Двадцать — Шестнадцать

1 января (пятница). Полина. Мама с какой-то необъяснимой грустью в глазах смотрела телевизор, который транслировал традиционную новогоднюю передачу, где все популярные российские певцы и актёры счастливо улыбались и поздравляли телезрителей с наступившим Новым годом. Я к экрану даже не поворачивалась, гораздо больше меня интересовала собственная мама, которую я изучала со странным интересом. За прошедший год, кажется, морщинок у неё не прибавилось, но вот в висках начинала пробиваться седина. Моя мать всегда гордилась тем, что в свои сорок лет не красит волосы, в отличие от своих ровесниц, но теперь, похоже, придётся начать. Мне нравились её волосы, густые и длинные, всегда затянутые в тугой пучок. Когда я была совсем маленькой и видела, как она распускает их перед зеркалом, стоя в старомодной сорочке, всегда просила их потрогать и мечтала, чтобы у меня были такие же. Мечтам свойственно сбываться, и сейчас, к слову, мои волосы были гораздо длиннее волос моей мамы, вот только цвет мне достался не от неё. Мама была шатенкой, а я довольствовалась скучным русым цветом, какой был у моего отца. Я опустила глаза, вспомнив о человеке, смерть которого мы пережили с мамой в этом году. Мы впервые встречали Новый год без папы, потому сложно было сказать, что в комнате царила праздничная атмосфера — на маме просто не было лица, а я не могла её утешить. — Ты так странно на меня смотришь, Полиш, — рассеянно улыбаясь, сказала она, заметив, что я наблюдаю за ней уже долгое время. Вот только улыбка у неё была совсем печальной. Мне было обидно от того, что она постоянно давила из себя радость, чтобы лишний раз не огорчать меня, и я не могла доказать ей, что мне вовсе это не нужно. Что я справлюсь, что я гораздо сильнее, чем может показаться. Но материнские инстинкты сложно куда-то деть, потому мама пыталась уберечь меня от всего на свете. Во всяком случае, она всё ещё верила, что у неё получалось. — Просто думаю о том, какая ты у меня красивая, — я ответила совсем тихо, возможно, моего голоса даже не было слышно из-за певцов, которые голосили популярную песню с экрана, но мама благодарно кивнула в ответ, отпивая из бокала шампанское. Она бросила на меня странный взгляд и чуть нахмурилась, словно заметила что-то неприятное. Я тут же оглядела собственную одежду, но не нашла ничего, что могло бы привлечь такое внимание. — Я ведь тогда так и не купила тебе это платье, — растерянно проговорила мама, словно пытаясь вспомнить, права или нет. — Я помню, что оно тебе понравилось, но мне вряд ли бы хватило на него денег. Откуда? Я закусила нижнюю губу, пытаясь не выдать собственного смятения. Платье было, действительно, очень красивым, с кружевом на спине и очаровательным бантом на талии, но теперь мы не могли себе позволить тратиться на фирменные вещи. — Я сама купила, мам. В кафе оставляют приличные чаевые, я накопила немного денег и сделала себе такой подарок, — я надеялась, что мама не раскусит мою ложь, и в этот раз мне повезло, потому что рассудок моей матери был немного помутнён от действия шампанского. Хотя, возможно, дело было в том, что в последнее время она практически всегда была очень рассеянной, пребывая в своём собственном мирке наедине со своей болью из-за потери любимого мужа. — Да, видимо, мне тоже скоро нужно будет устроиться работать в твоё кафе, — мама разглядывала обручальное кольцо на безымянном пальце, которое так и носила на прежнем месте, словно не веря, что мой отец ушёл из жизни. — Я обещаю, всё наладится, Полин. Я сделаю всё, что от меня зависит, — её глаза снова наполнялись слезами, но в них была такая надежда, что я просто растерялась. — Может, всё же стоит продать дом? Ты же сама понимаешь, что больше половины зарплаты уходит, чтобы оплачивать коммунальные услуги и его содержание. Если бы мы перебрались в квартиру подешевле, то стало бы гораздо легче, — я оглядела стены гостиной, на которых висели чёрно-белые фотографии нашей семьи. Снимки были современными, просто именно в обесцвеченном варианте они подходили по дизайну к этой комнате: наш дом был красивым, и случайный прохожий наверняка бы подумал, что здесь живёт состоятельная семья, но всё было немного по-другому. Мы были состоятельной семьёй, пока был жив отец. После его смерти практически все сбережения были пущены на погашения долгов его обанкротившейся фирмы, а нам остался лишь этот коттедж, на жизнь в котором нам катастрофически не хватало средств. Мама, так и не получившая высшего образования в своё время, работала медсестрой в городском госпитале. Зарплата у неё была невысокая, и если бы мы продали этот дом, то после покупки небольшой квартиры у нас бы осталось достаточное количество денег, которых бы вполне хватило до моего совершеннолетия, а там бы я уже смогла найти нормальную работу. Во всяком случае, законную. Мне нравился наш дом. Он находился в коттеджном посёлке в черте города, что было очень удобно, потому что всюду можно было добраться на общественном транспорте, а моя школа и вовсе находилась в пяти минутах ходьбы. Все дома были практически одинаковыми снаружи и стояли вплотную: соседние коттеджи находились всего в семи метрах друг от друга, при желании, можно было бы спокойно разглядеть через окна, что делают твои соседи. Впрочем, никого это не смущало. От мыслей меня отвлёк осуждающий взгляд матери. — Полина, ты знаешь, что я не смогу этого сделать. Этот дом очень многое для меня значит, и в первую очередь напоминает мне о твоём отце… — её голос сорвался, но она не стала плакать. Лишь залпом допила остатки шампанского и шумно выдохнула, зажмурившись. — Я не могу предать его память. — Прости, мам. Я не стала спорить, принимая мамино решение. В конце концов, я накормлена и одета, а на остальные необходимые вещи вполне могу заработать сама. И если моя мать счастлива в этом доме, то пусть так оно и будет. Я обошла стол и встала позади неё, положив руки на её плечи. Я знала, что мама благодарна мне за мою поддержку. Иногда мне казалось, что мы остались совсем одни в этом дерьмовом мире, но это только подстёгивало меня продолжать бороться. 5 января (вторник). Полина. Я никогда не любила врать матери, но по многим обстоятельствам была вынуждена это делать. Родителям часто приходится лгать, чтобы уберечь их от лишних переживаний, и я успокаивала себя тем, что моя мама так же обманывала свою, когда сбегала на вечеринки с моим папой. Сегодня, к счастью, мне врать не пришлось, потому что она была на ночном дежурстве в госпитале, и я могла спокойно выйти из дома. За последние полгода у меня появилось немало знакомых, которые постоянно устраивали крупные вечеринки в своих домах, но сама я посещала их всего пару раз, потому что мне, пятнадцатилетней девочке, делать там было совершенно нечего. Мой хороший знакомый, Олег Щербаков, постоянно уговаривал прийти на одно из этих студенческих сборищ, уверяя, что я понравлюсь его друзьям, но так как я совсем не употребляла алкоголь, мне было скучно смотреть на пьяную молодёжь. А ещё пьяный флирт Олега просто выводил из себя. Но именно в этот вторник я решила ответить согласием на предложение Щербакова, потому что в этот раз собиралась изменить своим традициям. В конце концов, вчера мне исполнилось шестнадцать, и я имела право отпраздновать свой день рождения, напившись в хлам. Я не боялась, что кто-то из молодых людей будет приставать ко мне, потому что Олег не дал бы меня в обиду: я была ему симпатична, и это давало мне уверенность в собственной безопасности. Хотелось расслабиться. Как бы сильно я ни старалась быть идеальной дочерью, в последнее время на меня давило слишком многое. В конце концов, мне всего шестнадцать. Когда ещё делать глупости? Квартира Олега находилась в элитной высотке в центре города и была просто ошеломляющих размеров. Мне уже удавалось побывать здесь, потому, идя по коридору с необычной подсветкой, я не оглядывалась по сторонам, как удивлённая дурочка. Я отправилась прямиком в самую большую комнату, где, как и ожидалось, располагалось основное сборище молодёжи. Щербакова я приметила практически сразу же, но он всё равно заметил меня раньше и уже смотрел в мои глаза, широко улыбаясь. — А вот и пришло моё солнце, — довольно протянул Олег, привлекая ко мне внимание других людей. Впрочем, за последнее время я привыкла, что на меня смотрят посторонние, и часто их сальные взгляды мне были гораздо противнее, чем первобытный интерес со стороны полупьяных студентов. Да и выглядела я неплохо: на мне было то же самое платье, в котором я встречала новый год с мамой. Да, оно не совсем подходило для таких вечеринок, но и заканчивать вечер в комнате с каким-нибудь извращенцем я не собиралась. — Блестяще выглядишь, Полина. В общем, как и всегда. — Спасибо, — я искренне улыбнулась и наклонилась к вальяжно раскинувшемуся на кожаном диване Олегу, чтобы тронуть губами его щёку в приветственном жесте. — Не хочу тебя сильно шокировать, но я собираюсь напиться сегодня. Проследишь за своей неопытной подружкой? Только без рук, а то я тебя знаю. Он лишь посмеялся в ответ и кивнул, потянувшись за бутылкой мартини, которая стояла на столике рядом с ним. Щербаков плеснул прозрачный напиток в два высоких бокала и протянул один из них мне. — Обещай блевать только в туалете, малышка, — насмешливо сказал он. — Обещай держать мои волосы, когда я буду блевать, — я со звоном ударила собственный бокал о его, — твоё здоровье. Когда первая порция мартини разлилась жаром по моему телу, я с удовольствием танцевала в толпе пьяной молодёжи. Это не было похоже на сумасшедшие танцы в темноте ночных клубов — здесь был приглушённый красный свет, и всех вокруг было отлично видно, что даже мне нравилось. Я танцевала одна, не прижимаясь ни к кому из парней, как делали многие девчонки, потому что любила танцевать в одиночестве. И знала, что у меня получалось неплохо. Танец был неотъемлемой частью моей жизни. Он был моим хлебом и моей отдушиной. Поэтому, когда свет в комнате стал ярче, а музыка почти затихла, я разочарованно застонала. Ко мне подошёл хозяин апартаментов, Олег, и взял за руку, что стало для меня неожиданностью. — Дорогие друзья, прошу минуту внимания, — он сказал это достаточно громко, чтобы все перевели свои взгляды на нас, и я смутилась. — Вчера у моей прелестной знакомой, Полины, был день рождения. Я хочу сказать, что никогда ещё не встречал таких смелых и искренних девчонок. Давайте выпьем за её здоровье и за то, чтобы в её жизни всё наладилось. Эта красотка достойна счастья, правда. Ну что за придурок. — Обязательно было устраивать этот цирк? — шепнула я, когда толпа молодёжи одобрительно загоготала, отовсюду послышались поздравления и какие-то шуточки, но я не успела на них отреагировать. Олег отвел меня в сторону, подальше от танцевальной площадки к месту, где находились диваны. Я не успела обратить внимание на сидящих там парней, как и они на нас, похоже, но мой взгляд зацепился за белый порошок, который был рассыпан перед ними на стеклянном столике. — Ты теперь совсем взрослая, солнце, и мне бы хотелось, чтобы ты приняла скромный подарок, который я приготовил для тебя, — мои глаза расширились в изумлении, когда Щербаков достал из продолговатой коробки тонкую золотистую цепочку с милой подвеской. Он жестом попросил меня развернуться, и я покорно встала к нему спиной, собрав рукой свои волосы наверх. Я почувствовала, как его руки провели по моей шее, вызывая мурашки, но я постаралась не подать вида. Естественная реакция моего тела на прикосновения могла его обнадёжить. Олег вообще был не из тех, кто быстро опускает руки. Переведя взгляд на диван, я внимательно посмотрела на небольшую группу молодых людей. Из общего — дорогие часы, костюмы и идеальная укладка, но один из них выделялся своим скульптурно вылепленным лицом и широкими плечами, обтянутыми брендовой тёмной рубашкой. Его волосы казались тёмными при таком освещении, но, скорее всего, они были светло-русыми. Он привлекал внимание своей улыбкой и лукавыми глазами: парень был чертовски красив. И по тому, как он сидел, и каким взглядом обводил толпу, я могла сделать вывод, что он был прекрасно осведомлён об этом. — Спасибо тебе, Олег, — тихо прошептала я, продолжая рассматривать светловолосого парня. Мне отчего-то безумно захотелось, чтобы он на меня посмотрел, но он уделял всё внимание белому порошку, который умело превращал в тонкие дорожки кредитной картой. Я негативно относилась к наркотикам, но продолжала заворожённо наблюдать, как парень втягивает эту отраву в себя через нос, как блаженно закрывает глаза и откидывается на спинку кожаного дивана. — С днём рождения, Полина, — дыхание Щербакова согревало кожу моей шеи, и мне вдруг отчаянно захотелось целоваться. Словно что-то щелкнуло. То ли алкоголь, то ли атмосфера в этой комнате, причина такого странного кошачьего желания мне была неизвестна. И я бы обязательно поцеловала сейчас Олега, если бы он не был моим боссом и я не зависела бы от него финансово. И если бы мне в глаза вдруг не посмотрел тот самый светловолосый парень. Я вздрогнула, когда наши взгляды встретились. Потому что его глаза были такими странными и обволакивающими, что я на миг забыла, как дышать. Возможно, причиной моей реакции была рука Щербакова, медленно двигающаяся по моему животу, или его губы, тронувшие мою шею. Возможно, всё дело было в выпитом алкоголе. Но я не могла отвести взгляда. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты удивительная, Валеева, знаешь? — голос Олега вывел меня из оцепенения, и я быстро заморгала глазами, отгоняя наваждение. Я не имела понятия, чего такого удивительного во мне нашёл Щербаков, но его слова стали для меня сигналом к активным действиям. Я выпуталась из его рук и повернулась к нему лицом. И за такую резкость нужно было оправдаться. — Ты очень многое для меня делаешь, Олег, и ты даже не представляешь, как сильно я тебе благодарна. Если бы не ты, я была бы сейчас в беспросветной жопе, если честно, — мои руки скользнули по его плечам, и я невольно заметила, как пристально он смотрит на мои губы. Я поцеловала его в щёку, услышав, как он раздосадовано застонал мне в ухо. Дерзко улыбнувшись, я ударила его по руке. — Но это не значит, что я собираюсь с тобой целоваться, престарелый ты извращенец. Щербаков засмеялся и отвесил мне подзатыльник, впрочем, тут же обнял, целуя мои волосы. — Ты неисправима, Валеева, — прошептал мне на ухо парень, продолжая стискивать руками мои плечи. — Но, когда-нибудь ты всё равно в меня влюбишься. — Ты педофил, Щербаков, — парировала я, вырываясь из цепкой хватки. — Вообще-то, теперь ты достигла возраста согласия, — Олег продолжал лукаво улыбаться, глядя на меня чересчур снисходительно. — А я ни на что и не соглашалась, — я одним движением руки стащила со стеклянного столика бутылку мартини и отвинтила крышку, бросив её куда-то на пол. — Ещё раз спасибо за подарок! И не забывай следить за мной, папочка! Как ни странно, в этот раз воспоминание об отце не принесло прежней грусти. Настроение было слишком хорошим, и я, позабыв обо всём, с удовольствием потягивала мартини из стащенной из-под носа Щербакова бутылки, и дурачилась вместе со всеми под долбящую музыку. Очень скоро, устав от танцев, я вышла на балкон, который примыкал к этой комнате. Здесь совсем не было холодно, потому что он отапливался и был хорошо застеклён. Да и вообще язык бы не повернулся назвать это огромное помещение с диванами «балконом». В самом углу находилась компания, которая раскуривала кальян, но мне совершенно не хотелось его пробовать: когда я чувствовала желание покурить, я обходилась обычными сигаретами. Прямо передо мной, глядя на ночной город с высоты птичьего полёта, стоял молодой человек, с которым совсем недавно я играла в «гляделки». Он криво улыбнулся, когда увидел, что я подошла к нему, но сразу же отвернулся, с наслаждением затягиваясь сигаретой. — Привет. Не угостишь? — мой голос не выдавал волнения, конечно, но мне было не по себе рядом с этим парнем. Я не знала, было ли это напускное, но впечатление он производить умел. — А что мне за это будет? — он хитро улыбнулся, впрочем, так и не посмотрев мне в глаза. — А чего ты хочешь? — с каким-то нелепым придыханием спросила я, но тут же прокашлялась. Он молчал всего пару секунд, но я успела напрячься. — Поцелуй, — мои брови поползли вверх, что не укрылось от его внимания. Тогда парень насмешливо закатил глаза, словно я отреагировала совсем глупо. — В щёку, малыш. Я тоже не люблю, когда всё происходит слишком быстро. Он заразительно улыбнулся, и я не стала переспрашивать, что именно он имел в виду. Привстав на цыпочки, я ухватилась за его предплечье, чтобы держать равновесие, и потянулась губами к его щеке. Я не знаю, почему этот момент показался мне таким волнительным. От этого парня сногсшибательно пахло парфюмом, а щека у него была тёплой и гладко выбритой. Я по инерции хотела переместить свои ладони на его плечи, но тут же себя одёрнула. Я сразу же отстранилась, а молодой человек не заставил себя ждать и протянул мне обещанную награду. Я прикурила сигарету и втянула в свои лёгкие горьковатый дым, вглядываясь в темноту за окном. Отсюда город казался таким маленьким — это завораживало. Курение было ещё одной причиной систематического вранья матери. Но мне казалось, что иногда сигареты помогали мне справляться со стрессом, либо же я просто наивно в это верила — не важно. Я всё равно старалась сильно не злоупотреблять. Молодой человек рядом со мной потушил докуренную практически до фильтра сигарету в пепельнице и уже собирался покинуть балкон, но я его окликнула. — Я Полина, кстати. А тебя как зовут? — совсем беззаботно поинтересовалась я, замечая, как он окидывает меня оценивающим взглядом, отчего мне тут же стало неуютно. — Артём. Приятно познакомиться. 9 января (суббота). Артём. Этот дом был ужасно неуютным, потому что всё ещё оставался полупустым из-за недавнего переезда. В нашей с Ксюшей спальне находились неразобранные коробки с вещами, но в отличие от всех остальных комнат, здесь уже была вся мебель и даже мелкие декоративные побрякушки, от которых так тащатся все девушки. Потому именно здесь я проводил подавляющее большинство своего времени после переезда, более того, здесь было моё рабочее место, где я мог готовиться к предстоящим экзаменам. — Ты опять куришь в комнате? — высокий голос моей невесты сейчас не вызывал во мне ничего кроме раздражения. Её вечные упрёки порядком меня подбешивали, но я старался себя сдерживать. В нашей спальне было большое окно с широким подоконником, на котором я любил сидеть и дымить, но девушке эта моя страсть пришлась совсем не по вкусу. — Я не для того съехал от вечно ворчащей матери, чтобы слушать твои постоянные недовольства, Ксюша, — я знал, что она всегда немного трусила передо мной, но протест в её глазах всё ещё меня восхищал. — В собственном доме я буду курить там, где захочу. — Конечно, моё же мнение здесь никого не волнует, — она никогда на меня не кричала. Она не любила меня злить. — Спустись вниз, я здесь проветрю, — я не понимал, почему она всё ещё не оставляет попытки прогнуть меня под себя, хотя я уже давно дал ей понять, что это невозможно. Не то чтобы я любил безоговорочное подчинение женщин: сопротивление Ксюши мне нравилось и помогало сохранять остроту наших отношений, но я был воспитан в такой семье, где мужчина был главным. Мама никогда не смела перечить отцу, и такая форма отношений казалась мне естественной. — Я не шучу, Ксюш. Оставь меня, ты же знаешь, я готовлюсь к экзамену. Вся решительность девушки куда-то испарилась, и она, нервно топчась на месте, продолжала стоять в дверном проёме: я боковым зрением видел, как она смотрит на меня. — Я могу тебе чем-то помочь? — Если бы ты могла мне помочь, я бы попросил. Иди вниз, — я слышал, как она шумно выдохнула и покорно ушла из комнаты. Я спокойно выдохнул и стал разглядывать соседний коттедж, на боковую сторону которого выходили окна моей спальни. Прошу прощения, нашей спальни. Он был как две капли воды похож на наш с Ксюшей новоприобретённый дом, но казался уютным и обжитым, потому что вокруг были каменные дорожки, какие-то декоративные кусты, сейчас припорошенные снегом, и странные на вид садовые гномы. Этот дом, как по мне, находился чересчур близко, и я не был уверен, что это соответствует технике пожарной безопасности, что тут же отметил у себя в голове. Я поднял глаза и посмотрел в окно, которое находилось прямо напротив моего, и замер. Мысли о пожарной безопасности отошли на второй план, когда буквально в десяти метрах от себя я увидел стоящую ко мне спиной девчонку в одних только чёрных трусиках. Она собирала свои волосы в пучок, пританцовывая под какую-то музыку. Я имел право назвать себя ценителем женских тел, и потому мог со всей уверенностью сказать, что её тело было просто идеальным: малышка имела хрупкое телосложение, совсем тонкую талию и стройные ноги. Когда она повернулась ко мне боком, мне удалось разглядеть её обнажённую полную грудь с совсем небольшими розовыми сосками, которые находились в напряжённом состоянии. Возможно, от холода. Картина не для слабонервных, конечно. Я шумно сглотнул, продолжая наблюдать за ней и затягиваться сигаретой. Я даже разочарованно простонал, когда девчонка натянула на себя футболку и выбежала из собственной спальни. Мне так и не удалось разглядеть её лица, и я пообещал себе обязательно познакомиться с этой горячей девочкой при первой же возможности, хотя пока и сам не знал, зачем мне это было нужно. Или знал это настолько хорошо, что сам не хотел себе в этом признаваться. Я затушил сигарету и открыл окно чуть шире, чтобы из комнаты выветрился запах табачного дыма. Я стремительно спустился вниз, заметив Ксюшу, хлопочущую на кухне. Не желая медлить, я приблизился к своей невесте вплотную сзади и чуть прижался к её сочной заднице своим напряжённым членом. С губ Ксюши сорвался удивлённый писк, и я обнял её двумя руками за талию, словно пытаясь доказать, что она самое дорогое, что у меня есть. — Не обижайся на меня, малыш. Я просто был не в настроении, — я провёл языком по мочке её уха, чувствуя, как трепещет тело девушки в моих руках. Мои губы осторожно прошлись по её шее, чуть втягивая в рот сладкую кожу: лучшей наградой для меня стал протяжный стон моей девочки, которая с удовольствием потёрлась попой о мой стояк. — Я хочу тебя, Ксюш. Я находился в предвкушении отличного развратного вечера. И кого волнует, что причиной моего возбуждения была моя новая соседка, а не невеста? 17 января (воскресенье). Полина. Конец учебной недели меня радовал, безусловно, потому что я чувствовала, что совершенно не отдохнула за зимние каникулы. Несмотря на то, что практически всё свободное от заданий мамы и работы время я лежала перед телевизором под одеялом. За первые пять дней учёбы, казалось, я устала больше, чем за всю прошлую четверть, и с неудовольствием подумала, что и в эти выходные мне не удастся толком отдохнуть: мама сообщила, что ей выпало два ночных дежурства подряд, а это значило, что я проработаю обе ночи. В выходные дни можно было заработать больше, а я старалась не упускать возможности это сделать. Я скинула с себя парку в прихожей, стянула с головы любимую шапку и услышала с кухни голос матери. — Полина, давай скорее мой руки и иди на кухню: у нас гости! — я скорчила удивлённое лицо, глядя на себя в зеркало, и улыбнулась, потому что рожица вышла действительно забавной. Вымыв руки, я зашла на кухню. Моя мама заваривала мне чай, а за столом сидел светловолосый молодой человек, медленно размешивающий в своей кружке сахар и пристально глядящий мне в глаза. Я всеми силами пыталась не выдать своей реакции, медленно опустившись на стул напротив нашего гостя. Мама поставила передо мной чашку с чаем и я, кивнув парню в знак приветствия, стала усердно размешивать сахар. Этот обволакивающий взгляд голубых глаз был мне знаком, как и эта кривоватая улыбочка на красивом лице. Ну, здравствуй, Артём. Какого чёрта ты здесь забыл?