Случайности

На следующий день в больницу к Воронцову собрались почти полным составом, на корабле остались только Михалыч, Котька и Ланс. Михалыч заканчивал перебирать ходовой двигатель, Ланса все еще немного лихорадило, и потому Котьке очень нравилось лежать поверх повязки на руке киборга. А возможно потому Ланса и все еще лихорадило… По крайней мере, подключить имплантаты и усилить потоотделение для снижения температуры, ускорить регенерацию или выпить таблетку тот не соглашался, предпочтя лежать в своей каюте под одеялом с Котькой, растянувшейся на больной руке, и не позволяя забрать или согнать нахалку. Впрочем, младшего киборга Воронцов волновал куда меньше Кисы-Подобранки, которую забрали с собой киборги Леночки. Станислав Федотович и Вениамин Игнатьевич собирались узнать «не нужно ли чего». А заодно и по городу потом погулять. В музей колонизации зайти, тот как раз рядом с больницей находился. А вот Тед решительно заявил, что больше он Дэна «к этому» одного не отпустит, раз уж напарник «обманул» его вчера, что сдаст Воронцова врачам, узнает что и как и сам вернется на корабль, позволив Теду отметить с Кирой разрешение проблемы, после доставки Альтернативного на базу приюта. Их спор: «Обманул!» — «Нет!» — «Обманул!» — «Нет!» — был прекращен только рыком капитана: «Отставить! Хватит детский сад разводить! Тед флайер поведет». Полина, переглянувшись с Вениамином Игнатьевичем тоже напросилась: — Надо все же извиниться перед человеком. Мы же тогда все были и, получается, вместе его обидели. — Я извиняться не буду! Вот еще! — тут же взвился Теодор. — Мне не за что извиняться! Я ничего такого не сказал! Только правду! — Ты не будешь, а я буду! — резко тряхнула волосами Полина и взяла Дэна за локоть. — И вообще я с Дэнькой! — И я с Дэнькой, — Тед покосился на Станислава Федотовича и хватать Дэна за другую руку не стал, хотя (DEX это заметил) собирался. Кашлянул и поправился: — С Дэном. И не дам всяким там… с «Черной Звезды» ему… Нервы трепать и мозг компостировать! Подумаешь, «Пострадавший»… Сам виноват! Никто его не просил! — Теодор! — Вениамин Игнатьевич посмотрел на пилота с укоризной. — Что?! — Тед с вызовом взглянул на доктора, но быстро сдался и отступил к шлюзу. — Ну… Короче, я флайер подготовить. Не копайтесь тут. Дэну, наблюдая злящегося и пыхтящего Теда, хотелось улыбнуться и отчего-то становилось приятно. Это было неправильно, но это было. Не понятно почему, но после ночного разговора со Станиславом Федотовичем все эти неправильные, не поддающиеся логическому анализу и точной классификации эмоции перестали раздражать и злить Дэна, как будто сменилась полярность освещения, и холодное и темное стало теплым и светлым. Хотя по факту ничего не менялось. Но поговорить с Воронцовым не вышло. Врачи не разрешили. — Хуже стало? — удивился Станислав Федотович. — Я врач! Вениамин Бобков, терапевт, — Вениамин Игнатьевич отвел вышедшего к ним доктора в сторону, они пошептались, так, что Дэн, даже старательно читая по губам ничего не понял. После чего Вениамин Игнатьевич вернулся к ним и объявил: — Волноваться причин нет, но случай необычный. Я тут немного посотрудничаю с коллегами. А потом все вам расскажу. Идите, сегодня его действительно лучше не беспокоить. Дэн, ты не волнуйся, все будет хорошо, ты молодец, вы с Тедом молодцы, вчера все сделали правильно! Они ушли, а Вениамин Игнатьевич остался в больнице. — Ой! Надо было хоть фруктиков по дороге купить! Передачку бы передали, — вздохнула Полина. — Перебьется! — тут же отозвался Тед. — Тед! — Станислав Федотович строго на него посмотрел, а потом мягко сказал Полине: — Полли, в больнице его обеспечат необходимым и полноценным питанием. — Все равно надо! — Полина даже ногой притопнула и головой тряхнула. — Марайка говорила тут на рынке сейчас зимняя голубая малина продается, очень вкусная, если осенью изумрудную брать. И красные персики… Тоже зимние… А давайте, сейчас зайдем? Лансу купим. Он тоже фрукты любит! Сейчас выберем какие самые вкусные, чтобы завтра в больницу взять. — Малина должна быть красной! — авторитетно заявил Тед, но потом почесал затылок и добавил: — Но желтая вкуснее и слаще, особенно когда оранжевая. Ладно пошли на рынок. Кира молодые кабачки любит, может попадутся. Станислав Федотович идти на рынок не захотел и решил пройтись до космопорта по городу, а потом подняться на обзорном лифте, одной из местных достопримечательностей. В общем, беспокоиться о Воронцове стало некогда. С одной стороны, Дэн не мог не волноваться о капитане, с другой, друзья норовили разбежаться в разные стороны и затеряться в плотной, хаотически перемещающейся толпе. А с третьей, то Тед, то Полина дергали Дэна к разным прилавкам то попробовать что-нибудь из местных лакомств или экзотических продуктов, то померить что-нибудь «миленькое» или «клевое», то посмотреть какую-нибудь диковину. К тому времени, как нагрузившись пакетами и значительно разгрузив свои карточки от финансов, они вернулись на парковку к флайеру, Дэн уже основательно устал и от впечатлений, и от людей и хотел домой. А потом Тед, Дэн и Ланс полетели в приют к Кире, Леночке и киборгам. Точнее Тед отправился к Кире, Ланс — проверять, как обустроили кошку, а Дэна взяли за компанию. И ему пришлось выслушивать Леночку, воодушевленно показывающую гостю свои владения. Познакомиться с киборгами он уже успел. Территория спортивного лагеря была большой, безопасной, хорошо защищенной, как от проникновений, так и от побегов. Дэну там, в общем-то, понравилось. Немного напрягали только контролирующие поводки от Симауры и Мараи. Но Дэн DEX-ов, бдящих за чужаками на своей территории, понимал и их наблюдение за своей системой не блокировал. Хотя начал понимать Ланса, стремящегося сбросить его обмен данными при каждом удобном и не очень случае. Сам же Ланс, собрав вокруг себя местных младших, увлеченно и детально объяснял им как заботиться о кошке, как кормить, как лечить, как расчесывать и как играть, как убирать, как понять, когда кошка устала и не хочет общаться. Кошка общаться хотела, громко урчала и терлась обо всех, пачкая киборгов мазью с шеи. На Альтернативного Леночка пожаловалась уже в конце экскурсии, тот сидел в карцере и капризничал: отключил DEX-связь, отвернулся к стене, зажал руками уши, закрыл глаза и не реагировал ни на какие раздражители, от пищи и воды тоже отказался. Дэн попробовал до него достучаться, но не добился успеха — причинять киборгу боль, освобождая его слуховые и зрительные рецепторы, Леночка строго-настрого запретила, а иначе не получалось, киборг закуклился качественно. — Жаль, видимо придется опять блокатор применять, — вздохнула воспитательница. — Ну как можно быть таким вредным?! Себе же пакостит! Дэн этого тоже не понимал. Вспомнил про Воронцова и расстроился. Похоже не только киборг был дорог Воронцову, но и тот киборгу. И Дэну это было неприятно. От Леночки скрыть свои чувства и мысли удалось. А от Теда нет. Тот хоть и был доволен, как сытый кот, но с допросом к Дэну по дороге обратно на корабль пристал. Пришлось кратко рассказать. Тед разозлился и, резко сменив маршрут, полетел в сторону моря. На «Мозгоед» они вернулись после двух часов головокружительных кульбитов над волнами и скалами и тревожного вызова от капитана. Будь во флайере с Тедом люди… Дэн не поручился б за их физическое и психическое здоровье. — Дэн, зайди в медотек, — сразу же попросил его Станислав Федотович. — Остальным — отбой и спать! — Как нога? Не болит? Давай-ка, все же посмотрю и пару укольчиков сделаю, — избежать осмотра не удалось. Станислав Федотович тактично изучал стену, пока Дэн, стянув джинсы, подставил Вениамину Игнатьевичу для ощупывания, руками и диагностом суставы. Нога болела, особенно, если давать на нее полную нагрузку, задействовав все имплантаты, но ходить можно было, с подключением имплантатов, не хромая и без потери эффективности. А в запасах энергии Дэн стеснен не был. — Надо все же было фиксацию наложить… — задумчиво пробормотал Вениамин Игнатьевич, и Дэн понял, что, несмотря на успешное сокрытие микротравм от диагноста, подозрения у доктора он вызывает. Все же хорошо, что, пока Тед крутил свои виражи над морем, он упирался тремя конечностями, давая ноге отдых, иначе б врач на правильном лечении все же настоял. Уколы регенерата Вениамин Игнатьевича сопровождались предварительной местной заморозкой и были практически неощутимы, а вот витамины в ягодичную мышцу тот вколол не иначе, как для воспитания почтения к медицине. Дэн ойкнул, а потом почувствовал, как нога немеет и становится непослушной. — Лежи, лежи. Пройдет скоро, — прокомментировал Дэнову гримасу экзекутор в белом халате, возвращая на ноющую попу трусы и прикрывая его простынкой. — Устраивайся удобнее, поговорим, пока расходится. Стас, иди сюда и чайник захвати. Вениамин Игнатьевич недавно дооборудовал медотсек веселеньким чайным набором, ярким, красным, в крупный горох, из автономного чайника-термоса для кипятка, заварочника и четырех больших чашко-кружек с блюдце-тарелками. Они дружно скинулись на этот подарок всей командой. Поскольку смотровой стол был занят стесняющимся и больше недоумевающим Дэном, ухмыляющийся доктор с подчеркнуто серьезным капитаном сервировали чаепитие на столике для инструментов. — Да, Дэн, доктора люди коварные. С ними лучше не ссориться, — сочувственно кивнул капитан, усаживаясь рядом и пододвигая навигатору чашку и вазочку с сушками. — Угу, — поддакнул Вениамин Игнатьевич, прихлебывая чай. — Кстати, про докторов и Воронцова. Ты же его неплохо знаешь? Что он за человек по характеру? Если по нашим знакомым смотреть на кого он больше похож? — На Мосю! — собственному ответу Дэн удивился, пожалуй, не меньше доктора с капитаном. — Мм… Вроде бы ничего вредного специально не делал, но Уайтер его на дух не переносил. А так спокойный, — Дэн подумал и добавил: — Даже слишком, как неживой. — М-мда… — Вениамин Игнатьевич задумчиво покрутил сушку на пальце. — Мося, значит… Ну да… Он сегодня полбольницы на уши благополучно поставил. Как раз-таки полным отсутствием какой-либо стрессовой реакции на ситуацию. Просто представьте себе, просыпается человек в больнице, весь в бинтах и под капельницей. Должно у него быть что-то: тревога, страх, беспокойство или радость, поведенческие изменения — в сознание же пришел. А этот только глаза открыл. При этом контактен, на раздражители реагирует, но ни интереса ни к чему не выказывает, ни просьб, ни жалоб на состояние. Будто слов не знает кроме «хорошо» и «нормально». Попросил по возможности, если у персонала есть доступ к его личным вещам, передать ему видеофон. На отказ отреагировал спокойно, когда принесли, тоже спокойно. Сообщения проверил, ответ отправил. И все, то же самое, ни эмоций, ни жалоб. С выходного психотерапевта вызвали, чтоб больного не упустить. У пациента в анамнезе тяжелая ЧМТ с комой и последующей амнезией, ведет себя неадекватно. То есть ситуацию оценивает адекватно, понимает где находится и с кем разговаривает, точнее общается, — временная дисфункция голосовых связок. Тоже, кстати, для нормального человека стрессоген, а этот выяснил, что говорить не может и жестом у медсестры планшет попросил, и спокойно пишет ответы. — Амнезия? — переспросил Дэн. Слушал он заинтересовано, было любопытно, как отдельные адекватные реакции человека, в совокупности заставляют заподозрить его во невменяемости. — Да, коллеги запросили полную медицинскую историю, да и у меня свой знакомый нашелся, Игорек когда-то у меня ординатуру проходил. Я его, правда, из парной вытащил, но Воронцова он быстро вспомнил. Необычный был случай, тяжелый и с осложнениями, в кому-то он уже у них ушел. В общем, парень напрочь забыл год жизни, предшествующий аварии. — А на «Черной Звезде» он сколько был? — Станислав Федотович посмотрел на Дэна. — Меньше, — Дэн ощущал себя странно. Он понимал, что должен сочувствовать Воронцову, но испытывал отчего-то радость и облегчение. — Ну, да, — задумчиво протянул Станислав Федотович, изучающе разглядывая лицо Дэна. Тот старательно подавлял желание неуместно довольно улыбнуться. — Он мне сказал, что не помнит, как к Уайтеру попал, я, однако, про клофелин подумал. Решил подпоили парня и подписали на контракт… — Нет, — Дэн перебил капитана. — Его Рэтт привел. Воронцов работу искал, и Рэтт уговорил Уайтера его взять. — Вот оно что… — капитан, сам того не замечая, раздавил сушку в пальцах. Крошки просыпались в чашку. Денис будто услышал мысли капитана в отношении Рэтта Манкса: «„Герой войны“, „кумир молодежи“… Крыса драная! — пират и подлец!». Но вслух капитан произнес, прожевав губами беззвучное ругательство: — Не повезло бедолаге. А сейчас-то как с ним все же? — Нуу, — протянул Вениамин Игнатьевич, — если Дэн говорит, что для него это скорее норма… То, я думаю, завтра посещения разрешат. Побился он сильно и газом надышался, сотрясение опять же, но раз это, действительно, не шок, с неспецифическим проявлением, то все с ним в целом в порядке, оклемается. И если кое-кто еще себе свои сухожилия больше рвать не станет… — Вениамин Игнатьевич пристально посмотрел на Дэна. — Как нога-то? Пошевели. Лучше? Дэн послушно пошевелился, онемение незаметно прошло, как и боль. Двигались суставы значительно легче, мышцы сжимались и тянулись сами, без задействования миоимплантатов. — Вот! Я говорил надо разгрузку обеспечить. Трудно с вами, киборгами! Все, можешь одеваться и идти спать. Чашку оставь, сами помоем. Дэн послушно сполз, натянул джинсы, прикрываясь столом, и выскользнул за дверь, а там немного задержался, прислушиваясь. — Мальчишка еще, все-таки! — услышал он тихий, но довольный голос капитана. — Расслабляется, очеловечивается. Быть собой уже не боится. Заметил? Что ответил капитан, Дэн подслушивать не стал. Было неловко, но необидно. Дэн был уверен, что он все равно всегда будет стараться не подвести и не разочаровать, а ему будут доверять, что бы он ни чувствовал. Эмоции влияют на поступки, но не определяют их. В конце концов, Тед может злиться, а Полина бояться, но поступать они будут как надо. И Дэн тоже. Будет стараться независимо от того, какие неправильные чувства прорываются наружу.