✞✞✞
- Я думал, я там сдохну, - залезая на переднее пассажирское, со стоном вздохнул Узумаки, пытаясь выгнать из сознания плотно отпечатывающиеся картинки того, что рушит его нежную психику похлеще всяких там скримеров. - Все хоть записалось? - устало спросил он, вытягивая из-под рубашки микрофон. - Каждое слово, - подтвердил красноволосый парень, выуживая флешку из звукозаписывающего проигрывателя. Задумчиво повертел ее в руках, чему-то своему усмехнулся, и потянулся за портфелем на заднее, чтоб впихнуть туда эту флешку и достать пару бумаг. - Мне нужны твои подписи здесь, здесь и здесь, - указал он, протянув ручку и планшет Наруто, который прикрепил к нему эти бумажки, принимаясь подписывать. - Как только Дейдара вернется к работе, запись попадет в его руки, а пока что будет храниться в моих, - пояснил он, запихивая бумажки обратно. - Еще вопросы остались? - взглянул он на Узумаки, что уже ковырялся в мобильнике, корябая смску Какаши. - Нет, - отрицательно мотнул головой он, приоткрывая дверцу. И, высунув уже одну ногу на улицу, оторвался от телефона, взглянув в ореховые глаза. - Спасибо за помощь! - прокричал он и губы мужчины тронула легкая улыбка. - Не за что, за мной просто долг висел, передай Дею, что мы теперь квиты, - поворачивая ключ зажигания, усмехнулся он. Наруто агакнул и исчез.✞✞✞
Удивленный Итачи еще раз прошелся по палате, размял мышцы, присел-привстал, и вопросительно уставился на Какаши. - Лимит Хафилфика, водопад молодости, жижа из орхидеи, агрессивный процесс и... - поморщился мужчина, пытаясь вспомнить, что там еще. - Короче, ты не хочешь этого знать. - Очень даже хочу, - возразил Итачи, с полным охирением во взгляде наблюдая, как синяки на сгибах локтя, где не так давно торчали иглы с питательными веществами, по простому — капельница, сходят прямо на глазах. - Тогда не мне тебе это объяснять. Будет время — познакомлю тебя с моим старым другом и тот-то уж все тебе во всех подробностях выложит. Дам сто долларов, если ты хоть что-то поймешь, - с содроганием вспомнил он слова друга, от которых до сих пор голова шла кругом. - А сейчас нам пора убираться отсюда. Ты пока переоденься, а я пойду с доктором парой слов перекинусь, - кинув на разворшенную кушетку пакет с одеждой, велел Хатаке и вышел. Конечно, Итачи не был удовлетворен тем, что ему придется ждать объяснений. Буквально вчера максимум, на что он был способен — телефон в руках удержать. Сегодня — хоть в марафоне участвуй. Такое вообще возможно? Кстати, насчет телефона... с кем это там Дейдара все утро базарит? Что ни позвонит, а линия все занята и занята... Он вообще спал? Итачи всю ночь пробазарил с ним, пока усталость свое не взяла, и под утро все-таки вырубился, не отключившись даже от вызова. Пара часов крепкого сна и вуаля, ощущение такое, будто десять проспал. Еще сморенный сном встал и босыми ногами поплелся до туалета, пока сзади что-то не шандарахнулось, вырвав из рук капельницы на пол. И только тогда он обернулся, наконец, понимая, что так не должно было быть. Он не должен стоять, он не должен ходить, он не должен вообще лишний раз двигаться. Почему-то про Дея он подумал раньше, чем про Какаши и уж тем более про врача, которого стоило бы сразу поставить в известность, что он вышел из состояния овоща, и принялся сразу же названивать запавшему в душу блондинчику с радостными вестями. А абонент уже «занят» ни свет, ни заря... Интересно же — чем? Без согласия пациента больница не имеет никакого права лечить его, если он только не при смерти. Итачи не при смерти. Доктор не сильно обрадовался заявлению представителя пациента, но перечить не мог. Не в его компетенции. Поэтому Какаши вскоре вернулся в палату к Итачи и, пока доктор подготавливал выписку, решил поведать ему все же о том, что там Дейдара с Наруто мутят с самого утра.✞✞✞
Микото была вся как на иголках, в нетерпении расхаживая от окон до дверей, переживая о том, что ей предстоит. А предстоит ей, ни много, ни мало, познакомиться воочию с без пяти минут зятем и впервые после разлуки встретиться с сыном, на похороны которого она и приехала. Одно звучит дурнее другого — трудно усвоить мысль о том, что у тебя на горизонте «зять» намечается, когда у самой два сына... Не будь тот самый «зять» сыном Кушины с Минато, она бы в жизни не приняла парня сына, который охотился бы за его кошельком. Ну, иначе зачем мужчине заводить отношения с мужчиной? Бред. Однако тут ситуация интереснее складывается: «зять» и без ее сына не жалуется на размер своего кошелька. Тогда что же еще ему нужно от Саске? Положение в обществе, которое у него, пусть и на одну ступень ниже, но все же и так имеется? В жизни бы не поверила, что Кушина с Минато могли бы воспитать такого меркантильного парня... тут должно быть что-то другое. Но что — она обязательно выяснит при встрече с ним. Любовь и все в том же духе женщина в расчет не брала, твердо уверенная, что отношения с мужчиной — это либо болезнь, либо личные выгоды. Интересно, к какой категории относится Саске? Про Итачи и говорить нечего. Она боялась. Она просто чертовски боялась, что тот от нее отвернется с концами, не простит ее трусливый побег, не позволит ей все исправить и стать примерной матерью, ибо за тридцать четыре прожитых года у него, вероятно, уже устоялся ее образ, как слабой безвольной женщины, которая сотни раз высказывала возмущения в сторону мужа, но ни разу ничего не сделала, чтобы как-то попытаться укротить нрав Фугаку хотя бы в отношении собственных детей. Это она понимала только сейчас, оглядываясь назад, где ошибки прошлого так явственно бросались в глаза, что было просто до одури стыдно за свое эгоистичное поведение. Да, у нее было сто поводов бросить мужа, но бросить детей — ни одного... Поймет ли ее Итачи, если и без того воспитание Фугаку оставило на нем неизгладимый след, что со своих десяти лет мальчишка отгородился от собственной матери, поддерживая с ней лишь нейтрально-вежливые отношения? Внутри все в тугой ком сворачивалось от волнения. В момент, когда в дверь постучались, ком этот взорвался как атомный реактор, едва не лишив женщину чувств. Первая мысль — Итачи не стал бы скромно стучаться в собственный дом, что значит за порогом, вероятно, Наруто, ибо кроме него никто больше не смог бы сюда попасть, без проблем миновав пост охранника и код, необходимый для разблокировки доступа на этаж. На подгибающихся ногах дошла до прихожей, трясущимися руками потянулась к замку, решительно отпирая его, пока передумать не успела, и раскрыла дверь, увидев за ней в первую очередь огромный букет цветов с ногами, торчащими снизу. Наруто, пока гонялся по городу в поисках самого красивого и большего букета, тоже на измену подсел, не представляя вообще, как ему знакомиться с матерью мудака, в которого он по дурости умудрился втюриться по самое не балуй, зная со слов своей матери, что та уже в курсе их, кхм, близких отношений с младшим Учихой. Поэтому сейчас, прячась за пышным сине-буро-фиолетовым с продрисью букетом фиалок, являющимися, как подсказал Какаши, любимыми цветами женщины, он просто терялся, пытаясь понять, с чего вообще разговор завести. Переволновавшись, выпалил сходу стандартное: - Здравствуйте! Узумаки Наруто, группа крови Б, знак зодиака — весы, без пары месяцев двадцать лет, сто восемьдесят сантиметров в длину, семьдесят семь килограмм на подъем, и я вроде как идиот, потому что люблю Вашего младшего сына! - отрапортовал он как в армии, вытянув руку с букетом вперед, едва не двинув им в лицо удивленной женщины. - Приятно познакомиться! - низко поклонился он, боясь смотреть на мать Саске. Почему-то казалось, что она его уже ненавидит. Еще бы. Как это выглядит в общих чертах? Взрослый сын-пидорас привел домой второго несовершеннолетнего пидораса, заявив, что они спят вместе. Наруто, на месте Микото, сам себя спустил бы с пинками по лестнице, отвесив перед этим себе увесистого пиздюля за то, что, как малолетний дебил, следуя за «новой модой» в играх с собственной ориентацией, приплел к больной башке башку взрослого парня, которому давно пора бы собственной семьей обзавестись, а не терять время на мальчиков-малолеток. Микото, мягко сказать, охуела. - Микото Учиха, - мягким голосом растерянно отозвалась она, принимая букет. Оглядела его повнимательнее, понюхала, и улыбнулась. Болезнь или меркантильность, но приятное впечатление на даму произвести он могёт. - Мама младшего сына, - насладившись приятным ароматом, улыбнулась она и только после этого рискнула таки поднять взгляд на так и стоящего в поклоне парня. Хах, забавный какой. - Проходи, будем еще приятней знакомиться, - пошире раскрыв дверь, впустила она вздохнувшего с облегчением парня, который, по всей видимости, волновался ничуть не меньше ее. А это уже о многом говорит о нем, как о личности. С облегчением вздохнув, словно смертная казнь в последний момент отменилась, Наруто выпрямился и вошел, прикрывая дверь. А глазами так и прилип к Микото, которая тоже с легким удивлением рассматривала его. И как этой девушке, с виду которой и сорок лет-то с огромным натягом дашь, может быть за полтос? Не в пятнадцать же она Итачи родить умудрилась?... Хотя хуй его знает, что за традиции у этого шибанутого клана кроме тех, о которых Саске ему успел рассказать. Ладно, о возрасте в любом случае спрашивать неприлично. Захочет, сама поделится своим секретом молодости. Зато будет шанс узнать, не с одного ли чана «живой водицы» они с его родителями, Цунаде и Деем питаются, иначе он просто отказывается понимать, как это никто из этой четверки не выглядит на свои честно прожитые годы... - Надо же, как ты на отца похож, - чтобы хоть как-то продолжить беседу, подметила она, неуютно топчась на ровном месте. - Да, - улыбнулся Наруто, тоже подмечая общие черты Микото с Итачи и Саске. Черные шелковистые волосы, что на данный момент собраны в аккуратный пучок, большие черные очи с благородным разрезом глаз, тонкие губы, подведенные алой помадой, и аристократическая бледность кожи. Наверное, стоит как-нибудь увлечься историей древнего клана и узнать, с каких веков зародился исключительный ген Учих, среди которых шанс встретить загорелого голубоглазого блондина без смешанной крови равен нулю. Чем, конечно же, как-то раз попытался выебнуться «не смешанный» Саске. - Нас часто с ним со спины путают, - улыбнувшись воспоминаниям о том дне, когда Учиха хвастался ему своей «чистой» кровью, поведал он. - А вы приятнее, чем я ожидал, - совсем уж потерявшись во времени, дополнил он, неотрывно смотря в черные глаза женщины, мечтая поскорее взглянуть в другие такие же черные глаза, которые когда-то преследовали его в самых страшных кошмарах, а теперь в самых смелых снах, о содержании которых и вспоминать-то стыдно. Ему тако-о-ое сегодня приснилось... И вдруг опомнился: - Ой, это не то, что я имел ввиду... в смысле, нет, то... но я не то, чтобы представлял такую мигеру... ну, то есть не мигеру, а... это, ну... я думал, что вы будете такой противной... о-ой, ну, не противной... просто это, Саске мне много рассказывал о семье, не про вас конечно, про отца больше, но... это, как бы, в воспитании участвуют двое, хе-хе, и... черт, снова не то... - раскраснелся блондин, даже не догадываясь, как же он в точку попал. «В воспитании учавствуют двое». И пусть воспитанием Саске она старалась заниматься сама, но вот в воспитании Итачи она практически не принимала никакого участия. Молодец, парень. Сходу, да по больному. И не выгляди эти его едва связные причитания так нелепо-смешно, Микото, возможно, задели бы эти слова. Но сейчас единственное, что она хотела — рассмеяться. Так вот легко и просто, потому что тот хитрожопый парень или, наоборот, сопливый дурак, расписывающий дифирамбы в честь ее прекрасного сына, каким она представляла Наруто, никак не подходит под то, что видит тут сейчас перед собой. А перед собой она видит простого, как дважды два, чуть смущенного от собственного бессвязного бреда и искреннего, как младенец, мальчишку, к которому она даже при всем желании держать ухо востро не может относиться с той подозрительностью, что была изначально. - Успокойся, я тебя поняла, - улыбаясь краешками губ, ответила на всего его стенания женщина, жестом приглашая пройти дальше прихожей. Вроде бы тут, на столике у дивана когда-то стояла красивая ваза, в которую можно было бы поставить букет... куда она испарилась? Оглядевшись, ничего подобного не нашла. Ладно, тогда надо действовать по-другому. - Ты пока тут присаживайся, а я схожу букет поставлю. Кстати, извини, что сразу не сказала, но спасибо, он очень красивый, - вежливо указав на большой полукруглый белый диван, пригласила она гостя, после чего скрылась в том закутке, где была кухня. А Наруто отдаленно агакнул, потеряв связь с реальностью в ту самую секунду, как глазам открылась родная картина родного дома, где он ощущал себя намного уютнее и уместнее, чем где-либо еще. Ни Гаара, ни собственная квартира не приносили ему такой покой и умиротворение, как этот диван, этот камин, этот телек и панорамные окна, открывающие вид на весь такой мигающий разноцветными огнями в темноте Токио. Он д о м а.✞✞✞
К тому времени, как Итачи с Какаши добрались сначала до офиса Дея, а потом уж только до дома, Микото с Наруто уже чуть ли не лучшими подружками стали. Сидели себе на диване, распивали чай с круассанами, и над чем-то дружно смеялись, не обратив внимания на их приход. Стоило подойти ближе, как вопросы о причинах смеха отпали, когда глаза наткнулись на местечко между Микото и Наруто, усыпанное теми самыми фотографиями, которые буквально вчера ночью довели мисс Учиху до слез, а сегодня — до истерики. Сидели они там и хохотали с запечатленных неловких моментов с раннего детства братьев, чуть ли не писаясь со смеху. - Вот пусть мне только попробует еще хоть раз над моей историей с гусеницей посмеяться! - во всю ржал Узумаки, держа в руках фотографию трехлетнего Саске со стоящими дыбом уже на тот момент средней для мальчика длины волосами и мокрыми синими колготочками между ног, сзади на которого с петушинной яростью несся гусь, благо, от него ребенка отделял сетчатый забор. Столько паники в глазах Саске он еще никогда не видел. - Это мы в Казань к моей прабабушке ездили, у нее там свое хозяйство было и свои правила, в чем, по ее русско-нажитому мнению, детишки бегать должны, - смеясь, пояснила Микото. Ох уж, эту поездочку в Россию она никогда не забудет! - Простите за беспокойство, но мы вам не помешаем? - спустя пару минут после прибытия, учтиво поинтересовался Какаши, переглядывающийся с Итачи, который смотрел на мать и Наруто с небывалым умиротворением на душе. - О, Какаши, Итачи! - воскликнул возбужденный Наруто и, быстренько откопав какой-то снимок, продемонстрировал его новоприбывшим, обратившись к Учихе. - Ты чего, с шести лет на паспорт фотку репетировал? - улыбнулся он, глядя на общий снимок первоклассников, где штук двадцать детей то с улыбками, то, наоборот, с грустью позировали для камеры, а будто отдельно стоящий ото всех мальчик с черными глазами и удлиненными черными волосами позировал так, словно роль манекена отыгрывал: руки по швам, взгляд строго вперед, на лице ни тени эмоций. - С шести лет мне отец все время твердил, что никто не должен видеть мои эмоции, потому что эмоции — слабость, отражающая как на ладони все, что ты думаешь, - невесело объяснился перед Наруто Итачи и перевел взгляд на мать, что утихла, как только поняла, что сын уже за спиной. Ей, видимо, никто не преподавал тот же урок, потому что по застывшему в глазах ужасу было ясно как божий день, что она очень боится поворачиваться к нему лицом. - Даже не обернешься? - спросил он ее, от чего по спине пробежал холодок. Микото вздрогнула и, переглянувшись с Наруто, все-таки начала шевелиться, потихоньку поворачиваясь к новоприбывшим. Отлично, теперь он ее видит, а она его нет, потому что просто не в силах поднять виноватый взгляд на Итачи, чувствуя, как он своим взглядом чуть ли не дыру у нее на макушке проскреб. - Наруто, пошли я тебе парочку интересных фокусов покажу, - поняв, что в студии становится слишком тесно для них четверых, позвал он блондина, тонко намекая на то, что сыну с матерью надо побыть один на один. Наруто посмотрел на Итачи, посмотрел на Микото, и, утешающим жестом приобняв ту за плечи, успев прознать о ее страхе быть не признанной старшим сыном за те пару часов до его возвращения домой, встал и ушел вслед за Какаши. Итачи так и стоял на том самом месте, где затормозил изначально, и глядел на Микото, что сидела в пол оборота на диване, смотря на что угодно вокруг, но только не на него. Говорить он ничего не спешил, просто любуясь видом матери в попытках припомнить, когда он слышал ее смех и слышал ли вообще, вместе с этим подмечая мелкие изменения в ней за те пару лет, что не виделись. Неглубокая сеточка морщин меж бровей, едва заметные складочки у носа, но при всем том изменилась она в лучшую сторону: не было усталости в ее взгляде, не было синеватых подглазин, не было прежней нелюбви к своей жизни. За время отсутствия она словно по новой вдохнула эту самую жизнь, за что ей было чертовски стыдно перед Итачи, но он ее ни в чем винить даже не думал. Он взрослый, Саске тоже уже далеко не ребенок, так что если ей нужно было вырваться из лап отца, чтоб заново полюбить этот мир и вспомнить, что все ее существование — не заточение в золотой клетке, то он готов понять ее и принять, как только ответит на один-единственный интересующий вопрос: - Ты его настолько терпеть не могла, что его похороны оказались недостаточной причиной, чтоб хотя бы попрощаться с человеком, с которым ты провела большую часть жизни? - единственное, что спросил он. Слез не было, но женщина всхлипнула, утерев рукавом только-только набегающую на глаза влагу. - Я не знала, - тихо, виновато пробормотала она куда-то там в сторону, так, что Итачи пришлось внимательнее прислушиваться, чтоб не упустить ни единого слова. - Я ничего не знала, Итачи. Я нарочно забыла вас и в сторону Японии даже дышать не смела, путешествуя по всему миру, чтоб не сорваться и не вернуться в этот чертов абьюз... Бог с ним, с Фугаку, земля ему пухом, мир многого не потерял, но ты... Господи, если бы я только знала тогда! - еще раз всхлипнула она и по щекам все-таки покатились дорожки слез, сдержать которые она так и не смогла. - Я разрыв сердца чуть не заработала, когда ни с того, ни с сего, спустя столько времени по велению левой пятки решила старую почту проверить, а там последним письмом было приглашение на твои похороны... Испугалась, что прямо в Венеции так и умру с телефоном в руках, но желание увидеть тебя и убедиться, что это не глупая шутка, пересилило. И, как оказалось, не зря... Не знаю, что это было, но я очень счастлива, что ты к нам вернулся на моих же глазах, - улыбнулась сквозь слезы она, решительно подняв зареванный взгляд на Итачи. - Прости меня, сын. Итачи не держал на нее обиду, чтобы прощать. Прощать ему просто нечего. Вопрос задал, ответ получил, так что не важно, где она была, когда было все хорошо, главное, что она сейчас здесь, с ними, когда дела пошли хуже. - Я люблю тебя, - подошел он к матери и обнял крепко-крепко, пытаясь вспомнить, когда делал подобное в последний раз. Это он тут извиняться должен, что за все свои прожитые года Микото ни разу не слышала этих заветных слов, которые звучать с его стороны должны были чаще. Микото не поверила своим ушам. Застыла в оцепенении, не сразу сообразив, что вообще сказал и сделал Итачи. А когда поняла, слезы по щекам катились уже только от счастья.✞✞✞
С тоской во взгляде Наруто осмотрел ту самую лоджию, куда привели его ноги в тот самый раз, когда он впервые позволил Саске себя поцеловать, рукой погладив тот самый шезлонг, который спас его тем самым вечером от проливного дождя. Сколько эмоций тогда испытал, сколько сил было вложено на осознание произошедшего, сколько, черт возьми, впечатлений о том памятном дне в его мозгу отпечаталось. И только где-то на этом моменте в полной мере ощутил, как сильно ему действительно не хватает Учихи. - Скучаешь? - заметив тоску во взгляде блондина, аккуратно поинтересовался Какаши, остановившись рядом с ним. - Да, - не видел смысла скрывать это Наруто, чуточку улыбаясь. Господи, как же хотелось ему вернуться в те дни, когда он жил здесь и Саске был рядом, и исправить множество своих косяков, которые сейчас представлялись ему большой глупостью. Стоило не терять время, когда оно было, на то, чтоб определиться со своими чувствами, а просто наслаждаться его близостью и тогда, может быть, в Берлине все сложилось бы по-другому. - Какаши, я такой идиот... - прикрыл он глаза, пытаясь угомонить снова заворочавшиеся внутри противоречия, бороться с которыми он не хотел. Есть и есть, хрен-то с ними, все равно изменить ничего не получится. - Он, согласись, не лучше, - не стал возражать Какаши, едва заметно усмехаясь, вспомнив разговор с Учихой в курилке. Вот уж действительно, два сапога — пара... Один идиот не может определиться, что делать со своими чувствами после случившегося, второй же просто идиот, который сам списал себя со всех счетов, отказавшись бороться. Для полного понимания ситуации между этими идиотами осталось прояснить только одно: - Ты ведь его любишь, да? Наруто нахмурился, натянуто улыбнувшись. Мужская гордость буквально вопила, призывая не признавать постыдный факт вслух кому-то, кто не Цунаде или Гаара, которым он на все сто доверяет, и пришлось силой воли затолкать ее как можно дальше, на сей раз не желая идти у нее на поводу. Признать свои чувства перед Микото, которая не была посвящена во все тонкости их отношений, оказалось не так уж и трудно, но тут... Стань он случайным слушателем своей истории, сто лет бы у виска пальцем крутил, пытаясь понять, как можно быть таким непроходимым тупицей, у которого, по всей видимости, ни капли самоуважения за спиной. Но он не «случайный слушатель», так что, хочешь-не-хочешь, а жить с этим всем все равно как-то надо. Он больше не будет бегать сам от себя, боясь признать очевидное. Хватит уже пытаться стоить из себя вменяемого человека, когда как божий день ясно, что с головой у него рил нелады. Скрывать свои беды с башкой он просто устал. И так уже сколько времени в пустую потрачено... - Да, - снова согласился Наруто, ощутив невероятную на душе легкость, будто только что сбросил со своих плеч полтонны лишнего груза. Какаши сардонически усмехнулся. Ну вот, что и требовалось доказать: Саске придурок, раз не понял этого сам и сознательно оттолкнул Наруто, посчитав себя его недостойным, отчего легче не стало ни ему, ни самому Наруто. Знатный каламбур получился... - Так ты простишь его? - задал он самый волнующий вопрос, вызвав у Узумаки нервный смешок. Губы искривились в ехидной ухмылке, пальцы резко соскользнули с шезлонга и он повернулся к своему собеседнику, пытаясь понять, всерьез ли он спрашивает подобную чушь. Даже удивился, не заметив на лице Хатаке ни намека на то, что это просто глупая шутка. - Нет, - решил-таки тогда объяснить он все, что думает по этому поводу, обходя шезлонг и присаживаясь на него. - Но я не Саске. Я не могу отвернуться от дорогого для себя человека, даже если поступил он со мной как конченая мразь аж дважды, и оба раза не с целью навредить. Но если в первом случае вина полностью на нем и обида за это осталась в прошлом, то тут... Тут я сам облажался, допустив подобное,- по сей день не в силах простить себе тот трусливый побег, передернулся он, целиком откидываясь на спинку шезлонга. С положения лежа открывался еще более прекрасный вид на вечернее небо, подсвеченное яркими огнями города, что селило в душе немыслимое спокойствие. - Но брать всю вину на себя я тоже не собираюсь. Не будь он изначально таким мудаком, умеющим только давать обещания и не сдерживать их, все было бы по-другому. Но я поверил ему. Поверил на свою голову, хоть и знал с самого начала, с кем связываюсь, - тяжко вздохнул он, поражаясь собственной наивности, которой хватило пары ласковых слов и грустных моргалок, чтобы растаять перед ним, как лед на солнце, совсем позабыв, как и чем жил этот человек до того, как без приглашения втиснулся в его жизнь, перевернув в ней все с ног на бошку. Но сейчас, как говорила бабуля Цунаде, кулаками после драки поздно махать, с этим остается только смириться — как ни усрись, а время вспять все равно не вернешь. Да и не хотел он совсем-совсем вспять. Отмотать бы до того момента, как мысль взять в рот у парня перестала для него быть самой отвратительной вещью на планете, уступая в «отвратительности» лишь полноценному сношению двух самцов, и дело с концом. - Но, несмотря ни на что, я был с ним счастлив, - немного улыбнулся он, наконец только сейчас целиком и полностью понимая, что Цунаде имела ввиду. - И хочу, чтоб дальше все было так же. Жизнь без него я уже с трудом представляю, а ответственность за Берлин мы должны понести вместе, - заключил он, безмятежно разглядывая редкие облака над головой. Может, «польза обиды» в том и сокрыта, чтобы понять, что же на самом деле из себя представляет Саске Учиха? — задумался Узумаки. Все-таки принимая его лучшую сторону, придется принять и худшую, которая является неотъемлемой частью его. Где есть свет, там всегда будет и тень. Внутренние «демоны» дремлют в каждом, он сам не исключение, но если берешь человека себе, то бери целиком, со всей его многогранностью. Все, что остается Наруто теперь — укротить их, признать Учиху таким, какой есть, и двигаться дальше, будучи готовым, что Саске не всегда будет с ним ласковым, как котенок. Себя он снова обидеть не даст, ведь удалось ему это сделать лишь потому, что застал его Учиха врасплох, выкинув такой финт, к которому Узумаки не был готов. Но отныне и впредь, он будет готов ко всему. Вот и весь сказ. Какаши присел на соседний шезлонг, вдумчиво вглядываясь в расслабленного Узумаки. Сказал-то парень, конечно, красиво, но разве это все не должно расцениваться как ответ «да» на вопрос, который озвучил Хатаке? Так почему тогда озвучено было «нет»? Кажется, Ирука высосал из него последние остатки серого вещества и теперь он не в силах понять, что же, в конце концов, имел ввиду Узумаки, говоря сначала одно, а потом ровно противоположное. - Так и, все-таки, ты же, выходит, простил? - не справившись с загадкой самостоятельно, осмелился аккуратненько уточнить он. Наруто перевел на него насмешливый взгляд, не стягивая с лица улыбку. - Прощения не существует, - припомнил Наруто слова своего психолога, улыбаясь еще чуточку шире. - Существует смирение и принятие, что я и сделал — смирился и принял себя, смирился и принял его. И заодно сделал выводы: нельзя забывать эту его гадкую сторону и всегда быть с ним начеку, - поняв, что и этим мало что объяснил, пояснил уж совсем по простому: - Когда-нибудь он завоюет мое доверие снова, если не загадит все и в этот раз, но будет это далеко не сейчас. Сейчас я просто хочу быть с ним рядом, а остальное не так уж и важно. Правильно то будет или нет — лишь время покажет, но сейчас мы оба нуждаемся в еще одной попытке начать все заново, приняв ко вниманию предыдущий опыт, чтобы эта история имела счастливый конец, - как правильно аргументировать свое решение собеседнику, чтоб тот у виска пальчиком не покрутил, Наруто не знал. Поэтому решил скоропостижно закончить на этом, заметив только успевшего рот раскрыть для продолжения диалога Какаши: - Да, я в курсе, что этим похоронил свою адекватность, но ничуть не жалею: психам не нужны оправдания своим нелогичным поступкам, - универсальный ответ для каждого, кто сочтет нужным поделиться с ним своим мнением в попытках навязать свою правоту. Без советчиков обойдется. Пусть его лучше считают безумцем, чем ебут мозг, доказывая, что он мыслит неправильно. Вот только Какаши и не думал его осуждать, но до того, как успел поделиться этим с Наруто, тот вообще срулил с темы, переходя к действительности: - Как думаешь, они там надолго? Спать уже хочется... - для наглядного понимания кто такие «они» кивнул назад, но не обернулся, чтобы заметить остановившийся силуэт за спиной, который моляще покачал головой своему помощнику, прося не сдавать его невольно подслушивающую персону. - Итачи уже на подходе, - указывая взглядом на стеклянную дверь, чуть громче положенного ответил Какаши, вполне удовлетворенный тем, что услышал насчет Саске со стороны Наруто. Все-таки как ни крути, но он всегда будет на его стороне, что бы тот ни сотворил. И сейчас мог только порадоваться, что Наруто осмелился на еще один шанс. Не менее удовлетворенный услышанным Итачи, в свою очередь, тупить не стал, хватаясь за ручку и тут же дергая ее на себя, типа только пришел: - Вы ужинать идете? - как ни в чем не бывало хлопнув дверями, чтоб на сей раз не остаться незамеченным, поинтересовался он. - Какаши, мать там из заначки достала свой фирменный рамен, вчера, говорит, весь день на нервах готовила, ты идешь? - поиграв бровями, пригласил он воссиявшего духом мужчину, который вынужден был подыграть Наруто, типа болтали они тут о погоде. Знал же, что Наруто не в курсе, что Итачи в курсе. - Тот самый рамен, который «всего и побольше»? - быстренько подстроившись под ситуацию, воодушевленно переспросил он, вспоминая этот божественный вкус из детства. Получив кивок, его с места сдуло с воплями: - Чего ж ты сразу-то не сказал?!! - А ты? - улыбнулся Итачи, обращаясь к Наруто. - Мать и тебя приглашала. Наруто чуть слезу не пустил, так его тронула забота старшей Учихи. - Не в моих правилах отказываться от халявного рамена, - поднялся он, направляясь вслед за Итачи. А сам весь извелся, что же это за рамен такой, который «тот самый, всего и побольше». Не попробовать его он не мог.✞✞✞
Рамен и впрямь оказался незабываемым, впечатлив даже такого раменовского гурмана, как Наруто, что перепробовал эту лапшу во всех ее проявлениях, от заварной до ресторанной, но вкуснее, чем на кухне Микото, нигде не нашел. Он долго восхвалял ее блюдо под одобрительные кивки Какаши, который хоть и не болел раменом, в отличии от разошедшегося Узумаки, но эту лапшу, что готовит его приемная мать, готов был есть на завтрак, обед и ужин всю свою жизнь. Итачи, выслушав скомканные объяснения Хатаке, который тщетно пытался донести до всех суть того, что приключилось с ним и как это покойный не покойным вдруг очутился, с трапезой покончил быстрее, пожелав всем сладких снов, после чего ускакал в свою комнату, соскучившись по родным стенам. Но не стены больше всего порадовали его там, а возможность выйти в интернет, где он договорился связаться с Дейдарой. Интересно, Микото удар не хватит, если прознает, что старший сынок, по примеру младшего, парнями увлекся? Ну, то есть, не то, чтобы прям уж «парнями», но Дейдарой он точно увлекся. Загадывать раньше времени Итачи не стал — два дня знакомства с ним «ты на ты» срок не достаточный, чтоб представлять, как на него отреагирует мать. Мало ли, как там еще дальше сложится... Может отпустит через парочку дней? А Наруто, нажравшемуся до отвала, предложили не срываться на ночь глядя куда-то и переночевать здесь, от чего отказываться он не стал. В конце концов, он скучал по этому дому, поэтому был просто счастлив вернуться в ту комнату, которую делил раньше с Саске. По-факту, комната эта изначально принадлежала Итачи, но еще с тех давних времен, как отец слег, он занял его личную (отдельную от общей с Микото) комнатушку, внутри которой имелось три двери: в ванную, в коридор и в личный кабинет, который по наследству достался Итачи. Работать удобнее. Какаши проживал как раз рядом с ним, напротив кабинета, чтоб всегда быть «под рукой» у Фугаку. А в верхних комнатах расположилась только Микото, не желавшая оставаться на втором этаже в одиночестве. Осознание присутствия кого-то рядом через пару стен позволило ей спокойно расслабиться и задремать, признавая себе, что Наруто совсем не такой, каким она его ожидала увидеть. Если не вспоминать про их отношения с Саске, то вполне себе прекрасный мальчик, учтивый, обходительный и приятный в общении, как и положено наследнику Намикадзе. Как же он с ее сыном-то спутаться умудрился? Да и стоит ли ей это знать? Пусть будет для нее просто близким другом Саске — так его легче воспринимать и не оглядываться на сомнительный выбор спутника при всех-то положительных чертах, а чем уж они там с ним за закрытыми дверями заниматься собираются просто не ее ума дело. Так и сына проще понять, одни плюсы в этом решении. Попав в свою комнату, Наруто в ступоре встал ни там, ни сям, застыв изваянием прямо в пороге. С тех пор, как он покинул ее, сюда, видимо, никто не заходил. Ему даже на секунду почудилось, что вышел он из нее всего пару минут назад и вот вернулся, вспомнив, что что-то забыл. Сердцебиение участилось, дышать стало труднее, когда на глаза попались те самые наручники, которыми Саске приковал его на второй день в загородном доме, что так и остались тут демонстративно висеть на «шейке» настольной лампы, напоминая, чем может окончиться повторная попытка испытать терпение Саске на прочность. Потом глаза зацепились за провод зарядки, что двадцать четыре на семь торчала в розетке, в любую минуту готовая подпитать старенький айфон Саске, из-за чего они часто цапались, потому что свой самсунг Наруто мог поставить заряжаться только сюда, где провод до кровати спокойно достает, но Учиха после себя не считал нужным освободить розетку. Рядом с ней так и стоит полупустой дезодорант, которым пользовались оба, там же лежит старенькая потрепанная зажигалка, которая выполняет здесь скорее роль предмета интерьера, так как Саске уже давненько не курит, а на помятой кровати так и лежит черная футболка с серым принтом, которую Саске сменил совсем-совсем перед выходом. Зацепившись взглядом за последний предмет, Наруто, сам не ведая, что творит, подошел к кровати поближе, хватая помятую футболку. Выставил ее на расстоянии длины рук перед лицом, как в живую вспоминая кадр, когда эта тряпка сползла с завораживающего тела Учихи, обнажив его грудные мышцы, несколько линий кубиков на животе и широкие плечи, после чего все это добро скрылось под тканью серой рубашки, не позволив Узумаки забрызгать слюнями пол. И притянул ее резко к себе, втыкаясь носом в скомканную вещь, которая все еще хранила в себе запах Саске. Кто бы знал, как сильно он хотел тогда забить на все самолеты и кинуться на Учиху, содрать с него все мешающие созерцанию прекрасного шмотки и, облапав полюбившееся сверху до низу тело, завалить его на кровать и никогда не выпускать его нахер оттуда. Завалить точно так же, как он сейчас сам с продолжительным стоном упал на нее, чувствуя, как приятным спазмом сводит мышцы внизу. Ну вот, только этого не хватало... Впрочем, об этом же никто не узнает? Перехватив дурманящую ткань поудобнее, Наруто повернулся с живота на спину и, прикрывая глаза, чтоб воссоздать точный образ Саске, опустил свободную руку вниз по груди, животу, по пути расстегивая редкие пуговки своей любимой оранжевой рубашки. Добравшись до линии посадки джинсов, нерешительно притормозил рядом с ней. «Там» уже было все готово к грязным делишкам, стоило только представить на месте своей руки ласковую руку Саске. Неспешно выпутав из пряжки ремень, разобрался и с пуговицей, смелее ныряя ладонью чуть глубже, как раз туда, где нижнее белье чуть намокло из-за выступившей на кончике смазки. Тихонечко всхлипнув, пряча красную рожу в футболке брюнета, Наруто приспустил край резинки боксеров, позволяя сочившемуся члену вырваться в мир. В голове так и мелькали картинки, как они с Саске в свое время игрались, доводя друг друга до пика блаженства без всяких касаний, но сейчас, кроме касаний, не было ничего. Поэтому в воображении Узумаки Саске аккуратно огладил его промежность, коснулся яичек, и вернул шероховатую ладошку обратно, сжимая член до разноцветных пятен перед глазами. Наруто заскулил сквозь сжатые зубы и, выгибаясь на встречу существующим лишь в его памяти губам, принялся двигать рукой. И тут, против воли, как бы не пытался выкинуть и забыть, в его сладкую фантазию просочились моменты, о которых он предпочитал не вспоминать. Но сейчас, когда голос Учихи не шипит над ухом, закапывая его в оскорблениях, Наруто, наоборот, еще больше завелся, представляя, как Саске властным движением разводит его ноги, вцепляется злым поцелуем в губы, а пальцы скользят рядом с самым сокровенным местечком, долго не решаясь войти. Тогда это было до опупения омерзительно. Сейчас же, когда его чуть ли не кидает из стороны в сторону от сумасшедшего возбуждения, он готов кончить лишь от одной мысли, как на уровне физиологии было приятно ощущать Саске в себе, если вырвать сам секс из всего остального контекста. Господи, ну и бред!.. Когда-таки белесая жидкость выплеснулась ему на руку, Наруто поднял ее на уровень «пьяных» глаз, с не читаемым выражением на лице вглядываясь в следы собственного безумия. - Пиздец, докатился... - бормочет в потолок Узумаки, чувствуя, как губы сами по себе растягиваются чуть ли не до ушей. В следующую минуту парень стал потихоньку нервно хихикать, с каждым смешком все громче и громче, пока истерика не накрыла его с головой. Боже-боже-боже, какой же он все-таки идиот! Хотя, к чему вообще оскорблять несчастных идиотов, которых он по степени своей дурости в башонке обогнал в сотни раз? Кем вообще надо быть, чтобы с таким удовольствием дрочить на собственное недо-изнасилование?! Это так тупо, так аморально и так смешно, что аж плакать хочется. Что он, собственно говоря, и делает, пока задыхается от неконтролируемого приступа смеха. Вот, блять, позорище-то. Понюхал майку и кончил, вспоминая, как его не по доброй воле в зад поимели — есть, чем перед пацанами похвастаться... Какой-то чертов армагеддон его личной вселенной, с треском порушившейся только сейчас, когда последняя надежда на благоразумие покинула борт, затерявшись в безмерных просторах космической пыли без намека на скорое возвращение. Вот это приколы. Только было смирился с мыслью, что дно достигнуто, раз вознамерился вернуться к Учихе после всего, после чего нормальные люди не возвращаются, как вот те на — снизу постучали! Как бы тут теперь воздухом не захлебнуться насмерть, пока безостановочно ржет и плачет, вытерев руку о проклятую футболку брюнета, которую в итоге швырнул подальше от себя, чтобы вновь случайно «приход» не словить.✞✞✞
Проснувшись совсем уж в убитом состоянии, Узумаки в первую очередь вспомнил, что так и не предупредил Гаару, что задержится на ночь. Тот, судя по шестидесяти шести пропущенным с его номера, возможно уже ориентировки во все районы города разослал, за что Наруто хлопнул по своему опухшему от слез лицу, спеша перезвонить товарищу. Разобравшись на этом фронте, стал выбираться из скрученной чуть ли не в узел кровати, в которой, по привычке, никак не мог найти себе места, с чем в доме Гаары проблем не возникало — на полуторках особо не раскрутишься, как на двуспалках, там и одному-то тесновато будет. Встал, почесал растрепанный затылок, с неохотой поглядывая на тот кошмар, который убирать ему же придется, после чего вспомнил, что кроме него сюда, по всей видимости, никто не суется, и забил на это дело до более удачных времен, разворачиваясь к комоду. К комоду, на углу которого так и повисла злосчастная футболка, при созерцании которой Наруто ощутил острое желание взвыть и провалиться под пол, не смея даже в памяти прокручивать, что он вчера вытворял с ней. Первым желанием было покинуть эту гребаную комнату и никогда впредь не соваться сюда, но уже на полпути к выходу заметил подсохшее пятнышко на рубашке, которое заставило его притормозить. Сообразив, что здесь так и оставалась большая часть его вещей, взял сменную одежду и отправился в душ, откуда вышел посвежевший, с благой мыслью вспоминая слова, которые сам же вчера и произнес: Психам не нужны оправдания своим нелогичным поступкам. На том и порешал, потому что если попытаться копаться в этом дерьме в попытках доказать себе, что всему на свете должно быть свое объяснение, можно и вовсе свихнуться. Совсем. Когда уже психолог на психотерапевта сменяется... Так что сейчас, просто приняв свою очередную слабость — а слабостей, как и недостатков, не бывает только у мертвых — постарался и вовсе больше не загоняться об этом, задавшись одним лишь вопросом: куда хоть все потерялись? Его что, оставили одного??? Созвонившись с Какаши, узнал, что вся святая троица отправилась посещать одного его старого друга, не прихватив его с собой лишь потому, что никак не могли разбудить. Ирука чуть в штаны не наделал от восторга, как только узнал, что «подопытный» уже на второй день после воскрешения твердо стоит на ногах. Итачи тоже было невтерпеж познакомиться с единственным человеком, способным внятно объяснить произошедшее, а Микото просто устала сидеть дома одна, но хоть и верила больше в «волю Богов», против рациональных объяснений ничего не имела. И уже там, получив-таки ответы на все интересующие вопросы, Итачи вдруг озарило — если из его крови так просто можно выделить этот невероятный мутоген и воспользоваться им снова, то, возможно, стоит вколоть его Дею, чтоб не сегодня-завтра тот встал уже на ноги и вернулся сюда? Но обломался, когда мигом сдувшийся Умино в повторных анализах не заметил того, что заметил там раньше. Не осталось в его крови и следа того вещества, которое, сделав свое черное дело, просто рассосалось и вышло с потом и прочими выделениями, что объяснил он так: прогрессировать сыворотка могла лишь на слабостях организма, но, избавившись от этих самых слабостей, не нашла благоприятной среды для существования и покинула организм, более не нуждающийся в помощи с ее стороны. Таким простым образом человечество приблизилось на шаг ближе к решению извечной проблемы «вечной молодости и бессмертия», но тут же сделало два шага назад, так как вещество, по всей видимости, угодно лишь к одноразовому использованию, а повторить его точно таким же, соблюдая те же пропорции, не сможет уже просто никто. Нелепо-то как... В любом случае ждать их возвращения Узумаки не собирался, решив заехать к Гааре, поделиться с ним впечатлениями со вчерашнего дня, после чего ему предстоит встреча с Хинатой. Учихи тем временем должны навестить офис Дея и забрать бумажку, которую нужно будет пихнуть на завтрашнем суде в руки судьи. Запрос на допуск старшего брата на этот самый суд начальник Дейдары отправил от своего лица, воодушевившись задумкой взяться за такое практически проигрышное дело, но, если его сотрудник его сможет вытянуть, отбоя от клиентов не будет. Если же нет, то всегда можно свалить все на личный провал адвоката. Все как обычно, выиграли — мы все, мы команда; проиграл — ты один, проблема только твоя. Саске даже не ждал никакого суда, просто радовался, что к нему так никого и не подселили. Сидел себе один, как в карцере, и заново переживал все счастливые дни, начиная от детства с братом и Какаши, заканчивая тем небольшим мигом счастья, когда Наруто был с ним. А когда оказался в зале суда в небольшой камере, больше похожей на клетку, очень сильно не понял, почему через минуту начала заседания дверь вдруг раскрылась, явив за собой его мертвого брата, что бодро прошагал вперед, представился всем немногим, кто присутствовал в зале, сверился документами, и, лишь краем глаза глянув в сторону очень охуевшего Саске, подмигнул ему правым глазом, вручая судье какие-то бумаги. В итоге, дождавшись решения о переносе даты суда на неопределенный срок, просто ушел, словно никогда его тут и не было. Саске не знал, что и думать... Неужели он дошел уже до той самой стадии белой горячки, когда не можешь отличить фантазию от реальности? Кошмар. Может, он уже умер и попал в свой личный рай, как и мечтал? Так почему он тогда и здесь за решеткой сидит? Несостыковочка. Все вопросы канули в небытие, когда через пару часов после возвращения в камеру его снова дернули из отупелой неги, где он пытался объяснить себе такой четкий глюк, не сразу вникнув в слова: - Шевели булками, овощ, у вас с братом всего двадцать минут!