Изменчивая

Гонзага, услышав рулады, издаваемые моим желудком, уходит, чтобы заказать лёгких закусок. А я достаю вино из пространственного кармана и прикладываюсь к горлышку, приятное тепло разливается по телу. — Данелий, не стоит пить на голодный желудок, — вернувшись, качает он головой. — Я чуть-чуть, — кривлю обиженно губки и тут же получаю жаркий поцелуй, от которого кружится голова. В дверь стучат, и Гонзага недовольно отрывается от моих губ. Хочу продолжения, но вижу поднос с яствами в руках Прошки и с жадностью накидываюсь на еду, пытаясь присосаться к бутылке. Но этот нехороший демон лишает меня спиртного. — Накажу! — зло шиплю на его самоуправство. — Да разве же я против? — Окидываю его тело жадным взглядом, что-то давно я сверху не был… Тёмный бог! Весь хмель выходит после такого шикарного секса. За окном темнеет. Прошка стучит в дверь и передаёт, что господа маги уже сошлись к столу и ждут нас. Спускаемся в трактир, он заполнен посетителями и гудит, словно растревоженный улей. У одной из стен стоит паренёк и тянет заунывную песню, аккомпанируя себе на лютне. Это что, менестрель? Чувствую себя обманутым. Эх, музыки не будет. Ну и ладно! Я сюда пить пришёл для переваривания свалившейся радости! У стола возле стены собирается весь наш курс. Гонзага втискивается между Морисом с Эдгардом, усаживая меня между собой и драконом. Напротив сидят Харлан, Лукас и Грохт. Трактирщик проворно разделывает тушку кабана, а я истекаю слюной. Здравствуй, любовь моя, сейчас возьму нож и, как обещал, отлюблю тебя до костей! За столом идёт неспешная беседа, и чем больше выпито, тем откровенней и похабней разговоры. А я кушаю. — И куда в тебя вмещается? С виду такой маленький, — смеётся Грохт. Обращаю внимание на приличную горку костей у себя на тарелке. — Душевно поёт, — смахивает пьяную слезу Харлан, слушая менестреля. — Разве это душевно? — возмущаюсь я. — Тоска зелёная! — А ты спой лучше! — бросает мне Харлан. — И спою! — резко встав, выпиваю стакан «Гномьей слезы». Это последнее связное воспоминание вечера… — Проснулся, пьянь? — голос Гонзаги пробивается сквозь тысячу молоточков, долбящих у меня в голове. Я только успеваю подумать, что хочу пить, а мой рыцарь уже подносит к моим губам кружку. — Если бы не имянаречение, я тебе антипохмельного зелья не дал бы! — За что? — пытаюсь понять причину его раздражения. Переворачиваюсь на спину, и мою попу простреливает боль. — Я тебе что, изменил со всем трактиром? — видя его недоумение, поясняю: — У меня попа болит. — Что совсем ничего не помнишь? — он сменяет гнев на милость. И получив мой отрицательный кивок, Гонзага начинает рассказывать. А я пытаюсь понять, это было на самом деле, или он меня разыгрывает. …Я всё-таки вчера спел, развлекая публику хитами из маггловского мира моего отца. И пусть никто не понял слов, но мелодия была зажигательной. Когда мне надоело драть горло, достал плеер и подарил его менестрелю, при этом сказав: «Учись». Включив его на всю громкость, объявил, что теперь по плану танцы. «Танцуют все!» — закричал я, магией сдвинув столы в одну сторону и освободив площадку для танцев. На личном примере показал, как надо двигаться под эту ритмичную музыку. Увидев, что посетители в отличие от наших однокурсников не спешат присоединяться, поиграл в руке фаерболом, обещая плохим танцорам припалить яйца. Кто не успел убежать из трактира по причине давки, были мной возвращены назад. Они танцевали, пока я не счёл, что их па соответствуют моему эстетическому вкусу. Удовлетворённый танцами, я предложил сокурсникам выпить. Взгрустнул, что так и не увидел зиму из-за того, что академия была накрыта куполом. Особенно сетовал, что не покатался на санках. И кажется, от горя даже уснул, но тут Эдгард решил воспользоваться ситуацией и приобнял меня. Я резко проснулся и потребовал у трактирщика санки, подбив всех покататься с горки. Но до горки мне идти стало лень, и я решил воспользоваться лестницей трактира… — Так поэтому попа болит? — понимаю я. — А что дальше? — А дальше я тебя отловил, закинул на плечо и понёс спать. *** Благодаря чудодейственному зелью Замимара ночные посиделки не отражаются на моём лице гримасой боли. Перейдя в Инферно, спешу к Гарольду и братьям, Гонзага идёт к своим младшим. Странно, но ревности к Замимару и Вунсолаю не испытываю, они и для меня стали семьёй. Захожу в спальню родителей. У Люцифера кровать поменьше была, это и мне надо подобным «монстром» обзавестись. Или пусть мужья отдельно спят? — Данелий! — Гарольд, лежащий с края ложа, хочет встать, но его останавливает Форнеус. — Даже не думай! Тевтус сказал, трое суток не вставать, — недовольно шипит Форнеус. — Но, лягушонок, я себя прекрасно чувствую. Растекаюсь лужицей от умиления. Как же я соскучился по родителям! Пока они пререкаются, подхожу к колыбели. Такое ощущение, что в глазах двоится, это мои братья. Золотокожие, с чёрными разводами тату и торчащими во все стороны короткими тёмными волосами. Совершенно не похожи на Гарольда. Тут один из братьев открывает изумрудные глаза и тянет ко мне ручки, подхватываю его и прижимаю к себе. — Данелий, осторожней, — возмущается Форнеус. — О, Мерлин! Хорошо, что их двое, иначе вырвать ребёнка из твоих цепких ручонок нереально. В комнату входит Асмодей с Драко. — Где тут мои племянники? — рокочет Асмодей. – Ах, Гарольд, ах, молодец! Таких крепких демонят родил. Мы с Драко тоже подумываем о наследнике. — Решили супругу себе взять? — интересуется Гарольд. — Гарольд, я в отличие от тебя собственник, и мой супруг принадлежит мне безраздельно, — вставляет своё слово Драко. — Уже пару лет, как Снейп изобрёл зелье для мужской беременности. — Профессор ещё жив? — удивляется отец. — А что крёстному будет, живее всех живых! С его магическим потенциалом да познаниями в зельеварении не удивлюсь, если до тысячи дотянет. — Как он там? — Всё такая же нелюдимая колючка, но мне кажется, что его крепость падёт под напором моих братцев. Люциус подбросил нам близнецов погостить. Так они им настолько заинтересовались, что сказали, он станет их супругом. Правда, Снейпа в известность никто не поставил. О, узнаю своих двоюродных братцев. Если те сказали, что будет, то никуда от них этот Снейп не денется! Это удачно я зашёл, столько информации в мои свободные уши. Заходят Аркарр с Малебориусом. Мне кажется, или дракон похорошел? Смотрю, ему замужество пошло на пользу. Следом за ними появляется Люцифер, приветствует собравшихся, и начинается церемония. Я пускаю слезу. Красиво: «Плоть от плоти моей, дух от духа моего, нарекаю тебя Аскар Гарольд Люцифер Аальваркарр, сын Владыки Инферно и его соправителей, второй наследник престола». Второго брата нарекают Арирон Гарольд Люцифер Аальваркарр. По случаю имянаречения Люцифер приглашает всех на праздничный обед. Форнеус пытается заикнуться, что не оставит Гарольда и детей одних. Но Аркарр подхватывает Гарольда на руки, а Люцифер с Асмодеем берут близнецов. И мы идём в предпокои, где накрыт стол. Рассаживаемся за столом, в комнату входит Гонзага в сопровождении своих младших мужей. Они приветствуют собравшихся. Вунсолай и Замимар подходят ко мне, преклоняют колени и целуют край моей рубахи. По правилам, конечно, надо целовать край килта, но я ведь не в нём. Возникает неловкое молчание, я как-то не успел сказать родителям, что выбрал себе супруга. А его младшие своим поступком показали всем, что приняли выбор старшего, приняв меня. — А я Гонзаге предложение сделал, — ручки за спину, глазки в пол. Стою, ножкой шаркаю. — Я даю своё благословение, — нарушает тишину Гарольд. — Придётся чуть перенести официальную церемонию, в свете вновь открывшихся обстоятельств, — высказывается Форнеус. — Хотя оно и к лучшему. Думаю, лишний месяц мне не помешает в воспитании твоих младших, совсем не знают традиций и плохо обучены ублажению. — Чему это ты их учишь?! — закашливаюсь от услышанного. — Не переживай, в процессе обучения их девственность не пострадает, — успокаивает меня Форнеус. — А вот уважать своего старшего я их научу. Посидят ещё недельку на одной воде, и будут ласковые и послушные. Я хочу вступиться за эльфов, но папа Гарольд делает мне знаки не встревать. Понятно, пока Форнеус измывается над моими младшими, его мужья отдыхают. Рассаживаемся за столом. Отцы начинают беседу, которую поддерживает Гонзага, а я мечтаю поскорее сбежать отсюда. Мой будущий супруг делится планами взятия под контроль седьмого мира. Особенно оживляется Форнеус, услышав, что Габиэль может подарить мне наследника. По его фанатичному взгляду понимаю, что он лично проконтролирует этот процесс. Я, конечно, не против, но когда-нибудь в будущем. Гонзага сжимает мою руку под столом, я уверен, он что-то придумает. — А я и говорю, от родителей надо жить подальше, — шепчет мне на ухо. — Седьмой мир — неплохой вариант. Задерживаемся в Инферно на несколько дней. К эльфам меня не пускают, да и некогда, запираемся в спальне и наверстываем упущенное. Заласканный, зацелованный, совсем разнеживаюсь в тройственных ласках и просыпаюсь среди ночи от ощущения тревоги. Пытаюсь унять сбившееся дыхание, со спины прижимается Гонзага. — Ш-ш, я с тобой. — Что со мной? — Дракон привязку кинул, признав тебя парой. Сейчас беснуется, вот тебе по связи откатом и прилетело. — Можно привязку разорвать? — Можно, — горько усмехается Гонзага. — Только в тот момент, как ты это сделаешь, он умрёт. Ведь теперь ты — его дыхание и его крылья. От такого пояснения мне делается жутко, я вовсе не хочу смерти Эдгарда. Пора возвращаться в Седьмой мир и выяснить отношения с драконом, для начала хотя бы сходить на обещанное свидание. Озвучиваю свои мысли и получаю головокружительный поцелуй. Гонзага целует неистово, с напором, покрывая поцелуями-укусами моё тело, клеймит своё. Льну, подставляюсь — только его. Отдаюсь, растворяясь в безграничном ощущении единения. Дышу им, упиваясь его сбитым дыханием, взмахиваю влажными ресницами. Гонзага слизывает мои слезинки, деля слёзы счастья на двоих.