Сказки, нить первая.

      У меня… нет. Я, как персонаж, могла бы говорить за себя, но, претендуя на схожесть с вами, живыми людьми, думаю, что уместнее будет вести повествование от третьего лица.       Этот приём много даёт. Когда хотят соврать или рассказать о постыдном — говорят «она» или «он». Мой рассказ — не то, что надо прятать, но просто претензия на жизнь, желание подняться повыше и потрепать по плечу моего создателя. Так вот…       У неё есть Лиса. Обыкновенное домашнее животное, как у многих людей. Умнее котиков и собачек, между прочим. Зверь с большой буквы — мех пушистый, лапы сильные, глаза добрые-предобрые, а хвост, ах какой хвост! По звучанию он похож на лютню сямисэн, на которой сыграли по очереди самые искусные из богов-музыкантов.       Постойте-ка. Хвост, звучащий как лютня — этому не могут до сих поверить ни знакомые Эдны, ни разу не бывшие у неё в гостях, ни те, кому она даёт приют на час ли, на неделю (хоть и слышат доносящиеся из лисьего лежбища в саду странные скрипы, шорох и перезвоны). Одна Ула не то что верит, а знает правду, но на мнение рыжих, блаженных, да ещё и лишённых слуха, редко обращают внимание. Поэтому гости никак не соотносят звуки, сопровождающие лису, с самой лисой, а только задают вопрос: где взяли вы, хозяюшка, такую красавицу? ***       Когда Эдна выходит на «охоту», она надевает куртку с самыми большими карманами. В местечке, где она живёт, большую часть времени идёт дождь, а если не дождь, то снег. Если же снега нет, то всё равно ничего не видно из-за сырого тумана. Солнечные дни выдают по талончикам господним, лично в руки, после того, как горло охрипнет от мольбы, а рот мутного нахлебается. В общем, поводов надеть тёплое и увешанное карманами хоть отбавляй. И спросит ли кто, что у тебя там, фляжка с двадцатилетним виски или же измятые, полумёртвые слова-словечки?       В тот день она бродила неподалёку от Музея. Впрочем, Музеем это здание становилось лишь по воскресным дням, в остальные же дни тут ютились администрация города, музыкальная школа, обыкновенная школа, школа необыкновенная, состоящая из одного кабинета да прибитых к полу скамей и стульев, и маленький кинотеатр. Но несколько дней в месяц здесь выставлялись привезённые со всей страны Экспонаты. Экспозиция состояла из того, что было стыдно выставлять другим культурно-просветительским заведениям, зачастую включала в себя всего несколько предметов, но всегда пользовалась популярностью. Где ещё найдёшь окаменевшую мокроту безымянного римского легионера или терракотовую блудницу, одну из сопровождавших знаменитую терракотовую армию.       В сам музей Эдна не стала заходить: она уже слышала, что нынче привезли только чучело какое-то, а чьё — так и не узнали, его выкрали из фургона транспортной службы непосредственно перед разгрузкой. Но вот разговор смотрителя и угрюмого перевозчика, куривших под мелким дождичком, послушать стоило:  — Да лиса это была, лиса, мать её, воняла ещё пыльной шерстью и пластиком, новомодные способы, мать их! — Простите, но ведь следов злоумышленников не осталось, а у нас видите, как грязно, должны были остаться улики. — Улики ваши, мать их, смыло этим дрянным дождём, мать его, не поймать теперь этого, родню его всю, извращенца, — на остаток сигареты, торчащий из зубов водителя, упала особенно крупная капля, из-за чего тот выплюнул бесполезный окурок и выругался так, что Эдна уже подумала идти домой: такие слова лучше не брать, если не хочешь, конечно, выкинуть ничем не отстирывающуюся куртку. — А я говорю вам, что стоило бы и в полицию заявить! Вдруг найдут? В накладной указано, что чучело исключительного качества, редкий японский вид, очень красивая молодая особь, мать её… тьфу!       Чем закончился разговор, Эдна так и не узнала — она схватила долетевшие до неё слова про Японию и красоту лисицы и, прижимая карман к бедру, кинулась бегом к дому, в сад. Если уж не судьба полюбоваться экспонатом, то можно хотя бы пополнить свой запас историй.