hanbin's homophobic basketball

В колледже у Ким Ханбина была довольно-таки спорная репутация. Безусловно, капитан местной команды по баскетболу не мог не вызывать уважения среди учеников. Несмотря на весь свой противоречивый характер, играл он действительно очень хорошо, с поступлением парня в это учебное заведение команда смогла выйти на чемпионат между колледжами города и даже взять призовое место в прошлом сезоне, хотя до этого они и домашние матчи-то выигрывали с трудом. Но была и другая сторона монеты: парнишка был абсолютным грубияном, бабником, да и к тому же явным, нескрываемым гомофобом. Когда у баскетболиста было хорошее настроение, Ким никогда не упускал случая с презрением высмеять парней в колледже, которые перешли черту той самой допустимой «женоподобности» и «педиковатости», которую Ханбин начертил себе сам. В случае плохого расположения духа в ход шли кулаки, а в последнее время Ханбин все чаще считал это более доступным и действенным способом аргументации. Многие были не согласны с поведением капитана команды, но молчали, а вот большинство самых классных девчонок колледжа такое поведение и того заводило, и они, повизгивая от восторга, одна за другой крутились вокруг борзого второкурсника с короткими косичками в стиле рэгги и вызывающим пирсингом, буквально умоляя его пойти с ними на свидание. Ханбин не был прихотлив в этом вопросе, он начинал встречаться буквально с каждой второй девушкой колледжа, которая имела смазливую мордашку и хорошую фигурку. Отношения без обязательств, которые длились не больше недели, устраивали обоих. Хотя с последним утверждением можно было поспорить, Ким в принципе никогда не интересовался, устраивало ли это представительниц прекрасного пола, потому что по большему счету парень и не догадывался о существовании иного мнения. Лучшие друзья не осуждали Ханбина, но и поддерживать в столь радикальном поведении не спешили, парни скорее придерживались позиции нейтралитета, и все были более чем довольны, ссор на этой почве никогда не возникало. Традиционное опоздание на тренировку и характерный запах табака от баскетболистов уже давно должным образом не сердили тренера, и мужчина даже почти смирился с этим, если бы не одно «но», которое только своим появлением уже значительно пошатнуло привычные будни Ханбина. Входя в зал пятью минутами после начала тренировки, парни сталкиваются с непривычно серьезным и недовольным взглядом тренера и разминавшегося сзади новенького, который пришел точно вовремя. Парни мысленно хлопают себя по лбу за то, что забыли посвятить Дживона в предтренировачные посиделки в курилке, а Ханбин только угрожающе кривит лицо, прожигая в спине разминающегося парня дыру и мысленно готовясь к порции захваливаний новичка со стороны тренера. И капитан не ошибся, вот только к порции похвалы еще прибавилось увеличение в четыре раза штрафных упражнений. Ханбин проклинает весь мир, когда бежит вокруг поля миллионный, как ему кажется, круг и по и ощущениям ноги вот-вот сотрутся в кровь. Но больше всего он проклинает чертового Ким Дживона, потому что тот по собственному желанию бежит рядом, хотя даже ни в чем не проштрафился, так еще и видом весь такой свежий, как альпийский, мать его, луг. В голове Ханбина мелькает секундная мысль, что видимо все-таки нужно бросать выкуривать по пачке сигарет в день, но улетает она так же быстро, как и появляется, когда ее выбивает свист тренерского свистка, который означает конец мучительному бегу. Баскетболисты до этого дня еще никогда не находили этот звук таким сладостным для своих ушей. Оставшееся время тренировки занял тренировочный матч, и, кажется, изнемогающий бег лишил Ханбина остатка рассудка, потому что на протяжении всей игры капитан чисто «случайно» путал корзину с головой Дживона, каждый раз целившись прямиком по ней. Американец, конечно, уклонялся ловко, но бывали разы, когда парнишка, отвлекаясь всего на секунду, получал мячом точно по макушке и за этим всегда следовало возмущенное: - Эй, вынь магнит из головы! – на что Бобби только несколько секунд потирал ушибленное место и продолжал тренировку, старательно игнорируя новые покушения от капитана. В раздевалке Ханбин, не скрывая раздражения, пару раз сильно задевает Дживона плечом, под недовольный взгляд Юнхена, с которым новенький уже успел неплохо подружиться, но капитан умело делает вид, что взгляд адресован совсем не ему. Когда Ханбин вместе с Чжунэ и Джинхваном покидают раздевалку, не забывая напомнить новенькому, с нескрываемым сладостно приторным удовольствием, что ему еще драить зал и душевые, Юнхен подходит к Дживону и похлопывая того по спине уверяет, что ребят попустит и что они вовсе не такие «сучки» какими выглядят со стороны. На что Бобби только пожимает плечами и дружелюбно дергает уголками губ вверх, добавив: - Американские детишки были поизощреннее в своих насмешках. – Тем самым давая понять, что все происходящее здесь несравнимо с тем, что парень пережил за годы жизни в Соединенных Штатах. Дживон, будучи еще ребенком, и не надеялся, что жить в чужой стране будет легко и что ровесники смогут сразу принять его таким, какой он есть, потому что детей в таком возрасте хлебом не корми, дай принизить того, кто не похож на тебя. Но со временем все наладилось и даже пережив трудное детство, парень не утратил свой бьющий ключом оптимизм и жизнерадостность. Ребята только сочувствующе посмотрели на новенького, которого, казалось, задевали за живое воспоминания из детства, но после того, как тот с новой силой широко улыбнулся и стрельнул какую-то шутку, парни залились громким смехом. Остаток баскетбольной команды помог Дживону с дежурством, так что они справились с двухчасовой работой за двадцать минут и отправились проводить остаток пятничного вечера в кафе с игровыми приставками неподалеку, в которое всегда заглядывали после тренировок. Утром начала недели, в кровавый понедельник, когда люди не обдумывая готовы обменять душу на дополнительные минуты сна и способны засыпать не то что стоя, а на ходу, Ким Ханбин располагает на удивление отличным настроением, чем прилично напрягает готовых скончаться на месте окружающих. Возможно, причина кроется в том, что капитан баскетбольной команды просто уделил последние часы воскресной ночи не прохождению игры, а отдал предпочтения теплой кровати. А может, и из-за того, что по дороге он не упустил шанс наименовать двух проходящих мимо держащихся за руки подруг «лесбами» и, громко посмеявшись, не забыл предложить свою помощь «членотерапией». Вторая причина, несомненно, более вероятна, поэтому на пути в колледж Ханбин встречает сияющим и довольным собой видом двух лучших друзей, по виду которых кажется, что выполненную домашнюю работу они несут в мешках под глазами, оставив дома рюкзаки за ненадобностью. Кима ничуть не удивляет, что Чжунэ и Джинхван еле волочатся (потому что шагом это назвать очень трудно) вместе, хотя младший живет совсем в другой части города и, по идее, должен попадать в колледж с противоположной стороны. Ему даже не нужно спрашивать, чтобы понять, что Ку снова остался ночевать вне дома и по состоянию парней легко догадаться, что в их случае в схватке между сном и новенькой игрой кровать была позорно повержена. Завидев капитана, баскетболисты одновременно поморщились, потому что казалось, что свет, исходящий от блаженного Ханбина, разъедает их на маленькие кусочки, над чем Ким только довольно посмеялся, издевательски похлопывая двух блондинов по щекам. Джинхван бы непременно поубавил в освещенности Ханбина парочку люксов точным подзатыльником, если бы от этих лишних телодвижений не зависело, останется ли парень перпендикулярным земле или же примет параллельность, израсходовав всю свою оставшуюся энергию. А Чжунэ обдумывал план, как бы так с минимальной затратой сил намекнуть Ханбину, чтобы он отвалил от их лиц. Но Ким Ханбин сам оставляет в покое друзей в тот момент, когда мимо него со свистом проезжает автомобиль и останавливается на полупустой парковке возле колледжа. Капитан баскетбольной команды всю свою жизнь мечтает о наступлении двадцать первого дня рождения только для того, чтобы наконец-то водить автомобиль, поэтому всех владельцев такового в колледже он знает вдоль и поперек, так как каждый раз заливает завистью парковочное место перед тем, как войти в учебное заведение. Эта машина была незнакомая, среднего класса и по виду точно не новая, но по ошалевшему лицу Ханбина можно было сказать, что мимо него проехал, как минимум, новейший Форд Мустанг. Степень «ошаления» бьет свои рекорды, когда капитан видит Юнхена, встающего с пассажирского сидения и выходящего из машины, и как тот дает пять почти сразу же вышедшему водителю. - Я же говорил, что успеем еще кружок прокатиться. - Все никак не привыкну к тому, что тут можно без проблем припарковаться за пять минут до начала занятий. В Америке легче вообще не уезжать, чем занять свободное место. Джинхван и Чжунэ были слишком уставшие, чтобы хоть как-то реагировать на происходящее, но они могли поклясться, что видели, как прекрасное настроение капитана улетает, гадко помахивая ручкой на прощание. Ким Ханбин готов был сорваться и бежать в церковь ставить свечки, чтобы выходящий из-за водительского сиденья новенький оказался долбанными миражом. «У чертова Ким Дживона есть чертова машина, чертова мечта Ханбина»,– эта мысль не могла уложиться в голове капитана. Ситуация для Ханбина была сродни ведру ледяной воды вылитому на голову. Поэтому Ким ежится так, как будто и правда стоит мокрым посреди стоянки, и одежда неприятно липнет к телу, заставляя кожу покрыться толпой мурашек. Он спешит в колледж, проигнорировав юнхеновское «привет» и даже не одарив Бобби утренней порцией оскорблений, а еще совершенно забывая о двух друзьях, которые наверняка усердно пытаются дойти до входа в колледж, но делают это так медленно, что со стороны кажется, что они просто стоят. На расспросы Юнхена, что на этот раз уже произошло с Ханбином с утра пораньше, Джинхван только нервно дергает плечами, а Чжунэ, ударив себя ладошкой по щеке, старательно пытаясь не заснуть на месте, пропускает вопрос мимо ушей. - Слушай, Дживон, подвези до аудитории, а. В раздевалке все парни просто валились с ног от усталости, потому что тренер решил выжать из последней тренировки перед завтрашним дружеским матчем с соседним колледжем абсолютно все. Дживон, тяжело дыша и обмахиваясь тетрадкой, проявил инициативу развезти команду по домам. Парни, услышав это более чем заманчивое предложение, отложили на потом вариант «скончаться в раздевалке» и воодушевленно закивали головами, а Чану уже начал разыгрывать в «камень ножницы бумага» кому достанется место впереди. Джинхван и Чжунэ, на удивление, кивали активнее всех, потому что ранее парни уже всерьез рассматривали кандидатуру машины скорой помощи вместо линии метро на роль транспортного средства. Парни даже не тешили себя надеждой на то, что Ханбин добровольно, в здравом уме и памяти, сядет в машину к Ким Дживону, поэтому никого не удивило то, что капитан , презрительно фыркнув и ворчливо закинув рюкзак за спину, первым вышел из раздевалки, кинув лишь еле уловимое «До завтра» и не забыв хлопнуть дверью сильнее обычного. Ханбин считает, что Ким Дживон еще легко отделался, потому что в своем воображении капитан после этих слов сломал ему, как минимум, руку. Не будь на носу завтрашнего соревнования, Ханбин бы задумался чуть дольше на счет воплощения этого прекрасного плана в жизнь.