Случайности

На следующей гасилке писем от Общества Защиты Киборгов было восемь, разной степени пространности и благожелательности, за парой очень вежливых отчетливо чудилось желание послать Мишку очень красочно, очень далеко и очень нецензурно. Но если привести их к краткому содержанию, то Мишке и его сокомандникам очень настоятельно советовали, если киборг все еще жив, его вылечить (дали даже несколько адресов «жестянщиков»), за свои, естественно, деньги, после чего проверить на интеллект и социализацию (прислали тесты), при наличии первого убрать из программы блок назначения хозяев (прислали утилиту, заставившую Дафну скрипеть зубами, закатывать глаза и ругаться непонятными словами, часто повторяя: «Они что там совсем не поняли в чем у меня затык?!»), и оставить киборга у себя, окружив теплом, вниманием и заботой во искупление вреда, причиненного ему людьми. Будь Мишка одиноким богатым филантропом, он бы так и сделал. Хотя киборга уже успел возненавидеть. Но Мишка был не один, и денег у него не было, ни лишних, ни свободных, никаких. Заявись он с этим киборгом домой к родителям… (а больше было некуда — своим жильем Логин не обзавелся) вряд ли бы они обрадовались, и лечить бы захотели не киборга, а Мишку. А на «500-Веселом» киборг мешал. Нервничал Денис, сильно переживала Руфь. Никто из них не жаловался, не наседал на Мишку «убери это с корабля», но Мишка не был слепым, он видел, понимал и чувствовал. Да и остальные тоже заметно мечтали поскорее избавиться от «зайца», передав его в более терпеливые, заботливые и киборголюбивые руки. Дело в том, что киборг выл. Началось это ночью. Через семь с половиной часов после того как Руфь извлекла трубку аппарата вентиляции легких из его гортани и немного ослабила фиксацию в стазисполе, чтоб больной мог немного шевелиться и принимать более удобное для тела положение. Выл киборг тихо, но очень жалобно и противно. На вопрос о боли, бодрым механическим голосом отвечал: «Вопрос некорректен, переформулируйте вопрос», — а о состоянии организма отчитывался в процентах регенерации от нормы и от максимально возможной. Максимум ценной информации, который удалось получить от него Воронцову звучал как: «Корректировка текущего медицинского вмешательства не требуется. При допустимости замедления скорости восстановления рабочих функций парентеральное питание и введение дополнительных препаратов допустимо прекратить. Допустимо использование на работах общего характера, не требующих высокой скорости реакции и передвижения». Руфь тут же расплакалась, что она собиралась начать давать киборгу протертую пищу, ферменты и препараты, восстанавливающие микрофлору ЖКТ перорально, но теперь боится, на киборга практически не действуют спазмолитики в безопасной дозе, но он явно страдает, и она не знает, что делать и как ему помочь. Само собой, на «работы общего характера» киборга не выгнали и от капельниц не отключили, но посадили Мишку гладить киборга — тогда тот на время замолкал, но зависимость между поглаживаемым местом и наличием/отсутствием киборгова скулежа не устанавливалась. В том, что киборгу стало плохо себя винила Дафна, которая зашла с ним поговорить и получила-таки от него единственную непрограммную реакцию — «Да», — в качестве ответа на вопрос: хочет ли он пить. Обрадованная экспериментатор не стала никого будить, сверилась с отчетом системы DEX-а, и, в соответствии с рекомендацией наблюдающего терминала, напоила киборга пятьюдесятью миллилитрами теплой питьевой воды. А через полтора часа киборг завыл. Маруся утешала обоих девушек, но от дежурства около киборга попросила ее освободить, честно признавшись, что может звуковой атаки не выдержать и придавить несчастного, чтоб не мучился. Пришлось Мишке бросать штурвал на автопилот и Дениса и гладить киборга. Обед у Руфи и помогавших ей девушек получился невкусным. Все были злые и не выспавшиеся. Звукоизоляция на «500-Веселом» была хорошая, но взять и забыть про киборга, и не заглядывать в медотсек ни у кого не получалось. Мишка отлично понимал все то, про что молчала про себя команда, и, к тому времени как «500-Веселый» раненной черепахой подполз к станции и силами Маруси и Дениса пристыковался, Мишка сам мечтал кого-нибудь придушить и сбагрить киборга с корабля кому угодно, лишь бы побыстрее. Поэтому, разговаривая по межпланетке с представительницей Общества защиты киборгов, он отчетливо чувствовал ненависть к самим киборгам, их создателям, их эксплуататорам и их защитникам. Хоть и старался быть вежливым, но не мог увидеть в собеседнице милой доброволицы, только какую-то чиновничьего вида грымзу, которая требует от них невыполнимого и отказывается выполнять обещанное в своей рекламе и забрать себе навязанную обузу. Киборг на контакт идти не хотел. На вопросы, подкинутые собеседницей, отвечал программными фразами, четкой машинной речью. Собеседница не видела доказательств наличия разума, плюсом было, что, разговаривая, киборг прерывал завывания. В то, что медик вкалывала киборгу обезболивающие, Защитница киборгов похоже не поверила, системный отчет раскритиковала, поругалась с Дафной по поводу правильного и неправильного взлома продукции DEX-компани, и отключилась, все же пообещав написать позже и подробнее рекомендации Общества. Разгоняться и проходить червоточину поручили все же Мишке, временно заменив его около киборга Марусей. Киборг выл. Киборг знал, что после любого хорошо будет плохо. Причем чем больше было хорошо, тем сильнее будет плохо. И сейчас киборгу было плохо. Хотя система рапортовала о положительной динамике состояния и продолжающемся восстановлении функций. Прежний правильный хозяин никогда не оставлял своего киборга совсем пустым так долго. И теперь эта пустота угнетала киборга. Если б не запрет системы, не сковывающее и замедляющее движения стазис-поле, киборг бы повторил на себе действия хозяина, сильный удар кулаком в нужную точку локализовал бы беспокоящие ощущения… Или сильное давление… Внутри киборга было слишком много пустого места. Оно беспокоило киборга. Будто зудело внутри. Киборгу больше не нравилось видеть данные о восстановлении системы. От них нарастало неприятное чувство, но приказ новых неправильных хозяев не позволял прекратить регенерацию. Новые неправильные хозяева похоже вообще не умели им пользоваться. Они ввели ему тоже лекарство, которое часто давал старый хозяин, чтобы киборг легче больше наполнялся, но слишком мало. Старый хозяин давал в несколько раз больше, и тогда бы киборгу было хорошо. Новые неправильные хозяева верили системе. Злились, что киборг издает неприятные им звуки, но почему-то не догадывались приказать прекратить это системе, а сам киборг замолчать не мог, не хотел. Ему было плохо. Киборг слышал, как человек обсуждал его по видеофону с другим человеком, но не прислушивался сосредоточенный на неприятном чувстве внутри. Сейчас он хотел обратно к старому хозяину, тот знал как сделать киборгу хорошо, как не оставлять его долго пустым. Как сделать чтоб неприятно было только в одном месте, и понятно почему — из-за повреждений, а не везде и непонятно почему — ведь идет регенерация. Киборг хотел к старому хозяину. Новые непонятные и неправильные хозяева злились, сердились, но не умели правильно пользоваться киборгом. Киборг выл. Тихо, но жалобно и очень настойчиво и противно. Люди злились и терпели. До Альматеи оставался еще один прыжок и меньше суток пути.