****
От туго заплетенной косы разболелась голова, Диас расплел волосы и стал раскуривать подаренный восточным послом ароматный табак. Распечатал письмо от сына и прочел. У Джея все хорошо: с мужем ладят, сын растет. Джей все еще не полюбил своего ребенка, но тот смешно ест арбуз — будто у него все лицо и руки в крови. Наконец-то для старшего сына настало счастливое окончание сказки, которая началась как ночной кошмар. А вот младший сын стал пугать Диаса. Если раньше Леррой притворялся взрослым, чтобы северные лорды воспринимали его как короля и подчинялись, то теперь он притворялся ребенком - ради спокойствия Диаса. В регенте он больше не нуждался и все решения принимал сам — советовался только для вида. А его рисунки… Некоторые, конечно, совсем невинны. Портреты Диаса, Джея, Имре — по последнему Леррой особенно скучал. При обилии альф вокруг, Леррою нужен был кто-то особенный — кто заменит фигуру отца, и он тянулся к родственной душе, принимал его ближе, чем принца чужого государства и даже чем любовника анатэ. Если бы Имре был здесь, то поговорил с ним о тех, других рисунках, где с мельчайшими подробностями и деталями сын изображал казни и пытки. Голова ныла все сильнее. Диас отложил письмо и мундштук, закрыл глаза и помассировал пальцами виски и пульсирующий затылок. Ничего не помогало, перед глазами все стало расплываться. Тут поможет только сон — слишком долгий и муторный был день. И эти восточники вклинились со своими напоминаниями и завуалированными требованиями. Неужели Ин Чжу такой глупец и всерьез поверил, что Диас выйдет за него в обмен на свободу Имре и некоторую другую помощь? Это и тогда было лишь удобной уловкой, а теперь стало вовсе невозможным. Не только из-за любви, но и… Диас накрыл ладонью живот и ласково погладил. Имре уехал, но оставил часть себя жить под сердцем омеги. Малыш был совсем крошечным. Диас ощущал его внутри, но тот пока не заявил о себе толчками. Неизвестно, что делать дальше с незаконным ребенком от тайных и запретных отношений, но одно точно — он ни за что не избавится от него. Диас подумает обо всем этом завтра и тогда решит, что делать и как быть. Он стряхнул остатки табака в огонь, играющий в камине, и пламя рассыпалось искрами, вспыхнуло оранжевым цветом, а дрова громко затрещали. — Ох, не до тебя сейчас, — отмахнулся Диас и, быстро раздевшись, улегся в постель. Он заснул сразу же, но его мучили кошмары и сквозь них он продолжал чувствовать головную боль и яркий аромат табака. Диасу снилось, как в углу комнаты собрались тени, шептались и замышляли что-то против него. Они отделились от стены и превратились в двух узкоглазых послов, словно демоны, похожие друг на друга, с одинаковыми виновато-вежливыми кроткими улыбками и веревками в руках. Диасу снилось, что один из них накрыл его рот ладонью и сжал так, что невозможно вскрикнуть, а второй схватил за руки и туго их связал. Диасу снилось, как он отбивался от демонов ногами, как впился зубами в пальцы восточника и во рту появился привкус чужой крови, ему снилась боль в разорванной мочке уха, треск четок из вишневых косточек, восточная злая, но тихая ругань, холод и тьма тайных переходов, гнилой запах подземелий. Диасу не снилось.Пролог
8 января 2020 г. в 19:59
Черная тень заслонила собой солнце, и лишь края пылали, словно огненное кольцо. Небо стало багряным и отражалось в подтаявшем весеннем снегу.
Диас сидел в королевской ложе, слева от пустующего трона, и наблюдал за спонтанно начавшимся праздником. Вера северян в высшие силы была циклична: иногда растворялась в заботах повседневной жизни и превращалась лишь в бытовые упоминания Ледяного Господина, а иногда — во время войн или особенно холодных и темных зим — люди утрачивали скепсис, совершали обряды и даже молились. Так что в последние годы северяне стали очень набожными, а солнечное затмение дало им шанс оживить сказки и легенды — и устроить по этому поводу торжество.
Ледяной Господин одержал верх над вечным противником — Огненным Хозяином — и лишил его могущества и власти над людьми! Если и так, то победа будет длиться недолго — совсем скоро кольцо превратится в серп, а после солнце вновь разгорится в полную силу. Насколько это вообще возможно на Севере.
Для Диаса затмение имело другое значение, наполненное сладкими и волнующими воспоминаниями. Он перебирал четки из вишневых косточек и воскрешал в памяти первый раз в его жизни, когда луна закрыла солнце и день потемнел, первый раз, когда Диас был с альфой. Это случилось на Юге так давно, что теперь казалось — в прошлой жизни или во сне. Он еще был огненным жрецом, любил южного принца и о том, чтобы стать королем-анатэ, мог только мечтать.
— Ваше Величество...
Диас повернулся на голос. Перед ним почтительно склонился восточный посол, а после поднял лицо с кроткой улыбкой. Можно было и не сомневаться, что он воспользуется удачным моментом, чтобы поговорить с глазу на глаз. — Благодарю вас за столь теплый прием. Мне выпала великая честь передать вам слова уважения и дары от лица Пресветлого Императора Ин Чжу, — он взмахнул рукой и помощник, который дожидался сигнала, подошел ближе и поставил у ног Диаса небольшой сундук и открыл его.
Внутри были лучшие восточные ткани и жемчужные серьги на бархатной подушке. Диас сомневался, что к его смуглой южной коже подойдут такие невесомые, невинные украшения. То ли дело тяжелые кроваво-красные капли, которые висели у него в ушах сейчас.
— Уверен, император Ин Чжу знает, что вдовец северного короля не может носить столь яркие наряды, — Диас вежливо улыбнулся. По правилам, после смерти мужа ему были запрещены любые украшения, но серьги — подарок Имре — он все же себе позволил.
— Разумеется. Но Пресветлый Император ждет, что вы ответите согласием на его предложение. Как и обещали.
Голос и выражение лица восточника не изменились. Он так же улыбался и кланялся при каждом удобном случае, но в самих словах уже был напор. Более того! Последнее предложение он произнес на южном наречии, родном для Диаса, придавая фразе больше веса и значения. Да, это правда. В обмен на свободу для принца Эммериха Яростного Диас согласился на брак с восточным императором.
Но с тех пор ситуация изменилась.
— Насколько мне известно, у императора Ин Чжу есть законный супруг, — после паузы произнес Диас. — Он ведь не думает, что может взять короля-анатэ Севера наложником в свой гарем?
— С величайшей печалью вынужден сообщить, что О Чу не так давно скончался.
— Передайте императору мои соболезнования по поводу его ужасной утраты, — вежливо произнес Диас, и не пытаясь изобразить сожаление.
Он отлично знал, как к омегам относятся на Востоке, и понимал, никакой скорби по супругу у Ин Чжу нет и в помине. Более вероятен совсем другой вариант — омегу убили намеренно, чтобы освободить место для Диаса. Не потому что восточники уважали чужие традиции и законы, а чтобы создать подобающую картинку для всех вокруг. Они отлично умели пускать пыль в глаза и на пути к своей цели никого не щадили.
— И согласие? — настаивал посол.
— Я об этом еще подумаю, — холодно ответил Диас и отвернулся.