Изменчивая

Оставив свой «гарем» переваривать новость, одеваюсь и иду на поиски Грохта. Он находится в оружейной, дрыхнет себе в обнимку с секирой и посохом, как Гонзага и говорил. Бужу этого потерянного на оружии орка, лёгким движением руки соединяю секиру и посох, получается гарп — излюбленное оружие карателей для боя в воздухе. Вручаю ошарашенному Грохту подарок и приглашаю прогуляться в королевство вампиров. Ой, не могу, он просит не заезжать в монастырь Содомитов, клятвенно обещаю и тяну его во двор. Хм, понимаю, Лукас и Харлан уже держат под уздцы осёдланных коней, но мои когда успели к ним присоединиться, ведь я их оставлял дрыхнущих в спальне? Грохт намекает, что в приличных домах по утрам бывает завтрак. — Через час прибудем в трактир, что расположен у тракта и принадлежит барону, там и отобедаете, — обращается к нему Балам, что с десятком воинов сопровождает нас. По землям моего баронства проходит основной тракт, связывающий королевство Вампиров и Гордию, с трактиром — удачная идея. Оказывается это не просто харчевня, а целый постоялый двор, чистенько, просторно, здесь нас сытно кормят и с собой еды дают. Путешествуя по накатанному тракту да на резвых скакунах, к родовому замку Лукаса мы прибываем засветло. Замок меня впечатляет монументальностью и мрачностью, эта огромная цитадель не раз спасала вампирскую расу от уничтожения. Охрана кланяется своему принцу и пропускает нас без разговоров, во дворе суетятся слуги, в основном, молоденькие парни. — Вы их специально отбираете? — Выращиваем, — смеётся Лукас. И ведь действительно выращивают! В цитадели есть приют для сирот, которых по достижению двадцати лет обращают, тем самым восстанавливая свою численность. Если птенцы доживут до тысячи лет, они станут высшими. Лукас уже высший, он ребёнок первородного, каким способом эти первородные размножаются, мне интересно, ведь что-то не припомню, чтобы у вампиров были дамы, но спрашивать неудобно. Лукас на правах хозяина провожает нас в отведённые апартаменты и сообщает, что вечером будет бал по поводу его помолвки. Очаровательно улыбнувшись, этот «зубастик» скрывается за дверью, а я стою, кипя возмущением. Я рассчитывал на приём в тесном семейном кругу, Лукас мне сделает предложение, я откажусь. А при скоплении народа мне как-то неуютно. Пока предаюсь размышлениям, Морис и Эдгард раздевают меня. Гонзага набирает купель, и словно маленького ребёнка меня под белые рученьки ведут в купальню и моют в три пары рук. В купальне мы все вместе ещё не пробовали, кто бы сомневался, стоило мне об этом лишь подумать, а Гонзага уже приступает к откровенным ласкам. Хорошо, но мало. К сожалению, от приятного времяпровождения, которое мы перенесли на ложе, нас отвлекает стук в дверь. За нами заходит Лукас в сопровождении Харлана и Грохта. — Как знал, что за вами надо раньше заходить, — сетует Лукас, видя, что мы не одеты. — Не надо было селить их в одну комнату, — замечает очевидное Харлан. — Завидуй молча! — в один голос рявкают Эдгард с Морисом и, схватив вещи, скрываются в купальне. — Можете отвернуться, — встаю с кровати, показывая себя во всей красе. Тёмный бог! Грохт смущённо отворачивается, хотелось спросить, и чего ты тут не видел. А вот Морис облизывает меня взглядом и, получив от Лукаса подзатыльник, нехотя отворачивается. «Позёр», — целует моё ушко Гонзага и начинает одеваться. Кто-то аккуратно разложил на кресле мои вещи, не буду показывать пальцем кто, просто улыбаюсь ему. Одеваемся мы практически одновременно и идём за Лукасом. Входим в зал приёмов и я обмираю, воспоминания вереницей проносятся в мозгу. Как я мог забыть, что Асмодей представлял меня их Владыке? Надеюсь, он меня забыл за сто семьдесят лет. Встречаюсь с Владыкой взглядом и с ужасом понимаю — не забыл. Встаёт, склоняет голову в приветствии, и все лорды вместе с ним кланяются мне. Гомон голосов и музыка стихают, и все взгляды устремляются на меня, неуютно. И в этой звенящей тишине, словно набат, звучит голос Лукаса: — Барон Аланасио-Данелий Драгория, я наследный принц Вампирии Лукас Маркаусис Первородный предлагаю разделить со мной вечность, беря тебя младшим супругом. Младшим?! Дьявол, я чуть не смеюсь от абсурдности его предложения. — Вынужден отклонить ваше предложение, так как уже связан обетом, — придаю голосу трагизма. Ну да, я так хотел, но «увы» и «ах», не судьба! — Прошу прощения, Заступившийся, за столь недостойное предложение моего сына, лишь юный возраст ему оправдание, — вмешивается Владыка. — Позвольте искупить оскорбление, нанесённое вам, служением, — не успеваю возразить, а с губ Владыки уже срывается магическая клятва: — Я Владыка вампиров Маркаус Первородный отдаю своего первенца Лукаса в вечное рабство барону Аланасио-Данелию Драгория, да будет тьма мне свидетельницей! В глазах Лукаса обречённость, он падает на колени под магическим гнётом печати раба, встречаюсь взглядом с Харланом, в нём боль разбитых надежд. Все, затаив дыхание, ждут от меня решения. Стоит сказать — принимаю, и он раб навеки, а если отрекусь — его тут же убьют. Как поступить? Пытаюсь найти выход из сложившейся ситуации: смерть или рабство? И ведь не простое рабство, а магическое, которое в скором времени превратит его в бездушную, покорную куклу. Гонзага легонько сжимает моё плечо, чувствую слабое ментальное давление с его стороны, открываюсь и повторяю слово в слово. — Я Данелий Форнеус Гарольд Люцифер Аальваркарр принимаю откуп Маркауса Первородного и беру его первенца Лукаса в свою семью младшим мужем, да будет тьма мне свидетельницей! — звенящая тишина становится давящей. — Это очень великодушно, — отмирает Владыка. Вечер превращается в вереницу бесконечных поздравлений, лицо Лукаса застывает восковой маской, лишь полыхающий ненавистью взгляд выдаёт его истинное отношение к происходящему. Хочу, чтобы этот кошмар прекратился, и мы с ним объяснились. Наконец, тягучий вечер заканчивается, и мы оказываемся в одних покоях. — Ты мог просто отказаться от меня! — выплёвывает Лукас. — А ты подумал обо мне? — вмешивается Харлан. — Зачем мне это жалкое существование без тебя? — столько горечи в его словах. — Ну я хотя бы могу видеть тебя… — Харлан, а ты хочешь стать мужем Лукаса? — Зачем спрашивать очевидное, ведь это невозможно? — вздыхает Харлан. — Если ты войдёшь в мою семью младшим, то сможешь быть с ним. — Ах, иногда я бываю слишком сентиментальным. — Тебе мало моей задницы?! — вскипает Лукас. — Меня ни твоя, ни Харлана задницы не интересуют, если ты помнишь я и сам не прочь подставиться, — язвлю я, но он меня вывел! Хотелось как лучше, а вышло как всегда. — Ни я, ни мои мужья на вас претендовать не будем, и жить вы сможете отдельно. — Я согласен! — кричит Харлан. Оставаться в цитадели вампиров мне не хочется, не готов я ещё встречаться с Владыкой наедине, боюсь наговорить лишнего, поэтому прошу Гонзагу открыть портал домой в баронство. Всё равно мы уже стали одной семьёй, так чего скрывать. Грохт, мой бесстрашный орк, первым шагает в портал. Когда мы все переходим грань, он интересуется, а может ли Гонзага открыть портал в Велонию, или это слишком далеко. — Грохт, что ты ходишь вокруг да около, скажи сразу, что просто соскучился по супругу, — поддевает его Морис. — Есть такое дело, — не скрывает Грохт. — В пределах планеты в любую точку, — отвечает на его вопрос Гонзага. — А за пределы? — удивляется Эдгард. — Нет, пока я слишком юн, пользуюсь артефактом переноса. В нашем полку убывает, Гонзага открывает портал, и Грохт возвращается домой. Принимаю Харлана младшим мужем, и прошу эту «сладкую» парочку меня не беспокоить. — Эдгард, ты согласен стать моим младшим мужем и разделить со мной вечность? — как только мы остаёмся с моими будущими мужьями наедине, я решаю сделать их теперешними. *** Утро начинается с привычного крика: — Лукас, убери свою псину! — слышится голос Балама в открытое окно. — Он не псина, а волк! — Кобель он злоебучий, убери его, разминаться мешает! — Да когда у Харлана гон закончится? — бурчит недовольно Морис, кутаясь в покрывало. — Да, что-то затянулся… — зевает Гонзага. — Действительно, обычно гон проходит менее выраженно и, по-моему, дня три, а эта псина неделю никому в замке прохода не даёт, — поддерживает разговор мой младший муж Эдгард. Можно его просто по имени, но мне нравится как звучит! Эдгард и Морис становятся моими младшими мужьями, а Гонзага — равноправным. Чисто теоретически у меня шесть младших мужей, с двумя из которых связь уже закреплена. С двумя через две недели ещё предстоит, а с последней парой и не думаю закреплять. В реале у меня четыре младших мужа, да у Гонзаги два младших, и когда-нибудь мы все окажемся в одной постели… — И о чём думает мой сладенький демонёнок? — целует меня Гонзага, словно прочтя мои мысли. — Ваш старший заскучал, а это не порядок, — стаскивает он с меня одеяло. Изверги, дайте хоть пожрать! Но мой членоголовый друг очень даже рад столь активному пробуждению, одолевают меня предчувствия, что и сегодня мы не покинем ложе… Снова утро, просыпаюсь не от крика Балама, а от влажного шершавого языка, во всю вылизывающего меня меж ягодиц. Прогибаюсь в спине, подставляясь под столь откровенные ласки. Шершавый язык! — доходит до меня, и я пытаюсь закрыться, отталкивая от себя мохнатого наглеца. Харлан угрожающе рычит и прихватывает меня за ягодицу зубами. — Данелий, не сопротивляйся. Так надо, — слышу голос Гонзаги. Поворачиваю голову и вижу, как Гонзага придерживает за плечи Лукаса, который испепеляет меня ревностным взглядом, но молчит, сжимая кулаки до побелевших костяшек на суставах. — Не думай о нём как о животном, — перетекает ко мне на кровать Гонзага. — Вам надо осуществить брак, иначе он так и останется в звериной ипостаси. Гонзага слизывает мои слезинки, шепчет, какой я соблазнительный, и как он хочет вылизать меня там после оборотня. Я расслабляюсь, начиная ловить порочное удовольствие. Член оборотня, словно разгорячённый металл, обжигает внутренности. Он трахает быстро, размашисто, не заботясь о моём удовольствии, впивается в мои бока когтями. Гонзага подныривает под меня и вбирает мой поникший член, качая перед глазами своим вставшим достоинством, наклоняюсь и дарю ему ответную ласку. Стараюсь переключиться на эти приятные ощущения, но в моё плечо вгрызается Харлан, и я чувствую, как внутри наливается узел, орошая меня семенем. — Пора, — шепчет Гонзага, и Харлан дёргается под навалившемся на него со спины Лукасом. По жалобному скулежу и возобновившимся толчкам я догадываюсь, что Лукас пристроился к нему сзади. Я пытаюсь поглубже толкнуться и посильнее заглотнуть. Возбуждение тугой пружиной закручивает пах, и я освобождаюсь, выстреливая семенем в горло своего супруга. Обмякаю, чувствуя как со спины вместо оборотня ко мне прижимается человек. — Хватит обжиматься! — ревностно шипит на него Лукас. — Он мой муж, — прижимается ко мне Харлан. — Он обещал, что брак будет лишь формальностью! — И заметьте, не я к вам пришёл в спальню, а наоборот! — язвлю, сталкивая с себя Харлана. Лукас шипит на Харлана, утаскивая его из комнаты, а я очередной раз убеждаюсь, что добрые дела наказуемы. — Не делай добра — не получишь ревнивца в мужья! — озвучиваю Гонзаге свои заключения. — Вот увидишь, вампир станет прекрасным мужем, — успокаивает меня Гонзага, — лишь дай ему время. — Но я обещал, что наш брак будет формальным. — Ну да, будет, до следующего гона. А сейчас помнишь, что я тебе обещал? — и начинает медленно спускаться к моему паху. Я ловлю себя на мысли, что в следующий гон не против повторить свой зоо-опыт, а то в этот раз как-то не успел распробовать.