На крыше

Когда Даня проснулся, первое, что бросилось ему в глаза, — это время суток. Очевидно, он проспал почти все утро, и день уже близился к обеду. Парень ничуть не удивился, что никто не удосужился его разбудить. Перевернувшись на другой бок он оглянулся. Весь бардак, который скрывала темнота, теперь был отчетливо виден. Даня уже представлял, сколько уборки им предстоит, поэтому всячески оттягивал момент полного пробуждения. Во всей квартире стояла никем не нарушаемая тишина, только часы мерно тикали, напоминая об уходящем времени. Даня все же нашел в себе силы встать и медленно добрести до кухни. Там он быстро ополоснул лицо холодной водой и, оказавшись в нелепой тишине, пошел будить остальных. Зайдя в каждую из оставшихся комнат, он по очереди, настойчиво разбудил Лизу и Диму. Отсутствие Совергона его насторожило, но, вспомнив произошедшее вчера, Даня с грустью подумал, что это вполне закономерно. С другой стороны это и к лучшему, а то как бы он сейчас смотрел ему в глаза. Совергон же ускользнул максимально незаметно. Дане хотелось его общества, но разумная часть его существа говорила, что это определенно не лучший вариант. Так что он решил отвлечься приготовлением хоть чего-нибудь съедобного и параллельно уборкой близлежащей территории. -Надо тебя почаще приглашать на вписки, а то ты такая Золушка наутро — улыбаясь сказал Дима, прислонившийся к дверному косяку. Даня пропустил его слова мимо ушей и, достав из кармана телефон, врубил музыку. Электрофорез утром, да и не только утром, мог воспринимать только он, так что остальные быстро ретировались с кухни. А Даня тем временем пытался осмыслить нынешнее положение дел и помыть максимальное количество посуды. Качая головой в такт музыке, он начал вспоминать, что вообще вчера было и кто из них двоих в этом виноват. Не то чтобы случилось что-нибудь плохое, но кому-то из них определенно придется извиняться, и Даня искренне надеялся, что не ему. Он помнил все, что происходило, хотя некоторые детали и ускользали от него. И, судя по воспоминаниям, извиняться придется именно ему. И ведь есть за что. Надо только план продумать. Конечно, самый разумный вариант — это списать все на алкоголь или и вовсе сказать, что он ничего не помнит. Да, он определенно так и поступит. Только не сегодня. Может завтра или лучше очень не скоро: ему все же было стыдно за произошедшее. Списать все на алкоголь — это да, только вот, если бы это было правдой. Алкоголь лишь помогал ему избавиться от рамок и условностей. Так что выходит, он сделал это, потому что хотел. Это была его идея, которая Совергону определенно не понравилась. Пока он составлял эту логическую цепочку альбом Электрофореза подошел к концу, а последний стакан был вымыт и поставлен на полку. Яичница уже давно остыла, но Лиза с Димой на кухню так и не пришли, а может и пришли, только Даня не слышал. В любом случае, достав три тарелки, он пошел за ними.

POV Совергон (спустя пару дней)

Совергон брел по серому Питеру, не поднимая взгляда на прохожих. Он не шел ни домой, ни к друзьям. Ему просто не хотелось останавливаться, поэтому ноги сами несли его к тому самому заветному месту, к той крыше. Он давно хотел туда подняться с того момента, как узнал о ее существовании. С одной стороны, ему совершенно не нравилась мысль о том, чтобы остаться наедине и обдумать произошедшее. Но он понимал, что долго так не протянет. Дойдя до подъезда, Миша вспомнил ту ночь и тот рассвет. Тогда он сказал, что все закончилось, и не ошибся. Их дружба рушилась, словно карточный домик. И прошедшая ночь только испортила все еще больше. Дойдя до привычной двери он немного помедлил. Он решил не заходить через парадную, предпочитая ей незаметную дверь с противоположной стороны дома. Так ему казалось, будто это не дом, в котором живет его лучший друг. Отворив ее он осторожно ступил в темноту, ощупывая для надежности стену он дошел до другой двери, за которой была лестница до самой крыши. Пройдя несколько утомительных пролетов, он оказался на площадке перед теми самыми крошащимися ступеньками. Добираться туда одному было тяжело, будто бы все было против того, чтобы он там оказался. Но несмотря ни на что он успешно или почти успешно, куртка все же немного пострадала, добрался до крыши. Его тяжелое дыхание понемногу начало выравниваться на холодном осеннем воздухе и он свободно вдохнул. Такая погода как нельзя лучше помогала сосредоточиться. В прошлый раз, стоя здесь, он чувствовал свободу, но сейчас ему казалось, что здесь пусто, и он почувствовал себя беззащитным. Последние дни он усердно отгонял от себя мысль о произошедшим. Ему даже тяжело было сформулировать то, что случилось. Его лучший друг поцеловал его. Но что еще хуже, он сам ответил на это. Алкоголь это конечно одно, но такое творить это уже был перебор. Как мириться с этим воспоминанием он откровенно не знал. Миша достал помятую пачку сигарет и раскусив ментоловую кнопку зубами начал хлопать себя по карманам, пытаясь вспомнить, куда на этот раз он дел свою зажигалку. Свою старую он выбросил еще наутро после вписки. Новая конечно не сравниться с зиппо, но она хотя бы работала. Ему почему-то казалось, что на этой крыше он найдет все ответы на свои вопросы, но в голове по прежнему была каша. Хотя тут находиться было в разы приятнее, чем сидеть дома, где со всех сторон на тебя давят стены. Последние несколько дней он просто максимально погрузился в учебу и старался ни о чем кроме нее не думать. И так слишком много проблем свалилось на него, разбираться еще и с этим странным инцидентом не хотелось, хотя рано или поздно все же придется. Думая обо всем этом Миша не заметил, как сигарета в его руке превратилась в окурок обжигающий своим жаром пальцы. Он кинул его на землю, притоптав тлеющий табак кроссовком. -Ничего, — тихо пробормотал он себе под нос, -когда-нибудь это все закончится, и я буду счастливым… Миша еще раз окинул взглядом крыши погрязшие в тумане и поспешил домой.

POV Рэнделл

В универе все не клеилось. Информация будто пролетала мимо ушей, он уже даже начинал сомневаться, сделал ли он правильный выбор специальности. Сейчас он сидел у себя в комнате и пытался сосредоточиться на задании, на лекцию по этому предмету он ходил, правда вот о чем она была он совершенно не помнил. Последние несколько дней все его мысли занимал Миша и, что еще важнее, как перед ним извиниться. Он слишком уж много думал о нем последнее время. И мысли были странные. Ему до последнего не хотелось себе это признавать, но к Мише его тянуло совсем не по-дружески.