***
Я отложила ноутбук на прикроватный столик и с улыбкой взбила подушку. Наконец-то я смогу гордиться долгой и трудной работой! Не только той, что выбрали мои родители, но и своей собственной. Рано утром забегу в редакцию и отдам им рукопись. С самыми приятными мыслями я погрузилась в сон, точно так же, как герои моей книги опустились в непроглядную ночь.***
Как всегда я проснулась под неумолкаемый звон будильника. Кажется, он целую вечность провёл в отчаянных попытках поднять меня с постели. И вот они наконец увенчались успехом! Следуя строгому расписанию, без десяти девять я шла по чистым коридорам клиники. Миссис Гаррисон, мой редактор, успела только зарегистрировать мой черновик в редакции перед тем, как я быстро убежала на работу, услышав вслед дату следующего приёма. И вот я уже стою в кабинете моей подруги, талантливого врача-гинеколога нашей небезызвестной клиники. Она сидит в кожаном кресле с безобразным пучком на голове, который всё равно ей к лицу. Мари заполняла какие-то бумаги, но оторвала глаза от листов при моём появлении. — Вы сегодня задержались, мисс Стивенсон. — Я едва успела забежать в редакцию и отдать рукопись. На ходу я сняла с себя кофту и расстегнула джинсы. За ширмой уже висел мой халат, который я быстро накинула на плечи и стала натягивать рабочие штаны. Мари подъехала ко мне на стуле и сложила руки на груди. — Так тебя можно уже поздравить? — она вопросительно выгнула бровь. — Пока не с чем. Миссис Гариссон, мой редактор, — ответила я на ещё невысказанный вопрос. — Назначила встречу на четверг. Мы должны обсудить некоторые моменты, решить, что следует оставить, а что вычеркнуть, после работу должны прочитать ещё несколько независимых критиков и сделать вывод, проходит она цензуру или нет. Я устало села на кушетку и потерла ладонями колени. Мой неуверенный взгляд озадачил Мари, и она села рядом, приобнимая меня за плечо. — Предстоит тяжёлая работа и я… Мне будет трудно, я знаю, но… — я перевела дух, глубоко вздохнув и потерев кончиками пальцев лоб. — Мне так надоело быть одной! Каждый день меня окружают только стены, в некоторых комнатах до сих пор нет ремонта, и мне, если честно, очень грустно от этого. — Позвони Найлу! Скажи ему то же самое, поделись своими мыслями. Вы ведь давно уже не подростки, надо учиться решать свои проблемы вместе, как семья. — Нет-нет, я не могу его отвлекать. У него тур, он ведь занят. И ему тоже трудно, мы часто разговариваем, постоянно переписываемся, Найл скоро приедет, — я ещё раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. — На неделю. Дверь кабинета открылась, и заглянула женщина, одетая в голубую униформу. — Мисс Стивенсон, мисс Дэлимор, поступила женщина, похоже, требуется ваша помощь. — Готовьте третью операционную, — женщина кивнула и закрыла дверь. — Вот так всегда, — я улыбнулась и вытерла выступающие на глазах слёзы. — Говорила же я себе, что надо было идти учиться на менеджера. — Порой ко мне тоже приходят подобные мысли, но знаешь, что?! У нас самая прекрасная работа, и именно сейчас ты спасешь очередную жизнь, а может быть, и не одну. Воодушевлённая небольшим монологом подруги, я встала с кушетки и направилась к выходу. Мари взяла какие-то документы со стола и пошла следом. — Спасатели спешат на помощь, — я улыбнулась подруге, ощущая себя каким-то супергероем, и пошла вдоль коридора, к лифту.***
Спустя часа три я вернулась в кабинет Мари с чашкой кофе из ресторанчика неподалёку от клиники. Подруга снова сидела в кресле и заполняла какие-то бумаги. Вот он, минус работы помощника главврача. Вся письменная работа и документация на тебе, и никого не волнуют личные обстоятельства, или сколько больных ты прооперировал, или сколько детей получили право на жизнь. — За всю мою практику таких случаев было много, но до сих пор я терпеть не могу оперировать таких больных. — Малышка, ты неонатолог, ты должна ненавидеть оперировать вообще, ведь ты режешь тело длиной в пятьдесят сантиметров, — я закатила глаза, хотя в словах Мари и была доля правды, и села на кушетку, закинув ноги. — Сколько мозгов было у матери, когда она прыгала с девятого этажа? — Ты лучше спроси, сколько их осталось, потому что доктор Мартин до сих пор собирает остатки ее мозга в одну кучку, ну или пытается. — Так ты давно закончила? — обиженно спросила я. — Часа как два назад, — подняв голову, Мари увидела моё удивленное и в то же время злое лицо и поспешила добавить. — Ты хороший врач, и кто кроме тебя мог спасти эту малышку? Кстати, как она? — Состояние стабилизировали. Во время операции началось кровотечение, пришлось срочно делать анализ и заказывать кровь, столько времени потеряли! Что же теперь с ней будет… — Ты ее вылечишь! И она будет благодарна тебе, вот здесь, — подруга приложила ладонь к груди и постучала кончиками пальцев. — Малышка, может, и не вспомнит тебя, но постоянно в памяти будет всплывать лицо, твоё лицо, первое, что она увидела в этом мире. — Ну вот, началась лекция. Ты ещё заплачь, как миссис Дэйзи. Она всегда плакала на лекциях, когда рассказывала душераздирающие истории. — Я не знаю, почему тебя это не трогает. — Я просто устала, Мари. За ночь я спала около четырёх часов, ещё и ноги отваливаются от трёхчасовой операции, а пальцы на руках я не чувствую от того, как сильно сжимала инструменты в руках, боясь сделать слишком глубокий надрез. Мари вздохнула и прислонилась к стене, прижав к ней затылок. — Надеюсь, сегодня ты поспишь дольше. — У меня дежурство. — Зря я это сказала, забираю свои слова обратно, — я рассмеялась, выпила глоток свежемолотого кофе и посмотрела вглубь кабинета. — Сегодня мне приснился дом родителей, Кейт и наш огромный аквариум. Она позвонила мне на днях и, расплакавшись, рассказала, что умерла рыба, — я хихикнула, вспоминая памятный день, а следом рассмеялась и Мари, запрокидывая назад голову. — Её всхлипы немного пугали, а когда она сказала, что умерла Скай, так я вообще кинулась паковать вещи, ведь это имя нашей тёти. Хорошо, что Кейт сказала, что это случилось ночью и теперь рыбка плавает кверху брюхом, а папа пытается ее выловить. У меня даже камень с души упал. Мари смеялась тихо, изредка делая глоток чая из кружки и вытирая выступившие от смеха слёзы. — Ваш аквариум — прямо целая история. В нём ведь побывало около ста рыб самых разных размеров, правда? Я кивнула, поражаясь внимательности подруги. Ведь я рассказывала об аквариуме только однажды, а она всё запомнила. — Он ещё встроен в стену, и мама уже не справляется с его уборкой и нанимает специального уборщика. Зато гостиная приобретает тот ещё вид, когда повсюду стоят баночки, а в них плавают абсолютно разные рыбы. Папа вообще балует Кейт, так что я ни капельки не удивлюсь, если приеду в гости, а в аквариуме будет плавать черепаха или, того хуже, какая-нибудь карликовая акула. В дверь постучали, и мы с Мари синхронно повернулись на звук. Заглянула молоденькая незнакомая нам девушка и радостно посмотрела на меня. Я переглянулась с Мари, несильно хмурясь и ожидая, что девушка скажет. — Мисс Стивенсон, наконец-то я вас нашла! Обежала всю клинику, даже в хирургии была, но сказали, что вы здесь. — Я вообще почти всегда нахожусь здесь. — Теперь буду знать, просто я новенькая… Второй день только работаю, ещё толком не знаю что, да где. — Ничего страшного, вы что-то хотели? — Ах да, вас просят подойти в первую операционную, потребуется хирургическое вмешательство, — я глубоко вздохнула и опустила ноги с кушетки. — Допей, не пропадать же деньгам, — я вручила стакан Мари и вышла из кабинета, следуя за девушкой. — Мисс Стивенсон, я ваша поклонница, — она едва поспевала за мной, поэтому ей приходилось чуть ли не бежать, чтобы догнать меня. Сейчас снова начнётся этот стандартный рассказ о том, как сильно она любит Найла и как рада, что такая девушка, как я, рядом с ним. — Я читала все ваши статьи, они просто великолепны! Мой преподаватель в университете когда-то учил вас тоже, и он очень тепло о вас отзывался, а… — Извините! — крикнул какой-то мужчина позади нас. Я остановилась и оглянулась, чуть не врезавшись в собеседницу. Мужчина был одет в синюю кепку и джинсовый комбинезон и явно не являлся одним из сотрудников больницы. — Вы не подскажите, как мне найти, — он заглянул на бумажку и чётко прочитал, — Аннабель Стивенсон? — Это я, — я пригляделась к нему, подходя поближе. — Как мне повезло! Вот, вам посылка, распишитесь здесь, — он быстро подошёл ко мне, указал пальцем на нужное место в документе и подал ручку. Я уверенно, почти не задумываясь, поставила отработанную за годы работы подпись. — Спасибо, это ваше. Мужчина ловко забрал листок с моей подписью и протянул мне небольшую коробочку, обёрнутую в желтую бумагу. «Найл Хоран». И моё сердце затрепетало, стоило только увидеть имя отправителя, а на губах стала появляться улыбка. Девушка, не отходившая от меня ни на шаг, заглянула через моё плечо и улыбнулась. — А ещё я поклонница Найла и вообще всей группы, — я посмотрела на неё сквозь ресницы, за годы знакомства успев привыкнуть к подобным высказываниям. — И я очень рада, что такая девушка, как вы, сейчас рядом с ним, ведь он переживает не самые лучшие времена и действительно нуждается в поддержке. — Эм… Да, конечно, спасибо. Не могла бы ты отнести коробку в кабинет доктора Дэлимор? — она кивнула, и я отдала ей посылку, пару секунд посмотрев ей вслед, прокручивая её последние фразы в голове. По дороге к операционной ещё пара человек поздравили меня и пожелали удачи в новой жизни. Было приятно, конечно, но я терялась в догадках: они радуются за мою успешную утреннюю операцию или за то, что я выпила кофе? Других вариантов не было. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я решила, что причин для волнения у меня нет, или, по крайней мере, не было.