CinderEvil

Сехун сидел за барной стойкой и обнимал своего друга, лежащего на его плече. Чанёль, а я его узнала по кудрявой шевелюре, просил бармена налить ему еще стаканчик, но тот качал головой, косясь в сторону О, который явно по договоренности отстегнул парню несколько купюр за отказ удовлетворить просьбу клиента. — Вижу, он действительно напился, — сказал Лу и появился в поле зрения жениха сестры. — Эбби, мне нужна Эбби, — бурчал Пак, отмахиваясь от рук Ханя. — Она тут, обернись, — скривился тот, и все трое окинули меня разными взглядами. Реакцию Ханя я уже знала, Чанёль чуть не упал со стула, не ожидав появления «его Эбби», а Сехун был удивлен моим внешним видом. Хотя я и сама им недовольна. Красная клетчатая рубашка — это все что было у Лу из чистой одежды. А чтобы не портить впечатление от «новой меня» я распустила прическу, от которой остался лишь объем и кудри, и смыла макияж. Удостоверившись, что кофта, повязанная на бедрах, все еще на месте, я подошла к Чанёлю и коснулась его плеча. — Ты пришла, — мямлил он и потянулся для объятий. Я сжалась от запаха изо рта, но позволила мужчине сделать это, пока Сехун и Хань придерживали его, чтобы он случайно не упал, придавив к полу и меня. Полчаса назад я мечтала быть придавленной к кровати, но судьба хитро распорядилась и использовала мое тело в другом направлении. Кое-как (повторюсь — кое-как!) у нас получилось затолкать Пака в мою машину. — Эбби, садись со мной, — застонал Чан, пихая ногой садящегося на заднее сидение Сехуна. — Пшёл тсюдава! — Я тебе сейчас пойду, придурок! Кто машину поведет, дубасина? — шипел О. — Тогда я на переднее сидение… — Сехун, если ты его не успокоишь, я психану, — мои нервы трещали не на шутку. — Ты слышал? — Чанёль вообще не соображал и воспринял мой выпад как относящийся к его другу, а не к нему. — Чанёль, мать твою, сука! Сел и заткнулся в тряпочку! — я не выдержала. Все скажут, как я терпела, закрывала глаза, выполняла дыхательные упражнения, но всему есть предел. Подействовало на всех троих. Все замерли, уставившись на меня. Первым пришел в себя Хань, очень медленно пристегивая ремень безопасности и боясь издать лишний звук. — Поехали, — произнес Сехун, захлопнув дверь автомобиля. — С ума сойду. Мой выпад запомнился Паку, поэтому, когда мы приехали по его адресу, он без лишних разговоров самостоятельно открыл дверцу и вывалился на улицу, не имея под собой твердой опоры. Так даже лучше, мне не было необходимости тащиться на хрен-знает-какой-этаж, предоставив это право лучшему другу пьяницы. И хорошо, что не пошла, так как вернулся Сехун с рассеченной бровью. Хань бы это прокомментировал, только вот уснул. Да так, что я аж позавидовала, желая от всего сердца оказаться в кровати. Время два часа ночи, почти сутки я не сплю. — Черт бы побрал этот день, — странно, но это сказала не я, а Лу. — Мысли читает, — в голос прокомментировали мы с Сехуном. — Прости, — улыбнулся О, когда я вновь завела машину. — Да что ты? — сарказм. — Ты всего лишь лишил меня секса. Какие тут обиды? — я замолчала, положив голову на руль. Мысли в куче, и все спутались, что не достать ни одной, не зацепив остальные. — Так, куда везти? Обоих, — уточнила. Не высаживать же мне одноклассника. — Ну, Ханя, наверно, в общежитие… — Нет, туда я не поеду больше, — визгливо отказалась, покачав головой. Комендант и так окинул меня похотливым взглядом. — Говори свой адрес. Не бойся, преследовать не буду. — Тут даже не в преследовании дело, — Сехун скривился, потерев переносицу. — Я живу напротив тебя, через дорогу. С каким же трудом он озвучил эту информацию. И с каким трудом я ее восприняла, пребывая в мягком шоке. Все это время. Он жил рядом. А я ни сном ни духом? Сейчас начну материться и проклинать свой топографический кретинизм, раз меня занесло купить квартиру напротив дома бывшего одноклассника. Заблудилась в апартаментах. — Я ничего не делала, — стала оправдываться. — Я не знала. Я не специально. — Успокойся, я тебя не обвиняю. Просто поехали. Мы тронулись с места. Сосредоточиться на дороге не получалось. Хорошо, что ночью с движением поспокойнее, иначе я бы точно в кого-нибудь вписалась. — И давно ты знаешь? — спросила на светофоре. — Что я живу напротив. Поверить не могу. Ты хоть не врешь? — Увидел тебя как-то. Здороваться не стал — сама понимаешь почему. Я не ответила. Решила воспринимать почти одинаковое место жительства как плюс — мне не надо тащиться домой в другой конец города. — Приехали! — громко крикнула специально для Ханя, который сильнее укутался в свою куртку, и не думая просыпаться. — Зачем так орать? — почесал ухо О. — Ой, я забыла, что ты здесь. — Очень смешно, — фыркнул, открыв дверь. — Поможешь? — указал на Лу. — Этот день никогда не кончится. В отличие от Чанёля, Хань не брыкался, но это не делало его тело легче. С Паком Сехун справился в одиночку, так как тот был в сознании. Лу же, напротив, сладко дрых, но создавалось впечатление, что он знает, что его несут, потому что по-другому его вялые, но довольные всхлипывания я не объясню. Квартира Сехуна и Янхи очень милая и уютная. Здесь чисто и есть куда поставить ногу, не боясь наступить на что-нибудь важное, валяющееся на полу будто бы ненужное. В спальне я была недолго и успела высмотреть большое количество фотографий будущих молодоженов. А в целом планировка квартиры смахивала на мою, только у меня нет стены между гостиной и кухней, что превращает две небольших комнаты в одну огромную. — Хочу сдохнуть, — сказала я, позволив себе упасть в кресло без разрешения. Хотя рассчитываю на него, посчитав, сколько геройских поступков совершила за сутки. Сутки! Я не спала сутки! Бэкхён опять будет мне сочувствовать, смотря, как я клюю носом и делаю кривую петельку не на том месте, где она должна быть. Удивляюсь, как я вообще выдержала столько событий за двадцать четыре часа. — Воды? — любезно предложил Сехун, сам еле стоя на ногах. — Если донесешь. А лучше не надо. — Ты заслужила. — Серьезно? Заслужила? Только воду? — ухмылялась после каждого вопроса. — Я принесу кувшин. Сойдет? — Да, будь добр, — съязвила, закатив глаза. Сехун бренчал на кухне, пока я предавалась воспоминаниям. Кто ж знал, что парень, пожелавший на выпускном меня никогда не видеть, будет просить меня о помощи. Кто знал, что на самом первом интервью о Меран он вновь озвучит свою «мечту», но выйдет еще одна ошибка в настройках, а именно мы встретимся еще раз, а потом еще раз, еще раз, и вот я в его квартире и он несет мне стакан воды. Если бы он не предложил, я бы вряд ли попросила. О вышел, держа в руках кувшин (не соврал), два стакана и влажную тряпку для своей раны. — Хочу услышать всю историю, где я стала почти главной героиней, — улыбнулась, выпрямившись в кресле. — Ты и была главной, — ответил Сехун. — Чанёль, будь он неладен, вздумал выпить. По его мнению, для него это было просто необходимо, ведь, о ужас, он узнал, что моя статья написана о тебе. Я слушала, подложив руку под голову, и не хотела останавливать. Язык мужчины слегка заплетался, он ведь тоже немало выпил, но голос его был музыкой для моих ушей. Той, от которой не уснешь. — У него в голове одна за одной рождались мысли: то он тебя поддерживал, то осуждал, то говорил, что прошлое — это прошлое и не надо в нем купаться. — Копаться, — исправила я. — А я что сказал? Не важно, в общем, я пропустил тот стакан, который должен был быть для него последним, а его уже не остановить. Я уговорил бармена не наливать ему ни за какие деньги в обмен на то, что я буду ему платить за это. Домой он отказывался ехать, пока не поговорит с тобой. Дальше ты знаешь. — Ясно. А Ханю что сказал, раз он силой вытащил меня из клуба? — Я не знал, что ты с ним. Думал, он сбежал со свадьбы с какой-нибудь фифой. Я не хотел искать его потом спящего у мусорных баков. Он психанул и убежал, я пошел следом, увидел тебя и… Вроде даже успокоился. — А я фигурировала как-то в твоих нравоучениях? — выгнула бровь. Стоило проверить слова Лу. — Что он еще сказал? — выходит, парень не врал. — Хм… Что ты сделаешь все, чтобы со мной не связывался никто из твоих знакомых. Как-то так. И знаешь, мне и самой не хочется тусоваться с любым, кто имеет к тебе хоть какое-то отношение. — Почему? — Еще спрашиваешь, — я взяла в руки стакан с водой. — Тут нет яда? — Я туда только плюнул, можешь пить. — Спасибо, — вмиг осушила свой стакан и не постеснялась налить себе еще один. Неожиданно мое внимание привлек школьный альбом, лежащий на нижней полке журнального столика. За чем еще Сехун ездил в родной город, разве что не за фотографиями? Приволок заодно и альбом, который так дико хочется посмотреть. Узнать, что одноклассник сделал с моим снимком. Возможность представилась сразу же, когда в спальне что-то громко рухнуло. О пошел посмотреть, по пути выругавшись о неспособности Ханя спать спокойно, а я тихо выудила альбом, открыв на первой странице, где была общая фотография учеников. Ностальгическая нотка моего настроения разбилась вдребезги — меня там не было. Отфотошопено так, словно меня никогда не существовало. Я помню, где я стояла. Четвертая в среднем ряду рядом с полненькой девочкой Ан Суджи и самым маленьким мальчиком в нашем классе Ким Умин. Отдельная фотография также отсутствовала. Я слышала давно, что некоторые на мне нарисовали черную косую линию, намекая на мою смерть. Однако это, как по мне, немного лучше полного удаления из школьного альбома. — Что делаешь? — спросил вернувшийся Сехун, и его голос прозвучал очень громко. — Прости, слишком велик соблазн, — захлопнула альбом и убрала на место. — Мне жаль. Промолчала, отвернувшись. Стало не по себе. Зря я пришла. Зря осталась, поддавшись усталости и минутному порыву задержаться. Даже сейчас, смахивая первую слезу, я не ухожу. Но почему Сехун меня не выгоняет? Почему выжидающе смотрит и ничего не говорит? — Скажи что-нибудь, — произнес он, не выдержав тишины. — У меня слов ровно столько же, сколько места в альбоме, — бросила я, окончательно расклеившись. Это как быть в айдол-группе и не получить ни строчки в песне. Я как маленькая девочка, которую обидели. Меня обидели, но я не маленькая девочка, так почему плачу? — Тебе неинтересно, что случилось с Ханем? — нежно спросил О, положив руку на подлокотник кресла рядом с моей рукой, чуть касаясь пальцев. — Пойду я домой, — сорвалась я, но Сехун усадил меня обратно. — Пусти. — Мы все время утыкаемся в наше общее прошлое, так давай решим все здесь и сейчас. Нам кажется, что все прошло, но мы оба просто бесимся, когда речь заходит о школе. Не дай Бог сорвемся на других. Предлагаю мир, — он протянул мне мизинец. Я как дурочка на него смотрела и выдала: — Наша эпопея еще не закончилась. Впереди еще статья и… — Тогда давай сделаем первый шаг к завершению, — с этими словами Сехун взял мою руку и самостоятельно организовал жест перемирия, соединив наши большие пальцы. — Ура! — Не хватает фанфар и дуделок. Сам О Сехун меня простил, — хохотнула я, не убирая руку. — Сам в шоке. Мужчина не отпускал меня. Сколько же времени надо ему держать мизинцы сцепленными, чтобы меня окончательно простить? Я начала считать секунды. Дойдя до семнадцати, ощутила, как он раскрыл мою ладонь, принявшись рассматривать линии. Теперь я считала стук сердца, что забивал уши и не давал соображать. — Ты хиромант? — вырвала руку, боясь собственных мыслей. — Я пьян, — усмехнулся О, взглянув мне в глаза. — Когда я еще не удалила страницу в твиттере, — зачем-то начала я, — какая-то девушка попросила прислать фотографию моей ладони. Потом добавила, что если моя линия жизни длинная, она собственноручно ее укоротит топором. Мило, правда? А о какой пытке мечтал ты? — риторический вопрос. — Мне Юбин звонила. Пообещала оборвать руки, если я продолжу с тобой воевать. — У тебя проблемы, чувак, — хохотнула я. — Меня та девушка так и не нашла, а вот Юбин с тобой запросто расправится. Как только родит, конечно. На часах полчетвертого утра, и как бы мне не была приятна компания Сехуна, спать я хотела больше. Хотя бы на пару часов я просто обязана обнять подушку, предварительно поставив штуки три будильника. Просплю — буду уволена. Попрощавшись с одноклассником, покинула его квартиру. Вот уж повезло не встретиться там с Янхи, и так событий на сегодня выше крыши. Если считать то, что разорванное платье, оставленное мной на заднем сидении машины, куда-то исчезло. Скорее всего, его умыкнул Чанёль, случайно или умышленно, поэтому мне вдвойне любопытно понаблюдать за его лицом, когда он обнаружит у себя чужую одежду и придет извиняться за свое поведение.