Изменчивая

Вытаскиваю своё задание и непонимающе смотрю на Касьяна. И когда я успел накосячить? На занятиях вёл себя тихо, не отсвечивал, он ведь в курсе, что ректор академии мой названный отец. Тут в экзаменационный класс входит Венсул, а с ним кураторы других факультетов. — Вот решили присутствовать на экзамене, — гаденько улыбается Венсул и поедает Касьяна многообещающим взглядом. Так они любовники — доходит до меня, решили меня на экзамене завалить в целях отмщения. Мелко, но уважаю! — Данелий, огласите выпавший жребий и приступайте. — Призыв высшего демона. — По большому счёту зачем призывать, вот я перед вами. Старательно перерисовываю пентаграмму, сознательно не исправляю ошибку, догадываясь зачем Венсул привёл с собой кураторов. Круг призыва не удержит высшего демона, меня признают опасным для окружающих, тут и папа ректор не поможет, в лучшем случае отчислят. Сейчас можно подправить пентаграмму, но мне интересно посмотреть как «заговорщики» обломаются. Это ведь весело — строить козни, они мне, я им, Асмодей бы оценил. Активирую пентаграмму и достаю из-за пазухи медальон, на котором выгравирован золотой дракон — герб моего домена. Это не даст демону сразу броситься на меня, а там буду действовать по обстоятельствам. Смотрю на появившегося демона и понимаю, что к таким обстоятельствам я не готов, истинно не поминай Люцифера всуе. — Здравствуй, папа, — пищу я на древнем наречии. Учителя и ученики припадают на одно колено, не смея поднять взгляд на Владыку Инферно. Этот позёр явился в боевой ипостаси, обвешанный регалиями власти, а в этом мире его почитают как Тёмного бога. — Чем обязан? — хорошо, что нас не понимают, а то вся конспирация накроется. — Нехорошо получилось… Я сбежал из нашего дурдома, сиганул в первый открывшийся портал, хотел выпустить пар. — Форнеус? — вздыхаю понимающе. — Как будем выпутываться? — Я рад, что меня встретили с почтением, — рокочет Люцифер на всеобщем языке этого мира. — Ученики, покиньте комнату, я побеседую с вашими преподавателями. Не успеваю глазами моргнуть, а учеников и след простывает. Выхожу из класса, а ведь любопытно, о чём будет беседа. Прикладываю ушко к двери. — Я думаю, всем известно, что Малебориус вышел замуж и по семейным обстоятельствам покинул академию. — Слышу голос отца. — Но видно, вы не в курсе, что он младший муж моего супруга. — А-а, хочу видеть выражение лица Венсула! — Мне интересно, почему в магической академии, принадлежащей моему супругу, жизнь учеников, а в частности его названного сына, подвергается опасности? Я в печали, хочу видеть их лица. Так, папочка, их – ату, только что-то моя легенда трещит по швам. Не развалилась ещё, гладко стелит, но боюсь, к моей персоне теперь будет повышенный интерес. Вздыхаю и иду прямо по коридору. Просто если всё время идти, никуда не сворачивая, то в конечном результате куда-то придёшь. Дорогу мне перегораживает Морис. — Данелий, ты ведь знаешь, что я наследный принц деймонов? — Утвердительно киваю головой, не понимая, куда он клонит. — Как ты думаешь, я знаю древнее наречие демонов? Упс… Печалька, вспоминаю совет папы Форнеуса: лучшая защита — нападение. — А тебе не кажется, что угрожать тому, у кого такой отец, чревато? — бросаю ему вызов взглядом. — Да разве же я угрожаю? — наклоняется он к моему лицу. — Просто хочу небольшую плату за сохранение тайны, а пока аванс. Я от его наглости открываю рот, чтобы возмутиться, а он накрывает мои губы своими. От неожиданности хочу долбануть его магией, а потом увлекаюсь, ведь он с таким неистовством трахает мой рот языком, что хочется попробовать его в деле. Выныривание из нирваны оказывается неожиданным. Стою, непонимающе хлопаю глазами, стараясь унять дыхание. Эдгард, оторвав Мориса от меня, прижимает его к стене: — Не смей его трогать! И когда я успел стать его собственностью? Что-то не припомню. — Вы что творите? — меня заключает в объятия Гонзага, мой верный рыцарь. — На Данелие лица нет! Может, стоит его спросить, кого он выберет? — Я должен молча смотреть, как он липнет к моей паре? — шипит Эдгард. — Боюсь, Эдгард, тебе действительно придётся научиться молчать, ведь Данелий не склонен к моногамии. Привыкай делиться, — насмехается Гонзага. Когда я успел так соскучиться? Нежусь в его объятьях, втягивая родной запах. — Никогда! — шипит Эдгард, резко отпуская Мориса. — А я не против делиться таким сокровищем, — потирает Морис шею. — Насколько мне известно, вы помолвлены, у вас будет одна супруга и придётся делиться, — Гонзага продолжает дразнить дракона. Чувствую себя принцессой, за которую рыцарь бьётся с драконом, только в моей ситуации дракон кидается на моего рыцаря. Гонзага отодвигает меня в сторону, а сам блокирует удар Эдгарда, отбрасывая его к стене. — Зачем ты его провоцируешь? — спрашиваю у Гонзаги. — Хочу для тебя лучшего, а этот дракон в будущем станет сильным и преданным защитником твоему домену, ведь дракон никогда не предаст свою пару. — А ты? — Я буду рядом, пока ты этого хочешь. — А если я попрошу быть всегда рядом. — Сочту за честь. — А как же твой любимый? — Глупый маленький демон, — шепчет он мне на ухо. — Разве ты не понял, что ты моё дыхание. Мне нечем дышать, кровь стучит в висках. Так это он обо мне говорил? И правда, я глупый маленький демон, не знающий жизни. Зачем мне ещё кто-то, если у меня будет он? — Я всегда мечтал о большой семье, — отвечает он на мой невысказанный вопрос. — Ребёнок от Габиэля будет править эльфами, а выношенный тобой объединит драконов и деймонов в одну империю. — Я смотрю, ты решил существенно расширить наш домен. Уж не собираешься ли ты составить конкуренцию папе Люциферу? — Данелий, мир велик, а жить мы и наши потомки будем вечность. Почему бы не пожить в этом мире? — Я, конечно, извиняюсь, — вмешивается в наш разговор Эдгард. Я так рад признанию Гонзаги, что совсем теряю бдительность и забываю об их присутствии. — Так это отец Данелия был в экзаменационном классе? Тогда получается, что ты не человек? — Это что-то меняет? — задаю встречный вопрос. — Меняет! — кидается дракон мне в ноги. — Я так боролся со своей тягой, когда понял, что моя пара человек. Прости! Стою, глаза по блюду, а Эдгард обхватывает мои ноги и прощения просит. Хочется ответить грубо, за всю его холодность и презрение, но Гонзага прижимается со спины и шепчет в ухо: «Прости его». — Данелий, а у меня есть шанс? — спрашивает Морис. — Думаю, ты слышал о глобальных планах моего будущего супруга, — вжимаюсь спиной в Гонзагу, чувствуя его одобрение и поддержку. — Ему решать. — Предлагаю всё же пройти в комнату, коридор не место для этих разговоров, — Гонзага открывает портал. А чего уже скрывать, спалились по полной программе. Во всём Люцифер виноват, ну это так в своё оправдание перед остальными родителями. Лежу в купели, Гонзага массирует мою голову. Прокручиваю наш разговор с принцами и остаюсь доволен достигнутыми соглашениями. Если честно, то я бы устроил оргию, очень хотелось будущих супругов в деле испытать, а не разговоры говорить. Но Гонзага решает всё по-своему: я теперь буду встречаться по очереди с Эдгардом и Морисом, а когда узнаем друг друга получше, то можно и совместные свидания устраивать. Лежу, глупо улыбаюсь, понимаю, что «конфетно-букетного» периода у меня и не было. С Гонзагой у нас как-то с секса началось, а младшими мужьями вообще случайно обзавёлся, теперь весь в предвкушении. — Думаешь о предстоящем свидании? — Ты меня читаешь, словно открытую книгу, — притворно надуваю губки. — Данелий, я дышу тобой и стараюсь предугадывать твои желания. — А ты не ревнуешь? — Моё счастье в твоём счастье. Последний экзамен, и первое свидание, у меня сегодня будет насыщенный день. Захожу в класс последним, Венсул подскакивает и склоняет голову в поклоне, м-да, хорошо ему папик мозг прополоскал. Так и подрывает протянуть руку в приветствии и сказать: «Здравствуйте, я сын бога». Но боюсь, оборотень получит разрыв сердца, мы — отложенный экзамен, а у меня свидание! Задание для всех оказывается пустяковым, и даже для меня не делают исключение. Мы напитываем кристаллы различными магическими силами. Я вхожу в тройку лучших, управившись одним из первых — скучно, зря папа надавил своим авторитетом. Сейчас бы Венсул мне какую-нибудь каверзу устроил, а так сидит бочком на стуле, глаза на меня боится поднять. Бледный он какой-то и потасканный, даже не хочу знать, как его Люцифер наказал! Мне завидно! Хотя, смотрю во влюблённые глаза Гонзаги и таю. А, может, ну его, то свидание? Пока я предаюсь раздумьям, экзамен заканчивается, и в класс заходит наш куратор. — Перед тем как отпустить вас на каникулы я, как и обещал, назову боевую пятёрку. Это: Эдгард, доминирующая стихия — воздух, Гонзага — огонь, Морис — вода, Харлан — земля и, конечно, Данелий — некромаг. Остальные учащиеся составят запасную четвёрку, вот такие планы на следующий год, а теперь сделайте так, чтобы я вас искал! Грохт предлагает это дело отметить, Аргур уже и номера снял в одной из гостиниц на всю нашу группу. Эдгард выглядит недовольно, рушатся его планы, но Гонзага что-то шепчет ему, и он успокаивается. Разбредаемся по комнатам, чтобы минут через двадцать встретиться в холле академии. Не сговариваясь, все одеваются как наёмники: кожаные штаны и куртки, высокие сапоги на толстой подошве, обвешаны оружием, будто идём не пить, а на войну. За воротами академии город встречает нас весенней прохладой. Грохт нанимает экипажи, я решаю проехаться верхом. Мысленно призываю Рабикана, и он радостно отвечает. Под ошарашенные взгляды встречающих скармливаю появившемуся из воздуха Ветерку фаербол и слитным движением вскакиваю на его спину. Подо мной появляется седло и сбруя, и снова удивлённый «ах» толпы. Мало того, что мой конь сын Ветра, он ещё и летать умеет, но не будем шокировать общественность. Рассматриваю город, замыкая нашу процессию. Ветерок посылает мне мыслеобраз, что хочет скакать с ветром на перегонки. Его раздражают эти жалкие клячи, хотя вон с той слева в яблоках он не прочь бы порезвиться. Прошу избавить меня от его эротических фантазий, обидевшись, он закрывается. Создаю фаербол и вымаливаю у своего проворного жеребца прощения. За вкусняшку я прощён, но гон это святое, замечает Ветерок. Мы подъезжаем к приземистому двухэтажному зданию, мои сокурсники отпускают экипажи, а я спешиваюсь. Ко мне со двора бежит мальчишка, норовя увести моего жеребца в конюшню. Ветерок фыркает на его попытку поймать себя за уздцы и втягивает сбрую в тело, растворяясь в воздухе. — Господин маг, — перепугано смотрит на меня парнишка, склоняя голову. Кидаю ему золотой — заработал. Столько эмоций на его мордашке, буквально упиваюсь этим коктейлем. Заходим в зал, так необычно: бревенчатые стены, грубо сколоченные столы и лавки, но чисто, светло и просторно. Длинный стол у стены, заставленной бутылками с выпивкой, и дородный трактирщик, заискивающе спешащий к Грохту. — Ваш заказ уже готовится, — машет он в противоположную сторону зала, где над камнями, нагретыми магией докрасна, шустрый парнишка, что встретил меня у ворот, вертит нанизанную тушку кабана. У меня в животе урчит от потрясающего аромата, по нашей группе проносятся смешки. И ничего смешного, у меня растущий организм хищника, я мясо люблю! Возьму нож побольше, и буду любить его вечером до костей! — Ваши комнаты готовы, — продолжает стелиться трактирщик. — Прошка, проводи господ, — кричит он пареньку. — Сегодня вечером менестрель обещались, — добавляет трактирщик. Ух, ты! Никогда не видел и не слышал менестрелей, это же экзотика! Поднимаемся на второй этаж по лестнице, ведущей из зала. Мальчишка показывает нам комнаты, Грохт командует заселением. Я уже собираюсь зайти в нашу с Гонзагой комнату, когда мою руку ловит Эдгард и, поцеловав тыльную часть ладони, шепчет: «До вечера», при этом вложив в руку цветок. Гонзага подталкивает зависшего, словно магофон, меня в комнату. — И что это было? — кручу цветок в руке. — Ухаживания. Нюхаю, в носу щекочет — чихаю, пробую на вкус — не вкусно. — Зачем? — кручу я его в руке. — Поставь его в воду и любуйся. Создаю водную сферу и втыкаю в неё цветок, а в этом что-то есть, в этих ухаживаниях. С нетерпением жду вечера. У Гонзаги загорается разговорник, и он отходит в смежную комнату, ставя полог тишины. И что это за тайны? — Данелий, ты только не волнуйся, — подходит ко мне Гонзага. — Твои братцы поспешили появиться на свет, с Гарольдом всё хорошо, но его погрузили в восстанавливающий сон. Завтра нас ждут на имянаречение. Это так странно… У меня теперь есть братья… — Гонзага, открой портал в Инферно. Хочу их увидеть! — Завтра, Данелий. Форнеус настоятельно просил их сегодня не беспокоить. Аркарр сказал, что лягушонок покой супруга с детьми блюдёт пуще цербера. — А что мне делать? — Малыш, отмечать, у тебя сегодня двойной праздник: и первый курс закончили, и братья появились! Действительно, наверное, стоит выпить, а то как-то радости привалило, переварить не могу.