Изменчивая

Разглядывая перстенёк, выхожу в коридор. Братья-орки уважительно присвистывают, узрев, что я некромант. Да, я такой! Горделиво любуюсь чёрным камнем, красующимся у меня в кольце. Отвлекаясь от созерцания, замечаю, что коридор опустел. — А где все? — Разбрелись по факультетам заселяться в комнаты, — поясняет Аргур. — Вы опоздали, пойдёмте проведу. Аргур учится на последнем пятом курсе и является старостой факультета боевиков. Лавируя по коридорам центрального корпуса, он ведёт в наше крыло, заодно проводя экскурсию. Наши сокурсники уже заселились, пройдя распределение первыми. Нам повезло в своей группе собрать всех принцев, лишь только мы с Гонзагой не вписываемся. Несколько отдельных зданий, соединенных между собой общей террасой, и примыкающие к центральному корпусу — и есть наши пенаты. У каждого факультета своё собственное крыло, и пересекаться с ними мы практически не будем. По террасе мы подходим к самому дальнему зданию — это общежитие. — Выбирайте себе комнаты, — заводит нас внутрь Аргур. — Здесь три этажа, можете выбрать комнату на любом. Сегодня заселение, и свободные комнаты приоткрыты, выбирайте любую. Я заглядываю в первую попавшуюся, вижу две кровати и задаю логический вопрос: — По сколько человек заселяются в комнаты? — На ваше усмотрение. У нас всегда недобор и много комнат остаётся пустовать, поэтому селимся, в основном, по одному. А вот у бытовиков, как всегда, перебор, их в этом году и по трое заселяют. — А на каком этаже ты живёшь? — интересуюсь у Аргура. — На третьем, но там лишь две комнаты свободны. — Нам подходит, мы с Гонзагой будем жить вместе, — решаю я за двоих. Свободные комнаты оказываются как раз по соседству с братом Грохта. Оставляем их пообщаться по-семейному, и заходим в свою комнату. Довольно просторно, но ничего лишнего. Две кровати, посередине между ними у окна стол и пару стульев. У одной стены впритык к кровати шкаф, напротив него у другой кровати дверь. Заглядываю: сдвоенный санузел, купель, правда, маловата, если сравнивать с бассейном у нас в Инферно, но вдвоём вполне уместимся. — Я смою с себя морскую соль, а ты сделай что-то с этим убожеством, — обвожу рукой нашу комнату и иду в купальню. Блаженство, я даже засыпаю под мерный плеск воды. Сквозь сон слышу, как Гонзага вынимает меня из купели и кутает в мягкое подогретое полотенце. К нам приходит Грохт. Они о чём-то разговаривают, но мне лень прислушиваться, и я проваливаюсь в дрёму. — Соня, просыпайся, — будит меня Гонзага. — М-м, ещё чуть-чуть, — прошу я. — Данелий, уже вечер. Обед ты проспал, но я принёс тебе ужин. О, я чувствую аппетитные запахи, и мой живот выдаёт руладу, вызывая смех Гонзаги и Грохта. Ой, как неудобно. Ну да, отдрочить через полчаса знакомства это нормально, а урчание в желудке вызывает стыд. Открываю один глаз, и встречаюсь взглядом с Грохтом. — Данелий, присоединяйся, — он сидит за накрытым столом. — Ого! — сажусь я на кровати, уставившись на стол, заставленный разносолами. — Откуда? — «Прынс» я али не «прынс»! — корчит горделивую рожицу Грохт. Осматриваюсь: да, Гонзага постарался, я лежу на широком ложе, трансформированном из двух кроватей, даже балдахин, накрытый лёгким шифоном, имеется, но сейчас его края закинуты наверх. У стены, где стояла кровать теперь камин и стол с четырьмя стульями. Я так понимаю, периодически с нами будет столоваться брат Грохта, иначе стульев было бы три. Встаю с постели, и ноги утопают в мягком ковре. Блаженство, Гонзага, я тебя люблю. А что это Грохт так смотрит? Ой, подумаешь, голеньким спал. Ладно, не будем травмировать психику впечатлительного орка, а то ещё сбежит прежде времени. Достаю из пространственного кармана шёлковый алый халат в пол. Знаю, с моей белоснежной кожей и антрацитовыми волосами сочетание просто убийственное. — Как ты это сделал? — спрашивает Грохт, а я понимаю, что печалька… Ну нет у них пространственных карманов, утратили это знание. — Это древний артефакт, — выходит из положения Гонзага. — Ты это… — всё ещё под впечатлением от увиденного пытается предупредить меня орк. — Лучше никому не показывай такой артефакт, а то убьют не задумываясь. Соглашаюсь с Грохтом, усаживаясь между ними за стол. Глаза разбегаются, но ограничиваюсь лёгким перекусом, у меня на сегодня планы… Вспоминаю, что прилично так затарился в винном погребе отцов. — Может, по чуть-чуть за знакомство? — делаю орку предложение. — Я бы не против, да проносить спиртное на территорию академии запрещается. — Я не знал, поэтому пронёс. — Но как? А, древний артефакт, — догадывается Грохт. — Только давайте перейдём на кровать, а то я устал с дороги. Вижу в глазах Гонзаги смешинки. Он понимает мою игру и принимает, зажигая огонь в камине и приглушая магические светильники. Беру закуску, бокалов нет. Будем пить с горлышка бутылки, так сексуальней, надо же пробудить в орке желание. Интересно, как могло случиться, что он до сих пор засиделся в девственниках? Обязательно выясню, а пока полулежу на подушках, наблюдая как парни снимают сапоги и верхние куртки, перетекая на кровать. Гонзага заползает ко мне за спину и привлекает к себе, напротив в позе лотоса усаживается орк. Не спеша пускаем бутылку по кругу, чувствую, как приятным теплом вино растекается по телу. Ведём неспешную беседу, мне это надоедает, и я беру инициативу в свои руки. Придвигаюсь к Грохту, устанавливая зрительный контакт. Не отрывая взгляда, набираю в рот вино и вовлекаю его в поцелуй, делясь напитком. Приятный жар от вина возбуждением окатывает тело. — Доверься, просто смотри, — шепчу ему в губы. И, получая кивок, отстраняюсь, возвращаясь к Гонзаге. Допиваю вино, швыряя бутылку на пол, и тянусь за поцелуем. Но он перехватывает инициативу, подминая меня под себя и избавляя от халата. Краем глаза вижу жадный взгляд Грохта, меня заводит, что он смотрит, с губ срывается стон. — Сладкий, отзывчивый господин, — шепчет Гонзага. — Грохт, посмотри на его губы, между ними не хватает твоего члена. Слышу рык, и моих губ касается член орка. Он не соврал, у него действительно огромный, я имею возможность рассмотреть его. Особенно поражают яйца, и возникает вопрос, не мешают ли они ходить. Но тут же он становится неактуален. Палец Гонзаги проникает в моё нутро и слегка массирует точку наслаждения, вызывая мой сдавленный стон, чем тут же пользуется Грохт, толкаясь меж моих губ. Заглатываю огромную скользкую головку, которая заполняет всю ротовую полость, она слишком большая, чтобы проникнуть дальше. Оглаживаю ствол рукой, чувствуя рельеф вздувшихся вен. Несколько движений руки, и в моё горло выбрызгивается порция семени. Закашливаюсь от неожиданности, слишком всё быстро. Не успеваю проглотить, и по моему подбородку тянутся вязкие потоки. Поднимаю глаза, встречаясь с ошалелым взглядом Грохта. — М-м, Грохт, а ты вкусный, — облизывает Гонзага моё лицо. — Попробуй свой вкус, — предлагает ему, отстраняясь. Вижу в его глазах нерешительность, но он всё же несмело слизывает капельку — так непередаваемо знать, что для него это всё впервые. С губ срывается сдавленный стон, и я попадаю в плен его рта. Он впивается с неистовством, трахая меня языком до нехватки воздуха и головокружения. — Не так быстро, — говорит Гонзага. — Данелий уже поплыл, а мы даже не приступили к основному блюду. Господин, повернись на живот и приподними попку. Смотри, как прекрасен, — он берёт руку Грохта и проводит ею по моим ягодицам. Ягодица полностью вмещается у него в руке, он замирает, ухватившись за неё. — Смелее, — шепчет Гонзага и направляет член Грохта к моему анусу. Проникновение болезненно, он действительно огромен. — Данелий, — Гонзага берёт моё лицо в свои руки. — Ты из изменчивых, размер не причинит тебе вреда, просто не зажимайся. Легко сказать, когда в меня проталкивают что-то большое, толстое и бесконечное. Но Гонзага шепчет милые глупости, подбадривает, и я расслабляюсь, отдаваясь в его власть. Я наполнен под завязку членом Грохта, тот, проникнув в меня, замирает, а Гонзага перемещается к нему. — Смелее, — шепчет уже ему на ухо. — Потрогай, как он тебя хочет, — направляет его руку к моему члену. Грохт, огладив мой член, начинает двигаться, а меня пробивает разрядом. Тёмные небеса Инферно, это потрясающе! Кричу от охватившего восторга, но Гонзага находит моему рту другое применение, толкаясь членом внутрь. Я качаюсь в волнах удовольствия, ещё никогда не чувствовал себя до такой степени наполненным. Мои любовники наращивают темп, и я растворяюсь в бесконечном наслаждении, уже не отслеживая происходящее. Меня накачивают спермой, меняются местами, ласкают в четыре руки. Растекаюсь тёплым воском, теряясь в ощущениях. Прихожу в себя под утро. Огонь в камине потух, в приоткрытое окно проникает утренний воздух, слегка покачивающий прозрачную ткань балдахина. Я зажат меж двух тел. Пытаюсь пошевелиться, и тут же в меня вжимается Грохт своим стояком. О, мальчик распробовал и хочет продолжения. Да я и не против. Оглаживаю его член, моя возня будит Гонзагу, вижу, как плотоядно он облизывается на член Грохта. Подталкиваю его к «гиганту» и смотрю, как он заглатывает почти до середины. Грохт просыпается, и удивление во взгляде сменяется поволокой желания. А я пользуюсь прекрасной возможностью засадить Гонзаге, поза у него соблазнительная. Уже доходя до пика, помогаю ему рукой получить разрядку. Мы приходим к финишу почти одновременно и, не успев отдышаться, слышим стук в дверь. Гонзага, не стесняясь своей наготы и белёсых потоков по бёдрам и подбородку, идёт открывать. — А Грохт у вас? — застывает Аргур на пороге. — Заходи. — Э… Я, наверное, не вовремя… — Нет, что ты. Ещё пять минут назад был бы не вовремя, а так в самый раз. Мы уже «освободились». Стекаю с кровати, лениво потягиваюсь и иду в купальню. Просто решаю покрасоваться, я ведь совершенен. Интересно, а у Аргура тоже огромен? Через несколько минут ко мне присоединяется Гонзага и советует поторопиться, пора идти на занятия. В коридоре встречаемся с братьями. Под «конвоем» мы идём в центральный корпус на общее построение, где с речью выступает ректор академии, красноволосый дракон Малебориус. Мы снова опоздали, становимся позади своих сокурсников, осматриваюсь по сторонам. В огромном зале приёмов собраны четыре факультета: боевиков, целителей, бытовиков и артефакторов. Наш факультет самый малочисленный, его куратор — тёмный эльф Аниквель. Нам оказана великая честь и так далее — вещает ректор. Я начинаю зевать, мне между прочим с галёрки ничего не видно! Фух, закончилась приветственная речь, и нас ведут в классную комнату, в которую мы заходим последними. Ну, здравствуйте, сокурсники! Встречаюсь с надменными оценивающими взглядами. Грохт здоровается и представляет нас как своих подопечных. Слышу разочарованный свист, игнорирую и сажусь за свободный стол.