«Только и делаешь, что сидишь тут и продолжаешь винить себя, но от того, что винишь себя, ничего не изменится. Ты не пытался измениться. Ты сам во всём виноват».
Эту по-своему мучительную неделю Гермиона сидела в спальне, изредка под наблюдением Миротворной Ночи выходила в коридор, оттуда спускалась по лестнице и шла в столовую, где обычно никого не было, кроме рыбок в аквариуме. Иногда девушке казалось, что за ней всюду следят. Миротворная, Сова, Принц… кто там еще есть? Мурашки у затылка возникали не из-за холода, к которому львица уже привыкла, а из-за страха и чего-то противного и липкого. Гермионе через два дня показали библиотеку на первом этаже, и она на обратном пути с приема пищи брала книги для чтения. Первые попавшиеся, потому что «рядовая Ночь» грозилась уйти, если она не поторопится. Часто присутствие холодной вампирши напрягало Грейнджер. Взять хотя бы их прогулки от спальни до столовой — громкие шаги смертной были единствинными звуками во всех коридорах. А Миротворная, казалось, и вовсе не шла, не касалась босыми ногами ковра и кафеля. Она будто парила в сантиметре от пола, не желая признавать различие температур. Редкие смешки и издевки в сторону Гермионы расстраивали, но, к счастью, они были направлены скорее на мимолетные случаи вроде чиха или падений на ровном месте. Гермиона понимала, почему и Цветущая, и Миротворная, и вообще все вампиры повернутые на голову. Ее гипотеза состояла в предположении, что бессмертные, особенно сильные, часто скучают в тишине, что их обволокла. В скуке рождаются мысли, а с каждым годом эти мысли становятся все извращеннее и жестче. Поэтому, чтобы заглушить внутренние терзания, вампиры сходят с ума каждый на свой лад. Смеются в тишине, танцуют под музыку, говорят сами с собой… И Гермиона не винила Ночь за жестокое отношение: рядовая выполняла свою работу, возложенную на нее лидером (Совой ли?). Больше всего гриффиндорку волновал не внешний мир, а внутренний. Что-то надломилось в ней, стухло, увяло… как будто дементор приложил губы к ее губам и высосал не только радость, но и душу. Думать становилось все тяжелее. Предметы теряли свои очертания и цвет. Менялись каким-то образом и мысли девушки — она стала тихо хихикать, улыбаться несколько часов, бить подушки кулаками ради звуков. И ни разу она не позволила себе всплакнуть. Маленькая комнатка, место ее отдыха и сна, постоянно была во тьме. Чтение ограничивалось свечой, которую приносила Миротворная Ночь. По ее словам, клан Прекрасной Ночи обладал умением видеть и чувствовать любое пространство. В доказательство Ночь прошлась по главным коридорам — по стенам, потолку. И почему-то не летала, как предполагала Гермиона. «Гравитация не действует на нас. Не все вампиры могут делать так. Только избранные». И правда, туго закрученные в локоны и хвост волосы Ночи не шелохнулись, даже когда она встала вверх ногами. От скуки Гермиона пыталась повторить за девушкой. Честно вскидывала ноги на шероховатую поверхность и падала, не в состоянии держаться на новой земле. Конечно, кроме маршрута спальня-столовая-библиотека-спальня были и редкие визиты Лилии. Седые волосы ее покрывались корочкой инея и льда от безумия и криков. Цветущая не умела себя сдерживать. Абсолютно. Однажды Лилия пришла к Гермионе «поболтать». А ведь и правда, они говорили. — Почему ты носишь розовые тона? — спросила Гермиона. — Все носят черное и темное, а ты… — Я из другого клана, в моей крови любовь к цвету, к нежности. Клан Темных Цветов, может слышала. Но и у них нет разрешения носить яркое. — Лилия… — Заткнись, — милая улыбка. — Я выполняю роль шпиона с 1914. Мне нужны новые образы постоянно. И никто не должен подозревать меня в вампиризме. Понимаешь? Гермиона не понимала. Как можно притвориться человеком, будучи вампиром? Все признаки налицо, скрыть их нельзя. Точнее, очень сложно. — Как? — Тихо! Я не договорила! У меня сотни нарядов и париков. Я мастер в накладывании косметической магии. Могу обернуться кем угодно. Но стать человеком внешне еще половина беды. На заданиях я часто бывала под прямыми лучами солнца. Мне было больно, я горела. Но терпела. — Ваши наряды! Они почти все закрыты! — Да тихо ты! — Цветущая взяла в руки книгу у стола и начала бить ею Гермиону. То ли шуточно, то ли серьезно. Скорее всего первое. — Я ношу шляпки и перчатки, выхожу вечерами и утром! — Но розовые одежды запоминаются. В мире волшебников все носят черные мантии, никак не пышные розовые платья с обилием кружева. — На это и делалась ставка. Ах, как с тобой скучно. Я пошла, — встав, Цветущая удалилась из комнаты, просочившись через пол. И вот спустя несколько дней настала знаменательная среда. Гермиона читала в постели, только что вернувшись с «завтрака». В столовой висели часы, показывающие время дня. Здесь ужин был завтраком и наоборот. Визги Цветущей доносились лишь с полуночи, редкие звуки музыки немного приглушали ее, но не совсем. На улице цвела вечная ночь. Ее открытое окно все так же открывало вид на скучный сад. Лес шелестел, черепицы стучались друг о друга. Дверь распахнулась. Гермиона вскинула глаза и приоткрыла рот. На пороге комнаты стоял ее учитель, Ночная Сова, которого она не видела три дня. Три! Но на нем не было его кожаной одежды, а лишь бордовая рубашка-поло. На ногах ничего не было, и из-под широких штанов можно было увидеть ногти на ногах, окрашенные в черный цвет. — Пора вкалывать, — он с улыбкой подошел к Гермионе и запрыгнул к ней на кровать. — Внутривенно. Не сопротивляйся. Выхода нет. Похолодевшие руки Гермионы уронили книгу, сама она дрожащими пальцами расстегнула и сняла плотную черную рубашку, развязала алый галстук с серебряным крестом на нем, оставшись в белой майке. Сова подложил подушку под локоть и приказал закрыть глаза. Это было адски больно. Гермиона кусала губы, боясь открыть глаза. Казалось, ее руки мерно разрубали на части в том месте, куда вошла толстая тупая игла, пульсировало так, что сердце пропускало удары. Больно до смерти. — Вот и все. Мужчина положил смоченную в чем-то вату на ранку, перерастающую в гематому на глазах, и вышел из комнаты. Прошло много времени, прежде чем Гермиона сумела раскрыть глаза. Едва открыв их, она увидела чернеющую руку. От самого места вкалывания до кончиков пальцев. Руки покраснели от боли. Девушка заскулила. Сова жестоко вколол в рабочую руку, так что держать что-либо она не могла. Глаза слипались, как в тот первый раз. Гермиона упала в обморок-сон. *** Через неделю повторилась та же история. Только вкалывать препарат пришел Темный Виноград и сделал укол не куда-нибудь, а в спину. Гермиона всю неделю лелеяла черную руку, и ей не особо хотелось, чтобы спина болела так же, как и в первый раз. Но вампир был непреклонен. — Совка сказал так. А через несколько часов пришла Цветущая Лилия, говорившая на высоких тонах о выборе платья. Сама она разоделась в короткое розовое платье без рукавов, со множеством оборок и бантов. Лилия трясла белыми волосами перед ее лицом и тянула Гермиону в свою комнату за больную руку. В розовой спальне ее раздели и стали примерять на нее разную одежду. Увидев три большие гематомы, Цветущая вскрикнула, но в конце концов предложила странное платье, похожее на ее нынешний костюм. — Надень сверху эту рубашку, но не застегивай. И чулки у тебя рваные, хотя так даже стильнее! — беловолосая захлопала в ладоши, подскакивая на каблуках. — Ну, — Гермиона осмотрела себя в темном зеркале. — Кажется… — Прелесть! — Лилия заглянула в зеркало. Она не отражалась. — Это так мило! Я прямо в восторге! Послезавтра бал! Ты видела платье Мрачной Гиены? Оно такое безвкусное! Фу. Ты ее вообще видела? — черные глаза взметнулись к лицу гриффиндорки. — Она смеется в своем крыле. Пойдем, — низкорослая потянула босую Гермиону в коридор. «Кто?» Против силы вампира сделать ничего нельзя. И, ступая по тонким коврам, девушки прошли к тому крылу, из которого долгими ночами доносился смех. Сумасшедший, временами искренне веселый, но все же с животными… нотками. Далеко-далеко, в другом конце особняка, проживала черноволосая дева. Она смеялась, хохотала, а все потому, что перед ней кривлялся ежик, которого она подобрала в лесу. Имя — Мрачная Гиена — ей дали из-за ее мрачности и смеха, похожего на тот, которым смеются гиены. Поджав ноги под себя, она любовалась видом из окна, смотря в небольшую щелку. На черной подушке перед ней лежал ежик. Поджав черные губы, Гиена смеялась, стараясь сдерживаться, иначе прибежит Виноград и начнет пыхтеть, пытаясь вбить в ее голову, что она вампирша высшего клана и так далее… Еще издалека девушка услышала топот ног. Одни она узнала — легкие, едва касающиеся поверхности, явно Цветик. Другие — незнакомые, тяжелые, но женские. Человеческие. Облизнувшись, Гиена перестала улыбаться и принюхалась. Пахло вакциной Ночной Совы, влиянием Миротворной и чуть-чуть духами Лилии. ***Все! Хватит с меня! Снова Начался самый обычный день Все взгляды на тебя устремлены. Порою даже я бываю милой. Признайте это!
— Вот Мрачная Гиена! — названная соскочила, поправляя юбку. С ними в любой момент мог появиться ее учитель, Клык. — Ученица вампира Прекрасного Принца! В отличие от Лилии и Ночи, Гиена имела привычку одеваться так, чтобы ее принимали за трехсотлетнюю опытную вампиршу, а потому ее облик представлял собой типичную аристократку наподобие матери Малфоя. Длинная бежево-коричневая юбка, белая рубашка с оборкой на неподходящих местах. Наверняка, имея человеческую чувствительность, Гиена оделась бы в длинную мантию и не снимала ее. — Привет, — Гермиона оглянулась. Окно заколочено, комната обычная, но в тяжелых бело-черных тонах. — Я Ге… Миона. Ученица Ночной Совы. — Приветствую, — черноволосая поклонилась. — Имя мое Мрачная Гиена. Ученица вампира Прекрасного Принца.Не замечаете? То, что ты чувствуешь сейчас, Когда-нибудь изменится, знай. Не нужны мне ваши советы! Я и не хочу быть такой как вы! Тогда просто игнорируй нас И живи сама по себе. Но люди должны быть ко мне добры!
В голове хозяйки комнаты билось лишь одно: нужно быть примерной, показаться нормальным вампиром, оставить лучшие впечатления и ни за что не смеяться! — Ги, да брось! — Цветик запрыгнула на подоконник. — Она после бала отправится сразу в штаб Ордена Феникса. Ты же не помнишь его? Ты совсем молода… Я помню, что ты дочь одного из них. А кого — не знаю. Я, главное, когда тебя увидела, русую, сероглазую и жутко напуганную, подумала, что ты из Псов. Ненавижу Псов! — блондинка задрала нос. — Они такие высокие и могучие как будто бы! Но Виня правильно говорил: они слабы, — усмешка. — А мы сильны. Мы захватим власть! И тогда я смогу выйти к людям! Смогу! Гулять, пить кровь прохожих и летать… Она откинулась на подушки и томным взглядом прошлась по Гиене. Та застыла от жуткого монолога, не смея засмеяться. Длинная юбка хозяйки комнаты шелохнулась, отвлекая Гермиону от мрачных мыслей.Ведь я просто ищу свой жизненный путь. Изо всех сил стараюсь я! Все вы, что живете без мечты, Раскройте же глаза! Этому миру прощенья не видать, Пока популярной мне не стать. Эй, вы, уже популярные, С меня довольно, слышите!
— А зачем она отправится в ОФ? — на секунду Гермиона увидела ту, которую представляла в голове. — Шпионка же вроде ты. — Я уже три года не выхожу из-под наблюдения Министерства, — закатив черные глаза, растянула слова белая. — Меня как поймали с Вавилонскими свечками, так и заперли в этом доме. Эх… Я так настрадалась первый год! Поседела даже. В голове Гермионы тут же всплыли мысли о том, как бы выглядела Лилия, если бы у нее были черные волосы? Такие же, как у всех вампиров? — Зато тебе так даже идет! — ляпнула Гермиона, оборвав последнее слово неловкой нотой. За пару секунд в пальцах рук поселилась дрожь, ладони вспотели. Ответом ей был долгий взгляд, наполненный болью и горечью об утраченном счастье. Гиена сжала зубы и отвела взгляд в сторону.Бесполезно сопротивляться мне! Вы полюбите меня! Полюбите! Стану популярной! Популярной! Когда все изменится, Мы повстречаемся с вами вновь. Как бы я не смотрела на это, В том, что я не популярна, Виноваты вы!
— Да как ты смеешь… — тихий шепот, сквозь который чувствовалась угроза. — Жалкая грязнокровка! Ты никогда не видела меня в моем настоящем, вампирском облике! Да если бы у меня была возможность вернуть мой цвет! — оглушающий крик пронзил уши девушек. Цветущая сжала кулаки, отчего с них закапала черная слизь. — Я была одной из красивейших вампирш этого века! За меня сватался сам заместитель министра магии! — она вскочила на ноги, сотрясая пол грохотом. — Это же седина! Седина — признак старости! Зачем я становилась вампиром, раз я старая?! Мне сто лет, я молода даже для магов! — ее губы медленно окрашивались в красный, а изо рта выделялась белая пена, стекающая по подбородку. — Ты, всего лишь человеческая девчонка, не знаешь, что такое забыть все, что тебе было дорого! — в волосах и на плечах мелькнул огонь, но тут же потух. — Я… еще пара лет, и я забуду, что была наикрасивейшей! Когда ты будешь умирать, я приду и посмотрю, как ты… ты увидишь себя! А потом, когда ты заживешь вновь, я скажу тебе, что ты была кареглазой шатенкой с Гриффиндора, а не… упырем, — девушка спустилась на шепот. Гермиона понимала, что не от лучшей жизни чистокровные становятся вампирами, а может, ее история еще трагичней Гермиониной, но ясно было одно: в душе Лилия чувствовала себя хуже всего, особенно стараясь выплеснуть это наружу, но ничего у нее не получается, ведь эмоции и чувства так просто не выложишь. — Забудь, — Лилия подошла к двери и, обернувшись, со слезами на глазах прошептала: — Ги, проводишь ее. И она ушла. *** Настал день Бала. Лилия, как ни в чем не бывало, бегала босой по комнатам, крича, что пригласит на первый танец Ночную Сову и они закружатся «в волшеееебном ваааальсе крооооови». Миротворная Ночь сняла очки, служащие ей аксессуаром, и почти все утро уговаривала Темного Винограда надеть белую рубашку, а не черную кожанку. В ответ ей предъявили, что она фригидная дурочка, из-за чего Ночь на спор надела черные чулки. Ночную Сову Гермиона увидела в коридоре. Он шел, смотря в большую книгу в красном переплете, и бормотал себе под нос руны. Миротворная отправила Гермиону одну в комнату, а сама отправилась к бывшему учителю. Прекрасный с Клыками на пару с Гиеной заперлись у нее в комнате и кричали что-то похожее на «Нет, не хочу». Ближе к вечеру, то есть «утру», все стали наряжаться. Как гласный предводитель клана, ПП с Клыками проверил каждого на наличие обуви, ведь у вампиров вообще не принято носить обувь. Бедняжка Гермиона была вынуждена голыми ступнями идти по мерзлой земле, задевая острые сучья и камни. Они прошли так несколько километров, пока Сова не решил наконец трансгрессировать группой. *** Они оказались в месте, похожем на сад. Позади стояли высокой стеной терновники, впереди ворота, украшенные розами. — Здравствуйте, — рядом, всего в нескольких сантиметрах от Миротворной Ночи, появился мужчина в темной мантии. Гермиона мгновенно узнала его. — Вы на бал? Черноволосый окинул взглядом всех, задержавшись на босых ступнях, и, наконец, заметил притаившуюся за учителем Гермиону. Его брови взмыли вверх, а в глазах искрой мелькнул шок. — Здравствуй, Северус, — Сова, заметив, что его ученицу распознали, метнулся к Снейпу пожимать руку. — А мы на бал, на бал… Темный Лорд пригласил всех «наших», а у нас, как видишь, пополнение. Как там… — он замялся. — Работа? Шпионаж за Поттером продолжается? — Да-да, — неглупая Ночь позволила поцеловать руку в коротких перчатках, одарив человека божественной улыбкой. — Я слышала, ему сегодня исполнилось пятнадцать? Как прошла операция по захвату? — Плохо, если честно, — Снейп отошел от шока, но продолжал смотреть на Гермиону. — Так как зовут вашу… новенькую? — Ее зовут Миона, она моя ученица, Северус, учится на Гриффиндоре, пятый курс, — скороговоркой произнес Сова, оттесняя шагами назад Гермиону. — Ты ее знаешь? — Да, — совсем собрался профессор. — Давайте зайдем уже? — Конечно-конечно! ПП с Клыками махнул волшебной палочкой. Ворота раскрылись, показывая увядший сад, некогда прекрасный. А в двухстах-трехстах метрах находился двухэтажный особняк с трехэтажными башенками по сторонам. В темноте было не очень понятно, какого он цвета, но явно не черного. В молчании они брели по кирпичам, уложенным в дорожку, иногда натыкаясь на камни, отчего Гермиона поскуливала, ведь ее нежным ногам неведома столь жесткая тропинка. — Кто? — на входе стоял человек с ярко-зелеными глазами, светящимися в темноте. Он был в сером плаще до колен и в цилиндре, который обвивал стебель розы. — Клан вампиров и Северус Снейп, — ответила за всех недовольная долгими разговорами Цветущая Лилия. — А она кто? — медленно повернув голову, задал вопрос страж. — Она не вампир. Он показал пальцем на Гермиону, зардевшуюся от внимания к ней. — Ученица. — Проходите, — постучав каблуком по плитке, человек каким-то способом заставил дверь раскрыться, не прикасаясь к ней. — Дорогие гости. Они прошли по коридору, завернули направо и зашли в большой зал, похожий на Главный. Здесь стояло множество босых людей в элегантных платьях и костюмах, дикие на вид мужчины, нормальные мужчины, пара женщин и оркестр, отдыхающий до танцев. Северус Снейп ушел к своим. На них обратили внимание многие босоногие. Едва они присели на широкие лавки у стен, как к ним чинно прошла беловолосая женщина: в коротком красном платье, без туфель, ее ноги опутывали красные ленты, как, впрочем, и руки. — А вот и важные гости, — она поклонилась, заглядываясь на ПП с Клыками. — Здравствуйте, клан Прекрасной Ночи. — Приветствую, Орхидея, — Темный Виноград встал, оправился и поцеловал руку красивой леди. Гермиона никак не могла отделаться от мысли, что женщина украшена лентами. — Мы покинем вас. Пойдем, Ори. — Кто это? — Гермиона заметила на ее шее кулон с буквами «ТЦ». Она шепнула это на ухо Лилии, потому что к взрослым подошли другие. — Это Черная Орхидея из клана Темных Цветов. В их диаспоре только женщины-француженки, но живут они в Уэльсе, — у Цветущей побледнело лицо, тряслись руки. — Меня часто путали с ними, пока мы не стали высшей знатью. Каждый новообращенный обязан нас знать. Моя учительница была рожденной девой, замужем за предводителем их клана… Но они развелись. Мне уже дали имя их клана, но оставаться без учителя я не могла. Лаванда умерла от рук охотника, а мне посчастливилось встретить Сову. Он отвел меня в Деревню, дал мне новую жизнь. И вот уже пятьдесят лет я живу благодаря Ночному, — нежная улыбка украсила лицо девушки. — Я обязана ему жизнью. Говорила она все это шепотом, вполоборота к Гермионе. Мужчины уже закончили с разговором. — Миона, иди сюда, — подозвал ее учитель. Со вздохом горечи гриффиндорке пришлось пересесть на место Винограда. Ее приобняли за плечи. В нос ударил запах крови. — Смотри, — вампир указал в противоположный конец зала, где проходил спор между Пожирателями. — Видишь блондина? Это твой однокурсник. Не пугайся, — он усмехнулся. — Он не вампир. Он Пожиратель. Я хочу, чтобы ты пошла с ним пообщаться. — Зачем? — Гермиона вспотела, по спине пробежались мурашки. — Я не общаюсь с ним… — Будешь! Лорд хочет дать вам одно задание, так что вы должны ладить! Иди, я сказал! — толчок, отчего Гермиона падает на пол. Окружающие цокают, неодобрительно качая головой. Тут они принюхались. Одна полная дама прищурилась и прошла к ним. Спросив о чем-то ПП на французском, она ушла, оглядываясь на Гермиону. Синяк со спины никуда не ушел. Перевязанная рука ныла, потому что Гиена на выходе приложила Гермиону о сосну. Естественно, случайно. Холодный пол болезненно холодил ноги, отчего позже будет простуда. Ее рваные гольфы никуда не годились для тепла, платье с накинутой сверху рубашкой странно гармонировало с окружающими вечерними платьями. Дикие мужчины исподлобья смотрели на нее своими темными глазами, а группа женщин и мужчин не обращали на нее внимания. — Здравствуйте, — процедила Гермиона, сделав реверанс. Она с неприязнью осмотрела их дорогие костюмы. — Привет, Малфой. Среди них, но в стороне, стоял Драко Малфой. Без отца, матери, Драко никак не поддерживал беседы, просто стоя рядом. Его брови взметнулись вверх, когда с ним поздоровалась одна из подошедших вампирш, в которой он не сразу узнал Грейнджер. Ее внешнему виду не позавидуешь. Костюм, состоящий из короткой пышной юбки в клетку и черной плотной рубашки с серебряными крестами на красном галстуке, отдавал холодом с ее стороны. Распущенные темные волосы закрывали виски, отросшая челка почти закрывала черные глаза, но все же Малфой узнал однокурсницу. — Эм… Привет, — удивленно произнес Драко. — Чего хотела? — Поговорить надо, — она развернулась и жестом руки велела идти за собой. Пожиратели, не узнав ее, похлопали парня по спине и похвалили за знакомство с вампиршей. — Грейнджер, — прошипел Драко, приближаясь к уединенному месту у стены. — Какого ты тут? Тут! — он обвел рукой пространство. — Ты… ты вампир?! — Малфой, будь тише, — с долей сарказма в ответ прошипела гриффиндорка. — Я пока не вампир, но… — Какой у тебя клан? Как кто-то вообще принял тебя? — Я не хотела этого. Меня похитили. Родителей… убили. Я в «Прекрасной Ночи», ученик вампира Ночная Сова, — поделилась болью девушка. — А еще я две недели не выходила на солнце. — Да вижу, — усмехнулся Драко. — Стоп! ПН? Ты в ПН? Но как? — Не знаю. Просто. — А что ты хотела от меня? — он стрельнул глазами к ее клану, где Лилия вовсю общалась с другими. — Что за вид? — он указал на значок «PUNK» и рваные чулки. — Мне все равно. В доме холодно было. Мы должны ходить без обуви. Мне сказали поговорить с тобой, — тяжелый взгляд бывшей оптимистки прошелся по людям вокруг. — Темный Лорд даст нам двоим задание. — Что? — слизеринец подвинулся ближе. — Но… Вдохнув через нос воздуха, Драко почувствовал тяжелый запах крови. Он знал этот запах. Любой игрок в квиддич знает. Грейнджер пахла кровью. — От тебя кровью несет, Грейнджер, — шепнул Малфой. Рядом встали два диких человека. — Ты пьешь кровь? — А? Нет, это от одежды, — спокойно ответила дева. — Слушай, а… Но в этот момент в зале погасли все огни. Через пару секунд они вновь зажглись, но у стены, на пьедестале на железном троне, сидел сам Темный Лорд. Все склонили колено. Драко дернул Гермиону, и они оба оказались прижатыми носами к полу в позе глубокого поклона на колене. — Дорогие гости, приветствую вас! Как долго мы с вами всеми не виделись! — его хищный взгляд задержался на клане Гермионы, который даже не шелохнулся. Да и все лишь склонили колено градусов на десять. Ведь в этом зале больше уважали и боялись Прекрасную Ночь. — Многим из вас я отослал приглашение, других пригласил лично. А некоторые помогали мне организовать этот праздник. — Моя семья, — мрачно заметил Драко. — Этот бал для вас, мои мифические друзья. Война началась. Сегодня мы напали на дом Гарри Поттера и Ордена Феникса. Благодаря вам мы одержали победу и взяли пленных, — взмах палочкой — и перед троном появляется клетка с двумя мужчинами. Они были без сознания. — Я также благодарен вам всем за предоставленных людей, ваших будущих учеников. Каждый клан, каждая диаспора будет командирами отдельного войска. — Нет, — прошептала Гермиона. — Мы победим в этой войне Света и Тьмы! А сегодня мы будем веселиться! Взмах палочкой — на столах появились блюда для диких мужчин и Пожирателей. Взмах — на других столах кувшины и графины с кровью. Взмах — музыка для танцев. Гермиона повернулась к Малфою, чтобы сказать, что она возвращается к клану, но… — Миона, нам надо к Темному Лорду, — ее руку обвила рука Лилии, внезапно появившейся рядом. — Сова уже представляет Миротворную, наша очередь. Взгляд Малфоя блуждал в тумане. Рядом с ними начали танцевать вальс, пить кровь и есть. Гермиона изо всех сил старалась не смотреть на черные столы. Поддавшись силе Цветущей, Гермиона заскользила меж танцующих пар, смотря на клетку впереди. Она хотела узнать, кто сидит в ней. Может, это кто-то из ее знакомых? Тогда она обязана помочь. — А это Темный Виноград, — парень улыбался Волдеморту ослепительными протезами. — Наш рядовой. А вот и Цветущая Лилия, — блондинка отпустила больную руку Гермионы и сделала глубокий реверанс. — Наша шпионка. Миона, моя ученица… Но Гермиона даже не смотрела на учителя или Лорда. Ее взгляд удерживал другой взгляд. В клетке сидел тот, кого Гермиона с Гарри и Роном подкармливали весь учебный год. Тот, кто приходился Гарри единственным живым родственником. В клетке, сидя в углу, на нее смотрел Сириус Блэк.