Изменчивая

— Харлан, блудливая псина! Вернись в спальню! — голос Лукаса долетает в окно, и так каждый день. Я им уже намекал, что они нежелательные гости в моём баронстве, да только оборотень упорно считает себя моим мужем, а Лукас его третирует ревностью, не отпуская от себя ни на шаг. Повезло мне с Эдгардом и Морисом, эти двое нашли общий язык и не устраивают истерики, что «первую» брачную ночь после официальной церемонии я проведу не с ними. — Данелий, сегодня официальная церемония, пора переходить в Инферно, — прерывает мои раздумья Гонзага. Я сообщил Гарольду о своём изменившемся семейном положении и попросил подготовить Форнеуса. Через время папа связался со мной и сказал, что Форнеус ждёт меня в Инферно, предлагает посадить на цепь, чтобы я перестал ему ломать планы постоянно меняющимся количеством мужей. Конечно, я и сам не перенёсся, и мужей в его цепкие ручонки не отдал, а ведь он порывался заняться их воспитанием. Хотя из этого дурдома, в который превращает замок Лукас, порою хочется сбежать, а тут такой повод. — Активируй портал, воспользуемся купальней в нашем крыле. В купальню попадаем к обеду, пока мужей познакомили, «пообщались». Замимар с Вунсолаем — молодцы — не хотят шокировать моих младших своим напором, скромненько утаскивают старшего в спальню, но, думаю, этой ночью они наверстают, судя по их заинтересованным взглядам. Купаюсь, наслаждаясь близостью младших, открывается дверь, и в купальню залетает Форнеус. — Данелий! Ты решил сорвать церемонию? Почему не одет? — Это выносивший меня отец Форнеус, а это мои младшие Эдгард и Морис. — Неплохо, — окидывает взглядом их голые тела отец. — Папа, я как и ты выбираю лучшее, — улыбаюсь, откровенно льстя. — Да не скажи, — не ведётся он на лесть. — Твои эльфы были вздорны и плохо воспитаны, но теперь, сына, они идеальны. Фонящий энергией Форнеус покидает купальню, а я пытаюсь доказать, что нет ничего постыдного предстать перед моим отцом обнажёнными. В качестве примера привожу традицию опеки и то, что зачастую опекуном становится отец. Э… Наверное, не стоило так сразу их шокировать. Они разом замолкают, а потом в один голос спрашивают, спал ли я с Форнеусом. — Нет, моим опекуном стал Гонзага, — про папу Люцифера и про дедушку-дядю Асмодея решаю промолчать. Меньше знают, крепче спят. Осматриваю наряд, разложенный на постели, и принимаю боевую трансформацию, килт на голое тело домашней трансформации это моветон. Золотые регалии наследника теряются на фоне моей чешуи, н-да, быть этому дню — днём моего позора, никогда в этом золотом божестве, отражающемся в зеркале, демоны не признают наследника. — Данелий, ты сияешь словно божество, — в один голос говорят Морис с Эдгардом, подтверждая мои опасения. Оставляю младших на попечение слуг, а сам иду в зал церемоний. Перед дверью меня уже ждёт Гонзага, любуюсь его антрацитовой бронёй, возле него чувствую себя ещё более ущербным. Сперва мы обменяемся клятвами с Гонзагой как равные, а потом уже будет церемония с младшими мужьями. Мы это обговаривали и не раз, но всё равно волнительно, не могу решиться и зайти в дверь. Гонзага берёт меня за руку и ведёт к алтарю, стараюсь не выдавать своего волнения, осматриваю присутствующих. Меня удивляют их восхищённые взгляды, но больше всех поражает Тевтус, он откидывает капюшон своей накидки и со словами: «Дождались», преклоняет перед мной и Гонзагой колени. — Оракул, объяснитесь, — разрезает наступившую тишину голос Люцифера. — Пророчество про золотого демона исполняется… — Молчите! — прерывает Тевтуса Гарольд. — Не омрачайте этот праздник своими пророчествами! Хватит, от них одни неприятности! Не, я так не играю, на самом интересном месте. Тевтус недовольно поднимается с колен, ища взглядом поддержку у Люцифера, но тот молчанием поддерживает Гарольда. Оракул недовольно поджимает губы и, накидывая капюшон, начинает обряд принятия клятв. Когда с формальностью покончено, Гонзага оставляет меня у алтаря, а в зал входят Эдгард с Морисом. Папа Форнеус недовольно хмурится, подходят мои младшие мужья в праздничных одеяниях своих домов, а не в традиционном наряде младших. Мне показалось глупо рядить в платья дракона и деймона, пусть по статусу в Инферно они и младшие, но для меня равные. Обмениваемся клятвами, и Гонзага уводит их из зала. М-м, хотел бы я разделить с ними ложе, но не буду шокировать эльфов, эта ночь будет их. Форнеус лично встречает эльфов у двери и, взяв их за руки, ведёт ко мне. Хм, а неплохо их папочка выдрессировал: идут, глаза в пол. Волосы у обоих подобраны в высокие причёски, открывая шеи, по которым хочется провести языком. Стройные тела затянуты в одинаковые платья, подчёркивая идентичность их фигур, а у меня возникает желание избавить их от этой детали одежды. Когда эльфы подходят ближе, я чувствую страх, просто панический ужас, исходящий от них. Э… Я планировал сегодня развлечься, а не успокаивать полуобморочных от страха эльфов. Они одновременно поднимают на меня глаза и вздрагивают. Самуэль сразу опускает взгляд, а в глазах Габиэля раздрай, он снова принюхивается, и теперь я в этом уверен. Но мы не в лесу, я чист, да и нет у меня в боевой ипостаси потовых желез. Так что он пытается вынюхать? — Данелий? — шепчет Габиэль. — Ты меня что, по запаху опознал? — Да, — смущается Габиэль. — Мне папа говорил, что моя пара для меня будет притягательно пахнуть, но я не думал, что настолько… Я просто с ума схожу от твоего запаха. Самуэль с интересом прислушивается к нашему разговору, и страх на его лице сменяется любопытством. На нас шикает Тевтус, прекращая наши перешёптывания, начинает церемонию. На автомате повторяю заученные слова, а сам мечтаю поскорее остаться наедине с мужьями. — Данелий, это вправду ты? — первый вопрос, который задаёт мне Самуэль, когда мы входим в покои. — Теперь веришь? — принимаю домашнюю трансформацию. Самуэль кидается мне в ноги, обнимает щиколотки и плачет. — Мы очень рады, что этот кошмар закончился, и мы стали младшими мужьями у тебя, — объясняет поведение Самуэля тёмный. — Мы очнулись в окружении демонов, зеленокожий нам сразу объяснил, что мы теперь младшие мужья его сына. Самуэль попытался возмущаться, только нас обоих посадили в темницу и оставили на несколько дней в темноте без еды. Представляешь, сыро, темно, в антимагическом помещении… Через несколько дней явился зеленокожий, Самуэль снова набросился на него с претензиями. А демон скептически нас осмотрел и бросил на прощание: «Научи светлого смирению, если хотите выйти отсюда». И снова несколько дней темноты и сырости, мы жались друг к другу и разговаривали, иначе просто сошли бы с ума. Голод не самое страшное, ужасно не чувствовать магии. — Не оставляй нас тут, — всхлипывает Самуэль. — Я всё, что ты скажешь делать буду, только не отдавай меня зеленокожему. Наклоняюсь и целую заплаканного Самуэля, его солёные и припухшие губы, мягкие и податливые. Он покорно пускает меня внутрь, продолжая всхлипывать. — Перестань, я твой старший супруг и не позволю никому тебя обижать, даже своему зеленокожему отцу Форнеусу. — Это твой отец? — удивляется Самуэль. — Но вы не похожи. — Я обязательно вас познакомлю со своими отцами, а пока предлагаю перейти на ложе, вы так соблазнительно выглядите в этих платьях, что я давно мечтаю вас от них избавить. Они покорно подходят к ложу, я ослабляю шнуровку и избавляю их от одежды. Голые эльфы, смущаясь, пытаются закутаться в покрывало. — Поласкайте друг друга, пока я раздеваюсь. — Эльфы замирают, не спеша исполнять мою просьбу. — Может, папе снова заняться вашим воспитанием? Они стукаются лбами, пытаясь исполнить мою просьбу, сдерживаю улыбку, наблюдая, как они морщатся, потирая ушибленные лбы. Уже более осторожно приближаются к друг другу и, закрыв глаза, начинают поцелуй, постепенно увлекаясь. — Подготовь для меня Самуэля, — шепчу Габиэлю, прижимаясь со спины. Он толкает светлого на кровать и спускается к его члену. — Я смотрю, у тебя есть опыт. — Твой отец учил нас ублажению, заставляя ласкать игрушки, — шепчет Габиэль, выпуская член Самуэля изо рта и вызывая его протестующий стон. Он снова заглатывает член светлого, прогибаясь в спине и открывая мне соблазнительную попочку, еле сдерживаюсь, чтобы не ворваться на сухую. Ввожу палец в сжатый сфинктер, чувствую влажные разработанные стеночки. — Я подготовился, как велел ваш отец, — шепчет Габиэль. И я с рыком вхожу в него, замираю, давая ему привыкнуть к наполненности, и тут же начинаю вколачиваться. Меня заводит всё: и его покорность, и стонущий Самуэль, а особенно осознание того, что я у него первый. Обнимаю его и быстрым движением руки довожу до разрядки. Габиэль обессиленно падает, стараясь отдышаться, а я закидываю ноги Самуэля себе на плечи и вхожу в него. Доведённый до исступления, после буквально пары движений в тесном нутре, он содрогается подо мной, орошаю его внутренности семенем. Наклоняюсь, пробуя светлого на вкус, заглатываю вялую плоть, чувствую, как член твердеет у меня во рту. Нанизываюсь на окрепший член под ошарашенные взгляды своих младших. — Габиэль, тебе надо особое приглашение? — ложусь на Самуэля, максимально выпячивая попку. — Хочу вас двоих в себе. — Но ты же старший… Это мы должны быть снизу… — всё ещё не верит в происходящее Габиэль, прижимаясь ко мне со спины. — Я люблю разнообразие. *** Каникулы пролетают непростительно быстро, я провожу их в баронстве в окружении мужей. Из Инферно сбежали в первое же утро, когда Форнеус попросил приготовить Замимара зелье беременности для Габиэля. Я детей люблю, но пусть эти цветы жизни пока растут в чужом саду. Замимар с Вунсолаем присоединились к нам во время каникул, так что есть о чём вспомнить. Пожалуй, если бы не Гонзага я не совладал бы с таким количеством мужей. А так он решает, кто и когда посетит нашу спальню, угадывая мои желания. Любвеобильный Харлан приглянулся Замимару с Вунсолаем, и это у них взаимно. Лукас устал устраивать безобразные сцены ревности, смирился с непостоянством своего любимого и даже попросил у меня извинения, но близости со мной и мужьями избегает. Мои младшие делают ставки, как долго он вытерпит целибат. Завтра начинается новый учебный год, праздной жизни приходит конец, ведь в академии мы не будем афишировать наше семейное положение. Для всех у нас сложилось четыре семейные пары: я и Гонзага, Морис и Эдгард, Габиэль и Самуэль, Лукас и Харлан. О том, что мы ещё и связаны между собой пока решили молчать, а вот когда окончим академию, будем кроить этот мир под себя. Мои двоюродные братцы тоже оказались «ранними» демонами, и у них проявилась магия. Люциус настаивал, чтобы они отправились, как и я, в седьмой мир, под мою ответственность. Но они уговорили его на учёбу в Хоге, под присмотр старшего брата Драко, который преподаёт в школе волшебников трансфигурацию. Я то знаю, что они туда отправились завоёвывать Снейпа, интересно взглянуть на человека, который зацепил моих братцев. — Данелий, ты опять витаешь в облаках? — входит в комнату Гонзага. — Просто думаю, какой я счастливый, что у меня есть ты! Не знаю, какой из меня получится некромаг, но я рад, что попал в этот мир в поисках счастья, а оказалось, оно с самого рождения было возле меня.