«Понимание - путь захвата» (с) Холодный Туман, лидер второго британского клана «Рыцари Мрака»
«Однажды один старец сказал, что нет в мире страшнее и ядовитее животного, чем Человек. Человеку подвластно все: вода, огонь, земля, воздух, небо. Все у него есть, и нет ничего. И создал тогда тот старец скульптуру человека из чистого металла. Долго над ней работал он, пока как-то раз случайно не отпилил часть руки своего создания. К счастью, в целом конструкция не пострадала, но превратился железный человек из мускулистого атлета в худого болезненного паренька. Рассердился сам на себя Старец и в порыве гнева оживил свое творение. В мгновение железо поросло желтоватой кожей. — Кто ты? — спросил старец, усмехаясь. Ответом ему стало молчание. Будто живые глаза смотрели на него холодно и презрительно. Черная радужка ожившего человека излучала что-то странное и пугающее. — Я лепил тебя двадцать лет, — улыбнулся Старец. — Но железо, из которого я сделан, намного старше тебя, Старик. Издалека увидел Старец силу и мощь своего детища. Он был уверен в себе и желал только одного… — Открой рот, — потребовал мужчина. — Что там у тебя? — Зубы, — ответил парень, невольно открыв взгляду старика четыре длинных клыка. — Как ты себя ощущаешь? — Как ты, только сильнее и старше». В пустой больничной палате раздался громкий хлопок. Гермиона вздрогнула и, удостоверившись, что никого рядом нет, продолжила читать сказки про вампиров, объясняющие их происхождение. В одной сказке, как в этой, человека слепил бог из глины, а вампира — дьявол из железа. В другом сказании вампиры появились отдельно от человека, на другой планете. А в третьей так и вообще вампиры появились из крыльев орлана, кожи змеи и тела пантеры. И в каждой сказке были совпадения вроде бледной просвечивающей кожи, длинных клыков, черных глаз и волос. «Наверняка одно из этих преданий верно». Гермиона потянулась за волшебной палочкой, чтобы наколдовать себе воды, дабы смочить салфетку на голове, но неожиданно для себя обнаружила, что совершенно не помнит нужного заклинания. «Я изучала его на первом курсе. Я помню его. Я знаю». Рука на автомате вывела привычное движение для вызова воды, но этого было мало для сотворения. «Стоит признать, что я не помню Агуаменти». В тот же миг, как пронеслась эта мысль, Гермиона оцепенела. Что? Она не может вспомнить заклинание осознанно, а тут так резко, естественно. «Как сыночка в четыре года не может вспомнить имя мамочки, которое он заучивал прошлым вечером», — раздался в голове мужской голос, смешивающийся со смехом. Гермиона смеется внутри себя. Она точно ненормальная, раз в голове у нее какой-то внутренний голос смеется и отпускает шуточки с самого утра, как только девушка проснулась. И при этом лицо у нее каменное. Тряхнув все еще седой головой, Грейнджер уставилась напряженным взглядом в книгу, где железный юноша говорит о тяжести и легкости в его голове. — Я не… — брови на ее переносице едва не столкнулись. — Не железная. *** Директор Организации по борьбе с вампирами, Руфус Скримджер, уже довольно долго и напряженно наблюдал за работой криминалистов. Последние, не надеясь на милость, упорно работали, тщательно выискивая все, что может пригодиться для расследования по новому делу «О Млечном Тлене, подозревающемся в шпионской деятельности среди оксфордских студентов под видом Тайлера Милка». В помощь против второго клана шли указы, реформы, резолюции, даже священные религиозные тексты. Но больше всего следователи любили указы, такие как Указ номер двести первый. Как гласил данный указ от 1896 года, вампиры среди людей считались экстремистами. Большинство «холодных» не могли никоим образом находиться на солнце и колдовать. Все, что им было дано, — это какая-то конкретная сила вроде телепортации или левитации. Указом от 1708 года вампирским кланам запрещалось иметь в семье больше семи вампиров, среди которых были так называемые «тени». Они, как правило, имели более привлекательную внешность, лучшие физические данные, навыки и умения. До войны с Гриндевальдом Тенями чаще всего становились лидеры, так как их авторитет держался на силе. Но во время войн вампиры поняли, что Лидер — один, его нужно беречь, поэтому Тени ушли в прошлое, и появились шпионы. Одним из первых новую тактику шпионажа выдвинул еще Ночная Сова во Вторую мировую войну, когда выставил на поле боя Цветущую. В мирное время шпионы в «государственных» кланах были категорически запрещены. Руфус скривился, вспомнив об инциденте с Цветущей Лилией и вавилонскими свечами. Да, тогда это было для многих магов в новинку — узнать об опасных предметах настоящей Тьмы. «Черт бы побрал этих кровососов!» Мужчина нетерпеливо ходил из угла в угол маленькой спальни. Близился вечер, а приехала группа и он сам ранним утром. Находились они, кстати, в особняке Рыцарей Мрака в Уолтшире. — Долго еще?! — рявкнул директор, заставив работников вздрогнуть. — Еще два часа анализа, сэр, — отозвался кто-то в другой комнате. «Прошу, Великий Мерлин, пусть этот вампир окажется моим сыном!» *** Тишина окутывала огромный зал, заполненный книгами до самого потолка. Раскрытые, порванные, новые и старые — все смешалось в оглушающей темноте. Где-то далеко, словно из-под толщи воды, доносились голоса. Запертые в фолиантах души писателей и авторов изнывали от скуки и томились в собственных словах. И среди всех этих страждущих душ, стоя на нескольких особо толстеньких томах, смеялся дьявольским смехом парень, совсем юный, но уже пропитанный злобой и ненавистью к окружающему его миру. На тонких пальцах вампира чудесным образом держатся широкие серебряные кольца, руки обвивают металлические браслеты, а на сгибах локтей частыми рядами прошиты красные нити. В зале царит тьма. Густая, тяжелая и совсем не мешающая единственному её жителю. Зайди сюда обычный человек, он даже не понял бы, куда попал. Впрочем, этого не понимал никто. —И без конца вокруг меня одно лишь одиночество, Я вспоминаю те дни, когда жил беззаботно. Не двигаясь, теряю всё, не двигаясь, теряю всё, Не сдвинусь я, не сдвинусь с места — СОЙДУ С УМА!!! В полной тишине молодой вампир предавался очередному приступу безумия, напевая только ему понятные песни, смысл которых заключался в раскрытии одиночества, потери памяти и невольном перевоплощении в упыря. Иногда, на особо острых моментах, из ниоткуда лилась громкая музыка, кажется, смесь фортепиано и скрипки. — Меня изменили и новый мир открыли, Мне больше не узнать себя, внутри меня другое «я», Подавлен или окрылён, Спокоен иль схожу с ума… И не хочу терять тебя я… И только парень набрал побольше воздуха в легкие для крика, как помещение сотряс гром или землетрясение. Подверженные гетерохромии глаза вампира заметно округлились, и он, чтобы спасти свою жизнь (никак не книги), побежал, закрыв голову, к выходу. Юноше даже на миг показалось, что гром и тряска были лишь в его затуманенной голове и в реальности ничего не происходит. В нескольких метрах от выхода вампир обернулся, грустно обвел взглядом библиотеку и вышел из зала. — Тайлер Милк! — едва ступня парнишки коснулась пола коридора, как его с двух сторон зажали двое мужчин, одетых в военную форму AVM. Их лица скрывали черные маски. — В Управление по борьбе с вампирами поступил приказ от директора Вашу на ваше имя. Приказ от пятого ноября гласит, что вампир клана Рыцари Мрака, Млечный Тлен, должен быть предъявлен научному центру Кокурии для изучения его внутренних органов и мозговой деятельности. Широкие шаги магов заставляли вампира идти быстрыми, мелкими шажками. Он просто не успевал за ними, за их движениями, словами. Его сознание настолько закрылось за эти пять дней, что для активизации мозга требовалось время. Единственное, что делало его тело, — подставляло хозяина. Длинные черные волосы укорачивались и светлели с каждым пройденным коридором, большие гетерохромные глаза стремительно меняли оттенок белков и радужек, а зрачок из расширенного становился маленьким. — Также по вашему делу ведется расследование Мелиссой Рендл, следователем особого класса, — заговорил другой. К тому моменту они уже пришли к главным воротам имения РМ. — Вы обвиняетесь в покушении на жизнь вампира Ночная Сова, который является лидером клана Прекрасная Ночь. Также после посещения патологоанатома в Кокурии вы должны быть заключены под стражу в нижнем ярусе Кокурии. Любое сопротивление силам AVM считается преступлением, следствием которого идет полное уничтожение вампирского клана Рыцари Мрака. Как вампир Млечный Тлен вы не имеете права на адвоката и звонки. Как Тайлер Милк, гражданин магического мира Британии, вы имеете право на встречу со своим лидером Холодным Туманом. В данный момент Холодный также заключен под стражу. — Также весь клан Рыцари Мрака обвинен в злоупотреблении полномочиями государственного клана. Также был обнаружен шпион. «Также да также… Заебали», — думал Млечный, пока шел к целому отряду следователей, держащих его наставников. «Вампиры — сущее зло. В этой операции все прошло как-то гладко. Нечисто здесь, — думал один из ведущих Милка воинов. — Наверняка эта зачистка — план Совы и Сердца. Они часто работают вместе… Чую, таким темпом Окровавленная Тьма свергнет и саму Ночь». Холодный Туман стоял в кругу пяти следователей, державших наготове волшебные палочки и куинке. Его глаза разного цвета будто замерли. Лидер даже не отреагировал на своего подчиненного. Очевидно, что в него вкололи не одну инъекцию успокоительного. — Так, что тут у нас, — сказал седовласый крупный мужчина, что недавно пытался вытрясти из Млечного личность Тайлера Милка. — А ты говорил, что никак не можешь быть вампиром, — ухмыльнулся Скримджер, хлопая мальчика по плечу. — Ну, Тайлер, сознавайся. — В чем? — процедил сквозь сомкнутые зубы парень. — Что я сделал не так? — Ну же, Лем, — нетерпеливо прошипел Руфус. — Давай. — Что?! — Скажи, что помнишь. Скажи, как тебя зовут! — Меня зовут Млечный Тлен. Гражданское имя — Тайлер Милк. В процессе знакомства Млечный порывался по привычке встать на одно колено или хотя бы поклониться. Но каждый раз его дергали за шиворот следователи. — Нет же! Тебя зовут Лем Руфус Скримджер, ты — мой сын! Холодный Туман, лидер, заметив отвлекшихся авроров, попытался скинуть с себя оковы сна, но этого ему не удавалось. Возможно, внутри него бушевало пламя, но снаружи это выглядело просто как дерганье пальцев. — Я — вампир! Я не помню! — разозлился вконец подросток. — Даже если я ваш сын, мне поебать! — в его руках образовался сгусток темной магии. — Теперь я другой, теперь я вампир. Я все забыл, мне все чуждо. У меня не осталось сил, чтобы противостоять своим воспоминаниям! — рванув на себя сдерживающие его оковы, Млечный взмыл в воздух и замер на расстоянии пяти метров. — Я… Круцио? Я жив? Нет, я мертв… и нет. Я дышу? Или кручусь! Я страшен? Иль прекрасен? Я… нет, стойте… что-то не то я говорю… — Схватить его! — взревел директор. — Он не должен уйти! — Ой, да я вас умоляю, — подал внезапно слабый голос мужчина, Отравленный Мрак, стратег. — Если бы он хотел сейчас улететь, то не стал бы кричать. Млечный! — внезапно крикнул Мрак, привлекая взгляды остальных. — Не сопротивляйся! Иначе мы будем убиты! — А? — только и смог спросить парень. — Я же мертв. Меня невозможно убить. Я… забыт. — Млечный! Отрава! — вдруг проснулся Холодный. — Нам нужно в Кокурию, — и он снова заснул. — Лем… — Отец, — обреченно произнес Туман-младший, вернувшись в руки следователей. Возможно, Милк что-нибудь и вспомнил бы, если бы в его голове была хоть капля света. Если бы его мозг работал на сто процентов, как у всех, а не на жалкие сорок. — Я обязательно верну тебя, — улыбнулся Руфус, наблюдая за обратной трансформацией Тайлера. — Ты снова станешь живым. Я обещаю. В ответ на него посмотрели печально, с толикой тоски. — Я… сколько мне лет? — Млечный явно хотел спросить нечто другое, но вместо этого из его рта вырвались эти слова. Он быстро отвернулся. — Тридцать, — только и смог прошептать директор. Его большое сердце сжалось. Как же так? Как же так получилось, что его дорогому сыну исполнилось тридцать полных лет, а выглядит он на юные пятнадцать? « — Папа! Папа! Скольких упырей ты сегодня истребил? — улыбка десятилетнего пацана радует. — Сколько людей умерло? — Лем, — большая ладонь в форменных белых перчатках гладит волосы. — Когда вампиры умирают в последний раз, они «оживают». Смерть после смерти есть жизнь. Понимаешь? — Да, папа. А почему упыри живут после смерти? — Это загадка, Лем. Никому не дано ее разгадать». *** — Элла, — три молодых человека сидят за офисными столами, чистыми и не заваленными бумагами разного рода, как у старших. — Элла-а! Четвертая служащая недовольно поджимает губы и показательно отворачивается к окну. В ее чистом взгляде виднелась глубокая печаль, основанная на недавнем провале в операции на уничтожение тридцать седьмого клана. Три вампира сбежали! Три чертовых упыря, наслаждающиеся кровью невинных гражданских каждый день! Двадцать из тридцати следователей ранены, двое в коме. В бессилии девятнадцатилетняя девушка второго класса пыталась каждодневно тренироваться, развивать ловкость и маневренность, но, что уж говорить, боец из нее выходил совсем уж плохой. Возможно, дело не шло из-за неподходящего ей куинке, но… — Норки-инк, — издевательски растягивали гласные в ее имени бывшие однокурсники. «Игнорировать. Игнорировать. Спокойствие». Погружение в себя Элле давалось нелегко. Ее мысли путались, носились в хаотичном порядке, не успевали впитаться в ее мозг. «А все из-за этих Эсок! — раздраженно думала она, покачивая в пальцах ручку. — Черт бы побрал Миротворную». К сожалению, государственные кланы, то бишь первую десятку, трогать категорически запрещалось. Не то чтобы вампиры не могли дать отпор. Скорее беспокоились за самих служителей закона. «Одна Ночь одолевает тридцать таких, как я. А ведь тогда только мы и были…» Честно говоря, юная следователь завидовала мощи таких же юных вампиров. Вечно молодые, красивые, сильные! И опасные… Зажмурившись, Норкинк отбросила крамольные мысли об идеализации вампиризма. Да, упыри высшего ранга во многом превосходили не только ее, но и всех людей, однако в ответ нужно потреблять неимоверное количество крови каждую неделю, жить без света солнца и не иметь возможности колдовать. Внезапно прямо в раскрытые ладони Эллы упало письмо-самолетик, которые посылают госслужащие из других отделов. «Что такое? Откуда это?» Девушка не знала, что делать с письмом. Она впервые стала получателем подобной вещи и опасалась. Что если это западня? Что если там кислота, яд? Или проклятие? А проверяющее заклинание долго учить из-за объема и сложности. «Управление не является частью Министерства. А такие самолетики я видела только там. Может, из бюро? Но бюро пишет большие отчеты в свитках, а это…» Разговоры парней стихли. Тихо подкравшись, они наблюдали за быстрыми движениями рук коллеги, что открывала письмо. Через секунду все стихло. Даже копировальные артефакты прекратили стучать по столу. В глазах следователей прорисовывался ужас. На бумаге — обычной, маггловской — большими буквами во весь лист было написано следующее: «Пост посвящается погибшим следователям и вампирам Кокурии. Все ученые живы. Отправители данного письма СТРАШНО раскаиваются. Мы правда не хотели. Но надо. Я НЕ ХОЧУ УБИВАТЬ!!!» Сердце всех четырех воинов забилось чаще. Так часто, что одному из них стало плохо, и тот облокотился о стул. — Что это значит? — севшим голосом спросил парень в очках, Демиан Стом. — На Кокурию напали? — уточнил другой. — Нет, — прошептала Элла. — Нет! — смяв бумажку в кулак, она встала из-за стола и побежала в коридор. — Только не Кокурия! Оставшиеся сначала даже не поняли, что произошло, но через мгновение ринулись помогать своему напарнику, у которого прихватило сердце. Тот что-то неразборчиво бормотал. — Операция… Туманы… План… — Что ты говоришь?! В ответ — сопение. — Кокурия пала! — разнесся голос директора на все здание. — Кокурия падет через два дня! Всем отрядам явиться в конференц-залы по вашим этажам! *** Молли Уизли ранним утром готовила завтрак для своего любимого мужа, что пришел этой ночью уставшим, так как закрывал квартальный отчет. Женщина слегка пританцовывала в такт музыке пятидесятых и ждала ежедневную газету от «Пророка». Последние полгода с ней творилось что-то неладное. Совсем перестали мучить боли в старых костях, перегруженной заботами голове. Все тело объяла непонятная легкость, а мозг — равнодушие. В тщательно прочитанных газетах часто писали большие статьи, посвященные последним новостям вампирского мира, тесно переплетающимся с магическим. Маггловского, со слов мужа, это не касалось. Обычно статейки посвящались разным видам отношений вроде: «Шок! Романтичная Марина из N клана призналась в любви Прекрасному Принцу из Прекрасной Ночи! В ночь на третье сентября…» Или… «Читать всем! Холодный Туман из Рыцарей Мрака выступил на лондонском съезде начальников отделов Министерства Магии! Юноша предложил выдавать особые паспорта государственным вампирам, чтобы те имели возможность решать бытовые и политические проблемы в Министерстве». Миссис Уизли тогда громко фыркнула. Ишь! Вампиры какие-то хотят быть как они! У нормальных волшебников паспортом служит волшебная палочка, а у остальных подвидов магов это что-то свое. Но никак не какая-то там бумажка! Наверняка даже не пергамент. Через полчаса, когда муж встал и они сели завтракать свежими тостами, на кухню через окно залетела сова с очередным номером «Пророка». Благодарно кивнув ей и кинув в мешочек сикль, Молли замерла в шоке, вызванным первой полосой газеты.«Шпион Прекрасной Ночи найден!»
И перед женщиной предстала колдография во весь лист с хрупкой на вид блондинкой в светлом и пышном платье. Она сидела на лавочке в парке и грустно смотрела на связанного перед ней парня в форме следователя.«Шпионы запрещены!»
— Что такое, дорогая? — Тени вернулись, — прошептала Молли. — Первая Тень, первый Шпион. «Следователь первого класса Оскар Мринк был осужден Визенгамотом за двадцать три убийства военнослужащих. Известно, что мистер Мринк не совсем человек…» — Оскар? — переспросил Артур, глядя на поникшего юношу. — Что он? — Ты его знаешь? — Да, мы с ним пересекались пару раз, — задумчиво произнес мистер Уизли, крутя в руках вилку. — Забавный мальчик. Серьезный только. Азиат, как видишь. Помню, год назад был закрытый скандал на тему его «недовампиризма». Молли Уизли грустно вздохнула и, опустив тяжелое тело на измятый диван, разрыдалась от нахлынувших воспоминаний. «Все они… Тени. Они хотят, снова, как в тот раз! Как тогда, все в огне, в пламени, пожар кругом! И Цветущая — новая мутация… Нельзя, черт. Что-то не то у меня с головой…» Палочка в руке женщины разлилась приятным теплом. Хозяйка дома благодарно ее сжала и выпустила в сторону выхода сноп красных искр.