Предел

Его глаза были затянуты пеленой алкоголя. Он полностью разрушил здравые мысли в голове этого человека. Рука так и была поднята над моей головой после горячего удара по щеке. Сердце гулко ухало в груди. Внутри зарождался червяк злости и обиды. Я злилась, его поведение было мне не понятно и неприятно. Этот чертов Учиха поднял руку на свою беременную жену, то есть меня. Я люблю его. Люблю же? Наверное, это уже не любовь, а привычка. Я привыкла каждый вечер снимать с него всю одежду, пропахшую женскими духами, укладывать, как маленького, в кровать, класть на тумбу таблетки. Вешать его костюм, чтобы с утра ему не надо было трудиться. Как мы стали жить вместе? Я и сама не знаю. Он никогда бы не посмотрел в мою сторону. Но одно сыграло важную роль — моя семья вертелась с его в одних кругах. Нас решили поженить родители. Своенравному Обито не понравилось это известие, и он стал пить. Тогда это было просто забавой. Он приходил, чтобы просто поспать, а потом вновь уходил. У него были любовницы и не одна, но это казалось неважным. Я ведь была счастлива, потому что любила этого засранца с первого класса. И вот он мой. Однажды я пришла домой и в нашей с ним постели лежала девушка. Они крепко обнимали друг друга и крепко спали. И именно в тот момент поняла, что никогда не расскажу Учихе, что увидела их. Он бы ушел. Схватился бы за эту возможность двумя руками. Я простила. Кусала губы. Меня ломало изнутри. Казалось, что уже умерла. И вновь любовь творит чудеса, и вот я вновь в норме. А когда Учиха узнал, что после единственной ночи с ним я забеременела, он пришел в бешенство. Орал про аборт и то, что ребенок не нужен. Для него это было лишней цепью. Я думала, что хотя бы это его отрезвит. Нет. Сейчас, сидя на кухне с приглушенным светом, я крутила между пальцев шариковую ручку. Я была опустошенной. Это был конец. Юность прошла, и любовь с ней. Подтянув поближе листок бумаги, я начиркала на бумаге: «Прекратите играть на нервах людей. Если они терпят — значит дороги, но терпеть-то будут не всегда». Ушла.