Кохэй 2

Темная ночь была неестественно тихой. Полная луна, что висела почти над головой, подкрашена красным. Кровавое полнолуние… такое случается крайне редко, но когда случается, происходит много неприятных вещей. Еще на подходе к Конохе, я отправила Иши изучать окрестности. Через день она ко мне присоединится, а сейчас я путешествовала одна. Уловив немного в стороне всплеск знакомой чакры, свернула к вспыхнувшему очагу. Одинокий парень, сгорбленный, дерганными движениями продвигался прочь от деревни. - Ита? – неуверенно испросила я. Силуэт напротив остановился, а глаза вспыхнули красным в темноте. Я же под этим взглядом застыла как вкопанная. Тату за ухом обожгло каленым железом. - Прочь с дороги – грубо донеслось. И я бы даже обилась, но голос Итачи дрожал от слез, срываясь. Я молча отшатнулась к ближайшему дереву. Тень мелькнула дальше мимо меня. Значит такой ты выбор сделал, ну что ж… - Я позабочусь о нем. Всего лишь на секунду силуэт замер и вновь пошел прочь от деревни. Мне тоже пора. Ускоряясь, я бегу в деревню со всех ног. Мне нужно успеть, хотя бы здесь мне нужно успеть! Вот и ворота деревни. Тихо, никто не поднял шум, ну и ладно мне же лучше. Сосредотачиваюсь и тенью проскальзываю в ворота. Барьер, признавая меня, спокойно пропускает. Так, а теперь в квартал Учих, срочно! Развивая скорость, я буквально лечу над землей и резко останавливаюсь. Да, там немного в стороне был слышен детский крик. Меняю направление и через пару секунд вылетаю на дорожку. Вижу, как скорчившись в пыли свернулся в клубок крича от боли маленький ребенок. Подбегаю ближе и вижу на майке блеснувшую в свете нашивку Учих. Маленький еще мальчик с темными короткими волосами снова пронзительно закричал. Не теряя больше ни секунды подхожу и переворачиваю его на спину, чтобы осмотреть. - Саске… Почему ты так далеко от квартала Учих? Беглый осмотр показывает, что физических повреждений нет. Но кричишь ты же не просто так. Закрываю глаза и снова смотрю, да! Так и есть. Поток чакры врывается в его мозг разрушая и калеча психику. Очень похоже на последствия гендзютсу. Только это не Итачи оставил. Я знаю его подчерк, он более аккуратный и не оставляющий следов. А здесь кто-то другой потоптался, да и чакра мне не знакома. Но сейчас нет времени, я должна остановить эту технику. Подхватываю скулящего от боли ребенка на руки и оглядываюсь. Если сверну, то через триста метров будет парк, в такое время там никто не ходит, то, что надо! Ветер свистит в ушах, а в голове прокручиваются варианты событий. Уже сейчас моя чакра вступила в противоборство с чужой, но гендзютсу я не владею и остановить технику надолго не могу. Значит, нужно придумать другой способ. Приземляясь на поляну, топаю ногой, ставя скрывающий барьер. Теперь нас никто не увидит и не услышит, даже если подойдут вплотную. Опускаю Саске на землю, где-то рядом крутится мысль. Точно! Печать! Я могу поставить на него печать, такую же, как на мне. Я ее в свое время весьма долго разрабатывала, это, конечно, не самое подходящее средство, но она обязана помочь. Так, теперь отключаем голосовые связки и обездвиживаем тело. Обезболить сейчас не получится, а он мне нужен неподвижным. Чужая чакра все яростней пыталась пробиться внутри него дальше в мозг и продолжить свою разрушительную деятельность. Так, теперь главное сосредоточиться, пример у меня на руке, значит, в начале переносим контур и налаживаем чакра потоки, теперь подготавливаем тело и … - Прости, Саске. Поток моей чакры вливается, активируя печать. Из открытого рта не выносится и звука, но все тело мальчика сокращается. Еще немного, и мышцы от боли начнут рваться. Еще немного, еще чуть -чуть. Сильный поток моей чакры охватывает уже все его тело, печать вошла в последнюю стадию активации, чужая чакра в панике заметалась по организму, новая волна и изо рта Саске вырывается маленькое облачко чужой чакры рассеиваясь в пространстве. Рисунок печати захватил уже все его тело, но мышца на его руке, не выдерживая напряжения, лопается. Пот градом катится с моего лица, все! Печать закончена! Теперь никакое чужое воздействие ему не страшно! А мышцу можно залечить. Убираю блокировки и маленькое тельце со стоном размякает на траве. Осматриваю потерявшего сознание мальчугана, залечиваю по пути руку. Печать в основании шеи медленно сворачивается и принимает форму готического цветка. Ну, что поделать, я все же для себя эти печати изобретала, и форму изменить за несколько секунд никак не получилось бы. Задумчиво смотрю и совсем рядом на печати выжигаю еще один знак, печати вспыхнув начали тускнеть, пока совсем не исчезли на его теле. Все! Теперь ее можно будет рассмотреть только шаринганом, а все остальные ее не увидят. Устало опускаюсь на траву и перекладываю голову мальчика себе на колени. Подожду, пока придет в себя. Волосы в свете луны у него отливали серебром, пропускаю прядь между пальцев. Хмык, а у Итачи отливали синим. Но и у одного, и у другого волосы мягкие и шелковистые. Провожу рукой по его затылку, дааа, а прическа у него прям как у меня была когда-то. С улыбкой смотрю на это маленькое чудо. Он прям как котенок, свернувшись калачиком на моих коленях, спокойно спал. Но вот прошла еще пара минут и все его тело под моими руками содрогнулось, крик боли разорвал тишину. Развернувшись на спину и схватившись руками за голову, Саске открыл глаза. Крик все не прекращался, а красные глаза с одним томое невидяще смотрели вперед. Подтянув мальчишку к себе, я крепко его обняла, но крик только нарастал. Резал уши, выворачивал душу на изнанку, пропитанный болью, заполнял все вокруг. Что же делать? Ведь он даже не видит ничего вокруг. Отпустив мальчика, я подошла к своей сумке, взяв ее, повернула назад. На поляне, залитой красноватым лунным светом, сидел мальчишка, взъерошенный с безумным, невидящим взглядом, руками вцепившийся себе в лицо и кричал, кричал, кричал от боли, что заполняла его сердце. Вынув флейту, я подошла к нему. Сердце разрывалось от сочувствия к ребенку передо мной. Вдох и щемящие, плачущие звуки наполнили пространство. Флейта в моих руках не пела, она рыдала, плакала, стенала, заполняя собой все вокруг. Трель сменялась трелью, слезы катились из моих глаз и вот крик стал чуточку тише. Я не могу облегчить твою боль, но я могу поплакать вместе с тобой. Плачь, моя флейта, плачь. И пусть слезы унесут боль. Стенай, моя флейта, рыдай, Как и мальчик перед тобой. Вой, моя флейта, горюй, По ушедшим в эту ночь. Пой, флейта, пой Унося боль из сердца прочь. Звуки все громче заполняли поляну, а плачь на ней становился все тише, пока обессиленный мальчик не упал, задыхаясь на траву. Опустившись позади него на траву, я на коленях играла. Все пронзительней звучала мелодия, все чаще обрывались ноты и вот последний пронзительный звук разрезал пространство. Поляну наполнила тишина. Тихо, только ветер слегка колышет траву да плечи мальчика подрагивают в такт. Бездонные глаза смотрели черными омутами в пустоту. Так же пусто на душе у тебя и у меня. Руки с флейтой опустились и весь мир замер. Тишина… даже ветер стих. Минуты текли не замечаемые. И вот, первый звук пронзил пространство. Как первый ветерок, что поднимает лист и кружит, кружит его, пока все крепчая не превратится в бурю. Так и первый звук, набирая силу, запел, зазвенел, увлек в водоворот. Еще не все закончено, не все потерянно, жизнь всегда чередуется смертью, но и смерть всегда чередуется жизнью. Именно это пела флейта, а звуки все крепчали, казалось, что сама природа отзывается на эту песню. Ветер подул сильнее, шурша листвой над головой, где-то далеко заклокотал филин, захлопала крыльями птица и пробежала мышь. Природа жила, отзывалась, пела, набирая силу все громче и громче. И ты живи, живи душа, под звуками флейты. Я выведу тебя из тьмы. Смотри. Дыши. Живи. Пело все вокруг в такт музыке, мощные звуки дополнял свист ветра, а вдали прогрохотал гром. Мелодия взлетала выше, мощней, пронзительней, играя струнами души. Так жизнь течет неутомимо, так кровь бежит по венам, так дышим мы. Сильный ветер трепал майку на мальчике, лежащем на поляне, раскидывал его волосы, открывая горящий уверенностью черный взгляд, и распустил волосы девушки, сидящий над ним, скрывая ими лицо. Два силуэта на поляне, горящие силой, желающие жить. И именно так все и должно быть. Последний звук сорвался с флейты и девушка, опуская руки, закидывает голову к небу, волосы растепленные ветром полностью скрывают ее лицо. - Нам пора, Саске – хриплый от напряжения голос еле слышен за завываниями ветра. Мальчик с серьезным горящим взглядом лишь кивает, не сводя с нее глаз. Буря. Мое время. Время неистовства и мощи. Бодро вскакиваю на ноги и подхожу к Саске. Ухватываю его за здоровую руку и одним быстрым движением закидываю себе на спину. Как бы мне не нравилась буря, ребенок может и простыть под дождем. Секунда и я, сняв барьер, срываюсь по направлению к госпиталю. Мальчонка сзади схватился в мои плечи, но руки у него быстро ослабли. Ничего, еще немного и отдам его на руки медсестрам, а пока заношу руки за спину и крепко прижимаю его к себе. Гром грохочет над головой, но я уже вхожу в госпиталь. Ко мне подходит дежурная. - Что случилось? – с явной ленью спрашивает она. - Нашла ребенка на дороге, скорей всего истощение. – как можно безразличней произношу я. - Ладно, положи его на кушетку. - отворачиваясь и идя к стойке, отвечает она - Заполнишь пару бумаг и свободна. - А где…? Произносит медсестра, но меня уже и след простыл. Выйдя из госпиталя, прищуриваю глаза. Буря разыгралась не на шутку, ветер рвет вывески и поднимает пыль столбом. Но мне еще нужно забежать в одно место. Срываюсь с места и вбегаю в очередное облако пыли, под его прикрытием скрываюсь в переулке. Стараясь не использовать чакру, вхожу в квартал Учих. Знакомый до последнего поворота, он поражал своими изменениями. Дома зияли черными провалами открытых дверей, забор испачкан краской с невыведенным ругательством, везде стоял смрад смерти. Это запах не разлагающихся тел, это запах бойни. Как хищник, сошедший с ума режет всех на своем пути оставляя за собой трупы и стену отвратительного запаха крови, страха, испражнений. Сквозь эту стену даже идти тяжело, завязаешь. Над одной из крыш промелькнула серая тень, прижавшись к стене, я растворилась в темноте. Вдали прозвучал приглушенный взрыв и еще, еще, еще. Серые тени заметались, послышались команды боевых отрядов. В глазах зарябило от перемещения различных шиноби. Новая вспышка взрыва осветила стену, убирая скрывающую меня тень. Но меня там уже не было, я стремительно удалялась прочь от квартала Учих. Слабость? Да. Но я действительно не хочу видеть дорогих мне людей мешком костей без души и жизни. Да, я сбегаю от реальности, сторонюсь опасности, но предпочту помнить мягкую застенчивую улыбку Микоты, сильное рукопожатие Фугаку и ощущение семьи, а не бездушные трупы на полу. Мыслям, что я снова не смогла ничего сделать, тоже не место в моей голове. Они слишком неинформативны. Бесполезны. Толку грызть себя? Действовать надо. А если сию секунду ничего нельзя сделать, то и сжирать себя заживо за неимением лучшего, тоже не надо. Вот теперь иду я под дождем и пытаюсь вспомнить, где моя квартира находится. Была там я всего пару раз после того как папа подарил мне ее. Ну вот, вроде этот дом. Если не он, то мокнуть уже дальше некуда, можно и под дождем заночевать! Запрыгиваю на перила и подхожу к двери. Если не ошиблась, то возле косяка за дверной ручкой должна быть печать с ключом. Ага! Вот она! Так, активируем, и маленький ключик выпадает мне на ладонь. Теперь вставляем в замок и при втором повороте активируем внутреннюю печать, есть! Теперь можно и заходить. Скидывать обувь я не спешила, вначале подать свет через печать на стене. Ууу, сколько тут пыли! Хоть я здесь никогда и не жила, да и не заходила сюда больше восьми лет, не считая пыли, все было в порядке. Все же я ответственно отнеслась к своему жилью и полностью его оборудовала и защитила различными печатями. Большинство из них самовосстанавливающиеся, так, что их только модифицировать немного и все. Поэтому кроме пыли здесь все в порядке, ни грызунов, ни разрухи нет. Так, теперь подхожу к окнам и раскрываю их настежь. Угу предметы все закреплены, только вот парочку уберу в ящик, готово. Возвращаюсь к входу, ну что, пыль прощай! - Техника воздушной трубы! Глубоко вдохнув, выдыхаю чакрой воздух через кольцо указательного и большого пальца. Воздушный поток, расширяясь, сметает всю пыль в окна, я же еще больше увеличиваю напор. Теперь главное мебель в окно не сдуть и нормально! Все. Пол, стены, потолок просто сверкали новизной. Вот на этот раз можно и разуться. Скидываю с себя одежду, включаю воду в ванной, желтая, значит трубами не пользовались. Ну и ладно, я пока закрою окна, на кухне в шкафчиках нахожу пару свитков. Угу, это горячая еда, а это продукты. Все запечатано и принесено еще в первые дни. Ух, какая я умница! Даже самой приятно! Теперь распечатываю одно деление из свитка горячей еды, испортиться в подпространстве не должно, но проверить стоит. Аромат рагу разнесся по кухне. Нее, не испортилось! Как хорошо быть дома! Быстро перекусив иду в ванную. Ну так и есть. Ржавая вода уже протекла теперь можно и помыться. Выхожу из ванной как заново человеком стала! В шкафу нашелся упакованный футон, что я и расстелила. Касанием к стене выключаю везде свет. Надо будет подправить печати, а то свет у меня включается и выключается во всех комнатах одновременно. А теперь спать! Ведь завтра мне с докладом идти к Хокаге. Вот я и в Конохе. Кажется, что здесь ничего и не изменилось, те же тихие неширокие улицы, люди спешат по своим делам, хорошо! Из своей кровати я выскользнула еще засветло, пробралась за стену, нашла Иши и уже цивильно прошла через постовых, позволяя барьеру зафиксировать время моего прибытия. - ААА!!!! Держите его!! - Хватай!!!! - Не уйдешь, звереныш!!! Ну с тишиной я погорячилась, мдааа… из толпы буквально вываливается маленькое желтое солнышко и метнулось на меня. Отскочив с его пути в сторону, я пропускаю эту комету дальше. Какой быстрый! Прям как… - Желтая молния? – тихо На что ко мне разворачивается шкодливая мордашка с полосками на щеках. Показав мне язык, он стартанул дальше. - Хмык. Ну здравствуй, братец. Тебя даже искать не надо. Всего лишь идти на крики. А теперь мне к Хокаге. О! А вот и резиденция! Надеюсь, в этот раз мне не придется пробиваться с боем. А то в прошлый раз это закончилось моим удочерением, что-то не хочется повторения. Да, папа? - – смотрю на родное лицо вырезанное в скале. - Ближе вас у меня никого не было. Прохожу дальше в холл, показывая протектор поднимаюсь выше. И чего меня так сверлить подозрительными взглядами? Чай не первый раз видят. Хотя я изменилась за эти восемь лет, хоть официально прошло всего шесть. А вот и знакомый кабинет, стук и сразу же вхожу. - Да, кто там? - Не отрываясь от трубки, пыхтит старик. Как будто его не предупредили о моем приходе! – не веря думаю я. - Здравствуйте, Хокаге-сама. - и низкий поклон, который просто формальность. - Ааа, Кохэй, вернулась, значит. - Конечно, Хокаге-сама. Подозрительный взгляд смерил меня с ног до головы. Третий снова опустил голову к документам, как будто это не он только что просканировал меня взглядом. Отчет в устной форме занял почти час, а в письменной сразу же лег на стол секретаря. - А что за зверь был с тобой? – когда я уже закончила, спросил Третий. Значит все-таки доложили – улыбаюсь я, изображая непринужденность. - Это моя собака, пару лет назад нашла ее, вот теперь забрала ее с собой. - А не кинется на жителей, пока ты здесь? – подозрительно уточняет он. - Нет, она воспитанная. – позволяю мечтательной улыбке выползти на мое лицо. - Хорошо, свободна. Документы сдашь внизу. – тут же потерял ко мне всякий интерес Третий. Заходила на территорию академии я без ностальгии, проучившись тут всего год, я не успела прикипеть к этому месту душой. Да и не узнала я здесь ничего нового или полезного. Пересекаю поле как вижу маленького мальчика, подстриженного под горшок, что чуть не сбил меня. - Я точно буду шиноби! Вот пробегу еще тридцать кругов вокруг академии!! Тридцать кругов - это сильно для восьмилетки, подумала я, направляясь дальше в здание. Теперь мне нужно найти Хашираму, сенсея старшей группы, а после сдать все нормативы. Так, вроде это одна из аудиторий для старшей группы. Открываю дверь, вижу молодого мужчину, записывающего что-то в журнале. - Ну кто там еще? – Недовольно отвечает он. - Вы Хаширама-сенсей? - Да. Черты лица совершенно обычные, разве что левую бровь рассекает тонкий шрам, фиолетовые волосы зачесаны назад и держатся под протектором Конохи, так же одет в стандартную экипировку для шиноби, только жилет расстегнут. - Я от Хокаге-сама. Пришла сдать нормативы, распоряжение вот. - Сказала я, протягивая свиток. Каждый долго отсутствовавший шиноби должен пройти целую кучу проверок, ментальных в том числе. Но менталисты не могут пробиться в мое сознание, да и запрещено им это в отношении меня, если только самоубийц там нет. А вот сдавать нормативы я, как генин, должна в академии, что подтверждалось протянутым мной документом. Минуты хватило на его прочтение и еще десяти, чтобы найти мою документацию, еще пятнадцать на то, чтобы найти нужные тесты и задания. Короче бюрократия — это так долго! - Держи. В начале, ответишь на тестовые задания, на них дается пятьдесят минут. Если пройдешь, то будем проверять твои умения на практике. Короче, заполняй пока. Взяв протянутые ручку с бумагой уселась за первую парту. Такс, что тут у нас? Это легко, это совсем легко, а вот это уже смешно, как легко! Они тут что, недоразвитых шиноби выпускают? За шесть – семь лет академии, вопросов только на три листа и те даже думать не надо! Быстро заполняя графу за графой, подхожу к учителю через пять минут. - Подсказывать не буду – не отрывая головы говорить он. - Да и не надо. - А, что тогда? Заполнить не можешь? - Я сдать пришла. Наконец-то он на меня посмотрел! - Ну, давай сюда. Вырывая лист из моих рук, он с неохотой погрузился в чтение. Постепенно его лицо становилось все более удивленным, а карандаш зажатый между пальцев полетел на стол. - Кто тебя учил? Я не помню тебя среди студентов! - Я закончила академию еще семь лет назад, после была на миссии, теперь прохожу аттестацию. - Во время нападения Кьюби значит. Ладно, пошли на полигон. Резко поднявшись, он пошел на задний двор академии. Скорей бы этот детский сад закончился! Я кушать хочу!!! - Программу обучения знаешь? - Да - В нее входит … И дальше пошло занудное перечисление, зевнув оглядываюсь. Дети пока не особо приближались, но видно, что им любопытно происходящее. Впрочем, до толпы еще далековато. - Это ты и должна сделать. Наконец-то! Встав перед ним, я четко называла наименование техники и тут же ее выполняла, на десятой по счету меня остановили. - Так с этим понятно, перейдем к нормативам. Ну мне не сложно, в академии вообще преподают только около двадцати техник. Мы же отправились ближе к мишеням. Боже какой он зануда! Остановилась я не доходя до линии. - За линию не переходить, сейчас я дам тебе оружие, но, что бы вернула его в целости и… Я же не дите не смышленое! Ну сколько можно нотаций! - Спасибо, но у меня свое есть. Пока он не успел ничего сказать, активирую печати на запястьях и метаю оружие в цели. После стольких лет практики — это так легко! Все кунаи и сюрикены, мимолетно мелькнув в воздухе, вонзаются в центр каждой из мишеней. Вопросительно смотрю на учителя, что дальше то? Он же, только захлопнув рот махает рукой. - Там. Сейчас соберу группы и проведем спарринги. Я молча направилась дальше, до учителя похоже стало доходить, что я не одна из его учениц и отношение стало более серьезным. - Аааааф! - зевнула я. - как же спать охота! Мне всегда, если скучно и нечем заняться, спать хочется, да так, что все остальное совсем не важно. - Будет три боя. С средней группы один и два со старшей. Выиграешь, поставлю остальное автоматом. Так как это спарринг, калечить друг друга нельзя. - Хорошо. Вот стою и жду, а вокруг меня стали собираться дети. Галдеж невероятный! Я даже отвечать на их вопросы не стала, прислонившись к дереву и прикрыв глаза. Ждать пришлось не долго, уже через десять минут в круг вошел Хаширама. - Внимание! – громко разнеслось над полигоном и гвалт стих. Дальше шли требования от учащихся, что-то вроде рты закрыли, в драку не лезем, линию не пересекаем и т.д и т.п. - Первый бой между Кохэй и Югио из первой средней группы. Ко мне на встречу вышел маленький мальчик весело насвистывая и держа руки в карманах. - А мне обязательно с девчонкой драться? – звонкий голос раздался над толпой. - Она старше тебя на три года. Гвалт на поляне сразу усилился. Все дети сразу же начали подбадривать пацана, парни подшучивать. - Ну тогда ладно – широко улыбнулся этот милый мальчик. Нет, он действительно милый, к тому же маленький и какой-то хрупкий. Сразу видно, что массу еще не набрал. Сам он был мне до плеча, и я с уверенностью могла сказать, что этого недоученного ребенка я сверну в бублик и одним пальцем. Но заходя в круг я стала максимально серьезна, пригнув ноги, заняла стойку. Взгляд сразу же холодно впился в ребенка напротив, просчитывая варианты атак. Шум вокруг возрастал, всем было и так ясно, кто из этой битвы выйдет победителем, так же видно, что это далеко не равный бой. И все громче звучало: - Бедный Югио! - Она это серьезно? - Вот смех, да и только! - Позор - Югио! Югио! Югио! – скандировал кто-то. - Смотри как приготовилась, неужели она считает этого ребенка себе соперником? - Если она не уверена, что победит его, то о каких боях вообще речь? Все высказывания я пропускала мимо ушей. Конечно, я не собиралась бить своего соперника, но максимально быстро обезвредить я его должна. Внутренне напружинившись, я внимательно наблюдала за каждым движением ребенка. Да, он меня младше, слабее и никогда даже не достигнет того уровня, на котором я сейчас, но все это не важно. Даже он может убить и покалечить меня. Смех за кругом становился все громче, однако это меня не волнует. Я точно знаю - я буду жить. И для этого сделаю все зависящее от меня. Глупо? Возможно, но это лучше, чем самонадеянность, ведь однажды она меня уже погубила. Это было очень давно, так давно, что я даже не задумывалась, откуда произошла эта ситуация и когда такое могло быть. Тогда я усердно занималась тайдзютсо и чувствовала себя круче любого вареного яйца. В моей жизни не было ни одной драки, а спарринги — это совсем другое. Были лучшие друзья, любимый, подруги, постоянно был кто-то рядом, кто защищал и оберегал меня. Но в жизни случаются до ужаса банальные вещи. Вот тогда был как раз такой случай. Парень ушел от меня, друзья, которые были общие постепенно, но верно прекращали общаться со мной и в один вечер мне пришлось в первый раз идти пешком домой одной. До этого не было ни одного такого случая, а ведь я живу на несколько улиц дальше от них. И всегда находились люди, которые меня провожали. Идти по темным улицам ночью молодой девушке опасно. А теперь видно нет, их намного больше интересовали другие темы, чем моя сохранность. Попрощавшись, я ушла одна, не слишком переживая об этом. Но через улицу меня догнала компания, с которой только что общались мои друзья, подростки, все младше меня, в количестве четырех человек шли по пятам и поливали меня грязью. Маты и оскорбления так и сыпались на меня как из рога изобилия. Я могла бы пройти дальше, не обращая внимания, и постепенно они бы отстали, но моя гордость подняла голову. Остановившись, я потребовала четких объяснений их поведению. Как же! Я всегда думала, что все можно решить, обсудив проблему. Как наивно и глупо. Впрочем, как и всегда. Молодые люди приняли мой спокойный тон за еще большее оскорбление. Распалявшись все больше, девушка из их компании приближалась. Я их совершенно не принимала как угрозу. Да и не могли они мне ничего сделать. Тогда я точно знала, что сильнее их всех вместе взятых, ведь я же справляюсь и со взрослыми мужчинами! А тут подростки, почти дети, ни один из них мне не доходил даже до плеча. Возле меня было только двое, еще пара стояли в стороне, явно предпочитая не вмешиваться, а наседала на меня самая мелкая в их компании девчонка. Меня же обуревал интерес, чувствуя себя сильнее, я полагала, что справлюсь со всем, вот и докапывалась без оскорблений до повода конфликта. Он оказался прост и идиотичен, я неправильно попрощалась со своими друзьями! Невероятно, но факт! Под подколками своего парня, девчонка распалялась все больше и больше. Крикнув новое оскорбление, она толкнула меня в грудь. Нет, не больно, я просто отступила на шаг, но гордость и азарт не дали мне просто все закончить, и я в ответ ударила ее по лицу. Было ощущение, что я играю с маленькой злобной собачкой, что вреда не причинит, а слюнями забрызгает. Но и позволять меня трогать я тоже не собиралась. Гнев снес ей крышу окончательно, пнув меня в колено она вцепилась мне в волосы попытавшись ударить коленом в мое лицо. Уклонившись я развернула ее к себе спиной и удерживала за плечи. Волосы загораживали обзор, к тому же мне постоянно пытались выдернуть из них клок. Растащили нас быстро. Конфликт, дабы не вмешалась полиция, тоже быстро замяли и все разошлись в разные стороны. Нет, тогда я ее ни разу не ударила, кроме самой первой пощечины, и не причинила вред. Более того, я все время думала, как мне не навредить ей, даже волновалась, как она дошла до дома. Но после, после я поняла какая я дура. Чувство вины, обиды и унижения просто сжигали все во мне. Я ненавидела себя. У меня были все возможности уйти от конфликта, защитить себя и обезвредить оппонента. Но ничего из этого я не сделала! Более того, меня унизил и победил заведомо более слабый противник и никого, кроме себя, в этом я обвинить не могу. Я, заигравшись и возгордившись допустила мысль, что никто и ничто мне вреда не причинит. В драке я действительно почти не пострадала, хоть это и была моя первая уличная драка, на мне не было ни одной царапины или синяка. Другое дело, что лучше бы я уползала с поля боя полностью избитая, но давшая отпор, чем почти невредимая, но разбитая внутренне. Я оказалась морально не готова к проигрышу, оскорблениям и драке в целом. Я не смогла ударить, обезвредить или как-то защитить себя. В битве я думала не о сохранении себя, а о невредимости противника! Мне не хватило духу, уверенности и внутренней силы, чтобы дать отпор. Меня абсолютно деморализовала слабость моего соперника. Именно из-за своей слабости она спокойно смогла победить и даже бы убить меня. До этого дня у меня был железный принцип: никогда не обижать детей и слабых. Но после я поняла, что даже самая слабая ядовитая змея остается ядовитой. Даже самый слабый может убить меня. Я могу не обижать их и дальше, но относится к ним серьезно я обязана. Ни в коем случае нельзя пренебрегать или смотреть свысока, никогда! С того дня отношения с друзьями стали только еще больше охлаждаться, пока я не осталась совершенно одна. Но не это меня волновало, а глубокое чувство недовольства собой. Оно крепко засело во мне и пустило свои корни. Да я поняла, что все ошибаются и на каждого сильного найдется своя слабость, однако на мое самокопание это никак не влияло. День ото дня занимаясь спортом, этот эпизод периодически всплывал в моей памяти. И я грызла себя – за несвойственное мне поведение, за глупость, за слабость, за самонадеянность. Прошло много времени и эмоции утихли, но выводы… выводы остались, и теперь я не проиграю, даже самому слабому, как я не проиграю и самой себе. Мысли, какие у меня могли быть парни в восемь – двенадцать лет, меня совершенно не посещала. Более того, я помнила лишь факт события, но вот детали, лица, люди… да кому они нужны? Пригнувшись ниже, я кинулась в атаку. Секунда, и бой закончился, даже не начавшись. Нет, я не била и не убивала. Я за секунду обезвредила и усыпила противника, не нанеся ему и царапины. Аккуратно укладываю ребенка на землю, он сам проснется через несколько минут. В галдящем круге застыла тишина. Учитель академии проверяет пульс. - Жив и здоров. – громко говорит он. – с этого курса достаточно, позовите выпускников. Шепот пролетел по рядам, теперь никто не горел желанием выходить против меня на спарринг. Глубоко вздохнув, сенсей академии проводит глазами по замершим ребятам. - Иди ты, Мамоку Сеюре, из выпускников ты лучший. - Есть, сенсей! Ко мне в круг выдвигается мальчишка на год младше меня. Запрокидываю голову и смотрю в внимательные карие глаза. - Не одной тебе теперь малышню обижать! – голос с хрипотцой, видимо, начал ломаться. Лишь киваю в ответ, ему я дохожу едва до груди. Хлопок учителя начинает новый спарринг, и паренек с громким грохотом падения уже лежит без сознания на земле. - Победила Кохэй. – оповещает всех учитель. – бланк сейчас подпишу. Все, последний зачет пройден, а выставлять кого-то еще против меня глупо, и учитель это понимает. Крайне глупо было вообще проводить этот балаган, я и учителя спокойно уложу на лопатки. Убить конечно проще будет, чем обезвредить, но достойного мне противника в академии нет. Потом были аналогичные бои с выпускниками, закончившими академию пару лет назад и давно уже ходившими в командах. После того как я аккуратно сложила стопочкой одновременно напавших на меня трех парней на два года старше, от меня наконец отстали. Две недели я спокойно решала свои дела: узнавала можно ли мне получить льготное жилье, оказалось, что нет, тогда я, порывшись, откопала свой договор на квартиру и, заночевав один раз в гостинице, наведалась к человеку, через которого были оформлены документы. Мужчина дооолго вспоминал кому и как он все оформлял, потом через несколько часов споров, разговоров и подкупа, мы пришли к единому решению, что он оформляет на себя липовый документ собственника и я, по другому липовому договору снимаю у него квартиру. Выкупить таким же образом я ее не могла, потому что никто не поверит в наличие у меня таких денег, а значит будут вопросы. О том, что за время работы на маленькую вредину я скопила небольшое состояние, лучше никому не знать. Почти весь мой оклад шиноби все шесть лет практически не тронутым складывался на другой мой счет, плюс продажа трупов оказалась очень выгодным бизнесом, в итоге живя на всем готовом у Дайме, я скопила приличную сумму. Но об этом я никому, естественно, не скажу. Но сегодня меня вызвали к Хокаге и разговор начался с разноса. - Ты же знаешь, что профессия шиноби обязывает быть не заметной. Так как ты уже генин, ты не можешь этого не знать! – выговаривал мне Третий. - Я знаю, Хокаге-сама - Тогда почему у тебя вся рука в татуировках? Они же настоящие? Опустив виновато голову, посчитала про себя до трех и подрагивающим от возмущения голосом ответила: - Хокаге-сама. Моя рука была очень сильно повреждена еще при нападении на деревню Кьюби! А после его чакры травмы не восстанавливаются и шрамы свести нельзя. Мое возмущение ожидаемо приняли за вину, а хитрющие глаза я прятала за спадающими на лицо отросшими волосами. Врачи свести шрамы не могут, но они и руку мою спасти бы не смогли. А цвет… у меня все больше возникало сомнений, что это я виновата в таком странном дефекте руки. - Хмм – отложил трубку в сторону Третий. - Так пусть хоть татуировки будут прикрывать это безобразие. Меня же на улице дети боятся! Ведь с такой рукой я по-любому буду приметной. А на задания руку я всегда забинтовываю. – добиваю я. - Хорошо. Все равно уже ничего не сделаешь. Держи следующую миссию. На стол лег листок с простенькой миссией ранга D. Пробежалась глазами по заданиям, окладу и возмущенно воскликнула. - Хокаге-сама!!! А можно мне другую миссию? - Чем тебе эта не нравится? – прищурился он на меня. Окладом! – чуть не брякнула я. - Мне не хватит денег на содержание съемной квартиры – немного потупившись, но с возмущением отвечаю ему. - Это конечно проблема… - задумывается он. Которую создали вы! - Отмечаю его прищур, движение зрачка и поглаживающий ладонь палец. -При том вы явно довольны таким развитием событий! Мимика главного человека в деревне оказалась легко читаемой, если знать на что именно смотреть, а значит пыхтим, ворчим и ждем продолжения. Третий с видимым сомнением взял документ, который конечно совершенно случайно оказался у него под рукой! Задумчиво уставился на него, не читая – зрачки не двигались. И наконец созрел. - Судя по предоставленному отчету, ты хорошо потрудилась в то время, пока отсутствовала в деревне – растянул слова он – принимавшие у тебя аттестацию учителя даже советовали тебя повысить… С любопытством глянул он на меня. Я же изобразила радость преданной собаки, был бы хвост завиляла бы. На самом деле я была рада, что спектакль наконец стал двигаться, а не виснуть на одном месте. - Но ближайший экзамен на чунина только через два года в стране камня – снова замолчал Третий. А я задумалась, получится ли у меня отрастить хвост? Клыки и когти у меня выдвигались, а хвост? Это было бы интересно. - Поэтому, пока тебе дадут команду еще не ставших генинами детей. Когда пройдешь экзамен, тебе сразу же зачислят это время как уже отработанное в качестве чунина. – оторвал он меня от размышлений. - А что мне с ними делать? - С сомнением сказала я. Что-то уж не верится, что мне доверят воспитывать тех, о ком я подумала. - Да будешь показывать приемы, поучишь немного – отмахнулся от меня Третий и увидев мою кислую физиономию решил подсластить пилюлю – а оклад у чунина выше генина, сможешь оплатить аренду за квартиру. - Ну лаадно – немного разочаровано тяну я – А они хоть что-то умеют? - Вот и проверишь. Зайдешь через пару дней, тебе внизу выдадут список твоей команды. - Хорошо! – заметно повеселев, поклонилась и почти выбежала из кабинета. - Кстати! Почему от тебя идет чакра девятихвостого? – неожиданно остановил он меня. Растерянно застыв напряженно думаю, что ответить. Опустила глаза на руку и поняла, что сказать. - Наверное из-за неё! – подняла вверх я руку. Действительно в руке была печать, из которой по капле в меня вливалась чакра девятихвостого, только… меня, естественно, поняли неправильно. - Нападение, ну да, да. - Так я могу идти? - Иди. Выйдя на улицу, потрепала подскочившую ко мне Иши по холке, сказала: - Похоже, проблема решится сама собой. Волчица, лизнув свой нос, клацнула зубами. Мы договорились, что в деревне она изображает обычное животное, и общаемся мы только мимикой. Тем более необходимости быть рядом со мной постоянно у неё теперь нет, и Иши частенько, выбежав за ворота Конохи, прерывала технику, оказываясь в своем мире. Я не возражала, возможность вызвать ее в любую секунду у меня была, а волку нужна свобода, которую обеспечить в закрытой деревне тяжело. Оставшись здесь надолго, она бы просто зачахла. Однако было интересно наблюдать, как на нее реагируют собаки. Однажды на улице мы столкнулись с женщиной, ее собака, что ростом не уступала моей Иши, заскулив, забилась за ноги своей хозяйке, та на это действие начала громко ругаться. Татуировки на щеках женщины напоминали клыки. И что Третий тогда мне высказывал? Эта вон тоже явно шиноби, а тату у неё на лице! Но почему-то, когда я сравнялась с ней, женщина сразу замолкла, посмотрев на меня. Радоваться раньше времени к разочарованию. Но надежда, поселившаяся во мне, растягивала мои губы в улыбке так, что аж были видны десны. Может все-таки это они? И не нужно будет искать способов с ними сблизиться, судьба сама преподнесёт все на блюдечке. Скорей бы!