Главы 39-40
22 января 2016 г. в 22:23
Глава 39
Облегченно выдохнув, я устроился поудобнее между твердых коробок. Гул нарастал, уши заложило — первый признак перемены давления. Меня вжало в пол, какая-то сила сдавила виски, стиснула глазные яблоки. Мне казалось, что череп сейчас треснет и разлетится, как гнилая тыква. Как перевернутый краб, я лежал распластанный на жестком холодном полу и мысленно стонал:
- Не могу больше, не могу больше, не могу...
Пожаловаться было некому. Я заперт один в грузовом отсеке, и никто не виноват в этом кроме меня самого. И никто не поможет. Остается только сжимать зубы, которые и так превращаются в крошево, и терпеть. А я больше не могу...
Мир кружился. Меня давила и корежила безликая великанская сила, внутренности были стиснуты и самое трудное в мире дело — заставлять грудную клетку раз за разом подниматься и накачивать воздух. Так продолжалось ужасно долго, я потерял счет времени. Отсек, освещенный тусклой красной лампочкой, превратился в мой персональный ад на одного. Неужели я так и не увижу Корда...
Перед самой посадкой мне стало еще хуже, хотя казалось такое уже невозможно. Весь мой завтрак — сегодняшний? Позавчерашний? — мигом покинул меня. Внутри, казалось, все склеилось, легкие превратились в липкое месиво и больше не хотели принимать воздух. Задыхаясь, ловя ртом так необходимый мне кислород, я распрощался с чудесным миром. Тут турбины заглохли. Тишина навалилась неожиданно, обессиленный борьбой за жизнь, я несколько минут лежал и просто вталкивал воздух в истерзанное тело. По жилам нехотя двигалась, но все больше разгонялась, кровь. Стук в висках становился тише.
Живой. Пальцы еле-еле согнулись, мускулы отказывались сокращаться. Превозмогая сильную слабость, я поднялся, опираясь о коробки. Ноги дрожали, я заставлял их передвигаться. Простучав загадочные коробки, нашел огромный почти пустой короб. Какое-то оборудование — полый ящик со стенками из поливолокна и сложной аппаратурой на передней дверце. Что-то вроде переносного томографа? Не раздумывая — слишком далеко уже зашел — влез в ящик. Скоро сюда придут люди и будет очень трудно объяснить им, как здесь оказался.
Едва я об этом подумал, загудел механизм, опускающий дверцу отсека. Послышались шаги.
- Вот все накладные. Можете разгружать и сверяться.
- Хорошо.
Зашуршали двигаемые коробки, в темноте, под их мерный шорох я задремал. Разбудила меня тишина. Непереносимая, давящая тишина, словно мир вокруг вымер, и я остался один. Перепугавшись, выскочил из коробки и зажмурился от яркого света.
Большое помещение с белыми полимерными стенами — скорее всего, склад — освещено десятками ламп. Коробки стоят рядами, этикетками наружу, чтобы быстро найти необходимое. Я медленно прошел по ряду, пытаясь определить, куда поставили коробки с последнего грузового шатла. В них должны были быть пакеты с плазмой и форменными элементами крови, и упаковка, судя по всему, особая. Вот только этот склад не обойдешь и за день. А мне нужно найти выход. Расскажу о подслушанном разговоре начальнику госпиталя, пусть он и решает, что делать. Может, еще поблагодарит и поможет отыскать Корда. Судя по размерам склада медикаментов, эта бандура просто огромна.
Побродив по складу, я обнаружил три двери на раздвижных механизмах, увы, наглухо закрытые. Слева от них находились кодовые замки с прорезью для пропуска. Ключ нашелся неожиданно, он просто лежал на полке возле двери, среди каких-то накладных и ордеров. Не веря в свою удачу, я провел им по прорези замка. Дверь дрогнула и с негромким шорохом отъехала в сторону. Я очутился в помещении подобном складу. Выхода не было и здесь. Зато вдоль стен располагались какие-то металлические ящики, а все остальное пространство занимали полки с бельем и всякой ветошью. Решив замаскироваться, я раздобыл себе отличный белый костюм, колпак и даже маску. Так мне легче будет сойти за своего в этом гигантском полевом госпитале. Сотруднику дадут любую информацию и не спросят, откуда он взялся.
Удовлетворившись внешним видом, я провел пропуском по прорези дверного замка. Дверь отползла в сторону, с поразительной легкостью освобождая меня из плена. Увиденное за нею заставило меня замереть от удивления и нерешительности.
Да, я знал, что госпиталь очень большой, но чтобы настолько! Я очутился в шестиугольной комнате размером с центральный стадион Оримы. Кругом суетился народ, сотни людей, словно перед матчем между «Ориматимс» и командой военной федерации. Люди не стояли на месте, они куда-то торопились, шумели, передавали какие-то сводки и глазели на большие табло под потоком. Расположенные по периметру стойки справочных служб безостановочно принимали и выдавали какую-то информацию. Внезапно впереди раскрылись двери. Дюжие санитары в черно-зеленой форме полевой авиации вкатили несколько носилок с ранеными, с грохотом повлекли к противоположной стене, где за прозрачными дверями, должно быть, находился операционный блок.
Я с удивлением обнаружил, что здесь нет никого одетого так, как я. Все люди в военной форме или в штатском, и с замирающим сердцем подумал, что сейчас меня поймают за локти и спросят, как здесь оказался. Стараясь шагать уверенно и непринужденно, я приблизился к стойке справочной и громко спросил:
- Девушка, где тут у вас восемнадцатый блок?
И тут увидел через стекло недоуменную физиономию пожилого усатого мужчины. Он нахмурился, а я почувствовал жжение в щеках. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
- Новенький? - спросил он.
Я кивнул.
- На лифте, третий этаж и налево. Спросишь там.
- Спасибо, - с облегчением ответил я и, лишь оказавшись у лифта, вспомнил, что хотел узнать о местонахождении начальника госпиталя.
Ничего, подумал я оптимистично, найду Корда и расскажу ему. Мой брат точно знает, что делать в любой ситуации.
От радости, что скоро увижу Корда, я забыл обо всем. Стыдно сказать, но рядом с ним чувствовал себя глупым мальчишкой, доверяя брату все-все свои тайны и тревоги, перекладывая на его сильные плечи заботы и проблемы. Он не просто брат, Корд - мой самый дорогой, верный друг.
Я вышел из лифта и оказался в большом холле, к счастью, не таком многолюдном. У дверей, дожидаясь кабины, стояла молоденькая медсестра. Очень хорошенькая, темноглазая, из-под шапочки выбиваются кудряшки. Я сделал шаг навстречу, улыбнулся, и меня вдруг повело в сторону. Лицо девушки размазалось перед глазами, превратилось в уродливую гримасу. Ухватился за стену, пытаясь отдышаться. В голове понемногу прояснялось. Что это со мной? От голода закружилась голова? Интересно, здесь есть буфет?
Девушка вошла в лифт. Попробовал шагнуть, но колени подогнулись, и я рухнул на стерильно-белый госпитальный пол. Кто-то кинулся ко мне, ухватил за подмышки и потащил. Кружащееся надо мной лицо расплывалось в белесое пятно, в ушах шумело. Я видел шевелящиеся губы, но расслышать слова сквозь монотонный гул не мог. Да что же это? Откуда взялись эта непонятная слабость и дурнота? Мне в лицо ткнули какую-то штуку, я судорожно вздохнул и почувствовал немыслимое облегчение. Черты склонившегося надо мной человека приобрели четкость, и сквозь шум в ушах пробился встревоженный голос:
- Полегчало? Ну и напугал ты нас, парень!
Это была пожилая женщина, строгая, судя по морщинам вокруг плотно сжатых губ. Разглядев нормальное человеческое лицо, я облегченно прикрыл глаза. Неужели мне, как чахоточной барышне, стало дурно от голода? Хорошо, что Корд не видел этого, я не пережил бы позора.
- Ладно, отдыхай, - вздохнув, разрешила женщина-врач, - потом разберемся, кто такой и как сюда попал.
Я остался лежать с закрытыми глазами. Пусть думают, что сплю, пока не придумаю, что отвечать на вопросы.
С кислородной маской дышать на удивление хорошо, воздух в закрытом госпитале особый, разреженный, как в горах, и продезинфицированный чем-то вдобавок. Зато через маску подавался увлажненный кислород, сладкий, как воздух в поместье под Оримой.
Из-под ресниц я наблюдал за женщиной. На ней был черно-зеленый костюм медицинской службы империи, она сидела за столом перед мониторами и что-то негромко говорила в микрофон. Я решил, что она — диспетчер, но вдруг кто-то распахнул дверь и по-военному доложил:
- Полковник Кромвер, прибыли раненные с лучевым поражением. Двое в тяжелом состоянии.
- Вторая и четвертая операционные готовы, - спокойно ответила женщина, - места для всех пострадавших в лучевом отделении.
Дверь захлопнулась. Я остался в замешательстве. Значит, эта Кромвер - начальник восемнадцатого отсека, она наблюдает за эвакуацией раненных и руководит размещением по отделениям. И раз эта женщина обладает властью, можно рассказать ей о случае при погрузке и попросить провести к Корду. Я собрался с духом и уже поднял руку освободиться от маски, как Кромвер удивленно выругалась. Все мониторы перед ней разом погасли.
- Дежурный, дежурный, - громко сказала она в микрофон, - что за безобразие у вас там?
Никто ей не ответил. Я видел напряженную чуть подрагивающую спину полковника Кромвер, голос ее звенел в спертом воздухе:
- Станция! Вызывает отсек восемнадцать! Станция, отвечайте!
Я не знал, что мне делать. Похоже, я единственный на борту госпиталя уже догадался о причине молчания в эфире. Господи, мне надо скорее найти Корда!
Полковник Кромвер вдруг вскочила, лицо ее жутко перекосилось, как будто стекло на шею; щеки, углы глаз, рта - опустились вниз. В расширенных зрачках застыл животный страх. Одним прыжком женщина пересекла комнату и вцепилась в мою кислородную маску обеими руками. Я прижал что было силы пластиковую штуку к лицу, отползая от Кромвер. Она навалилась на меня, я брыкался в битве за маску. Еще не понимая в чем дело, только инстинктивно почуяв, что от нее зависит моя жизнь. Скрюченные пальцы женщины тянулись к моей шее, из кривого рта тянулась нитка слюны. Я отпихнул ее ногой, и полковник Кромвер кулем повалилась на пол.
Унимая колотящееся сердце, я сел на кушетке и прислушался. Царила полная тишина. Ненормальная, парализующая. Страшная. Корд... Я так и не узнал, где его искать.
И как мне теперь идти на поиски? Когда воздух, отвратительный воздух летающего госпиталя, пропитался какой-то смертельной дрянью. Иначе, зачем было отбирать у меня маску с кислородом. Но сидеть на месте нельзя, рано или поздно кислород закончится, а брат, возможно, где-то задыхается ядовитой гадостью. Вдруг среди тишины отчетливо прозвучал топот каблуков по кристаллоиду коридорной плитки. Я откинулся на спину и прикрыл глаза. Дверь осторожно приоткрылась и вошла, судя по фигуре, молодая женщина в костюме имперского десанта, шлем скрывал ее лицо, а нижняя часть закрывалась ионным респиратором. Вошедшая преспокойно перевернула лежащую на полу хозяйку кабинета и ловко обыскала. Я все для себя решил и ждал лишь удобного момента. Когда она склонила голову над Кромвер, моя пятка обрушилась ей на незащищенную шею. Этому удару меня научил Корд, уверяя, что однажды мне непременно пригодится это знание. Брат, как всегда, был прав. Брат!
Лихорадочно трясущимися руками я сдирал с распростертой девицы комбинезон и шлем, натягивал на себя. Дышать в респираторе было тяжелее, в воздухе витал запах гари и чего-то металлического. Костюм пришелся почти впору, только чуть узок в плечах, я с удовольствием подсоединил шлем к батарее костюма и оглянулся на лежащих на полу женщин. Полковник Кромвер дышала, тяжко, с хрипами, но, похоже, яд в воздухе не оказывал смертельного действия. Я поднес к ее лицу кислородную маску в надежде, что женщина все же не умрет.
Девица, с которой я снял костюм, была мертва. Она лежала в белых трусиках и майке, с небольшой торчащей грудкой и казалась трогательной и беззащитной жертвой. В сердце шевельнулось мучительное раскаяние. Что, если я ошибся! Но тут увидел ее глаза. Уставившиеся в потолок, остекленевшие глаза были алыми. Тошнота подкатила к горлу, я выскочил в коридор и лишь тогда перевел дух.
В коридоре было пусто и тихо. Я заметался по площадке перед лифтом, отыскивая нужный указатель на стенде. Насколько помню, мне нужна хирургия. Вот, второй коридор направо. Дверь из простого белого стеклопластика, за ней длинный ряд прозрачных створок — операционные. И кругом люди — скорченные фигуры на стерильном полу. Я помчался по коридору, перескакивая через лежащих, заглядывая в боксы и боясь узнать в беспамятных или мертвых людях своего брата. С облегчением окидывал взглядом чужие, искаженные ужасом и мукой лица, и бежал дальше, дальше... Еще один бокс и еще. Корда нигде нет, ни живого, ни мертвого. Может быть, девушка в справочной ошиблась, и брата тут нет и не было? Пусть его тут не будет, пусть его не будет, Господи, пожалуйста!
Я влетел в палату интенсивной терапии и замер с колотящимся сердцем. Среди гудящих приборов, опутанный трубками и датчиками, лежал мой брат. Я глухо застонал и слезы под линзами сканера заполнили мои глаза. Медленно, будто боясь разбудить, приблизился. Корд лежал с закрытыми глазами, аппарат искусственной вентиляции легких мерно вкачивал воздух в его перетянутую бинтами грудь. Джерри Мейсон обманул меня, подумал я горько, брат серьезно ранен, вон какой бледный лежит, под глазами круги. Я растерянно погладил его руку, лежащую поверх простынки. Стоял, кусая губы, чтобы не разреветься, потому что не знал, что делать дальше. Корд — вот он, живой и даже не отравленный ядовитым газом, но как выбраться с ним вместе с госпитальной громады, ставшей нам ловушкой?
Глава 40
Я присел на корточки у постели брата совершенно измученный, испуганный, растерянный. Почти сдавшийся. И сказал себе: не сдавайся! Ты Дан Райт, брат Стального Сокола! И не имеешь права его подвести!
В этот миг рука Корда дернулась к моему горлу и, сжав его железным захватом, подтянула наверх. Я заглянул в широко распахнувшиеся глаза, родные, пронзительно-черные, страшась увидеть в них безумие и пустоту. Но взгляд брата осмыслен, вот только узнать меня в шлеме он не мог.
- Корд, это я! Дан!
Брови его дернулись, рука ослабила захват, и я упал на забинтованную грудь брата. Сердце отплясывало чечетку от немыслимого облегчения. Приподнявшись, вгляделся в его лицо, пытаясь определить, о чем он думает. Взглядом Корд указал в угол бокса, я посмотрел в указанном направлении и, приглядевшись, заметил глазок камеры. Значит, захватчики уже знают о нас и надо немедленно уходить. Брат чуть заметно кивнул, я протянул руку, он ухватился за нее и сел, тяжело дыша. Прижимая рукой маску с кислородом, другой выдернул подключичку, во все стороны брызнула кровь. Спустил босые ноги с постели и рванул со стены кислородный баллон.
- Сможешь идти?
Он снова кивнул. Поднялся, пошатываясь, оперся о стену. Я смотрел на него с болью, но выхода у нас не было. Скорее отыскать грузовой шатл, даже маленький госпитальный скутер вполне подойдет, чтобы убраться подальше от обреченно зависшего в небе крейсера.
Корд первым ринулся к выходу. Он знал госпиталь лучше меня, я же, заплутав, не помнил даже, где выход. Босиком, в пижамных штанах, с кислородным баллоном под мышкой, лейтенант имперской армии шел по коридору, перешагивая через лежащих. Проходя мимо пульта противопожарного обеспечения, он ударил кулаком стекло и дернул рубильник. Из узких щелей в потолке брызнула вода. Дурак, обругал я себя, мог бы и сам догадаться, что вода уменьшит концентрацию ядовитого вещества в воздухе.
Нелюди появились вмиг, будто несколько фигур просочились сквозь стены. Корд среагировал сразу. Прыжком он оказался возле ближайшего существа в таком же, как у меня, костюме имперской службы и с автоматом в руках. Вокруг существа колебалось марево, будто от исходящего жаром предмета. Я снова ощутил легкую дурноту, как тогда, у лифта. Корд же остался нечувствителен к странному излучению и, что есть силы, ударил в грудь противника баллоном, потом еще раз по плечу и, наконец, по шее. Все это произошло так быстро, что ни я, ни пятерка нелюди в предательской черно-зеленой одежде ничего не успели понять. Лишь услыхали хруст костей и звук упавшего тела. Корд дернул меня за плечо, швыряя на пол. Я рухнул на что-то мягкое и замер, слыша ровную автоматную очередь. Подо мной в луже крови лежала нелюдь, красные глаза таращились с немым укором, а по спине стучали и отскакивали пустые гильзы.
Когда наступила тишина, я поднял голову и огляделся. Корд стоял, опершись плечом о стену, вода хлестала по его лицу, бинты промокли и стали розовыми. Все его противники распластались в лужах вперемешку с жертвами странного яда. Где-то в углу валялся покореженный кислородный баллон. Вскочив, я содрал с одного из мертвецов респиратор и протянул брату. Тот прижал маску ко рту и сделал несколько судорожных вдохов, оседая по стене.
- Корд!
- Все... в порядке... - выдавил он, - не теряй времени, обыщи трупы. Надо... уходить.
С готовностью я выполнил его приказ. Мы разжились оружием, бронекостюмом и несколькими пластиковыми ключами. Я увязал все трофеи в куртку и протянул руку брату. Корд уцепился за запястье и поднялся на ноги.
- За мной, - велел он и нырнул в какую-то дверь.
За бронированной дверью было холодно, Корд запер ее изнутри и знаком велел следовать за ним. С трепетом я понял, что мы находимся в морге. Вдоль стен тянулись холодильные камеры, запертые на кодовые замки. Посреди стояли три стола, накрытые допотопными клеенками, и маленький столик с жутковатым инструментарием. Брат бестрепетно прошел мимо столов, на задней стене морга нашел рычаг, дернул. Открылась небольшая дверца, которая обнаружила за собой узкий ящик, вроде небольшого грузового лифта. Внутри горела тусклая лампочка.
- Полезай, - скомандовал Корд.
Я попятился. Перемещаться в лифте, который до сих пор возил лишь покойников, - жутковато.
- Живей, - прикрикнул брат, голос из-под респиратора звучал глухо, - если сообразят вырубить питание, нам придется туго.
Как ошпаренный, я прыгнул в ящик, Корд влез следом, прижав меня к ледяной стенке, стало совсем тесно. Лифт утробно загудел и медленно пополз вниз.
- Рассказывай в двух словах, - велел брат, - как ты здесь оказался и что происходит.
В двух словах не получилось, я путался, в тесноте трудно дышалось, а замкнутое пространство действовало угнетающе. До чего же медленно тащится этот ледяной гроб. Успокаивало только присутствие Корда, его молчаливое спокойствие, с которым выслушивал мои сбивчивые объяснения.
- Этого следовало ожидать, - сказал он, когда я закончил рассказ, - морфоиды нанесли ответный удар, а генерал Форка все на свете проворонил. Ну а ты-то каков, Дан! Чем тебе не угодил Джерри?
- Мейсон солгал мне, - с обидой ответил я, - он сказал, что ты просто порвал сухожилие...
- Так и есть, - фыркнул брат, - и получил пулю под ключицу. Дан, это я попросил Мейсона успокоить тебя.
- Успокоить?! - горько усмехнулся я. - Будто я твоя подружка. Ты что, не доверяешь мне, Корд?
- Конечно, доверяю, братишка. Не заводись.
- Не заводись?
Слезы снова навернулись на глаза, хорошо, что под шлемом не видно. Легко ему говорить, не заводись. Если бы только Корд знал, как я боюсь...
- Перестань, - прикрикнул брат, будто прочитав мои мысли, - не думай сейчас об этом, понял?
- Понял, - сдавленно ответил я.
В этот миг лифт замедлил движение с режущим уши скрипом и встал; мигнув, погасла лампочка. Не успели, обреченно подумал я.
- Дьявол! - выругался Корд, поводя плечом. Как же холодно ему в этом ящике, если у меня футболка примерзла к спине.
- Что нам делать? - спросил я, отчаянно стараясь, чтобы голос прозвучал бодро. Корд всегда знает, что предпринять, всегда, даже когда мне кажется, что все потеряно. Брат найдет выход из железного гроба, подвешенного на тросах в шахте лифта. Найдет, найдет, найдет — стучало сердце. Господи, как я боюсь замкнутого пространства...
Я ждал ответа — Корд долго молчал. Его молчание было похоже на приговор.
- Корд! - я схватил его за руку, в страхе, что он потеряет сознание от раны и тогда уже ничего не сможет придумать.
- Успокойся, - тихо сказал он, - мы выберемся.
В той части, где были наши ноги, что-то загремело. Я понял, что Корд ударил неплотно прикрытую дверцу. От металлического лязга в темноте стало еще страшнее. Брат оттолкнулся ногами от одной стены шахты лифта, ящик слегка качнуло, но я, не сообразив, здорово треснулся головой о стенку. Хотя шлем смягчил удар, перед глазами замелькали разноцветные искорки.
За первым толчком последовали второй, третий, кабина лифта раскачивалась, все сильнее ударяясь о стены шахты.
- Чего ты добиваешься? - не выдержал я, когда от духоты и грохота закружилась голова.
Корд не ответил. Он никогда не отвечал на идиотские вопросы, а этот как раз из разряда таких.
Ящик раскачивался на скрипящих тросах, я больше ничего не спрашивал, хоть и не понимал, что делает Корд. Тросы крепкие, чтобы перетереть их таким образом понадобятся недели, а мы замерзнем здесь уже по прошествии суток.
Корд перестал толкать кабину и замер, стало так тихо, что мне захотелось положить ладонь ему на грудь и убедиться, что сердце бьется. Потом он шевельнулся, потянул из-под меня трофейный сверток. Раздался какой-то лязг.
- Дан, упрись покрепче руками и ногами в стены.
- Зачем?
Корд хмыкнул.
- Будет немного трясти.
Он отодвинул меня к стенке, поудобнее устраиваясь на спине, я что есть силы уперся руками в стены кабины. Грохот выстрелов разорвал барабанные перепонки, дым и запах горячего металла даже сквозь респиратор ворвался в ноздри. Мне по лбу, едва не пробив защитный экран, ударила гильза. Ничего не происходило. Стало тихо. Я боялся пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы задать вопрос. Ничего не вышло — это страшно...
Брат тяжело, с хрипами дышал в темноте. В его груди что-то клокотало. Я приподнялся на локте, потянулся к нему, и вдруг с надрывным скрипом кабина наклонилась.
- Не прикуси язык, Дан, - выдавил Корд и снова с силой оттолкнулся от стены шахты. Рвущий нервы скрежет сменился ужасным ощущением — мы падали. Меня бросило к потолку, сильно тряхануло, но, помня предупреждение брата, я стиснул зубы.
Удар выбил сознание из моего онемевшего тела. Чуть погодя я понял, что упал на Корда и теперь лежал на груди брата.
Пошевелился. Казалось, что меня пропустили через мясорубку.
- Корд, - тихонько позвал я не прикушенным языком.
Он не отозвался. Я откатился и испуганно зашарил рукой по его груди. Пальцы нащупали лишь мокрые бинты, сквозь которые сочилась теплая кровь.