Случайности

Момент, когда капитана что-то насторожило, Мишка пропустил — засмотрелся сначала на симпатичную девушку, идущую навстречу по другой стороне улицы, а после — на ее спутников: высокого мощного латиноса-кобайкера и рыжего парня в футболке с надписью „Лучший навигатор галактики“. Еще подумал, что понтов у того, видать, немеряно. А потом обнаружил, что впереди идущий капитан чем-то встревожен. „Напрягся“ — тут не подходило, это Мишка напряжение в мышцах, предчувствуя опасность, всегда ощущал, а капитан, наоборот, становился будто даже более расслабленным, свободным, менее зажатым и скованным. Почти неуловимо для посторонних, но Мишка замечал ставший чуть более легким, плавным и совершенно бесшумным шаг, чуть более гибким — тело. Мишке всегда хотелось сказать: „перешел в боевой режим“, но это свойство принадлежало киборгам и андроидам, и в машинном исполнении тоже выглядело несколько иначе — машина становилась еще более машиной, а капитан будто „опантеривался“ — обретал легкую экономную грацию хищника. И все же это был именно „боевой режим“. Вот уже и рука капитана держится так, что с одинаковой легкостью и молниеносностью и кулаком двинет, и блок поставит, и бластер из кобуры выдернет. И ведь не будь Мишка сам с планеты, где стрелять учат, как только ребенок без родителей из дома выходить начинает, и не знай он капитана настолько хорошо, нипочем не заметил бы. Мишка осмотрелся, но улица выглядела вызывающе мирно. Троица на другой стороне пялилась в их сторону. Мишка проверил, как Блеск ходит в ножнах. В их команде он стрелял из бластера, как выяснилось, только чуть лучше Дафны, уступая даже юной тоненькой медичке. Это обидело поначалу. Уступить, что в скорости, что в меткости стрельбы Кувалде и Дэксу, как и слить им рукопашку, было еще терпимо… Даже учитывая, что Кувалда стрельбой вообще-то не славилась, а Дэкс только-только оправился после болезни. Но их, как Лучших, Мишка всегда признавал. Но слить три секунды и целых два очка в стрельбе милой домашней девочке с нежным голосом и тонкими запястьями… Это было чертовски досадно. Хотя позже, узнав корабельного медика лучше, Мишка признал, что это его поражение не было случайным — девушка только казалась нежной и трепетной романтичной барышней. Но зато с Блеск… С Блеск Мишка был первым из лучших. Быстрее и увереннее всех прочих. Не только в своей команде, он бы рискнул поспорить, что „вообще“, среди современников. А попади Мишка с Блеск в прошлое, когда холодное оружие было основным способом защиты и нападения, его шпага, вообще, как Волшебный Клинок всеми оказалась бы признана, затмив Экскалибур. Она и в современности лазерным мечам и вибротесакам не уступала, а по некоторым параметрам, например, по скорости и легкости фехтования, по аэродинамике, по упругости, многократно превосходила. Блеск даже плевок плазмы могла сбросить, конечно, не из армейского штурмового плазмомета плевок, но с гражданским бластером Мишка своей композитной шпагой с никелидовой основой и неонитовым покрытием мог поспорить. Тем более, что легкий приемистый клинок будто сам вел руку в защиту и нападение, точно Мишка держал за рукоять живую молнию, созданную защищать хозяина и его друзей и убивать врагов. Как это может быть, ему показала девушка-кузнец с Тенториума, создавшая Блеск. Показала, вручив Мишке древний какой-то пулевой пистолет и заставив стрелять в нее и после, в замедленной съемке смотреть, как сверкающий вихрь металла легко отбивает пули. А потом все же на более привычных Мишке станнере и бластере. Обещала, что клинок и сверхзвуковые пули отобьет, но извинилась, что сама на такой скорости фехтовать не сможет. Мишка, бравший Блеск больше из любви к искусству, и исполняя данный в юности самому себе обет, тогда только усмехнулся. „Мне не придется“ — „Никогда не зарекайся“. Так или иначе, но то, о чем просил Мишка Мироздание, закрывая все свои обещания, данные походя от любви порисоваться или по глупости, исполнилось. Потерявшийся где-то во Вселенной друг нашелся. И стал Мишкиным капитаном. Мишка, вообще-то, мечтал наоборот — чтобы он был владельцем и капитаном корабля, и даже деньги откладывал, но регулярно на что-то „невероятно важное“ тратил, правда, почти никогда об этом не жалел. Последняя скопленная тысяча с небольшим единиц превратилась в Блеск. И Мишка уже один раз прикрыл этим клинком спину своего капитана и друга, отразив выстрел из лучевика зеркальной плоскостью движущегося клинка, как силовым щитом, в точности как показывала ему кузнец. Он тогда и сам не ожидал, что получится — за бесполезную по логике в перестрелке шпагу схватился от отчаянья. Раньше она его только в драке выручала. Но позволить, чтоб какой-то урод с лучевым пистолетом пристрелил его капитана в спину в какой-то нелепой случайной стычке, не мог. Тем более что идея взять контракт на Новый Гарлем была Мишкиной. А ведь о специфическом счастье своего капитана, регулярно притягивающего к себе неприятности и разных сволочей, он уже знал. Вот и тогда, решив просто прогуляться по городу, они оказались в центре разборок двух местных банд. Мишка и сейчас был готов отбиваться спиной к спине, но опасности, замеченной другом, не видел. — Что случилось? — тихо шепнул он, чуть сокращая дистанцию с капитаном. Этого, как всегда, хватило. Чтобы тот заметил Мишку или кого-то из своих, его не надо было окликать по имени, дергать за рукав и вообще трогать. Он слышал и чувствовал, оправдывая давнее прозвище — как совершенная боевая единица. Но сейчас друг едва уловимо вздрогнул и ответил немного недоуменно: — Ничего… Мишка снова заозирался. В прошлый раз, после такого вот „ничего“, их обстреляли из-за скал, а потом Мишке пришлось под огнем бежать на корабль и резко взлетать, уходя на орбиту, чтобы опередить решивших пограбить удаленную от цивилизации планетку пиратов, занять более выигрышную позицию и не дать подбить себя сверху. Тогда капитан впервые повысил на него голос и, вообще, наверное, впервые командовал ими всеми, не интересуясь их мнением. Оставив их с Кувалдой прикрывать взлет с земли и отбиваться от явно большего числа пиратов, одновременно связывая их боем, Мишка весь извелся. Но если б не инстинкты и чутье кэпа, работающие временами даже быстрее мозгов, все могло быть гораздо хуже. А тогда они даже задержали пиратов до подхода местной самообороны и помогли отбить у захватчиков часть добычи и пленных, хотя большая часть пиратов все равно удрала на быстрых катерах. Но сегодня „Ничего“ оказалось именно ничем: окинув взглядом улицу, редких прохожих, кристаллитовые сплошные стены офисных зданий, рекламные вывески, друг досадливо, едва заметно дернул шеей и немного ссутулил плечи. Что бы его ни встревожило, сейчас реальная опасность уже отсутствовала — в этом Мишка полагался на наблюдательность и чутье друга больше, чем на датчики какого-нибудь киборга. Мишка обернулся, повторно осмотрел улицу, и подумал, что, наверное, капитана встревожила „собачка“ авшура, который прошел мимо недавно. Мишка почти не обратил на них внимания — как раз засмотрелся на славную кудряшку на другой стороне улицы, — но сейчас, вспоминая, отметил, что криволапая приземистая тварь была скорее всего хищной и, кажется, без намордника. Вполне весомый повод неосознанно вздыбить шерсть на загривке, если заметить и предположить, что авшур может ее плохо контролировать. Собственно, Мишка и подумал про авшура с питомцем, как раз потому, что ушедший уже на полсотни метров авшур пытался оттащить свое животное от витрины магазинчика, на которую оно прыгало. Мишка снова нашел глазами симпатичную кудряшку, надеясь, что она все еще им заинтересована, но девушка смотрела уже не в его сторону, а на авшура с „собачкой“. Показывая одной рукой и экспрессивно взмахивая другой, она что-то объясняла своим спутникам. Мишка разочаровано вздохнул, он надеялся на большее внимание — обычно девушки на интерес не скупились, хотя бы чисто из-за Блеск и вообще фэнтазийного облика. Уже отворачиваясь, он поймал взгляд „лучшего навигатора“ и отметил его внешнее сходство со своим капитаном. "Надо будет сказать девчонкам и подарить нашему такую же футболку. „Лучший навигатор и капитан Галактики“ — звучит! Хотя, если написать "Лучший Дэкс Вселенной„… то тоже — звучит!" — подумал Мишка, чуть ускоряя шаг, чтоб не заставлять „лучшего капитана“ притормаживать. Мишка все раздумывал, что б такое написать на футболке и как ловчее ее презентовать капитану. Представлял его смущенно-виноватое лицо, розовеющие уши. „Рукава только надо длинные, а то он с короткими не носит. Даже в жару предпочитает рубашку с длинным рукавом…“ „А может тонкий свитер? С высоким горлом? И не принт, а узор? Точно! На Калгурли надо заказать. У местных. Все равно зайдем к ним с рейсом…“ «Он, конечно, подарки не любит, и, когда ему что-то, по его мнению, ненужное впихивают, сердится и смущается… Но у него все „ненужное“. Он до сих пор одни ботинки носит, которые в Училище выдали. Девчонки говорят, он и из госпиталя собирался выписываться в жутких старых джинсах, в которых в момент аварии был. Они его чуть не силком в новые переодевали…» — Цветы, — голос капитана и его кивок в сторону магазинчика прервали Мишкину задумчивость. „И как ему удается так все помнить и учитывать?!“ — Мишка к этому вроде бы привык, но все равно, каждый раз оказавшись пойман на задумчивой забывчивости, испытывал смесь раздражения и восхищения. Он, действительно, завел для себя правило, обеспечивать девушек своего экипажа свежими цветами на каждой стоянке. Точнее держать на столе в кают-компании свежий букет для них. И всегда его покупал. И это, действительно, был последний цветочный по пути к космопорту, и пропусти они его, Мишке пришлось бы вернуться. Он и сам мог и замечать, и помнить, и учитывать такие детали — все же у Румеля учился, — но для этого ему требовалось сохранять режим рабочей сосредоточенности, а не отвлекаться мыслями на разные воздушные замки, фантазии, мечты и планы. А для капитана постоянный жесткий контроль реальности был, будто бы, совершенно естественным состоянием. — Благодарю, ваше превосходительство! Имел нечаянную слабость уйти в задумчивость, — шутливо козырнул Мишка, трогая свою шляпу. Против ожидания друг не усмехнулся, не бросил „не паясничай!“, не оглянулся смущенно на случайных свидетелей, только кивнул, будто не заметив Мишкиной игры. — Так! Что все же случилось? — Мишка тоже мгновенно стал серьезным, сбрасывая веселость и озабоченно пытаясь заглянуть в глаза друга. — Ничего. Все нормально, — тот пробегал взглядом по окрестностям, но от контакта старался ускользнуть. — Твое „ничего“, любезный сэр, оскорбительно похоже на „отвали в пень“! Вернемся на борт, — натравлю Кувалду! — Все нормально, — капитан, наконец, посмотрел ему в глаза, (хоть этого Мишке удалось добиться), и по спокойной сосредоточенности стало понятно, что делиться мыслями он твердо не намерен. Вот только ясно Мишка видел, что мысли есть и они из разряда тех, которые настойчиво гложут мозги, отравляя существование. Мишка заковыристо выругался подслушанными на окраинных мирах пожеланиями семейного счастья и успешного размножения с неестественными биообъектами нехарактерными для человечества путями. Выковыривать капитанских тараканов из капитанской головы было занятием неблагодарным и малоперспективым, и заниматься им в дверях цветочного магазина было не время и не место — привлекательная женщина-флорист и так на них косилась. Но людей, населивших этими тараканами рыжую голову, Мишка ненавидел со всей яростью и страстью, на которые был способен.