини, а потом послышался клокочущий звук сожжённого дерева и поломанной древесины, а потом… яркая вспышка. Лили закрывает глаза от слепящего белого цвета, и на секунду в бредовом дыму мелькают мысли, что это ангелы пришли за ними. Но никаких ангелов не существует, и уж тем более за ними бы не пришли. А это значит, что-либо Корделия достала палочку, либо Алиса, умница Лонгботтом, привела сюда кого-то. Но всё оказалось совершенно по-другому. Свет, проникающий даже сквозь тонкую кожу вен, прекратился, и Лили раскрыла слезящиеся глаза. Перед глазами было голубое небо, с завитками сахарной пудры, облаками. Она не ослепла. Слава Мерлину. И не умерла. А Забини… Забини валялся в полуметре от неё, с погоревшей, местами истлевшей одеждой, отброшенной палочкой и огромной бордовой ссадиной. Его глаза еле-еле трепетали, словно он пытался перебороть невыносимую боль и не закрывать глаза, чтобы погрузиться в страшную тьму обморока. Лили знала, каково это. За последние недели она стоически терпела и держалась, чтобы окончательно не упасть духом. Рядом с ним показалась чья-то худая тень, и плача и стеная, Дафна Гринграсс приблизилась к нему на коленях. Её красивое пальто сорвалось и было перемазано угольно-черной сажей, как и снежно-белая кожа лица и волосы. Она плакала, и лунные дорожки слез бриллиантами скатывались вниз на смуглую кожу Забини. У Лили запершило от этого в горле. Неужели можно было настолько любить его, чтобы убить подругу, изменить мужу и предать вообще всё, на что способна человеческая душа? Впрочем, не ей, Лили, об этом судить. Она изменила законному жениху прямо перед свадьбой. — Блейз… — шептала Дафна, касаясь нежными руками лица любимого. Тот только хрипло застонал. — Не бросай меня. Дафна истерично всхлипнула, вцепляясь руками в толстую ткань пиджака Забини. Лили, превозмогая боль во всём теле, приподнялась, подбирая под себя колени, и посмотрела них. Дафна, казалось, совсем про неё забыла. Тогда нужно найти Корделию? Где же она! Всё ещё тут или аппарировала? Её ли был луч заклинания… или тут кто-то ещё? Из-за дыма ничего не было видно, только шпили поместья да кованая ограда вдалеке, которая… была открыта. Лили закусила губу. Она точно помнила, что они с Паркинсон закрывали дверь перед тем, как прийти в Нотт-менор. А сейчас стенки чернущего железа были приоткрыты, тихо качаясь на петлях. Тут был кто-то ещё. И этот кто-то был рядом. Лили съежилась, подбирая под себя ноги, и, схватив в руку ближайший обломок ветки, приготовилась отбиваться. Хотя против волшебной палочки это всё равно что капля в море, но всё же… Но неожиданный гость уж точно не думал нападать на неё. — Ну и сукин же ты сын, Блейз, — разорвал тишину серьёзный и сердитый, красивый мужской голос, а белая тень мелькнула в облаке дыма. — В прямом смысле. Дафна вскинула голову и испуганно расширила глаза. Лили видела, как медленно приближалась фигура к ней, и на минуту она даже воспряла духом, потому что думала, что это Тедди. Ее родной Тедди Люпин, придурок и эгоист, пришёл за ней, но нет, это был не он. Тедди был более крупного телосложения, с широкими плечами, чуть длинноватыми волосами цвета пшеницы, с не такой грациозной походкой, и уж точно он держал палочку не в левой руке. Лили знала, кем был незваный гость. Очень хорошо знала. Рука с веткой сама по себе опустилась на горелую траву. — Как ты посмел спалить моё поместье? — угрожающе зашипел Теодор Нотт, и его тёмные волосы сверкнули в угасающем пламени. — Я уже и не говорю про мою жену, с которой ты спишь уже третий год, чертов ты ублюдок. — Тео… — хрипло отозвался Забини, выплевывая алую кровь на землю. — Что ты со мной сделал? Теодор Нотт даже не улыбнулся. Не посмотрел на свою жену. И на Забини. Его удивительные серо-зеленые глаза встретились с глазами Лили. Раненая, вся в крови и пепле, она сидела на грязной траве его поместья, наблюдая за разыгравшимся перед ней многолетним конфликтом. Мистер Нотт смотрел на неё долгим, пронзительным взглядом, но ни презрения, ни злости, ни уж точно отвращения в нём не было. Только усталость. — Что ты творишь, Блейз? — в конце концов спросил он Забини. — Зачем ты привёл свидетелей? Тебе не хватило Корди? Забини сплюнул кровь и бросил колкий, полный злобы взгляд на Лили. Попытался подняться, но Дафна, сильно хватая его за руки, удержала на месте. — Они сами пришли… Она и Корделия… старуха Кэрроу им всё разболтала, — он оглянулся по сторонам, будто только понимая, что его дочь куда-то исчезла. — Ты идиот. Да к тому же ещё и убийца, — отозвался Нотт. Он отвел взгляд от Лили и тут же сфокусировался на Забини; тёмный огонёк на его палочке зажегся, предвещая какое-то опасное заклинание. Будучи аврором, Лили бы сразу предотвратила это, но в её положении мистер Нотт скорее защищал. Забини фыркнул, но Дафна рядом с ним осталась напряжённой. Ее красивое, скульптурное лицо избороздили морщинки. Она-то знала, что Теодор мог убить её любовника. Может даже боялась. За него или его? Кто знает. — Ты этого не сделаешь, — убежденно отозвался Блейз. — Ты мой друг. Мы учились и работали вместе. Да, чёрт возьми, вместе пережили, когда эти предатели герои отобрали всё, что у нас было. А теперь хочешь встать на их сторону? — он мотнул головой в сторону Лили. Та, оторвав от этой драмы взгляд, пыталась найти палочку, ну, или хотя бы кирпич. Но, как назло, ничего не было поблизости. А встать не получалось: дыхание спирало, а ребра трещали. — А спать с моей женой ты тоже решил из дружеских чувств, да? — Это другое, Тео. Перестань. Но мистер Нотт не перестал. Он, взмахнув палочкой, кинул сильнейшее Конфундо в Забини, отбрасывая того в сторону. Тело протащило по траве несколько футов, и оно остановилось. Раздался хруст. Забини остался лежать лицом к небу, а его глаза оставались открытыми. Словно стеклянные. Жизнь покинула их так же быстро. Дафна оглушительно закричала, и стая птиц взметнулась в небо. Лили, обомлевшая, смотрела на труп перед собой. Убийцы, монстра, отца её подруги, который убил собственную жену. Который собирался убить её саму. И, удивительно, ей совершенно не было его жалко. Обычно, при виде смерти преступников, в сердце Поттер хоть что-то екало, но сейчас ей было всё равно. Даже читался лёгкий привкус облегчения и благодарности к Нотту. Справедливость наконец-то восторжествовала. Не думал же Забини, что его афера может остаться без ответа. Хотя его план почти удался. Мерлин, как же всё запутано. Это дело принесло страдания не только семье Паркинсонов, но и изменило саму Лили. Поттер будто бы прошла войну, столько она потеряла и столько приобрела. — Зачем? — зашептала срывающимся голосом Дафна, обливаясь слезами и плача. — Зачем ты его убил? Он… он… — Кроме того, что он твой любовник, другие адекватные доводы будут? — совершенно серьёзно произнёс Теодор, мрачно смотря на горящее поместье. Дафна вспыхнула. Ее лицо покраснело, а потом побледнело, показав такую ненависть и презрение, что Лили отшатнулась. Женщина поднялась на руки, покачиваясь и хватаясь ослабшими руками за пальто. Бледные пальцы молниеносно вынули из кармана палочку. — Ненавижу тебя, — выплюнула она прямо в лицо мужу. Тот смотрел на неё холодным, немигающим взглядом, а потом ответил, сухо, почти не размыкая губ. — А я тебя любил. Но ты уничтожила всё. Дафна заорала, словно раненый дверь, и в её вопле слышалась такая злоба, что казалось, сама Моргана возродилась в её тщедушном теле. Лили показалось, что сейчас она убьет собственного мужа, прямо как это сделал Забини. Но, всё пошло совсем не так, как ожидалось. Мадам Нотт заплаканными, злыми глазами посмотрела на мертвое тело любовника, по её лицу ещё сильней побежали жемчужные дорожки слез, а потом она кинулась на Лили. Всё произошло так быстро, что Поттер ничего не успела сделать, только рвано выдохнула. Дафна отбросила в сторону палочку, и сощурив глаза, закричала, что это всё вина Лили и Корделии, и бросилась на неё, молниеносно преодолевая расстояние между ними. Теодор Нотт пытался ухватить жену за руку, но не успел, та испарилась, словно перышко, улетающее в летнем воздухе. Лили слабо выкрикнула. Тело отдалось болью. Лили зажмурилась, видя, как приближаются крепкие пальцы Дафны к её шее, а её чёрные глаза полыхнули адской ненавистью. И тут же послышались хлопки. Крики, команды и приказы. Её тело закрыл кто-то другой, словно спасательным кругом. Худое тельце Дафны отлетело назад, отброшенное быстрым взмахом палочки. Лили открыла глаза. И улыбнулась. Улыбнулась так, как никогда не улыбалась. Перед ней стоял высокий мужчина в фирменной аврорской мантии с блестящим значком на груди, разноцветными волосами и решительным выражением лица. И Лили расплакалась. — Тедди… — девушка захлебнулась слезами. Слёзы прокатились по гладкой коже, смывая сажу и кровь. От всхлипов и истерики она затряслась, словно тонкое деревце на ветру. И Тедди, притянув её к себе, крепко обнял, успокаивающе поглаживая по спине и целуя в макушку. Его нежные, прекрасные руки и губы дарили такое спокойствие, что, перестав, всхлипывать, девушка вцепилась в него одной рукой, боясь отпустить его. — Прости меня… — судорожно зашептала она, — это я всё виновата. Я наорала на тебя, не сказала правду, пошла сюда без ордера и в одиночку. Тедди… — Тише, цветочек, тише, всё хорошо, — Люпин легонько отстранил её от себя, заглядывая своими потрясающими карими глаза в её зелёные. Его ладонь коснулась мокрой щеки Лили, стирая влагу и поглаживая кожу большим пальцем. Он быстрым, по-настоящему командирским взглядом, осмотрел её на предмет повреждений, а потом снова притянул к себе. На лице у него отпечаталась такая смесь из боли, грусти, злости и отчаяния, что Лили снова всхлипнула, закрывая глаза. — Ты ни в чем не виновата. Это я дурак. Нужно было тебе поверить. — Я сделала столько ужасных вещей, — шепнула она, вспоминая горящие чёрным пламенем глаза Забини и его мёртвое тело, вспомнила, как тряслась палочка, когда она убила Кэрроу, и как рушился особняк у неё перед глазами. — Ты сделала столько храбрых вещей, — отозвался Люпин. — Я не видел ещё ни одного оперативника, который был настолько смел, чтобы заявиться к убийце в одиночку без подстраховки. Прости меня, Лили. То, что ты сказала у меня в доме… — Прости, — быстро выпалила девушка. — Я не должна была. — Нет, ты права. Я вел себя как чертов мудак и не должен был так с тобой обращаться. Я разозлился, когда узнал, что ты решила стать аврором. Ты хрупкая, маленькая, застенчивая девочка. Моя маленькая Лилс, которая просидела всё лето в своей комнате, когда Вик назвала тебя вруньей. Которая пропускала семейные праздники и боялась смотреть нам в глаза. Мерлин, цветочек, я тогда думал, что Аврорат сломает тебя, поэтому так и обращался с тобой. Надеялся, что ты сдашься и бросишь всё. Но ты не отступила. Ты стала бороться. Со мной, с парнями, которые не верили в тебя, с завистницами-девчонками, с семьёй, что не верила в тебя. Тогда я и понял, какая же ты сильная, Лили. Невероятно храбрая и прекрасная. Я до сих пор помню, как развевались твои рыжие волосы на ветру, как пели красные губы, блестели зелёные глаза, в операциях и боях. Я влюбился в тебя, Лили. И от этого стало только хуже. Тедди остановился, а вместе с ним замерла и Лили. Её слезящиеся глаза моргали, стараясь убрать тяжелые капли влаги с ресниц, и она, мягко улыбаясь, подняла голову и поцеловала Тедди прямо в губы. Чуть шероховатые, сухие и горячие, такие, как она любила и помнила. Все глупые, необоснованные, ревнивые доводы, что она кричала всего несколько часов назад, показались такими несущественными. В его объятиях она чувствовала себя такой… свободной и нужной, что радостные слезы снова скатились по бархатной щеке. Тедди оторвался от неё, тяжело дыша, и стер каплю ладонью, на секунду дольше задержав руку на её обветренных губах. — Мне кажется, что я люблю тебя, Лили. Я не думал, что скажу это после Вик, после того, что произошло между нами. Но… так или иначе, я люблю тебя, и ничего не могу с этим поделать. — Я… — у Лили пересохло в горле. Отчасти от полученных травм и пережитого ужаса, отчасти от того, что она не знала, что можно ответить на такое. — Не отвечай ничего, не нужно. — Ты… ты оставляешь меня? — выдохнула она. Тедди сжато вдохнул, и впалые щеки на его лице проступили отчётливо. Именно так она поняла, что ему уже тридцать один, и что Люпин пережил слишком много в своей жизни. И проблемы, связанные с ней, добивали его ещё сильней. Лили стало стыдно, будто бы на язык насыпали красного перца и не давали воды. — Я даю тебе свободу выбора. Я не могу за тебя бороться, когда ты этого не хочешь… Мне нужно, чтобы ты меня полюбила, а не только я тебя. Я не буду любовником миссис Малфой, — его слова были твердыми, решительными, убежденными. Лили крепко впилась ногтями в ладони, чтобы не закричать. Получила, чего хотела? Твоя нерешительность, Лили Поттер, жалость и медлительность привели к тому, что ты почти потеряла Тедди. Лили хотелось завыть. Пожалеть себя, что на неё свалилось столько проблем, упрашивать Тедди не бросать её, дать времени решить всё со Скорпиусом. Но вместо этого она молчала. На ладони выступили кровавые полумесяцы, и Лили завороженно смотрела них. Они впервые поцеловались именно в времена кровавой луны на небосводе. — Где Корделия? — тихо спросила она. Тедди понял её без слов, даже не фыркнул на то, что она сдалась и слова ему не сказала. Просто поднялся с колен и помог ей подняться, поддерживая за плечо и талию. Кости, кожу обожгло болью. Лили поморщилась. — Там, где сейчас и должна быть ты. В Святом Мунго. Она успела аппарировать до пожара и предупредить нас. Так значит она на самом деле бросила её? Лили постаралась отогнать эту мысль. Главное, что с ней всё хорошо. — Ты уволишь меня с работы? — За несанкционированное проникновение на территорию Нотт-менора, причинение вреда Блейза Забини… — Я его пальцем не тронула! — … и посещение Азкабана без ордера? — безразлично продолжал Тедди, а потом аккуратно повернул её к себе лицом. Перед глазами заплясали белые и синеватые мушки. — Лили, отправляйся в больницу. Все проблемы я возьму на себя. Скажу, что это всё было с моего приказа. Но ей от этого стало не легче. Допустить, чтобы Тедди пострадал из-за неё? Лили хотела возразить, но её так резко качнуло в сторону, что если бы не Тедди, она бы упала. В ноге снова что-то хрустнуло, но на этот раз боль отдалась во всём теле. В руке вдруг что-то появилась. Опустив глаза, она увидела небольшое колечко с яркой россыпью рубинов по краю. Оно было очень старое и тёплое. И пальцы Тедди всё ещё держали это колечко над её ладонью. Лили пробила дрожь. — Это портал? — нервно спросила она. Тедди кивнул, опуская кольцо на ладонь Поттер. Его глаза как-то по странному смотрели на неё, и Лили бы сравнила его глаза с густым горячим шоколадом в осенний день, теплым пледом из шерсти, песком и землёй, из которой вырастала новая жизнь, старым янтарем, хранившим столько тайн. Лили видела эти глаза страстными, задумчивыми, злыми, даже видела все многочисленные цвета радуги, когда он менял их в угоду другим. Голубой для Вик и Делакуров, чтобы напомнить им о Франции, они всегда называли их «утонченными» и элегантными, но и Лили видела, что это был цвет стекла. Зелёный, как у отца, цвет смерти и холода, цвет детских воспоминаний. Чёрные, как у Андромеды, цвет битвы, старых фотографии, хмурых улыбок. Даже красные и жёлтые, чтобы походить на веселушку мать, которую он никогда не знал. Чтобы скрывать за этими цветами свои истинные чувства. Но однажды… однажды она видела их пурпурными, фиолетовыми, сиреневыми, как детская жвачка. Это был любимый цвет его матери. Цвет грусти, глубокой и тяжёлой, как воды океана, непереносимой боли, словно у тебя отрывали что-то очень важное. Лили боялась пурпура. И долгое время не знала, что он означает, но сейчас поняла. Глаза Эдварда Ремуса Люпина сверкали фиолетовой призмой оттенков, словно самый дорогой в мире аметист. — Лили, цветочек, я не знаю, смогу ли работать с тобой в одном отделе после всего, что произошло… Лицо Тедди рассыпались на тысячу маленьких кусочков. У Лили спёрло дыхание. Её выбросило на кристально чистый пол больницы Святого Мунго.

***

Конечно же, свадьбе быть. Как ни смешно это не звучало, но Лили Поттер-младшая немного дура. — Даже не немного, — едко отозвалась Паркинсон, совершенно с отупевшим лицом разглядывавшая огромные цветочные лианы из пионов и фрезий, висячие, шелковые полотна белой и зелёной ткани вперемешку с красными, чуточку золотистыми узорами, вышитыми нитками. Длинные ковры — бордовый и изумрудный — пересекали друг друга и вели к празднично украшенному алтарю. Но больше всего поразило то, как много было расставлено обтянутых тканью стульев, скамеечек, диванчиков, небольших столбиков, словно вся Англия собиралась праздновать свадьбу Малфоя и Поттер. — Это так и было задумано? — отозвался тонкий голосок Алисы, с трудом расправлявшей тугую ткань красного платья в талии. Модель оказалась не совсем удачной, да и с размером они не угадали. Но блондинка Алиса в красном платье всё равно выглядела шикарней, чем измученная, больная Лили. А Корделия вообще смахивала на труп, обтянутый кожей. Новый шрам от удара об острые края кирпичей, когда она отлетела взрывной волной к дому, красовался на загорелой щеке бледным пятном. Но шрам по сравнению с насущными проблемами такая мелочь. — Предполагаю, что да, — тихо отозвалась Лили, легонько касаясь флер-д’оранжа в только что уложенных волосах. До свадьбы оставалось несколько часов. — Не я этим занималась. И я не хочу слышать твои проповеди, Корди, по этому поводу. Паркинсон насмешливо фыркнула. — Да я уж не пытаюсь. Твоя жизнь. — Вот именно. Моя. И я буду делать то, что должна, — высказалась Поттер. Минутная стрелка на хрустальных часах двигалась слишком быстро, слишком резко, словно бы насмехаясь над девушкой. Длинная, вычурная стрелка стремительно приближалась к указанному времени каждый раз, когда Лили на неё смотрела. — …но не то, что хочешь, — тихо добавила Корделия, но Лили оставила это без ответа. — Кстати, а что на твои синяки и недельную лежку в Мунго сказал твой будущий муж? — спокойно, ровно подала голос Корделия, теребя кружевной пояс из золотых нитей. В её совершенно бесстрастном голосе Лили даже сейчас слышала ехидные нотки. Хотя каждый справлялся с стрессом по-своему. Лили обреченно взглянула на своё отражение в зеркале. — Сначала потерял дар речи от вида моих травм, потом сочувствовал, носил еду, целовал в лоб. В конце, когда Нарцисса прекратила жаловаться по поводу моей несерьезности, предложил отложить свадьбу. — И ты отказалась, — спокойно ответила за её спиной Алиса. Ее ловкие, привыкшие работать с офисными бумагами, руки вплетали ей в волосы крохотные букетики из мини-лилий. Специально заказанные Скорпиусом из Национального Королевского сада, чтобы порадовать Лили лилиями. Очень смешно. — Конечно, я ведь не из тех людей, которые бросают свою пару у алтаря, — у Поттер запершило в горле. — Да… и повода не было. Слова прозвучали нелепо и глупо, как крики только что вылупившихся птенцов. В отдалении Корделия издала ироничный смешок, но быстро зажала рот рукой, словно бы хотела залиться безумным смехом, но еле как сдерживалась. Веточка цветка в руках Алисы хрустнула. — Мне кажется, — начала Лонгботтом, — нужно позвать сюда твоих родственников, чтобы они тебя проведали. Не хочешь же ты видеть их лица в первый раз только на самой церемонии. Лили резко замутило. — Хочу. Их я видеть точно не желаю. И вообще, мне нужен покой и тишина в этот момент, а не разговоры многочисленных родственников. Которые столько лет предпочитали её избегать, а общались с холодом и ощутимым грузом её прошлого в глазах. Лили и так тяжело, а притворяться еще и для них у неё просто нет сил. — Я тогда пойду в сад, — стушевалась Алиса, — проверю приготовления. В глаза её она старалась не смотреть. Куда же делась та целеустремленная выпускница Рейвенкло? Почему боится её? Или Поттер выглядит настолько обреченной, что другие не могут на неё смотреть, боясь потерять своё счастье? Может быть. За эту жизнь Лили поняла определенно точно, что в жизни всё может быть, даже если мы этого совсем не ждем. Прежние ценности и ориентиры могут пожухнуть и превратиться в прах, время и счастье утекут, как песок сквозь пальцы, а любовь, не подчиняясь никаким законам, стрелой Амура сама бьет прямо в сердце. — Лили? — спросила Корди, после того, как дверь за Алисой закрылась. — Да? — Не срывайся на нас, мы всего лишь хотим помочь, — искренне отозвалась брюнетка. Лили стыдливо покраснела от её слов. — Прости. Но сейчас мне правда нужно побыть в одиночестве… Корди устало вздохнула. Фиолетовые отметины на её лице проступили сильней. — Какая же ты эгоистка. Если честно, Поттер, мне надоело тебя переубеждать. Ты хорошая подруга, я бесконечно благодарна тебе за то, что ты помогла мне и была готова умереть в том чертовом поместье, — Корделия задохнулась от нахлынувших чувств. В комнате точно образовался огромный мыльный пузырь, от которого время застыло, а кровь стучала в ушах. — Но человек ты глупый. Ты мечешься между двумя и не можешь выбрать, будто бы они яркие игрушки в магазине, а не живые люди. И в конце концов, ты сделаешь им обоим больно. Думаешь, Скорпиус будет счастлив после этой свадьбы, когда поймёт, что ты его не любишь? Пузырь лопнул. С громким, стрекочущим хлопком в самом сердце Лили. — Я знаю, что я делаю, — единственное, что ответила она. Дальше последовала секундная тишина, а после Корди презрительно цокнула языком и открыла входную дверь. — Конечно, ты знаешь. Думается мне, что мой отец тоже знал, когда хладнокровно убил мою мать. И с громким хлопком вышла за дверь, оставляя Лили с мерзким чувством вины, быстро приближающимся часам и свадебным платьем. Лили сжато вздохнула, словно освободилась от какого-то тяжёлого груза на душе, сорвала праздничный ободок с головы: волосы медной позолотой рассыпались по оголенным плечам, белоснежные снежинки цветов разлетелись по полу. Воздух заполнился ароматом цветов. Лили посмотрела на себя в зеркало. В отражении перед ней стояла молодая девчонка с загадочно блестящими, печальными глазами, перекошенными в страхе губами, бледной кожей. Когда она успела в такое превратиться? Вся ситуация отдавала огромным драматизмом, и девушка не могла поверить, что её жизнь превратилась в такой клубок из несчастья, неопределенности и страха. Сейчас Лили бы всё отдала, чтобы снова стать той, кем она была в начале. Девушкой, похоронившей себя в старых отчетах и нераскрытых делах, ругающейся на своего начальника и тайно удивлявшейся, почему он так к ней относится. Как удивительна бывает судьба. Раньше Лили желала любви и приключений. Теперь мечтает только о свободе и чтобы все её проблемы разрешились непостижимым образом. Лили казалось, что теперь она вылитая Молли — будто бы её невесомая тень печальной шалью окутывала её, шептала, что всё кончено, раз за разом проигрывала в голове все её проигрыши и падения. А ведь проблема казалось бы в таком пустяке — в любви… В дверь мягко постучали. Лили резко повернула голову. Лепестки посыпались ей на щеки и упали лёгким пухом к ногам. Если Нарцисса увидит, что она натворила, то забьёт её кружевным веером. Но старая леди Малфой стучала совсем не так мягко, за её утонченными движениями скрывалась решительность и требовательность, а не доброта и мягкость. — Папа, это ты? — спросила, не открывая дверь. За дубовой поверхностью кто-то рассмеялся, совершенно не по-мужски, и дверь приоткрылась. Лили облегчённо выдохнула. С отцом у неё разговаривать сейчас точно нет сил. — Нет, милая, это твоя будущая мать, — Астория хихикнула, и её ярко подведенные золотой подводкой глаза сверкнули. Она радостно улыбалась, словно бы жизнь была полна радости и счастья, а не чертовых извечных проблем, а её прекрасное синее платье элегантно подчеркивало чуть смугловатую кожу. Астория выглядела такой красивой сегодня, уж точно красивей невесты. Лили зацепилась взглядом за её чёрные глаза, и во рту пересохло. У Дафны тоже так сверкали глаза, только не от счастья, а от слез и гнева. Миссис Малфой словно бы поняла, о чем подумала Лили, и обняла её, успокаивающе поглаживая по спине. Эта чудесная женщина обладала удивительным чувством эмпатии! — Как ты? Больше ничего не болит? — она спрашивала это каждый день после того, как Поттер выписали из больницы. Даже её мать в детстве над ней так не сюсюкала. Лили выдавила улыбку. — Да, всё в полном порядке. Волнуюсь только немного. Знаете, как и все невесты, — ещё бы голос сделать чуть убедительнее, чтобы ей поверили. Лили плохая лгунья. Всегда все догадывались, что она лжет. — О, милая, я тебя прекрасно понимаю. Сама чуть из окна в сад не выпрыгнула, в последнюю минуту передумала. Хотела уж туфли запустить в ближайший розовый куст и бежать босиком прочь из поместья, куда глаза видят. Вот настолько было страшно, — с каждым словом голос миссис Малфой понижался, пока совсем не превратился в шепот, смысл которого Лили еле-еле разбирала. — Но вы же… — удивлённо воскликнула девушка, и Астория подарила ей грустную улыбку. — Но я тут. И всегда буду рядом с моим мужем и сыном, — и тут-то Лили поняла, что её и Асторию связывает больше, чем будущие кровные узы. Их связывает какая-то внутренняя часть, так похожая, что они могли понимать друг друга с полуслова. Казалось, у обеих женщин в прошлом был тяжёлый выбор. И последствия этого выбора осадком плавают в душе Астории по сей день, а выбор Лили… так и не решен и гарантирует точно так же оставить огромный рубец на сердце. Лили обняла Асторию. Она пахла, как только что заваренный ромашковый чай, сахарные печенья с глазурью на Рождество и свежий воздух в зимний день. В данный момент эта милая женщина была ей ближе матери. — Но почему вы остались? Уголки губ Астории дернулись. Улыбка увяла, как цветки лилии на полу. — Потому что тот человек, ради которого я хотела сбежать… Я была не нужна ему. У него уже была жена, и мне не хотелось разрывать их счастливый, идеальный брак, — чёрные, полные океанами слез, глаза встретились с зелеными, такими же грустными. — Но я люблю Драко, может не так крепко и страстно, как должна, но он хороший друг и партнёр, а с возрастом понимаешь, что это важнее, чем страсть или желание. Лили закусила губу. Ситуация до ужаса напоминала ей её отношения с Тедди и Скорпиусом. Оказывается, была уже такая женщина, которая наступила на такие же грабли, как и Поттер. И она так близко. — А если бы вы сбежали к нему тогда… Вы бы были сейчас счастливы? — Лили замерла. Вот и главный вопрос, мучивший её так долго. Лили понимала, что сейчас задаёт его даже не Астории, а самой себе. Когда слова витают не в голове, а сошли с языка, они уже вес, а не просто догадки. — Не знаю, милая, может быть. Никому не дано знать, как легли бы карты, поступи мы по-другому. Может быть я была бы с ним, у нас была счастливая семья, а может я была бы опозоренной девчонкой, сбежавшей из-под венца. Я не хочу думать об этом сейчас. Слишком поздно. Хочешь я дам тебе совет, про который все знают? Лили кивнула, полностью пребывая в своих раздумьях. Она была чуточку опечаленной от того, что Астория не дала точного ответа, но в то же время она прекрасно понимала её чувства. В таком вопросе однозначного ответа нет. — Хочу. — Живи настоящим, милая. Не забывай о прошлом, иначе оно утянет тебя в свои пески, и не задумывайся будущем, потому что оно не предрешено. — Спасибо, миссис Малфой, я очень ценю ваше присутствие в моей жизни, — искренне сказала девушка. В сердце трепетала птица, певшая ей о том, что то возможно последние слова, которые она ей говорит. Астория улыбнулась, приоткрывая дверь и готовясь покинуть её комнату. — Я тоже очень благодарна Мерлину, что ты есть в жизни моего сына и моей семьи. Твоё присутствие, Лилиана Поттер, многое дало нам. Даже Нарциссе. Дверь сейчас ней закрылась, и Лили окончательно распустила волосы. Отражение в зеркале хмурило нос, но в глазах горела решительность. — Надеюсь, Астория, вы простите меня за то, что я собираюсь сделать, — шепнула она в тишину. Тишина отозвалась только колыханием листьев за окном и праздничными криками. Лили взглянула на узорчатое свадебное платье и поняла, что никогда его не наденет. Дверь за Поттер закрылась. Шелковая фата упала на пол.

***

Скорпиуса оказалось найти не так уж и просто. Всего лишь пришлось тайно прокрасться от одного крыла поместья к другому, пряча лицо и уворачиваясь от хихикающих дамочек в ярких платьях, спешащих туда-сюда эльфов, летающих подносов… Комната, где должна была просидеть до самой церемонии Лили, была в южной части поместья, считалась исконно женской, в которую не пускался ни один представитель сильного пола, оттого и комната Скорпиуса, где обитал он, до их встречи и совместного проживания, была детской и находилась в северном крыле, куда топать и топать. И как не везло Лили, она была в праздничных, высоких и белоснежных туфлях на каблуках. С лилиями опять же. В комнате он был не один. Там собрались его друзья, попивавшие подозрительную янтарную жидкость, смеющиеся и подбадривающие Скорпа. Среди них к немалому недовольству Лили был и её брат Альбус. Такой же смирный, спокойный слизеринец, как и всегда. Он удивлённо посмотрел на неё изумрудными глазами и попросил всех заткнуться. — Лили? — спросил он раньше, чем Скорпиус вообще успел открыть рот. Как и все остальные парни, таращился на неё, как на дорогую скаковую лошадь. — Ну уж не Беллатрикс Лестрандж. Хотя с её непослушными волосами и оставшимися черными прядками она и могла походить на безумицу… И только сейчас, оглядев себя, Лили поняла, что стояла перед кучей парней в одном шёлковом халате. Коротеньком таком, светленьком. Ну теперь понятно, почему они так на неё смотрят. И невесту в день свадьбы как бы не должны видеть. — Не могли бы вы все выйти? Опомнившийся Скорпиус мигом подскочил на ноги, жестом выгнал всех своих друзей, не без помощи Альбуса, и приблизившись к ней, положил ладонь ей на талию, приобнимая. Лили вздрогнула. Но привычный румянец не залил щеки, а только вызвал жгучий стыд. — Что такое, Лили? — он улыбнулся. — Леди Нарцисса в обморок не упала, увидев тебя такую в коридоре? Маленькая развязная девчонка, — он ласково прижал её к себе и рассмеялся. Лили очень хотелось сделать то же самое, но она не сделала. Если уж начала, то нужно заканчивать. Так Скорпу будет только тяжелее. — Разорви помолвку, Скорп, отмени свадьбу, — шепнула она ему. Губы коснулись мягкой ткани рубашки. Лили чувствовала, как зашлось в сумасшедшем ритме сердце Малфоя. — Пожалуйста. — Что? — мужчина легонько отодвинул её от себя. Его глаза смотрели на неё так удивленно и непонятливо, что Лили не выдержала и расплакалась. — Я… не могу выйти за тебя замуж, — шепнула она, утирая слезы. — Прости меня, Скорп, но я поняла, что не могу выйти за тебя замуж. — Но почему, Лили? Что произошло? — его голос резал ей по сердцу нестерпимой болью. Как же отвратительно она с ним поступала. Бросала у самого алтаря, топча его сердце в груду стеклянных осколков, когда уже было сделано столько приготовлений, ожиданий. Столько людей сидело в саду и ждало, когда же появятся жених с невестой. — Я не могу, — словно в безумии произнесла она, покачав головой. Скорп мягко обнял её за плечи, притягивая к себе, холодными пальцами приподнял ей подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Это из-за всего, что произошло в последнее время? Я прекрасно понимаю всё, у тебя травма, тебе нужно время… Лили вырвалась. По щекам катились слезы. В глазах горел огонь. — Мне не нужно время, Скорп! Я не хочу быть твоей женой! — взвизгнула она, тяжело дыша. Если друзья Малфоя сейчас стояли и подслушивали под дверью, то Малфой-Менор тут же узнаёт о её криках и провальной свадьбе. Надеюсь, Альбус их увел. Она хотела поговорить с Скорпом наедине, чтобы он узнал всё от неё, а не от других. — Помнишь свадьбу Тедди и Виктуар? Когда я упала, очнулась в окружении братьев и подруг, но тебя рядом не было? Помнишь этот момент? Скорп мотнул головой. Светлые пряди упали на бледную кожу лба. — Я не понимаю, Лили… Мы же уже обсуждали это, я извинился… Лили отчаянно сжала кулаки. Он не понимал, не понимал, что она хотела сказать. Она не хотела произносить следующие слова, но иначе Скорп бы её не понял. — Я тогда была с Тедди. Я не просто стала случайной жертвой его превращения, я пошла с ним в домик, чтобы поговорить, я видела его превращение, была с ним в этот момент. Это я кинула в него замедляющее заклятье, Скорп! — Я правда не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Вы с ним друзья… Лили хихикнула, словно ей рассказали очень несмешную шутку. — Это было началом наших отношений. Я всегда относилась к нему по-особенному, в детстве я любила его больше, чем родных братьев. А потом… потом я думала, что ненавижу его. Крепко, сильно, чуть ли не до дрожи, он насмехался надо мной, изводил, но… глубоко внутри я любила его, пусть и признала это совсем недавно. Скорпиус издал пораженный вдох, прислонившись к дубовой панели стола. На его лице медленным вальсом стала расцветать боль. Он рассеяно расслабил галстук, полностью расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, словно ему было трудно дышать. — Как давно? — Я и он? Совсем немного, и недели не будет. Он отпустил меня перед самой свадьбой, сказав не будет претендовать на меня, если я сама этого не хочу. Я и не знала об этом долгое время, не знала кого выбрать, а теперь поняла, что лучше останусь одна, но не буду рушить вам двоим жизнь… Скорпиус усмехнулся. — Как благородно, Лили, — он улыбнулся, но в этой улыбке была только горечь. — Так по-гриффиндорски. — Пожалуйста, не надо сейчас приплетать это, — тихо сказала она. Пальцы коснулись обручального кольца. — Мы оба выше этого. Чёрные глаза мигом оказались смотрящими прямо ей в душу. Лили отшатнулась. Именно такие глаза были у Дафны в тот последний момент… Лили попыталась приблизиться к нему, но следующие его слова заставили её остановиться. — Угу, и я совершенно не заметил того, что ты променяла меня на светлого, доброго Эдварда Люпина, сына героев войны. Признайся, Лилс, ты просто не хотела быть частью этой семьи, — он обвел широким жестом ладони обстановку комнаты. Семейный портрет Малфоев. Часть древа. — Семьи Пожирателей. Лили поперхнулась воздухом. Она даже никогда не думала об этом! — Это не так! Я любила тебя, и мне было совершенно наплевать из какой ты семьи. — Но всё закончилось? Лили отвела взгляд. — Любая любовь заканчивается рано или поздно. Я просто хочу, чтобы мы расстались хорошо. Чтобы ты меня понял. Иди, объяви всем, что передумал на мне жениться. Тогда неугодная в обществе буду я, а не ты. На тебе и так слишком много проблем из-за прошлого твоей семьи. — Так ты просто меня пожалела? Просто решила приютить к себе бедного и несчастного ребёнка людей, которых порицают в обществе, так? — Нет, — Лили слабо качнула головой. — Не говори так… — Но это правда. А когда я тебя надоел, ты вернулась к любви всей своей жизни, — он опустил голову и одним резким движением сорвал с пальца кольцо, выкидывая его. А Лили стояла в двери, и её сердце, душа, да что угодно, рушились в ней. Счастье, построенное по кирпичику, распадалось от холодного потока несправедливости, которую она сама и учинила. Она плакала и смотрела на кольцо. Она не хотела доводить Скорпа, но так нужно было. В браке с ней он был бы ещё более несчастлив. — Я любила тебя. По-настоящему, — только и сказала она. — Уходи, — равнодушно откликнулся он, не поворачивая к ней головы. Его опечаленный взгляд сверлил изумрудно-зелёный фон портрета своей семьи. — Найди себе хорошую девушку, Скорп. Которая полюбит тебя всем сердцем. Не меня. Я слишком недостойна тебя. Бросив на него последний извиняющийся взгляд, она вышла из его комнаты, ощущая, что больше никогда не будет частью его жизни. По пути обратно в свою комнату по пути ей никто не встретился. Сплошная тишина. Больше никаких шикарных лестниц, книг и мебели менора, тихих разговоров с Скорпиусом, смеха Астории, поучений Нарциссы, холода Драко. Лили шла, смотрела и прощалась со всем этим. В её комнате — а когда-то их общей комнате — все её вещи уже были упакованы. Она всё придумала заранее. Лили Поттер быстрым взмахом палочки уменьшила чемоданы, натянула на себя джинсы и чёрный свитер, обулась и ушла, навсегда покидая Малфой-менор. Где-то внизу всё ещё слышались крики и смех, и её родственники несомненно перемывали Малфоям косточки. Хотя бы они счастливы. Лили прикоснулась ладонью к губам, чтобы её не стошнило от нервов и переживания, чтобы окончательно не разреветься, и она испарилась из дома Малфоев. Скорпиус Малфой в своём кабинете отчаянно сделал глоток виски, а в его глазах собрались прощальные слезы. Его сердце было навсегда разбито. В саду, где вовсю гости ожидали молодоженов, Виктуар Уизли взмахнула веером и посмотрела в окна особняка, тайно надеясь, что Лили Луна получит сполна за то, что забрала у неё Тедди. Гарри Поттер с беспокойством ждал свою дочь у входа и гадал, почему же так грустны её подруги. Он первым узнал, что свадьбы не будет, и в его груди поселилось странное чувство беспорядка от того, что он отчасти виноват, что Лили стала такой потерянной. В Малфой-меноре слишком много несчастливых людей. Проницательная Корделия Паркинсон это знала точно.

***

Спустя две недели слез, истерик и самобичевания, Лили всё же пришла в себя. Долгие скитания привели её в дом её крестной — женщины, в честь которой она была названа. Дом семьи Скамандер находился в нескольких милях от разрушенного дома Лавгудов, а тот в свою очередь в двадцати милях от Норы. Луна Скамандер приняла её радостно, с мечтательной улыбкой на губах и по-материнских тёплыми поцелуями клубничных губ ко лбу. Она словно бы не знала о всей ситуации, произошедшей с ней, а если и знала, то тактично молчала, предложив ей пожить с ней, её мужем и сыновьями, чтобы немного развеяться. И избавиться от мозгошмыгов, которых у неё в голове, оказывается, целый лес. Лили поначалу очень испугалась, что её найдут тут родные, близости того злополучного пруда Виктуар и кладбища, где покоился Хьюго. Перед ним ей было необъяснимо стыдно. Но лёгкая атмосфера дома Скамандер за эти две недели дала ей такое душевное успокоение, что Лили даже смогла простить саму себя. По крайней мере за то, что не сказала всё Скорпу сразу. За его разбитое сердце она себя никогда не простит. Она просыпалась с первыми лучами красновато-золотого восхода, занималась йогой с Луной, завтракала фруктовым салатом с близнецами, смеясь над их шутками и признавала, что они очень классные ребята, помогала Рольфу с отчетами и путеводительными записями, благо умение работать с бумагами у неё было. Она совершенно не читала газет, в которых без сомнения прохаживались по её персоне и сорванной свадьбе, приказала себе не думать о Скорпе и Тедди, и у неё даже почти получалось. Плакать ночью в подушку она продолжала. В Аврорат она не вернулась. Взяла отпуск. И только Корди знала, где она прячется. — Возьми это, — крестная присела рядом с ней на траву, пачкая своё прекрасное длинное платье из полупрозрачной серебряной ткани с единорогами в траве. Она улыбалась, а глаза её светились, как у человека, познавшего всё в этом мире. — Что это? — спросила Лили, отпивая травяного чая из кружки. Луна приколола ей к свитеру небольшую брошку из пластика, больше похожую на обычную пивную крышку с камешками. — Амулет для душевного спокойствия. Помогает пережить трудности и найти умиротворение. Когда-то давно после войны я отдала точно такой же твоему отцу. Вы с ним очень похожи. — Оба ничего не понимающие идиоты? — саркастично усмехнулась девушка, разглядывая брошку. Никакое спокойствие к ней не пришло. Луна приобняла её за плечи, окутывая прекрасным запахом молочных коктейлей и сладкой ваты. — У вас обоих сердце героев и душа искупителей. Вы заботитесь обо всех на свете, и даже в самом тёмном уголке своей души вы найдете пристанище любому человеку. Вы оба милосердны и похожи больше, чем ты думаешь. Лили коротко улыбнулась, покачав головой. Луна была такой мечтательницей, а может просто старалась видеть в людях только хорошее. Лили такой никогда не стать. После того, что она сделала, больше нет. — Может, ты и права, крестная, — тихо ответила девушка. Небо светилось пурпурной и розовой вуалью. Красноватый, выжигающий солнечный диск близился к горизонту, знаменуя окончание дня. Ещё одного бесцельно прожитого дня. Задул холодный ветер, принося с полей запах полыни, лютиков и сухих трав. Лили поежилась, посильней натягивая рукава свитера. — Я пожалуй пойду в дом, — сказала она Луне, приподнимаясь. — Мы с Лорканом хотели прочитать новую книгу о призраках. Луна странно улыбнулась, несколько прядей из белоснежного пучка упали ей на лицо. — Лоркан сейчас занят, милая. Лучше давай сходим прогуляемся. Погода очень хорошая. Лили не стала зацикливаться на том, что тут вообще-то было холодно, и смиренно пошла за крестной по тропинке, вниз по холму. Шли они долго, молча, Луна напевала что-то кельтское и заунывное, а Лили смотрела себе под ноги и изредка обращала внимание на белые и лиловые цветы, растущие на окраине тропинки. — Куда мы идём? — наконец спросила она. — К моему старому дому, конечно. Лили обдало холодом, сердце точно замерло и попало в холодную воду. — Зачем? Я не хочу туда идти. С дома Лавгудов и рядом расположенного пруда и начались все её проблемы. — Мне вилинги нашептали, что нас там кто-то ждёт, — таинственно прозвучал её голос. — Что? Кто? — недоуменно переспросила Лили. — Ви-ли-н-ги. Волшебные духи, которые предсказывают счастливые события. — Мне кажется, они ошиблись, Луна. Там меня точно ничего хорошего не ждёт. — Тебе кажется, милая. Плохие места не всегда несут в себе шрамы и боль. Иногда там происходит что-то хорошее. Луна точно слишком оптимистична. Но поворачивать уже было поздно. Даже будучи бравым аврором, Лили не осмелилась ползти пять миль через поля и леса без палочки. К бывшему, разрушенному дому Луны они вышли, когда на небе вспыхнул Сириус. Ярко-голубой свет лучисто подмигивал им, и Лили показалось, что может быть не всё так плохо. Они обошли поваленную каменную кладку, гнилые шапки мебели, плетение плющей и сорняков, кусачих слив (паразиты укусили Лили в лодыжку). Луна шла, смотрела на всё это, и тихо рассказывала ей, что же произошло тут. Лили никогда и не знала, что отец был настолько храбрым и жертвенным человеком. Вокруг сгущались тени. Лили уже практически ничего не видела. А Луна не зажигала фонарик. Только её платиновые волосы еле как маячили перед ней. Лили заметила калитку: через несколько шагов будет видна водная гладь озера. Озера Мозгошмыгов, как прозвали Уизли его в Лилином детстве. Девушка смотрела на него и чувствовала… Ничего. Может быть лёгкую досаду, но не страх, которого она боялась столько лет. Ей казалось, что когда она вернётся сюда, то на неё сразу нахлынут воспоминания о прошлом, но их не было, как не было и стыда и страха. И злобного лица Вик, тонущей Розы, её детской глупости, веры в лучшее. Такое странное чувство. Значит, она уже всё давно отпустила и просто цеплялась за свои страхи? — Легче? — спросила рядом с ней Луна. — Да, — искренне сказала она. Ей и вправду было легче. — У меня для тебя есть подарок. — Но вы же и так подарили мне амулет… И приютили в своём доме. — Другой подарок. Посущественнее. Лили удивлённо приподняла брови. Луна рассмеялась, замечая это. Её глаза светились в темноте, когда она посмотрела куда-то вдаль, туда, где раньше была небольшая беседка, но тоже давно сгоревшая. — Ты хочешь, чтобы я туда пошла? — догадалась Лили. — Одна? Луна улыбнулась, беря её за руку, успокаивая. — Я знаю, что тебе сейчас плохо, малышка Лили, но нужно продолжать жить дальше. Верить в добро. В любовь. В других людей. Ты не можешь вечно упиваться жалостью к себе… — Я не… — возмутились Поттер. — Услышь меня, Лили. Что сделано, то сделано. Прошлое не изменить, но будущее в твоих руках. Ты сильная, мечтательная, верная и недоверчивая. — К чему это всё? Луна резко замолчала, отказываясь продолжать разговор, словно бы Лили должна всё сама домыслить. Она лёгким движением рукава указала ей на беседку, призывая её идти в ту сторону. А может просто даёт выбор: идти или нет. Рядом зашелестела трава. Крестная ушла вверх по тропинке. Лили вздохнула, выпуская клубок белого пара в воздух, вдохнула запах лета и пошла к беседке. Так или иначе, ей уже нечего терять, правда? Ведь Луна ничего плохого бы ей не сделала. Её шаги хрустом отдавались в тишине. Становилось холоднее и темнее. Лили мерзла, шла и осматривалась по сторонам, стараясь не пропустить полуразвалившуюся беседку. Через пару минут обугленное, поросшее мхом строение предстало перед её глазами. Рядом никого не было. Неужели Луна обманула её? Что за сюрприз может быть тут спрятан? Она же не думает, что Лили собирается рыть тут землю руками в поисках неизвестно чего? Лили ещё раз огляделась. Молочно-белый серп луны блестел на тёмных водах. Девушка сделала шаг ближе, и нога поскользнулась в липком иле, она покачнулась, приготовившись упасть на берег, но чья-то тёплая рука схватила её за талию, привлекая ближе к себе. Из горла вырвался вздох. Она обернулась. И пропала. — Что ты тут делаешь? — осипшим голосом, еле разлепляя губы, произнесла она, всё ещё в его объятьях. Ощущая тепло его тела. Массивную фигуру. Крепкие пальцы на её коже. Дыхание, опаляющее щеки. Глаза, сравнимые с горячим песком на испанских пляжах, темного-темного янтаря и сладкого шоколада, дарящего наслаждение. — Как я не догадалась? Вы с Луной это построили? Он не ответил. Только сильней обнял её, прикоснулся сухими губами к её лбу, нежно целуя кожу, вызывая у девушки дрожь, мелко охватывающую всю кожу, точно пламя. Лили вздрогнула, зарываясь пальцами в его мягких волосах. — Я скучал по тебе, — прошептал он ей. — От тебя не было ни слова две недели, я чуть с ума не сошёл, разыскивая тебя. Я уже подумал, что наемники Забини с тобой что-то сделали. Лили замерла в его руках. И замершее сердце, капелька за капелькой, стало оттаивать, заряжаясь фейерверком. — Ты искал меня? — Конечно, цветочек. Тебя искали все. От репортёров до даже Доминик. Ты можешь представить, что эта рыжая стерва начнёт беспокоиться о тебе? Ты всех напугала, Лилс. Лили сама обняла его за талию, вдыхая его запах. — Но ты нашёл меня. — Было не тяжело догадаться, что ты пойдёшь к ней. В детстве ты любила её больше, чем всех своих тёток. Гарри говорил, что ты похожа на неё больше всех. Лили слабо рассмеялась, сильнее прижимаясь к нему. — Я ушла от Скорпиуса, — негромко сказала она ему. Сделала то, что так долго оттягивала и решилась только перед самым выходом к алтарю. И это было её решение — независимое. Ведь правда заключалась в том, что она боялась потерять Тедди. И боялась его слов «я оставил тебя и не буду бороться за тебя, если ты этого не хочешь». Потому что Лили хотела, чтобы он боролся за неё, был рядом с ней, подшучивал, издевался, смеялся, веселился, просто был рядом. — Я знаю, — ответил он. В его голосе была только нежность, словно он думал, что Лили сейчас расплачется. Но Поттер уже выплакала все слезы. — Как родители отреагировали? — честно, она думала о них эти две недели, гадала, как они отнеслись к её поступку, думали ли, что их дочь ещё более жалка, чем была до этого. Всё же, брошенная невеста Скорпиуса Малфоя — это довольно смешно. Если вспомнить, что она дочь Гарри Поттера.  Мягкие пальцы прочертили линию от подбородка до мочки уха, словно Тедди старался успокоить её. Но в его объятиях Лили уже было спокойно и волнительно одновременно. — Меня не было на самой свадьбе… но Паркинсон мне рассказала, как была удивлена твоя мать, она даже наорала на Асторию Малфой. А Гарри, наоборот, был на удивление спокоен, будто бы догадывался об этом. Но все остальные, Мерлин, Лилс, они просто психи. Лили хрипло рассмеялась. — Что они сделали? — Дали интервью «Ежедневному пророку» о том, что Малфои опоили тебя любовным зельем, заставили выйти замуж за Скорпиуса, но в конце концов ты пришла в себя и отменила свадьбу. Лили тихо взвизгнула и подняла глаза. Тедди не шутил: его глаза не врали. Её пальцы коснулись губ в шокированном жесте. Руки мелко тряслись. Тедди успокаивающе погладил её по плечу. — Мерлин… — она всхлипнула, — я не хотела этого. Это всё из-за меня. Бедный Скорпиус. Лили приникла к теплому и успокаивающему телу Люпина. Она правда не хотела этого. Не хотела виновности Малфоя, даже сделала всё, чтобы обвинили её, но… он был прав. Лили дочка героев войны, а Скорпиус — Пожирателей. Даже спустя годы темное прошлое всё еще давит на них. Лили не любила жалеть по тому, что было сделано, или тому, как могло бы пойти по-другому, но сейчас она остро понимала, что если бы не беспорядок в её сердце, всё было бы по-другому. — Не плачь, Лили. Всё наладится, вот увидишь. Лили подняла на него слезящиеся глаза. Вина затопила сознание. — Ты на самом деле в это веришь? Тедди замер, словно не знал ответа на этот вопрос. — Я уже не знаю, во что верю, цветочек. Столько всего произошло, — он коснулся уголка её губ, стирая соленые слезы. Расстояние между ними уменьшалось. — Но я верю тебе. — Сейчас? Спустя пятнадцать лет ты поверил мне? — Может быть нам с тобой нужно было столько времени, чтобы понять… Лили чуточку улыбнулась. С каждым его словом, нежным прикосновением, взглядом цвета жженого сахара (такая же горько-сладкая любовь). Внутри словно бы рос огромный медовый цветок: горячий и счастливый. И Лили могла поклясться, что еще немного, и цветок распустится, и тогда она сдастся. Плюнет на всё и полностью станет его цветочком. — Что понять? — с надеждой выдохнула она. — Что сколько бы я не отрицал и не говорил, я не могу отпустить тебя. Я люблю тебя, Лили Луна Поттер. И тут это произошло. С первой вспыхнувшей надеждой Лили подалась вперед и прикоснулась к его губам. Отчаянье ушло с его нежными губами, Лили почувствовала долгожданное освобождение. Её хотелось обнять его и никогда-никогда не отпускать. Ведь оттолкнув его один раз, она поняла, что находиться рядом с Тедди ей жизненно необходимо. — Прости меня за всё, — оторвавшись от него, сипло произнесла она. Его лоб опирался на её, так что расстояние между ними было ничтожно мало. — Мы оба виноваты во всём, что произошло. Но я обещаю, цветочек, мы справимся с этим вместе. — Главное не отпускай меня. — Никогда. Еще один поцелуй. Крепче, жарче, разжигающий в крови доверие, страсть и бесконечную силу. Твердость, с которой можно пережить все трудности. Лили аккуратно гладила пальцами его шею, зарывалась руками в волосы, сильней сжимала плечи. Она дарила всю себя ему, теперь полностью понимая, что никуда от него больше не уйдет. — Лилс? Посмотри наверх, — шепнул он, ярко поблескивая глянцем карих глаз. — Доверься мне. И Лили доверилась. На улице стояла уже глубокая ночь, и синий атлас устлал небо, россыпью алмазов в хаотичном беспорядке блестели звезды. Смотря на них, Лили видела, всё, что случилось с ней за этот месяц, все неудачи и счастливые события, но в этом беспорядке она впервые заметила такую завораживающую красоту, от которой захватывало дух. Мир не идеален, но Лили этого и не хотела. Ей было просто достаточно понимания в глазах Тедди и света миллиона звезд. — Я люблю тебя, Тедди. Теперь я это точно знаю. Тебе больше не нужно бороться, я уже твоя. И это был конец их истории, начавшейся в пыльном Аврорате и закончившейся под звездным небом. Их жизнь будет продолжаться, и Лили очень надеялась, что теперь они будут всегда вместе. — Лилс? — Да? — Даже не думай, что сможешь просто так прогулять все дни, что ты не работала. Я вычту их у тебя из зарплаты. И счастливый смех сорвался с их припухших, зацелованных губ.