If I hate everything about you

С тех пор, как Сиф покинула Асгард, Локи почувствовал, что жить ему стало в разы проще. Не то чтобы он видел в богине серьезную угрозу, скорее, он сравнивал ее с надоедливой назойливой мошкой, одной из тех, которых отгоняешь, а они лишь с большим упорством надоедают тебе. Разумеется, Локи не позволял себе показывать это, но Сиф раздражала его, причем, с каждым днем все сильнее, а Бог обмана не любил испытывать столь сильные эмоции к кому бы то ни было. Ведь он считался Богом не только обмана, но и огня, а с огнем, столь неукротимой стихией, шутки плохи. Локи почувствовал себя свободнее без нее, и это чувство ему, пожалуй, нравилось. Ему стало проще общаться с Одином, когда он даже с удивлением для себя обнаружил, что Всеотец может заступиться за него, встать на его сторону. Чувствовать себя нужным и не столь ненавидимым всеми подряд было даже приятно, но все же не настолько, чтобы Локи стремился налаживать отношения с остальными. В своем почти полном одиночестве ему было вполне комфортно. Он слишком ценил свое личное пространство, свое время, и слишком хорошо и четко понимал, что никогда не будет полностью принят остальными. Впрочем, особых сожалений у Бога обмана на этот счет не было. Он был вполне доволен собой и своей жизнью. И в частности тем, что никто больше не пытался отнять у него его детей. Тормунд и Бьеркана по-прежнему занимали в жизни Локи очень важное место. Он все еще редко доверял их кому-либо, предпочитая, как грубовато выражался Тор, возиться с ними самостоятельно. Собственно, и против присутствия Тора Бог обмана возражал все реже, чем Громовержец беззастенчиво пользовался. Сперва словно бы неуверенно, если такое слово вообще применимо к Громовержцу, он старался все чаще приходить к брату. Затем, убедившись, что его вроде бы никто и не прогоняет, он стал проводить у Локи практически все свое свободное время. И совсем скоро Локи стал не просто оставлять Тора с детьми и уходить, но и начал проводить время вместе с братом. Где-то в глубине души, возможно, даже совершенно не осознанно, Локи все же чувствовал благодарность за ту поддержку, которую мужчина старался оказывать ему. Поддержку, которую Локи позволял ему оказывать, и нехотя принимал, с нежеланием осознавая, что помощь ему все же нужна. Ведь Фригг, у которой тоже были свои дела и обязанности, не всегда могла помогать Локи или же просто проводить с ним время. Постепенно Локи вновь обрел в Торе неплохого собеседника, и Бог обмана зачастую ловил себя на мыслях, что все, кажется, становится так, как было до того, как все это случилось. До того, как стена боли, обид, недосказанности и непонимания выросла между ними. Пожалуй, ни Локи не мог предположить, ни Тор не смел надеяться, что когда-нибудь они снова будут просто сидеть и разговаривать, что Громовержец будет хохотать в присутствии брата, а рыжий изменчивый Бог лишь улыбаться, но не той ледяной сдержанной улыбкой, а искренней и родной. *** Локи сидел у себя в комнате и читал книжку, иногда поглядывая в окно. На Асгард уже давно опустилась ночь, но он лишь недавно уложил детей. Ему самому, как ни странно, спать совсем не хотелось, и он не чувствовал той усталости, которая по идее должна была накопиться за день. Бог обмана резко повернулся к открывающейся двери, но, увидев, что это всего лишь Тор, напряженная, как у хищника, готового к нападению, поза, сменилась на более расслабленную. Плавным жестом он отложил книгу на небольшой столик и поднялся. — Они плохо спят, так что лучше не заходи пока, — спокойно произнес Локи, изучающее смотря на Громовержца. — Я… Я пришел к тебе, Локи, — Тор шагнул к нему, и Бог обмана невольно слегка прищурился, вновь напрягаясь. Подсознательно он все же чувствовал, что это не один из тех обычных визитов, когда они просто сидели и разговаривали. — Послушай, мы ведь так толком еще ни разу не обсудили, что происходит между нами. — Между нами ничего не происходит, — холодно произнес Локи, практически физически чувствуя, как вновь замыкается в себе. Он понимал, к чему ведет Тор, но пока еще сам не смог разобраться в себе и не желал продолжать этот разговор. — Локи, — Громовержец встал вплотную, и у Бога обмана даже перехватило дыхание. Он поднял глаза на мужчину, и почувствовал, что ни сил ни желания отшатнуться, оттолкнуть Тора у него просто нет, — ты знаешь, о чем я говорю. Локи замотал головой, но, прежде чем он смог что-то сказать, Громовержец склонился к нему и поцеловал в губы, одной рукой сжимая его подбородок, другой властно прижимая его к себе. Руки Бога обмана дрогнули в безуспешной инстинктивной попытке оттолкнуть от себя мужчину, и в следующую секунду уже обвивали шею Тора. И в самом деле нелепо было отрицать, что он всегда знал, к чему все рано или поздно придет. Нелепо отрицать, что их тянуло друг к другу всегда, и, в конце концов, Громовержец оступился, дав волю своим желаниям не в тот момент, не в то время. Но, кажется, это было так давно… Бог обмана лишь тихо выдохнул и улыбнулся, когда Тор совсем легко подхватил его, заставив обхватить коленями свои бедра, и пошел с ним к кровати, крепко прижимая его к себе, словно боясь отпустить и уронить. Так и не выпустив Локи из объятий, он опустился вместе с ним на мягкий матрас и принялся избавляться от его одежды, жарко дыша ему в шею. Тор даже глухо зарычал, поняв, что ловкие пальцы Бога обмана с его собственной одеждой расправляются куда быстрее, и, не церемонясь, сорвал, по его мнению, мешающие тряпки, чем вызвал тихий смешок. Но это была отнюдь не издевка. Тор почувствовал, как по его телу прошла дрожь, отозвавшись ощутимой тяжестью в паху, когда Локи выгнулся на постели и томно вздохнул, подаваясь за его влажными поцелуями, которыми он осыпал грудь и шею Бога обмана. Руки Локи скользили по его разгоряченной спине, иногда касаясь широких плеч и лаская внушительные мышцы, от чего Тор распалялся все больше. Почувствовав, что уже с трудом терпит, он перевернул рыжеволосого любовника на живот, схватил с прикроватного столика флакон с маслом и вылил его между ягодиц Локи, принявшись затем тщательно смазывать его, иногда неглубоко вводя в него два пальца. — Подожди… не так, — услышал он тихий шепот Бога обмана. Слишком уж эта поза напоминала ему о том злосчастном вечере и не давала расслабиться полностью, получить наслаждение от прикосновений уже желанного мужчины. — Как ты хочешь, Локи? — тихо спросил он, покрывая спину брата неторопливыми поцелуями и чувствуя, как он вновь расслабляется. — Ложись на спину. Тор даже невольно усмехнулся, услышав этот привычно командный тон, и не подумал ослушаться. Удовольствие Локи сейчас было для него важнее всего, и он послушно устроился на спине. Глаза громовержца буквально загорелись от восхищения, когда одним грациозным стремительным движением любовник сел на него сверху, сжав коленями его бедра. Бог обмана хитро прищурился и нарочито медленно провел пальцами по груди мужчины, задевая твердые соски и срывая с губ Тора нетерпеливый стон. Локи лишь слегка улыбнулся и плавно двинул бедрами, потеревшись о возбужденную плоть мужчины. — Локи… — Шшш, — улыбнувшись лукаво, он ненадолго прижал к губам Тора пальцы, которые тот не замедлил поцеловать. Еще немного помучив нетерпеливого любовника, Локи, наконец, приподнял бедра, сжал подрагивающий член Тора у основания, направив его себе между ягодиц, и стал плавно опускаться на него, затаив дыхание. Громовержец положил горячие ладони на узкие бедра Локи, но не стал торопить его, видя, что ему надо привыкнуть. Бог обмана сделал несколько неторопливых движений, привыкая и растягивая тугой вход, затем чуть ускорился, принимая мужчину глубже в себе. Поняв, что любовнику не больно, Тор перестал сдерживать себя и начал двигаться вместе с ним, приподнимая бедра и проталкиваясь каждый раз до основания. Громовержец вглядывался в красивое лицо Локи, слушал его учащенное дыхание и тихие стоны, то и дело срывающиеся с приоткрытых губ. Он, не в силах удержаться, постоянно перехватывал ладони Бога обмана, судорожно скользящие по его груди, и жарко целовал его пальцы и запястья, наблюдая за тем, как зеленые глаза сощуриваются от наслаждения. Ощущая, как разгоряченное тело Локи начинает напрягаться, Тор слегка увеличил темп своих движений, сделав их чуть более резкими, и принялся поглаживать в такт член любовника, сжимая его в ладони и нажимая большим пальцем на влажную головку. Едва только он забился в оргазме, дрожа и постанывая так сладко, Громовержец не вытерпел, властно перевернул кончающего плавными толчками Локи на спину и почти ворвался в него, тут же начиная вбиваться в такое влажное и податливое тело, упираясь дрожащими руками в постель. Сделав несколько размашистых движений, от которых Бог обмана трясся всем телом, Тор излился в него так бурно, что горячая сперма сразу стала вытекать из растянутой пульсирующей дырочки. Громовержец приподнялся на локтях, чтобы не придавить хрупкого любовника и чмокнул его в губы, почти сразу отстранившись. — Почему ты так смотришь на меня? — тяжело дыша, спросил Локи, когда немного пришел в себя и поймал на своем лице столь внимательный взгляд. — Ты прекрасен, — не покривив душой, отозвался Тор, чем вызвал легкую улыбку. — Позволишь остаться? — Можно подумать, тебе так нужно мое разрешение, — беззлобно отозвался Локи, даже не думая показывать, что жаждет этого сильнее всего. Тор лишь усмехнулся, ложась рядом и крепко обнимая Бога обмана. Держа в своих объятиях Локи, Громовержец думал о том, как странно, бывает, складывается судьба, и сколько ошибок надо совершить, чтобы обрести то, что нужнее всего.

Why do I love you?