Любовь на выживание

      Я думал, что Кира не будет даже смотреть в мою сторону ближайшие несколько дней (а лучше лет). Но я оказался не прав. Она вела себя как обычно и по-прежнему позволяла себе пошлые шуточки. Единственное, прекратились все намёки на… Сами понимаете на что. Моё чувство вины понемногу развеялось, и каждый и нас зажил своими делами.       У Киры начались занятия в модельной школе. Судя по всему, ей нравилось, потому что любой её разговор сводился к рассказу о том, как нужно держать себя на подиуме. Помимо этого, она частенько заменяла ужины практикой своей походки, и несколько раз даже делала это прям в столовой, пока мы с мамой и отчимом кушали. Стук её каблуков о паркет и метания от стены к стене очевидно раздражали и маму, и папу, но, как говорится, чем бы дитя ни тешилось…       У меня дела обстояли менее интересно, но не менее важно. Конец мая. Последний звонок. Серебряная медаль за успехи в учёбе. Слёзы в глазах мамы. Гордость в глазах отчима. Ухмылка на губах Киры, кричащая «нафига оно тебе надо». Да-да, представьте себе, моя сводная сестра тоже притащилась на последний звонок. Она всюду бегала с телефонной камерой, как сумасшедшая мамаша снимающая своего ребёнка. А когда я сказал ей, что делать вовсе не обязательно, она лишь ответила: «Радуйся. Со мной никто так не возился». И вроде бы слова прозвучали вскользь, но я почувствовал в них обиду, которую Кира, видимо, держит глубоко в себе. Или даже сама не осознаёт её. Ладно я – парень – мне вроде бы не так важно внимание, поддержка и заинтересованность в моих делах со стороны близких, но, честно признаюсь, иногда действительно приятно, видеть лица родных в важный момент жизни. Даже присутствию Киры я был искренне рад. А девушкам такое внимание необходимо вдвойне, но, видимо, моя сводная сестра его не получала. По моим подсчётам, когда Кира заканчивала школу, её отец уже жил с нами, и я не помню, чтобы он уезжал от нас к дочке на последний звонок. Конечно, там ещё была мама, но я не раз слышал от Киры слова: «Она много работала». Видимо, тоже обделяла вниманием дочку. Вообще, больше узнавая обстоятельства жизни своей сводной сестры, я всё больше начинал понимать странности её характера.       В общем, Кира от души засветилась на моём последнем звонке. Одноклассники даже интересовались, пойдёт ли она на вечернее мероприятие в ресторане. Она наверняка пошла бы, но вход был оплачен только за меня и маму. И то к полуночи я уже изъявил желание уехать домой. Ни о каком «встречать рассвет» не было и речи. Я хотел спокойно проспать всю ночь, а с утра следующего дня приступить к усиленной подготовке к первому экзамену, который предстояло сдавать через три дня.       Отъезд родителей, о котором они говорили тогда за ужином, как раз выпадал на эти дни. Они распланировали всё так, чтобы побыть на моём последнем звонке и сразу после этого со спокойной душой уехать, зная, что я целыми днями буду просиживать в своей комнате за подготовкой к экзамену.       Они уехали ранним утром следующего дня. Даже не стали будить меня, чтобы попрощаться. Но мама оставила записочку на кухне с некоторыми наставлениями в начале и словами любви в конце.       Вообще это было крайне необычное утро для меня. Мало того, что в будний день не надо было собираться в школу, так ещё и дом был абсолютно пуст. Кира тоже куда-то запропастилась. Видимо, уехала на свои занятия.       Сделав себе кофе со сливками, я вышел на задний двор дома и удобно разместился под ранним солнышком на лежаке перед бассейном. Воздух, хоть и был тёплый, но в нём пока ещё не ощущалось летней духоты. Он веял майской свежестью.       Вот оно – идеальное утро, ради которого я хочу закончить институт, найти хорошую работу, вложиться в бизнес, наладить его так, чтобы он мог функционировать без меня, а потом со спокойной душой валяться около своего бассейна в частном загородном доме. Я рассчитываю добиться этого к сорока годам.       Я настолько пригрелся под солнцем, что совсем не хотелось уходить в свою мрачную и прохладную комнату. Тогда я решил перетащить сюда свои учебники, и это было отличным решением, потому что в новой обстановке работалось продуктивнее. Если вдруг клонило в сон или голова начинала побаливать от перенапряжения, я просто откладывал всё в сторону и прыгал в бассейн. Пару кругов в освежающе прохладной водичке – и можно снова за работу.       Ближе к обеду в доме появилась тёть Света – моя «няня», как сказал отец. Это женщина лет сорока пяти, невысокого роста (я лет с тринадцати смотрю на неё сверху вниз) с крашенными блондинистыми волосами и довольно приятным голосом. Для моей мамы она оказалась просто находкой среди всех других нянь, которые приходили в наш дом. До моих восьми лет они менялись как перчатки. И вовсе не потому, что я был капризным ребёнком. Своей чуткостью и спокойным характером тёть Света завоевала себе прочное место в нашей маленькой семье.       Первым делом она вышла ко мне на задний двор, чтобы дать знать о своём приезде и вообще поглядеть на меня. Последний раз мы виделись в начале осени, когда родители решили уехать на недельный отдых в Турцию. Женщина подметила, что за это время я сильно изменился. Сам я это не особо замечаю, да и прошло, по сути, всего чуть больше полугода, но со стороны виднее. «Возмужал», – сказала женщина, глядя на меня изучающим взглядом. А я машинально расправил плечи и горделиво поднял подбородок.       Потом она ушла заниматься своими делами, а я продолжил заниматься. Мне было до крайности интересно, как будет вести себя Кира в присутствии совершенно постороннего человека. Поладят ли они. Я заметил, что моя сводная сестра прекрасно находит общий язык с молодым поколением, а вот с поколением постарше дела обстоят труднее.       Время близилось к обеду. С распахнутого окна дома повеяло приятным запахом еды. Мой желудок отреагировал моментально, так как на завтрак у меня был, если помните, только кофе со сливками. Я даже не смог дождаться особого приглашения за стол, а решил сам разузнать, через сколько будет обед.       Я вошёл в дом, и в глазах моментально потемнело от резкой смены освещения. За несколько часов работы на солнце глаза перенастроились на очень яркий свет, поэтому мне пришлось чуть ли ни на ощупь добираться до кухни. Зато со слухом всё было в порядке – я сразу же расслышал, что в столовой кто-то разговаривает. Подойдя ближе, узнал голоса няни и Киры. Видимо, моя сводная сестра как раз вернулась с занятий в своей модельной школе. А вот это уже интересненько.       Кира сидела на своём любимом месте (на столе), а тётю Свету видно не было – она возилась где-то в кухне, которая отделялась со столовой неширокой аркой. То ли их беседа исчерпала себя как раз в момент моего прихода, то ли тема была не для моих ушей, но на несколько секунд в воздухе повисло молчание. Кира помахала мне рукой и приторно улыбнулась, после чего пристально осмотрела меня с ног до головы.       – Кремом для загара не учили мазаться? – с упрёком сказала она, останавливая взгляд на моих подгоревших плечах. – Или лучше сметанку? – Она расплылась в какой-то ехидной улыбке, а потом спрыгнула со стола и прошла в кухню.       Я тем временем занял своё место, и как раз тёть Света подоспела с чистыми тарелками и приборами для сервировки стола.       – Ты вовремя, у нас как раз всё готово, – сказала женщина, расставляя тарелки.       – У «вас»? – заострил я внимание на этом слове. – Вы вместе готовили?       Как ни странно, они, видимо, поладили вопреки всем моим ожиданиям.       – Я не готовила, но тоже приложилась к твоему обеду, – Кира вернулась с кухни, держа в руках что-то завёрнутое в бумажный пакет. Причём это «что-то» явно было жирным, так как на пакете проступили жёлтые пятна. – Тебе на выбор: овощной суп от тёть Светы или горячая шаурма. Лично я выбрала суп, – честно призналась сестра.       Это с чего такая забота? Мне бы тоже вполне хватило супчика на обед. Но покажите мне хоть одного мужчину, который откажется от халявной горячей шаурмы. Тем более если он голоден. Тем более если это настоящая армянская шаурма из какой-нибудь шаурмешной «На углу» или «У Вазгена».       Я протянул руку, чтобы забрать у Киры свою прелесть. Шаурма была всего одна, но такая длинная, что её легко можно было разделить на двоих и наесться. Однако я не стал предлагать Кире – она же сказала, что будет кушать суп от тёти Светы (видимо, до сих пор от той пиццы не может отойти). Няня тоже покрутила головой, когда я учтиво предложил ей половинку.       – И чем я такое заслужил? – решил я поинтересоваться у сестры, прежде чем надкусить.       – Ты не заслужил, если честно. Просто решила сделать тебе приятно, – пожала плечами Кира.       Обидненькое заявление. Я вроде старался быть хорошим братом.       – Тогда за мной должок, – особо не вдумываясь в смысл сказанного, заявил я. А не вдумывался, потому что мой рот уже был занят пережёвыванием.       – Запомни эти слова, – сказала сестра, и вроде бы милая улыбка проскользнула по её губам, но сколько же в ней было коварства.       Оказывается, открывать рот во время еды нельзя не только потому, что можно подавиться, а ещё и потому, что есть шанс сказать лишнее, так как мозг слишком занят поглощением пищи и у него нет времени и энергии думать о том, что́ в этот момент слетает с языка. Чувствую, мне придётся пожалеть о нарушенной дисциплине, которая привела меня к «должку» перед чокнутой сестрой. Главное, чтоб не ниже пояса, на всё остальное согласен.       Так как я быстро учусь на собственных ошибках, до конца обеда с моих губ больше не слетело ни слова. Кира разболталась с няней о маникюрных трендах, что уже через пять минут, непонятно каким образом, перешло в беседу о последовательности строгания свежих овощей для салата. Я даже знать не хотел, куда зайдёт их беседа ещё через пять минут, поэтому быстро справился со своей шаурмой и покинул столовую.       Солнцепёк как раз начал спадать и можно было спокойно вернуться к новой форме изучения школьного материала – лёжа у бассейна. Правда уже через пять минут меня начало сильно клонить в сон. Это сказывалось послеобеденное время, конечно же, и чувство наполненности желудка чем-то вкусным.       Я отложил в сторону учебники, поднялся с лежака и сел на край бассейна, опустив ноги в воду. По телу пробежалась холодная пробуждающая дрожь.       – Ты так и не намазался кремом, я права? – послышался голос Киры откуда-то сверху.       Я поднял голову и увидел её лицо в одном из окон второго этажа. Причём я точно знал, чьей комнате принадлежит это окно. МОЕЙ!       – Я скоро начну запирать свою комнату на замок, – упрекнул я сестру в том, что она опять вошла в мою спальню без спроса. И неважно, что меня там нет.       – Прости, я думала, ты в комнате, – безвинно проговорила сестра, состроив жалостливые глазки.       – И что ты от меня хотела? – спросил я, болтая ногами в воде и не глядя вверх на свою собеседницу.       – Хотела тебя подоставать, – с усмешкой честно призналась Кира. Не дожидаясь от меня слов, она добавила: – Сейчас принесу тебе крем, – после чего сразу пропала из виду.       Через минуту она уже появилась на крыльце заднего двора с тюбиком в руках. Ещё и успела по пути нацепить на себя очки и какую-то шляпу а-ля «я на Мальдивах». Лёгкой пляжной походкой из той же серии про Мальдивы она подошла ко мне, и я уже протянул руку, чтобы взять у неё крем, как вдруг она стукнула меня по ладони, сказав при этом: «Я сама».       Ещё на один долг рассчитывает, что ли?       – Раздевайся, – командирским тоном сказала она, нависнув надо мной сзади.       Потянув одной рукой со спины, я быстрым движением снял с себя майку и метко пульнул её на свой лежак.       Сразу же мою разгорячённую на солнце кожу уколол холодный крем. Я даже слегка дёрнулся.       – Сиди спокойно, – ещё одна команда от Киры. Она растёрла свои руки, которые, по всей видимости, тоже были холодные, а потом резко приложила их к моей спине.       Как будто две ледышки заскользили по коже. Я и раньше замечал, что у Киры проблемы с терморегуляцией рук, но в такую жару даже лёд тает и становится горячим.       – Тебе холодно? – зачем-то решил уточнить я, пока Кира чрезмерно усердно промазывала мои плечи.       – Мне горячо, – ухмыльнулась она, задержав руки на моих бицепсах.       Просто не обращать внимания – дал я себе слово. Однако же мысленно укорил сам за себя за то, что последний месяц вообще перестал качаться. Раньше стабильно держал себя в форме, но с этими экзаменами…       Пока я намечал в голове план по наращиванию бицепсов, Кира управилась с натиранием моей кожи и торжественно вручила мне крем со словами: «Твоя очередь».       Я даже слегка растерялся. Кроме как маме, я никому больше никакой крем никуда не втирал. Да и то это были исключительно редкие случаи, когда у неё заклинивал какой-нибудь сустав или продувалась шея. Но я уже давно понял, что с Кирой мне придётся частенько делать то, чего раньше не делал. Именно этим я и занимаюсь чуть ли не каждый день с момента её переезда в наш дом. И размазать крем по её спине – далеко не самое страшное.       Я взял тюбик и подтянул ноги из воды, чтобы развернуться к сестре. Удачно застал картину, как она стягивает с себя летний комбинезон, под которым, благо, уже был купальник. И закроем глаза на то, что очень трудно назвать купальником несколько ниточек на теле с тремя маленькими треугольниками, которые с горем пополам прикрывают самое интересное. «Самое интересное» – это устойчивое выражение, если что, а не мои скрытые интересы.       Одной рукой Кира приподняла волосы вверх, оголив спину. Я не особо умело и по-мужски грубо (хотя честно старался быть нежнее) приступил к делу.       – Моя кожа очень быстро сгорает, – зачем-то осведомила меня Кира.       – С белой кожей всегда так, – вспомнив материал учебников по биологии, сказал я. А сам задумался над тем, в кого Кира такая светлая. Точно не в отца. Я уже говорил, что от отца у неё только цвет глаз и ямочка на подбородке. Остальное, видимо, в мать, которую я никогда не видел.       – Так что, позовёшь завтра друзей?       Мои руки замерли в районе её поясницы.       – Каких друзей? – уточнил я, а сам машинально глянул в сторону крыльца и ведущей в дом двери, нет ли там тёти Светы. Почему-то мне непременно показалось, что этот разговор не для её ушей.       – Не знаю, каких-нибудь, – Кира немного нервно дёрнула плечами, и это напомнило мне о моём занятии – втирании солнцезащитного крема. Я продолжил процедуру, в то время как сестра сказала: – В принципе, я уже написала твоему Игорю. Сказала, чтобы прихватил кого-нибудь ещё.       А вот после такой заявочки я вообще убрал руки с её спины и сделал шаг чуть в сторону, чтоб хотя бы в профиль видеть её лицо и глаза.       – Ты серьёзно пригласила к нам моего лучшего друга? – спросил я таким тоном, которым обычно предъявляют претензии.       – Ага, представляешь? Лучших друзей иногда приглашают к себе домой, – с сарказмом сказала Кира.       – Может, надо было сначала спросить об этом у меня? – всё с той же претензией сказал я.       – Что за проблемы? – не поняла Кира моё недовольство. – Ты называешь его лучшим другом, а сам против того, чтобы он приходил в твой дом?       – Я не против. Просто надо было обсудить это со мной, – я дёрнул Киру за локоть, чтобы она развернулась ко мне. – Может, у меня свои планы есть. И вообще, родители же сказали – никаких посиделок с друзьями.       Такой реакции от меня сестра точно не ожидала. Её довольно узкие от природы глаза моментально округлились, а брови ещё больше приобрели изгиб домиком. Видимо, она слишком разбаловалась моим постоянным спокойствием и покорным смирением со всеми её выходками. Сам не знаю, почему именно в этот раз я так вспылил, но моё состояние напомнило мне момент из первого дня нашего знакомства, когда я так разозлился на Киру, что втолкнул её в комнату вместе с чемоданом и держал дверь, чтобы она не смогла выйти. Наверное, основная причина моего недовольства была всё же в том, что Кира решила ослушаться родителей. Я достаточно прикрывал зад сестры перед старшими, пока она чудачила, но в этот раз не собираюсь поступать так же, потому что и сам отхвачу от мамы с папой, если они всё узнают. Пускай даже я запрусь в своей комнате и не буду вылезать из неё всю тусовку, но факт остаётся фактом – я буду в курсе событий, происходящих в доме, но не доложу о них родителям. Это тоже считается непослушаением.       – У тебя всегда какие-то планы, – Кира недовольно всплеснула руками, – и при этом ты постоянно торчишь в своей комнате, занимаясь там непонятно чем. Ты хоть раз можешь просто расслабиться? Ничего не планировать, никуда не спешить! Р-А-С-С-Л-А-Б-И-Т-Ь-С-Я, – по буквам повторила она, чтобы более убедительно донести до меня сказанное.       – Я делаю то, что хочу. Ясно? – коротко ответил я, после чего развернулся и направился к лежаку за своими вещами.       – А хочешь ты только то, что находится в пределах зоны твоего комфорта. Но иногда нужно выходить из этой зоны, – заумно бросила Кира мне вслед.       Я не стал никак отвечать на её слова. Просто закатил глаза, и то сестра этого не увидела, потому что я был повёрнут к ней спиной.       Я сгрёб в охапку всё, что было на моём лежаке (пара учебников, блокнот, ручка, майка) и двинулся в дом. У меня моментально пропало всякое желание греться на солнышке и барахтаться в бассейне. Спасибо Кире. Она искусно владеет техникой порчи настроения.       Осталось только разобраться, как сказать Игорю, что вечеринка отменяется. Или же придумать, что говорить родителям в наше с сестрой оправдание за непослашание...