***
Вечером, отобедав, Шнай и Тилль отправляются в спальню, о сексе никто и не думает, у обоих все еще крутятся мысли о Круспе. Линдеманн смотрит, как раздевается Кристоф и думает, что было бы куда лучше будь вместо Шная Рихард. Его привлекает стройное тело парня, волнистые волосы, завораживающие глаза цвета ясного неба, он любит улыбку Кристофа. Но нет, все не так! Всякий раз, когда Тилль думает о Кристофе, фантазия все равно, наглым образом, рисует образ чертенка Круспе, с его искрящимися глазами и веселым смехом. Тяжело вздохнув, Тилль ложится, укрываясь одеялом, и старательно пытается отогнать дурные мысли о том, что сейчас может делать Рихард. Шнайдеру невыносимо видеть Линдеманна таким расстроенным, он ненавидит Рихарда за то, что тот так мучает Тилля, он бы убил его уже, но знает, что сделает только хуже. Он давно уже смирился, что никогда не станет для любимого важнее Круспе, но временами, как сейчас, все внутри сжимается, и боль окутывает сердце, хоть плачь. Кристоф ложится рядом и, нежно коснувшись губами плеча Тилля, шепчет: «Все будет хорошо, я рядом, сладких снов, любимый».***
Рихард, тем временем, шел по темным улицам города, мысленно проклиная себя за столь глупое поведение. Он корил себя, за внезапный порыв ревности, за то, что накричал на Тилля. Сколько можно, думал он, быть таким козлом? Но мысль о признании и принятии приводила его в ужас. Рихард сжимал в кармане телефон, но как не старался, он не мог заставить себя позвонить Тиллю и все объяснить. Он посмотрел на фонарь и глаза защипало. Нет, он не будет плакать, он же не девчонка. Рихард помотал головой и уселся на скамейку, обхватив голову руками, он задумался, над тем какой могла бы быть их жизнь, будь он смелее. Вдруг зазвонил телефон, Рихард вздрогнул от неожиданности и взял трубку. -Рихард,- раздался голос Пауля,- завтра репетиция в два, ты помнишь? -Помню, черт бы тебя подрал! -Что случилось?- удивленно спросил Пауль, но Рихард уже повесил трубку. Рихард, в порыве гнева, едва удерживается от того чтобы не разбить телефон и дрожащими руками строчит сообщение: «Прости, пожалуйста, мне столько нужно тебе сказать, я не знаю, что делать, помоги мне Тилль». Минуту поколебавшись, он решается отправить и облегченно выдохнув, кладет телефон в карман. Он встает с лавочки и медленно идет домой.***
Репетиция закончилась. В гримерке стоит запах табачного дыма, тихо так, что можно услышать, как потрескивают сигареты. Никто не решается высказаться первым, все обдумывают извинения Тилля. Тут Рихард соскакивает и говорит, буквально кричит на всю комнату: -А чего все молчат? Давайте, скажите, что он дурак! Сколько мы потратили нервов, пока он забавлялся с этим?- Он указал рукой на Шная. -Рихард, ты не прав, Шная со мной не было все те три дня, что я пил. И вообще, что значило твое сообщение?- Вступился Тилль. Круспе моментально покраснел и притих. -Рихард?- Голос Тилля звучал теперь уже более настойчиво. -Давай не здесь, - промямлил Рихард и снова сел на диван. Переглянувшись, остальные ребята, казалось, без слов поняли друг друга и, попрощавшись, вышли из комнаты, оставив Рихарда и Тилля наедине. И только Шнай обернулся в дверях и с робкой надеждой в глазах посмотрел на Линдеманна. Что значил этот взгляд, Тилль не понял и повернулся к Рихарду. А тот, сложив руки на груди, уже стоял перед окном и смотрел на скользящие по небу пушистые облака. -Рих, - позвал его Тилль, -мы одни, не притворяйся, чем я тебе должен помочь? -Помочь? Можешь валить к своему Шнаю и делать с ним, что хочешь, а мне ты не нужен, как и твоя помощь!- Прокричал Рихард, не поворачиваясь лицом к Тиллю. -Может, повернешься для начала? -Нет. -Рихард, что с тобой происходит? Рих, я люблю тебя, повернись,- пытаясь вложить всю нежность в голос, просит Тилль. Рихард поворачивается, и Тилль замечает, что тот плачет. Он удивленно смотрит на Круспе, не осмеливаясь что-либо сказать и приблизиться. -Думаешь, я не знаю?- Начинает Рихард, голос его дрожит, и он едва успевает вытирать слезы, как тут же выступают следующие.- Думаешь, не знаю, что ты меня любишь? По-твоему все так просто? Я не могу, Тилль, не могу, - не договорив, он быстрым шагом направляется к двери и уходит, оставив Тилля в полном недоумении. -Черт мелкий!- Кричит Линдеманн вслед, и в дверь летит табуретка. Чувствуя, как злость начинает властвовать над ним, Тилль сметает со стола все, что на нем лежало и порыве гнева переворачивает его. Дальше он принимается за лампу, согнув высокий торшер пополам, он швыряет его в стоящий в углу маленький телевизор. Разбив, последний стул о стену, Тилль наконец приходит в себя. Оглядев комнату, плюнув на все это дело, Линдеманн, едва не сорвав с петель несчастную дверь, уходит и решает поехать в свой загородный дом, проветрить мысли на свежем воздухе, как говорится.***
Линдеманн сидит на веранде в своем любимом кресле с бокалом вина и хорошей дорогой сигарой. Внешне он спокоен, но внутри бушуют разные эмоции, он понимает, почему Рихард плакал, но не понимает, что мешает ему принять свои чувства, если они все-таки есть. Столько мороки с этим чертенком, думает Тилль, и на губах появляется легкая улыбка. Тилль осматривается вокруг, как бы прося совета у природы, но ничего дельного это не дает, кругом вьются насекомые, но какой от них прок сейчас, разве понимают они в любви? Через несколько оврагов начинается лес, в нем шумят птицы и скачут белки, как он прекрасен на закате! А за лесом лежит озеро, столь любимое Тиллем. Ах! Однажды, он позовет туда Рихарда, и они проведут в объятиях друг друга всю ночь под яркими звездами. Так вот же оно! Линдеманн резко хватает с маленького столика телефон и набирает номер чертенка Круспе. Он очень удивился, когда Рихард, не раздумывая, согласился на его предложение, но решил не терять времени и не упускать момент, сел в машину и поехал за любимым чертом.***
Через пару часов молчаливой поездки, они благополучно доезжают до выбранного Тиллем берега и разбивают там небольшой лагерь. Рихард молчит, но в глазах сверкает восхищение красотами ярко-оранжевого заката. Он, не отрываясь, смотрит на небо и совсем не замечает, как к нему подходит Тилль. -Рихард, пойдем к костру, становится холодно. -Но ты только посмотри, какая красота!- вздыхая, отвечает Круспе. -Насмотришься еще,- Тилль берет его за руку и тащит ближе к огню. Они садятся на бревнышко у костра, и Тилль вновь заводит разговор о том сообщении. -У тебя есть Шнай, так что забудь,- Рихард намеренно избегает встречаться взглядом с Тиллем, стыдясь своих слов. -Какой же ты глупый, Рих. -Ну и пусть я глупый, зато не педик, как ты! Я устал, Тилль, я пойду спать.- Сказал Круспе и уже успел пожалеть о сказанном. Он ведь, если подумать, и сам почти такой. -Я посижу еще немного, спокойной ночи.-Говорит Тилль, улыбаясь, но улыбка слишком уж вымученная. Рихард ушел в палатку, а томимый любовью Линдеманн так и остался сидеть у костра, ковыряя угольки тонкой веточкой и, думая, как жестока с ним судьба, раз подсунула такого несносного парня. Огонь уже давно потух, но Тилль все продолжал сидеть на бревне, смотря на черные угли. Он не сомкнул глаз за всю ночь, а часы уже показали четыре часа утра. Занимался рассвет, над озером навис туман, некоторые ранние пташки уже щебетали в лесу. Тилль набрал в грудь побольше воздуха и, зайдя в палатку, разбудил спящего Рихарда. Недовольно ворча, Рихард кое-как открыл глаза и пробурчал: -Что? -Ничего, пойдем со мной,- Тилль вытягивает его из палатки и ведет за собой. -Сколько время сейчас и куда ты меня тащишь, совсем на старости обезумил?- Ворчит Круспе, но Тилль не обращает на это внимания. -Четыре утра. -Четыре? Ну и зачем ты разбудил меня в такую рань?- Возмутился Рихард. -Не ной, Круспе, уже пришли. Парни остановились на маленьком пляже, окруженном камышами. Солнце медленно выползало из-за горизонта, окрашивая верхушки камыша золотом, в зарослях трещали какие-то насекомые. -Тилль, Господи!- Рихард сел на песок, Тилль тоже уместился рядом.- Это самое прекрасное место во всем мире! -Я рад, что тебе тут нравится, я часто прихожу сюда подумать о тебе,- смущенно произнес Линдеманн. -Что ты сказал? -Я хочу, чтобы ты послушал меня сейчас,- Тилль намеренно проигнорировал вопрос. -Тилль… -Нет, ты послушаешь,- он встает с места и идет к воде,- Рихард, сиди там и слушай, мне так проще говорить. Хотя ты и так знаешь, что я хочу сказать, но все же помолчи и выслушай. Мы знаем друг друга очень давно, между нами было и хорошее и плохое. Но я никогда не встречал людей подобных тебе и вряд ли встречу. Мне никто не нужен кроме тебя, я умру без тебя, честно. Я и понятия не имел, как сильно привяжусь к тебе. Ты мой самый лучший друг. Хотя с того момента, как я захотел тебя трахнуть, это уже трудно назвать дружбой. Ты мне нравишься. Нет. Я люблю тебя. Пожалуйста, ответь мне тем же или раз и навсегда дай понять, что между нами ничего не будет.- Рих? Ты уснул что ли? Тилль подошел к спящему на песке Круспе и, как следует, потряс его за плечо. Рихард открыл глаза, краснее от того что позволил себе уснуть во время разговора, и посмотрел в глаза Тилля, давая понять, что он полностью проснулся и готов слушать дальше. -Ты хоть слышал, что я говорил?- поинтересовался Тилль. -Прости, кажется, я вырубился после «хорошее и плохое».- Виновато промямлил Круспе. -Эх, я говорил, что люблю тебя и хочу, чтобы ты был моим. Рихард вскочил с места и попятился назад, внутри все заныло, он давил в себе желание припасть к столь любимым губам, и, наконец, сжав кулаки, он сказал: -Прости, я не могу, подумай, что скажут люди, узнав, что мы вместе, вся наша карьера, которую я так упорно пытаюсь строить, рухнет в одночасье. И не дав Тиллю ответить, Рихард уходит с поляны, а внутри все разрывается от боли, ведь только что он упустил единственный шанс быть с тем, кого любит, но карьера ему все же дороже. -Рихард!- Закричал Тилль, но тот не обернулся, не отозвался, просто ушел, отказав ему раз и навсегда. Тилль, что-то шепча дрожащими губами, схватившись за волосы, упал на колени, издав хриплый стон наполненный болью разбитого сердца. Он сгребал пальцами песок и проклинал того кто придумал любовь и судьбу за то, что свела его с Рихардом. А в лагере, в палатке сидел Рихард, заливаясь такими же горькими слезами, твердя как молитву, одну единственную фразу: «Карьера важнее всего».