Непредусмотренный фактор

Хан просыпается от того, что его толкают в бок. — Прости! — это Лея выпутывается из одеяла, не смотря ему в глаза. — Я уже опаздываю, я… — На полу бутылки, — язык едва слушается. Напились они вчера знатно. — Это значит «осторожно» или «дай сюда»? Хан прислушивается к себе и довольно отмечает, что похмелья нет. Вот что значит правильный алкоголь и неизменное повышение градуса. — Это значит, — он садится в постели и хватает принцессу за талию, — куда ты так торопишься? — Послушай, — Лея не вырывается, но и не поддается ему, — я не хочу… — Продолжения? — Хан пододвигается ближе, шепчет ей в ухо. И она все же фыркает. — Вот еще. Тебя прощать, идиот. — Я герой, — заявляет Хан, целуя ее в шею. — Героев нужно прощать, как же иначе? — Герои искупают свою вину. — И чем же я могу?.. М-м-м? — Не этим! — Она все же выскальзывает из его рук. — Проведай Бена. И займи… сам знаешь кого. Чем угодно. Ты его сюда приволок, вот и займись его контролем. Пока он базу не захватил. — Из медцентра, — скептически говорит Хан. — Откуда угодно, — отрезает Лея. — Его не следует недооценивать. — Послушай, — Хану не хочется быть серьезным с утра, да еще и наедине с голой женой, но выражение лица Леи ему слишком не нравится. — Ты же не боишься его, верно? Лея одевается, не смотря на него. — Я ничего не боюсь, — бросает она. — Я его ненавижу. И я опасаюсь того, что он может сделать. — Ты думаешь, он предаст перемирие? — Как только ему это станет выгодно — без колебаний. Если ты ему веришь, тебе нужно провериться на психологическую целостность. — Мне не показалось, что он врал. — Не верь ничему, что он говорит. — Лея застегивает куртку, выпрямляется, поправляет волосы. — Не смей ему верить, ты меня понял? Хан кивает. Лея разворачивается на каблуках — и ему очень хочется сказать, что движения-то у нее в точности как у биологического отца, но он, разумеется, молчит. Провожает ее взглядом и начинает неспешно собираться сам. Согласен он с Леей или нет, но полученное задание следует тщательно обдумать. Думать Хан Соло всегда предпочитал в процессе действия. Ввяжемся — а там и разрулится. Как-нибудь. Может быть. Наверное, этим и меряется молодость — верой в то, что все образуется. Вывезет и повезет, ему везло всегда — и будет везти, и впереди шикарное будущее… От осознания того, что будущего уже почти и нет, почему-то ничего не изменилось. *** Действовать Хан честно собирается по-порядку. Сначала зайти к сыну, и только потом — наверное — к ситху. Пообщаться. Но когда дежурный врач с вытаращенными глазами перехватывает его у двери медцентра, совсем не удивляется. Когда в его жизни хоть что-то шло по плану? Даже успокаивает. Врач несет бред, поэтому Хан ожидает всего — но на самом деле в палате не происходит ничего угрожающего. Ситх по-прежнему сидит в медицинском… то ли кресле, то ли кровати, весь в бинтах, и даже не пытается освободиться. А у другой стены меддроиды и две другие кровати-кресла занимаются… Гм. Хан с минуту смотрит на то, чем они занимаются. И, когда ситх таки поворачивает к нему голову, выдает: — А я и не знал, что ты по технопорно. Вейдер вздергивает брови. — Не, — продолжает Хан, не дождавшись вербальной реакции, — ты вообще представляешь как это выглядит со стороны? Ситх молча и очень скептически пожимает плечами. Мол — ну удиви меня. Ну-ну. — Как бунт машин, — довольно говорит Хан, проходя в палату. — Они, с твоей подачи, сошли с ума и начали трахаться. — Это твоя рабочая версия? — Это версия дежурного врача. — Я разочарован. — В его воображении? — В его компетенции, разумеется. Зачем машинам секс? — Это ты из личного опыта? Вейдер щурится на Хана и неожиданно фыркает. — Так тебя можно поздравить с воссоединением семьи? Хану хочется ухмыльнуться и весело ответить, но ответ как-то не находится. — Что это на самом деле такое? — он кивает на копошащуюся кучу дроидов и оборудования. Ситх смотрит слишком понятливо. Но отвечает. — Ремонтная сессия, разумеется, что ж еще. — Это ты решил облагодетельствовать медцентр от широты души? — Неисправная техника меня раздражает. Тем более, если проблему так легко исправить. — Особенно если взломать систему коммуникации дроидов. — Было бы что взламывать, — Вейдер морщится. — Соло, ты пришел развлечь меня трепом? Если так, не утруждайся, я в состоянии развлечься самостоятельно. — Вот именно, — говорит Хан. — Вылезай из этого сооружения. Мне приказано приставить тебя к делу, пока ты базу не разнес, это цитата. — Приятно, когда тебя не недооценивают. Кресло раскрывается, Вейдер выбирается наружу. Откуда-то сбоку появляется очередной меддроид с больничной пижамой. — Я так понимаю, систему базы ты еще не вскрыл, — комментирует Хан. Иначе бы сюда принесли не пижаму, а — например — комбез. Военные синтезаторы в состоянии выдать легкую броню на любое телосложение, и такой синтезатор на базе точно есть. — Это было бы объявлением войны, — говорит ситх, одеваясь. — Я пока не вижу в ней смысла. — Пока? — Соло, не строй из себя идиота. — Не, я понимаю, что убить себя ты не дашь, — говорит Хан. — Но меня как-то интересуют другие граничные условия. — Убить Бена я тоже не дам. — Это радует. В этом мы сходимся. И? — И девочку эту, пожалуй. Тоже не дам. — Вейдер, не строй из себя идиота, — говорит Хан раздраженно, и получает неожиданно веселый ответный взгляд. — Другие условия какие? — Да никаких, — вздыхает ситх и оглядывает себя с отвращением. — Ну, разве что, нормальная одежда в ближайшие часа два, иначе я ничего не гарантирую. — Серьезно? — Ты полагаешь, что шляться босым в пижамке по базе вероятного противника поспособствует моему душевному спокойствию? Хан проводит рукой по лицу. — Серьезно? — повторяет он. — Я не собираюсь воевать с моими детьми. — Вейдер смотрит мимо него, на копошащихся дроидов. — И, помнится, я это уже говорил. — В это сложно поверить. Ситх пожимает плечами. — А, — говорит он после паузы, и Хан подбирается. — Прежде чем ты меня куда угодно приставишь, нужно зайти к Бену. Я не смог получить его полную телеметрию и мне это не нравится. — Он же здоров?.. — Он на жизнеобеспечении, — выдает ситх. — И в искусственной коме. Хана выносит за дверь раньше, чем ситх успевает договорить. *** Сын спит в больничной капсуле. Вокруг пикают приборы, мигают огоньками. За долгую и разнообразную жизнь Хан научился читать показатели жизнеобеспечения — и только поэтому сейчас стоит спокойно — спокойно стоит, совсем спокойно. У сына все в порядке — кроме того, что его подвесили на очистку крови. И в стазис ввели заодно. Хан сжимает кулаки, смотрит на приборы — только чтобы не смотреть на спокойное лицо сына под прозрачным куполом. Слишком уж это… Слишком. Про Вейдера он совсем забыл, и вспоминает только когда тот оказывается впереди и пробирается к аппаратуре. Хан даже пытается цапнуть его за плечо — неудачно. — Не лезь, Соло, я знаю, что делаю. — Какого хрена? — спрашивает Хан в воздух. Именно в этот момент в палату вваливается все тот же дежурный врач. Зря это он. Невовремя. — …Неплохо, — комментирует спокойный голос сзади. — Только руку сдвинь, чтоб кадык не сломать. И артерию не пережимай. Хан встряхивает головой и отпускает врача. Которого когда-то успел притиснуть к закрытой двери. За горло. Врач смотрит на него ошалело. — ...Г-генерал Соло… — Какого хрена? — повторяет вопрос Хан. Моего сына? В кому? Никому из нас не сказав? — Протокол 17-34! — быстро, очень быстро говорит врач. — Отравленный одаренный, приоритет на скорейшее восстановление нормальных когнитивных функций… — И согласия пациента наверняка не требуется, — добавляет голос из-за спины. Врач потирает горло. — Очевидно, что одаренный с таким составом в крови откажется от медицинской помощи. Процедура полностью безопасна, — добавляет он, не отводя взгляда от Хана. — Вы должны были предупредить ближайших родственников, — констатирует Вейдер все так же спокойно. — В карте Кайло Рена не указано ближайших родственников, — отвечает врач. И встряхивается. Его взгляд проясняется. — Что вы делаете, отойдите от приборов немедленно! Как вы вообще здесь оказались, я не давал разрешения... И тут до Хана наконец-то доходит все им сказанное в полном объеме. — Отравленного одаренного? — повторяет он. Врач осекается. — Генерал Соло, я не могу разглашать… — Это мой сын! — Послушайте… — Соло, — Вейдер оказывается совсем рядом, и врач отступает на шаг, явно не отдав себе в этом отчета, — пошли отсюда, я тебе объясню, что происходит. Процедуру прерывать очень нежелательно, наше присутствие здесь не имеет смысла еще пять часов. — Что вы вообще делаете вне вашей палаты? Вам нельзя!.. — Врач пытается шагнуть вперед и явно не может. Будто что-то держит его на месте. — Вы, — Хан утыкает палец ему в грудь, будто это дуло бластера, врач вздрагивает, — немедленно оповестите меня и генерала Органу как только начнете выводить Бе… Кайло из сна. Ясно? Ясно. Прекрасно. Пошли, э… — Энакин, — говорит Вейдер голосом человека, делающего великое одолжение. — Можешь звать меня Энакин. — Тебе не идет, — говорит Хан, и они таки выходят из палаты. И Хан не оборачивается на запертого в оборудовании Бена. Не оборачивается.