Лимонная мята

Через плотную ткань мешковины пробивались расплывчатые лучи света, тревожа утихшую на время забвения боль. Боль, что тяжелым покрывалом накрыла занемевшее тело, что являлась последним напоминанием того, что ты жив. Несмотря на вернувшееся ощущение реальности, я не могла пошевелить ни одной конечностью. Веревка впивалась в кожу, раздражала и натирала запястья, словно ржавчина на лезвии старого меча, что висел в бальной зале. Воспоминания червями проедали душу, высвобождая неуемную грусть. Перед глазами кружились пары, танцуя идеальный вальс, грациозный и величественный. Именно идеальный, ведь тогда мне казалось, что нет ничего прекраснее их счастливых молодых лиц, на которых не осталось отпечатка тяжелых времен. Вспоминая это сейчас, все представляется под совершенно иным углом, полным желчи и сарказма. Дамы, любимые собою и другими, лживо улыбались настолько надменно, что забавляли своими повадками. Любое их движение напоминало песню павлинов, уверенных в своей неотразимости. Вы когда-нибудь слышали этот омерзительно смехотворный звук? Если нет, то вам же и лучше. Впрочем, не стоит останавливаться только на милых дамах, давайте перейдем и к их кавалерам! Разномастные, как внешне, так и по статусу в обществе, все имели одно содержание напыщенных индюков, настолько глупых, что не понимали тотальный контроль, под которым они находились. Все эти дешевые вздохи, фальшивые обмороки и прочие трюки, на которые они велись с превеликим удовольствием, являлись лишь маленьким поощрением их слепой веры в то, что они являются правителями всего и вся. Как бы не заиграться им в богов. Дверь с грохотом отварилась, впуская смертельно холодный ветер в помещение. Трепетное пламя некоторых свеч не выдержало и погасло. — Вы — паразиты общества! — в проеме показалась старая женщина, в рваной бедняцкой одежде, варварски не вписывающаяся в окружающее ее общество. Морщины, несколько символично, будто трещины в непоколебимой горной породе, отражали все то, незнакомое мне до тех пор — старость, тяжелую ношу жизни, горести и болезни. Внутри замка все это казалось вымышленным и несуществующим, будто сказка, которой пугают маленьких детей.  — Бои забрали жизни многих добрых, простых людей. Дети в наших деревнях голодают, а вы устраиваете балы, проявляя свое неуважение к душам погибших. Война утихла, но люди чувствуют, как звенит воздух в предвкушении кровавого продолжения. Сжальтесь, милорд, люди умирают от такой жизни. Старуха, тряся обветренными кулаками, бросилась в сторону отца, как дикая кошка, но, не дойдя несколько метров, упала замертво с ножом одного из стражников в спине. Никто не знал, как она пробралась вовнутрь, обойдя стражу, и не попавшись на глаза никому из слуг. С тех пор ходили легенды о духе ведьмы, заточенном в каменных стенах моего дома. Мне сказали, что это просто какая-то сумасшедшая, живущая на окраине деревни, хотя, как показало время, она оказалась чертовски права. Если бы положение не было настолько плачевным, я бы не оказалась сейчас здесь. Непривычно яркий свет ослепил глаза, когда кто-то стянул с моей головы мешок. — Что прикажете с ней делать, капитан? — Кинь ее к остальным. Потом разберемся с этой паршивкой. Огромная лапища зарылась в мои волос, и поволокла за собой. Как бы я ни шипела и не вырывалась, хватка не ослабевала, вряд ли мои попытки приносили хоть какой-то толк, но ничего не делать было еще хуже. Меня закинули, как шкодливого котенка, в грязный, пропахший гнилью подвал какого-то не очень большого дома. Голова кружилась, будто от недостатка кислорода, затылок болел от того, что этот безмозглый верзила выдернул изрядный клок волос, пока меня тащил. Чья-то рука неожиданно осторожно легла мне на плечо, отчего я поначалу замерла в напряжении, но подняв глаза, увидела знакомое, как всегда приветливое, лицо Вита. Забавно думать о том, с какой сентиментальной нежностью я воспринимала настолько простые вещи в то время нашего заточения. Даже в скупом освещении маленького решетчатого окошка можно было разглядеть, как тяжело им пришлось. Видимо, мне повезло, что я сразу отключилась. — Хорошо тебя разукрасили. Теперь хоть не так смазливо выглядишь, — пытаясь хоть как-то разрядить обстановку произнесла я. — Тебе тоже досталось, не волнуйся, — ехидно отметил он. — Жаль, наверно, что мне не удалось посмотреть на ваше героическое сражение. — Ты не много пропустила, — пытаясь поставить меня в вертикальное положение, ответил он. Ноги подкашивались от неимоверной слабости. — Меня вырубили практически сразу после тебя, а вот кучер отбивался, как мог. Ему и досталось больше всего. Мы отделались парой синяков, а у него перелом руки. Как вы себя чувствуете? — Получше, — я оттолкнула его руки от себя, отказываясь от поддержки, но от неожиданной тяжести чуть не повалилась обратно на землю. — Надо что-то делать. Они оставили нас в живых, только что бы потребовать выкуп. Для чего же мы им еще?! — Возможно и так. Но как только его оплатят, или даже раньше, головы нам не сносить, уж поверьте, — задумчиво ответил он. И правда, не стоило полагаться на честность обмена. — Надо действовать, как можно быстрее. — За дверью стоит один стражник. В доме почти никого нет, печь даже не затоплена. Я заметил это, когда меня вносили. А во дворе стоит старая кляча, не сравнится, конечно, с нашими красавицами, но пару километров протянет, — подал голос кучер из дальнего угла комнаты. Он тяжело дышал, облокотившись об стену, и еле сдерживался, чтобы не завыть от боли. — Дальше, надо будет доехать до леса, и пешком скрыться в чаще. Так мы остановим конную погоню, и возможно, выиграем немного времени. — Я не совсем согласен с тем, что стоит брать ту лошадь, — покачал головой Вит. — Не легче ли будет обойти дом, и не попавшись никому на глаза, тихонько уйти? Тем более, что далеко мы не уедем втроем на одной лошади. — Нет, не легче. Идти слишком долго, и такими темпами нам до заката не добраться да ближайшего селения, — раздраженно огрызнулся кучер. — Ты так уверен, что где-то в чаще, где вряд ли будет даже вода, найдется деревенька? Ты хоть знаешь, куда нам надо будет идти? У нас даже ножа нет! Мы заплутаем, и в лучшем случае, если нас не съедят волки, погибнем от обезвоживания, или отсутствия еды, — всплеснул руками Вит, наматывая круги от напряжения. — Ой, да дичи наловим, а ручеек точно будет. Мои предки славились своими навыками охоты, а я явно в них пошел, — простодушно улыбнулся кучер. Смотря на него, верилось с трудом, что он может даже муху обидеть, не говоря уже об охоте. — Если мы успеем до темноты, то на счет хищников не стоит беспокоиться. — Какие бы не были у тебя хорошие навыки охоты, леса Междоземья никогда не славились дичью. Максимум, чем мы сможем поживиться — это птичкой размером с кулак Мелиссы. И ты не можешь быть уверенным в том, что там будет ручей. — Вит, несомненно, прав, — вмешалась в столь оживленный спор я. Сейчас мне было искренне жаль, что у меня не было навыков выживания в дикой местности, или чего-то в этом роде. Было бы так хорошо, если бы мне давали в свое время читать книги типа «Что делать, если все вокруг пытается тебя съесть. Краткий справочник для чайников», или «Как понять, отравлено ли это растение. Короткая инструкция.», или «Приготовление аппетитного на вид кролика в дикой местности. Краткий справочник для чайников», но нет же! Меня учили, какой вилкой есть то или иное блюдо. Очень мне это конечно сейчас пригодиться. – Но, кажется, у нас нет иного выхода. Давайте не будем брать лошадь и поднимать особый шум, а тихо проберемся в лес. Постараемся найти какую-нибудь тропинку, по крайней мере, искать нас будет уже бесполезно. Как отойдем на безопасное расстояние, то выйдем на дорогу и дойдем до ближайшего поселка. — В этом то и дело, — зашипел Вит, — что там может и не оказаться никакой тропинки, и раз сойдя с дороги, мы уже ее не найдем. За дверью послышались тяжелые шаги охранника. — Что за шум? — гаркнул он раскатистым басом. — Дурно-дурно! Воды! Умоляю, воды! Умираю! — притворно приложив руку ко лбу, опираясь об стену, простонала я. Одновременно с этим, я пыталась глазами показать моим коллегам по несчастью, что нам придется импровизировать на ходу. Охранник тяжело вздохнул, и легко провернув ключ в замке, вошел с ведром ледяной воды. Не дав мне опомниться, он окатил меня с ног до головы, отчего я промокла до последней нитки. Внезапно, охранник согнулся пополам и упал на землю. Кучер, успевший к этому времени незаметно подняться с пола, врезал ему тяжелым сапогом куда-то между ног, и, сдернув связку ключей с его пояса, отворил перед нами дверь. Я до сих пор находилась в небольшом шоке от того, как быстро его состояние из стадии тяжелобольного перешло в стадию внезапной телепортации в противоположную часть комнаты. Видимо, экстренные ситуации этого требовали, хотя я до сих пор не понимаю, как такое возможно. Оглядев из-за угла комнату, Вит с облегчением выдохнул: — Вроде бы чисто. Намокшее платье непривычно громко шелестело, а капли с неимоверным грохотом стучали об пол, даже наше дыхание казалось слишком шумным. Помещение, под которым мы были не так давно заперты, представлял собой одну пыльную комнату с частично прогнившим деревянным полом, что давным-давно служила для кого-то и кухней, и спальней, и гостиной. Впрочем, сейчас это место было окончательно заброшенным. Внезапно, в голове возникла весьма светлая идея. Пригнувшись, я подползла к ящикам в поисках какого-нибудь кухонного ножа, если он здесь имелся. — Что ты делаешь? — прошептал Вит, одаривая меня взглядами полными отчаянья и раздражения. — Нам надо идти. На заднем дворе пока никого нет, как мне кажется. — Подожди секунду. Где же? Должен же быть здесь! — в отчаянии я открыла другой ящик, и где-то в дальнем его уголке нащупала что-то острое. Моей радости не было предела, ведь маленький, ржавый ножик, пусть и не мог обеспечить полную безопасность, зато прибавлял львиную долю храбрости. – Все, я уже иду. Сжав покрепче рукоятку, я проследовала за остальными за приоткрытую дверь. Хоть солнце и светило в полную силу, но прохладный ветерок обдувал намокшую ткань одежды, отчего по коже периодически пробегал табун мурашек. Просила воды, получила воду. Мы перебежками добрались до стены ветхого сарайчика, что стоял немного поодаль. Теперь осталось лишь перебраться через низенький заборчик, в некоторых местах окончательно обвалившийся, и мы будем рядом со спасительной дорогой. Единственной дорогой, что проходила через эти леса. Конечно, потребовалось много времени и сил, чтобы выкорчевать все деревья, и выровнять ее до такой степени, чтобы по ней легко могла проехать телега, но с ее постройкой передвижение между графствами стало значительно приятнее. Из сарайчика раздавались пьяные голоса стражников, что праздновали свой богатый улов. Теперь стало понятно, куда они все подевались. — Эх, капитан! За вас! Граф нас хорошенько одарит за поимку этой рыбки! Хорошо нам ручки позолотят! — объявлял мужской голос под веселый звон стаканов. Вот только интересно, где же они нашли выпивку? Дом ведь заброшен, а на своем горбу столько не утащишь. Ну, может бочку где припрятали. Кто же их знает?! — Ребята, не наливайте следующую без меня. Мне надо отойти. Зов природы, так сказать. Услышав это, Вит с кучером быстро перемахнули через заборчик и скрылись в ближайших кустах. К сожалению, этот ловкий маневр не смогла выполнить я, так как платье невыносимо тяжелым комом тянуло к земле, а хорошей физической подготовкой я никогда не обладала. Единственное, что я успела сделать, так это завернуть за угол и в испуге прижаться к деревянной стене. Так получилось, что я стояла прямо напротив тех заветных кустов, где прятались мои соратники. — Принцесска! Какие люди! — стражник, которому все же приспичило пойти именно сюда, резко потянул меня за волосы, повалив на землю. Да, что они к этим волосам так прицепились? У меня ж их скоро вообще не останется такими темпами! Он со всей силы придавил мою руку тяжелым сапогом, таким образом, не давая мне возможности подняться. Пальцы опасно захрустели, остатки достоинства ели удерживали от желания взвыть от боли. Я замахнулась ржавым ножичком, что до сих пор я крепко сжимала в другой руке, и всадила ржавое лезвие настолько глубоко, насколько хватало сил — то есть не сильно царапнула. Зато получилось довольно чувствительно, судя по побагровевшему от злости лицу и постоянным нецензурным выражениям. Что-то там про чью-то мать, кажется. Впрочем, мы с ней явно никогда не встречались. Когда я уже почти начала молиться всем существующим, и не совсем, богам в этом мире, прося пощады своей грешной души, как раздался глухой стук. Противник комично скосил глаза на переносице, и в беспамятстве упал на землю. Вит сначала так и продолжал стоять с поднятой кверху дощечкой от развалившегося забора, что так существенно помогла нам с нашей двухметровой проблемой, но потом опомнился, и помог перебраться через забор. Как только мои ноги коснулись земли, я подняла подол юбки для более легкого бега, бесстыдно оголяя ноги, но кто же думает о достоинстве, когда со скоростью света несешься из одних лап смерти к другим?