...

Через неделю после того дурацкого фестиваля мы снова сидели за столом в квартире Нозаки. Солнце, не успев еще толком встать, заглядывало в окна и било в глаза. Сегодня пришлось прийти к нему рано утром, и я даже не успела позавтракать. Точнее, не стала завтракать. Несмотря на то, что мы и так виделись чаще, чем настоящие влюбленные, мне хотелось проводить с ним еще больше времени. Узнавать его лучше, изучать привычки, ловить каждый жест. Он нравился мне любым, даже таким заспанным и нервным, как сейчас. Выражение его лица было нейтральным, но под глазами пролегли тени, пальцы двигались дергано, левая рука подпирала голову, заодно защищая глаз от солнца. Мне очень хотелось помочь ему, но я и так делала все, что могла. - Еще… пять… страниц… - сдавленным шепотом произнес Нозаки и со стуком уронил голову на стол. Я вскочила и бросилась его поднимать. Пульс прощупывался, но лицо было мертвым. Совершенно некстати заурчало в животе. - Ничего не случится, если ты отдохнешь два-три часа! – воскликнула я, заглушая трели желудка. – Все равно остальные придут только после обеда. - Я… должен… успеть, - выдохнул он и с кряхтением, опираясь на столешницу обеими ладонями, поднялся. – Мне же еще на занятия… - Ничего страшного, еще целый вечер впереди! Он вздохнул. - Вечером мне нужно будет кое-куда сходить. И куда, скажите на милость, ему может быть нужно накануне сдачи? В кружках он не состоял, хобби у него не было, проблем с учебой – тоже. Значит, единственный достаточно важный повод, чтобы заставить его выйти из дома, это… Свидание?! Наверное, на моем лице отразился весь ужас ситуации, потому что он тепло улыбнулся и сказал: - Не волнуйся ты так, Сакура-тян! Не в первый раз. …Что не в первый раз?.. Нозаки поднялся, отошел на кухню и вернулся с завязанной коробкой для завтраков в руках. Бесцеремонно отодвинув пачку недокрашенных листов и инструменты, он поставил ее передо мной. - Вот. Я опять сделал слишком много. Это съешь сейчас, а в школу возьмешь эти… - и он извлек откуда-то из-под стола еще три коробки. - Большое спасибо! – с благодарностью улыбнулась я. Словами не выразить, сколько всего я чувствую каждый раз, испытывая твою заботу. Сложно поверить, что ты не чувствуешь ко мне совсем ничего, когда ты с таким теплом смотришь на меня и с таким вниманием относишься к бурчанию в моем животе… Но, может, ты действительно приготовил слишком много. К тому, насколько хорошо он готовил, наверное, нельзя было привыкнуть. Я постоянно ела блюда его приготовления (даже стыдно) и каждый раз мне приходилось сдерживаться, чтобы не проглотить все разом – настолько это было вкусно. - Наверное, ты права, давно надо было сделать перерыв! – крикнул он из кухни, заваривая чай на двоих. – Сразу появились свежие идеи. - Да, - подтвердила я радостно. Он подошел с кружками и аккуратно убрал свою работу со стола. Чай был освежающим, но после него все равно захотелось спать. - Ты не устала? – вдруг спросил он. - Что? – переспросила я от неожиданности и сразу же начала отвечать: - Нет, я в порядке. Просто немного не выспалась. - Слушай, Сакура, я ведь не заставляю тебя ходить сюда все время. Да, сроки поджимают, но ты и ребята справляетесь со своей частью довольно быстро. - Но ты ведь позвал меня, - сказала я озадаченно. Он что, выгоняет меня? Намекает, что я провожу с ним слишком много времени? Боится, что я буду помехой его планам? - Честно говоря, боюсь, что один просто засну, - улыбнулся Нозаки. – Но я не хочу тебя обременять. Если вдруг ты стесняешься отказаться, я могу попросить кого-то другого… - Нет! – вскрикнула я и, спохватившись, добавила чуть тише: - Не нужно никого больше просить. Мы ведь завтра уже закончим, тогда и отдохну. Кружка опустела, я отставила ее в сторону и подвинула к себе недокрашенные листки. Хотелось уйти в работу. Погрузиться в бумажную гладь, растечься по ней чернилами – и ни о чем больше не думать. Но не получилось. - Эээ… Нозаки, - нерешительно позвала я. – У меня тут… - А… да, - голос прозвучал напряженно. Он резко отнял руку от головы и зацепил свою чашку. Та покатилась по столу, оставляя за собой тонкую мокрую ленту и постепенно замедляясь, задрожала на краю столешницы и остановилась. Нозаки, кажется, даже не заметил этого. Он подошел ко мне и сел за спиной, чуть наклонившись в мою сторону. Я видела его колено на полу слева от себя и левую руку, которой он опирался на столешницу – жилистое предплечье и большую ладонь с длинными пальцами. Я чувствовала его ровное дыхание на плече, а бок согревался от тепла его тела. Нас разделяли сантиметры. Лишь бы он не заметил, что я покраснела. Лишь бы ничего не спросил. Он не спросил. Он сидел и смотрел туда, куда показывал мой палец – в непонятную закорючку: не то метку для раскрашивания, не то кусочек возгласа. - Блин, - где-то над плечом правая рука Нозаки хлопнула его по лбу. – Букву перепутал. Левая ладонь заграбастала лист, а правая, слегка мазнув меня по спине, потянулась за карандашом. Стараясь не помешать ему, я отпрянула от стола и... Секунду, нет, полсекунды, мы сидим рядом, и он приобнимает меня за плечо. Раньше я никогда не задумывалась, каково это – чувствовать его объятия. Сейчас я, кажется, узнала ответ. Миг – и наваждение спало. Нозаки схватил карандаш и исправил букву. Непонятная закорючка осталась на месте. Я сидела, дрожа и теряя сознание от счастья, и была очень рада, что он такой бесчувственный. Он вернул мне лист. - Спасибо. Похоже, и правда нужно отдохнуть. Придется отложить планы, - его голос повеселел. Видимо, не очень-то и хотелось идти… Нозаки с кряхтением потянулся до хруста в плечах и никуда не ушел. Я некоторое время сидела молча, справляясь с волнением. Лишь бы голос не дрожал… - Вообще-то тут еще… - все-таки спросила я. Видимо, слишком тихо – никакой реакции. Толчок в плечо, и на нем виснет что-то большое и тяжелое. Боку становится слишком тепло, а шею щекочут короткие жесткие волосы Нозаки. Он мирно сопит, повисая у меня на плече. Я закрыла глаза, запоминая момент. Вся моя жизнь сейчас состояла из таких коротких теплых моментов и из перебежек между ними, но еще никогда их не было так много за одно короткое утро. Аккуратно, стараясь не двигаться, чтобы не разбудить его или не скинуть с себя ненароком, я подвинула к себе листы и начала раскрашивать. Он был ужасно тяжелый, но я не променяла бы ни на какое удобство возможность тихо сидеть и работать, слушая его дыхание и ощущая ровное биение его сердца. Я счастлива ровно до тех пор, пока он не соскальзывает с моего плеча, дернувшись во сне, и не прикладывается к столешнице лбом – со всего маху и с деревянным стуком. Вскакиваю на ноги с криком: - С тобой все в порядке, Нозаки?! - Я не проспал? – в один голос со мной орет он, обозревая окрестности не до конца открывшимися глазами. Я смотрю на часы и виновато улыбаюсь: - Еще десять минут.