На осколках - 3. Зеркала

      Лёгкий ветерок окутал Маргариту, ступившую босым ногами на тёплую землю. Под ступнями шелестел песок, отчего идти было комфортно и мягко. Редкие камушки впивались в кожу, но стоило сделать новый шаг, как секундные болезненные ощущения мгновенно улетучивались. Позади себя женщина расслышала отчётливый звук завывающего ветра и бьющегося стекла.       Бывшая Королева так и не открыла глаза, боясь увидеть перед собой Тёмную Обитель. Сильнее зажмурившись Маргарита машинально шла вперёд, обхватив себя руками. До слуха доносилось недалёкое пение птиц и шум воды. Веявшая от реки прохлада привносила свежесть в ощущения, вызывая на лице едва заметную улыбку, сменявшуюся горечью и пробиравшей дрожью от осознания того, что у неё так и не получилось вернуться в Вечный Приют.       Маргарита вздохнула, собрала всю силу воли и, напрягшись, открыла глаза, чтобы вновь зажмуриться от яркого солнечного света. Несколько раз моргнув женщина огляделась по сторонам.       Вечный Приют, каким она его запомнила, предстал перед ней во всей свежести летнего дня. Сочная зелень, глубокое голубое небо и сверкающая чуть вдали лента реки – всё это приобрело какие-то особенные краски. Вмиг в душе образовался тугой узел, тут же расплетающийся и подступивший к горлу рыданиями. Бывшая Королева и не представляла, насколько ей не хватало цветной палитры, открывшейся перед взором. Тоска по маленькому миру, в котором она жила, затмила на миг все чувства, вызывая на глазах слёзы. Серость Тёмной Обители и её однообразие оказались вычеркнутыми из души цветочными ароматами свежескошенного луга, да и чёрно-белые тона постепенно стирались из памяти, превращаясь в то самое едва заметное облачко, появившееся на лазурном небе.       Маргарита купалась в тепле и лучах, даруемых солнцем, упиваясь обретённой свободой. Теперь ничто и никто более не сможет забрать её из этого мира, который она, в попытках найти себя и понять собственные чувства, так неосторожно покинула.       Впереди всё также белел домик, увитый плющом – маленькое убежище, в котором оказалось закрыто нечаянное счастье. Разве что окна издалека смотрелись пустыми, выделяясь черными дырами на фоне светлой стены – будто занавески, которые она так старательно обшивала, были сняты и спрятаны в дальний шкаф. Беспокойство поселилось в душе Алмазной Донны с каждым шагом, что приближал к жилищу и убеждал в самых гнетущих мыслях, проскальзывающих в голове бывшей Королевы.       Маргарита поспешно пересекла мостик, не останавливаясь ни на минуту даже чтобы взглянуть на бурные речные воды, глубины которых так не хватало в четырёх стенах покоев Сумеречного Храма с его сквозняками.       Быстрее, ещё быстрее.       «Что-то непременно случилось», - пронеслось в голове женщины, стоило ей прикоснуться к ручке и открыть дверь настежь.       Из дома пахнуло сыростью и пустотой. Свежий воздух словно давно не поступал в комнаты, иначе бы он так рьяно не рвался проникнуть в помещение, поднимая слои пыли вихрями вверх, отчего в носу защекотало, а глаза наполнились слезами. Маргарита бросилась в гостиную, надеясь получить ответы на многочисленные вопросы и прогнать из головы дурные мысли.       Под ногами скрипели половицы, когда она пересекла порог комнаты и замерла на месте, отказываясь верить в увиденное. Когда-то уютное убежище и пристанище бесчисленных умов, что собирались здесь по вечерам представляло ныне жалкое зрелище и полную разруху.       Толстый слой пыли покрывал все предметы в комнате, а пауки щедро заплели паутиной окна, словно нарочно не пускали дневной свет. Липкие узоры соединяли между собой все предметы обстановки, вернее то, что от них осталось. Любимое кресло в красной обивке, на котором Маргарита любила сидеть, поджав под себя ноги и, вышивая, слушать реплики гостей, оказалось перевёрнуто вверх ногами; разорванная обивка свисала лохмотьями, обнажая деревянный остов, а на красной ткани расползлось чёрное пятно.       На обеденном столе посреди комнаты находилась разбитая ваза с давно засохшими цветами. Женщина вспомнила тот самый последний принесённый ею букет в день, когда исчезла. Лепестки превратились в хрупкие напоминания о былой красоте. Стоило прикоснуться к стеблям или листьям, как они мгновенно рассыпались, превращаясь в коричневую пыль. Здесь же, равно как и на полу, были разбросаны десятки листов, исписанных знакомым почерком с характерным наклоном.       Маргарита подняла одну из рукописей, смахивая пыль с пергамента. Неровные строчки кое-где находили друг на друга, смешивались буквы и знаки, посему слова невозможно было прочитать. Временами встречались множество зачёркнутых фраз, в конце концов автору надоело однообразие мысли или же открытая манера выражать свои чувства, и он просто смял ненужную страницу, либо пытался разорвать её на мелкие кусочки, а оставшееся напоминание сжечь в пламени камина. В золе также обнаруживались обгоревшие остатки рукописей.       Предчувствие ожидания чего-то нехорошего закрепилось в душе бывшей Королевы, стоило ей обратить взгляд на лестницу, ведущую наверх. Посредине ступеней, покрытых таким же давним слоем пыли, выделялись места, похожие не неясные шаги, будто человек, совершенно обессилев, еле переставляя ноги, поднимался в комнату. Пыли не оказалось и на перилах там, где мёртвой хваткой цеплялись тонкие пальцы.       Маргарита взбежала наверх. Сердце отчаянно стучало, дыхание сбилось. Набрав в грудь побольше воздуха, женщина переступила порог хорошо знакомой комнаты.       Глаза привыкали к сумраку, поселившемуся в затемнённом помещении. Дурманящая духота мешала сделать вдох, из-за этого не преминула наступить мгновенная головная боль. Женщина поспешила к окну, по пути спотыкаясь о разбросанные предметы, и резко сорвала с занавешенного окна плотную ткань, открывая створки настежь. Свежий воздух и солнечные лучи тут же почувствовали свободу и ворвались в комнату, пробегая по предметам, оставляя на них свои отпечатки.       Маргарита чихнула, отгоняя от себя назойливые потревоженные пылинки, влетающие в дыхательные пути, и бросила взгляд на кровать. Сдерживая крик, бывшая Королева упала на колени, бессильно опуская руки на одеяло.       Бледное восковое лицо Мастера утонуло в подушке. Когда-то гладкая кожа оказалась испещрённой многочисленными морщинами. Впалые скулы сделали черты лица ещё острее. Волосы, прежде бывшие с проседью, теперь окончательно приобрели серебристый оттенок и значительно поредели, обнажая залысины на висках и лбу. Маргарита провела рукой по измученному лицу. Разрывающий лёгкие кашель вырвался из груди мужчины, превращаясь в полу стон, слетевший с покрытых корочкой губ.       - Тише, я здесь, - прошептала женщина, проводя рукой по волосам Мастера, успокаивая. – Я вернулась. Я с тобой.       Веки мужчина затрепетали. Сделав глубокий вдох писатель открыл глаза. Подёрнутые дымкой с сеточкой лопнувших сосудов они потеряли свой первоначальный свет. Беспокойство и отчаяние проскользнуло в уставшем взгляде.       - Конец близок, - слетел шёпот с губ. – О, как сладко это видение. Как я хотел тебя увидеть и как ненавижу тебя. Марго… Уже не моя. Ты никогда не была моею. Как поздно я это понял. Лучше бы сгореть от безумства в клинике, нежели одному в темноте мечтать увидеть тебя, желать, чтобы ты вернулась и так отчаянно молить, чтобы ты не пришла.       Новый приступ кашля не давал договорить мужчине. Бывшая Королева заплакала, не веря своим глазам и отказываясь принимать всё сказанное. Разрывающие душу слова тяжёлым бременем падали на плечи. Его невозможно было сбросить, только внимать и слушать, без возможности надеяться быть услышанной.       - Я здесь. Я существую. Я вернулась, - Маргарита привлекала к себе внимание, а Мастер, повернув голову, безучастно смотрел на свою любовь, обезоруживающе и горько улыбаясь. – Дай мне свою руку. Почувствуй меня.       Женщина отбросила одеяло в сторону и схватила тяжёлую, но худую ладонь, покрывая поцелуями сухую кожу, прижимая его руку к своему сердцу, дабы он убедился, как бьётся её жизнь. Отчаяние вызывало дрожь, разрывающее внутренности и порождающее нечеловеческий крик, в конце концов вырвавшийся из груди бывшей Королевы.       На секунду во взгляде Мастера промелькнул огонёк жизни и возрождения, но тут же угас. Только глубокий вдох вырвался из груди мужчины, а на губах заиграла лукавая безумная улыбка.       - Не убивайся, Марго, - спокойно произнёс он, словно ставил точку в бессмысленно диалоге, в котором никто из собеседников совершенно не слышит друг друга. – Я хочу запомнить тебя счастливой, а не той пустой моей светлой Королевой, которая стояла на краю моста с жёлтым букетом в руках.       В глазах писателя появилась мольба и слёзы. Женщина покрывала поцелуями бледное худое лицо, слушая хриплое дыхание. На миг Маргарита посмотрела в его глаза и тут же встретилась с остекленевшим пустым взглядом, в котором застыли осуждение, благодарность и прощение.