***
Я стала поторапливать себя, свой организм и врачей к выписки. Скоро Новый год, а я не понимаю, насколько сильно изменилась жизнь, пока я нахожусь тут. Доктора говорили мне, что я скоро поправлюсь. Но мне не разрешают даже вставать. И вот, первым делом, я решилась встать. Серьезно, как долго они могут мне запрещать двигаться? Ноги словно затвердели, но я наперекор всему пыталась поднятся. Мне казались свои ноги — чужими, они были тяжелыми и онемевшими. Когда я опустила их на пол, то даже не смогла понять холодный ли он. И взявшись за ручку кровати, я медленно поднималась. На лбу появились капли пота, дыхание сбилось, это сделать было не просто. И когда я уже готова была сделать шаг, как почувствовала, что теряю равновесие и, зажмурившись, я мысленно приготовилась к новой порции боли, но этого не случилось. Иккинг, вновь пришел навестить меня, прижал меня крепко к себе, не давая упасть. А позже, выяснив, почему я поступила «необдуманно», он стал помогать мне ходить, крепко держа за руки. Теперь, благодаря помощи Иккинга, я стала ходить понемногу, и доктора не удержат меня здесь. — Ты моя упрямая девочка, — говорил Иккинг, в одной из наших посиделок в палате, когда узнал мои мотивы и причины, самостоятельно двигаться. Я же только улыбнулась, обняла его покрепче и поцеловала. А, что тут скажешь? Я такая, и он это знает и помогает. Мой Иккинг. Мой.***
Мама ко мне не приходила, а только звонила, ссылаясь на свою загруженность. Я не стала раскрываться, что уже все знаю. Она бы сразу догадалась, что Иккинг мне рассказал. А ведь, она и так его не любит. Так, что пусть думает, что все идет по ее плану. Еще несколько раз, ко мне приходили близнецы. И в очередной их спор, которая перерастала в драку, я поднялась с кровати, и медленно дошла до них, и стала их разнимать. К сожалению, я еще не достаточно сильна для таких дел, а близнецы не были бы близнецами, если бы сразу и самостоятельно успокаивались. Порой они напоминают мне мазохистов. В общем, я не оставляла попыток их разнять, пока кто-то из них случайно не отталкивает меня, и я не падаю. От сильной боли, в глазах потемнело. Появился шум в ушах, я даже не слышала, как я кричала, не почувствовала, как меня поднимают и укладывают на каталку, что-то вкалывают в вену и увозят. Когда я пришла в себя, рядом была медсестра. Из ее рассказа я поняла, что легко отделалась. Слава Богу, кровотечение не открылось снова, и моему состоянию ничего не угрожает, только мне снова нужно будет лежать и не двигаться. Я снова вернулась туда, откуда начала. Еще мне поведали, что в тот момент приехал Иккинг. Узнав, что здесь произошло, он разозлился и выкинул ребят из больницы. А после ждал, когда мне проведут все обследования, и я приду в себя.***
После этого, я еще несколько дней лежала, а потом снова уже сразу с Иккингом стала пробывать подниматься с кровати. В конце концов, меня отправили на домашнее лечение. Я была несказанно рада, когда узнала об этом. Мама приехала за мной с теплыми вещами, и, одевшись, мы медленно пошли к выходу. На улице стоял мороз, все было в снегу, я смотрела на всю эту красоту так, словно видела впервые. Чувство радости, восторга, какого-то…волшебства захлестнули меня. Естественно, мама смотрела на меня с легкой улыбкой, словно я веду себя как маленький ребенок. Но ведь ей меня не понять. Это действительно незабываемое ощущение. Погрузившись в машину, мы поехали в сторону нашего дома.***
Ох, мой домик. Как я все-таки по нему скучала. Все-таки с рождения, в нем жила. Моя комната. Здесь мой угол от всех проблем дома и от окружаещего мира. Мой «купол тишины». Забыв про маму, и про свои вещи, я сразу направилась к себе в «обитель». Открыв дверь, я оглядела свою комнатку. Ничего-то в ней не изменилось. Атмосфера уюта здесь даже не исчезла, пока меня не было. Плюхнувшись на кровать с довольной улыбкой, я достала свой телефон из кармана пуховика, где меня ожидали уже три сообщения от Иккинга. Все-таки он слишком сильно за меня переживает. Открываю первое. Отправлено еще час назад. « Миледи, ну как вы?» Открываю второе, отправленное спустя пятнадцать минут. « Все-таки зря ты не позволила мне помочь тебе уехать оттуда! Ответь мне, я волнуюсь». Открываю третье, отправленное еще через полчаса. « Астрид! Если ты не позвонишь мне, я приеду к тебе домой! И твоя мама, меня не остановит. Пусть знает, что мы встречаемся!» Ой-ей. Что-то он разворчался… Или мне кажется? Ну, все равно это очень мило. Быстро набираю его номер, и спустя один гудок он ответил. — Я в порядке! — сразу сказала я, не дожидаясь его миллионных вопросов, про мое самочувствие. — Точно? — Точно. Не беспокойся. Я уже дома, у себя в комнате. — Ну, хорошо, — довольно отвечает парень. — Ой, меня мама зовет, созвонимся позже, хорошо? — говорю я, услышав, как меня крикнула мама. — Да, конечно, — отвечает он и сбрасывает. Спускаюсь вниз и вижу, что меня ожидает горячая кружка с какао. Прямо как я люблю. Для меня это словно традиция, пить какао зимой. Нет, в другую погоду я его тоже пью, но редко. А вот зимой, особенно часто. — Ты даже не переоделась? Чем же ты занималась в комнате? — спрашивает мама, сидя за столом. — Лежала на кровати. Я ужасно соскучилась по свободе и уютной постели, не то, что там в больнице. — Бедная моя девочка. Я так волновалась за тебя, все это время… — говорит мама, опустив голову. Я замечаю, как сильно начали трястись ее руки, и даже обхватив кружку, они не переставали дрожать. — Мамочка, успокойся. Я же ведь дома, все обошлось. Так что уже можно выдохнуть спокойно, — отвечаю я, пытаясь подбодрить женщину. — Да ты наверно права, — отвечает она, успокоившись, — Что ты хочешь на ужин? — задает она вопрос, вытирая несколько следов от слез. — Эмм… Ты собираешься и дальше готовить? Я думала, что после возвращения домой, все вернется обратно, и ты не будешь хозяйничать на кухне, больше. — Эх, это мой очередной косяк… Прости меня, я совсем забыла про тебя… Но теперь такого не будет! Я обещаю! М-да… К такому жизнь меня не готовила… — Ну что ж… Тогда… Я хочу… Отбивные. — Отлично! Я тогда схожу в магазин, а то холодильник пустой. А ты, разбери вещи и отдохни. Не расслабляйся сильно, ведь врачебные назначения никто не отменял. — Умеешь обломать кайф, — говорю я, с подвохом. Ну по крайне мере юмор и азарт никто не отменял. А мне нравиться иногда злить маму.***
Так прошло еще два дня. Из дома я не выходила, так как еще слишком слаба. Один раз приходили близнецы с Иккингом, когда мама была на работе. Мы развлекались, как могли, разумеется, в пределах допустимого, ведь с нами был «надзиратель». А точнее Иккинг. Он хоть и дурачился, но спуску себе не давал, да и нам тоже. А завтра уже Новый год. Дом мы с мамой украсили, елку поставили и нарядили. Теперь дом буквально выплескивал новогодний настрой. Было чудесно, словно в сказке. И неужели этот год так быстро прошел? — Аастрид, спускайся. Завтракать пора, — звала меня мама. Так вставать не хотелось, но надо. Школьные долги никто не отменял. Оценки за четверть нужны ведь. Умывшись и одевшись, я спустилась вниз. На столе меня ждал вкусный завтрак, состоящий из тостов, бекона, яичницы и сока. М-м, вкуснятина. — Я хотела тебе сказать, меня повысили, — говорит мама во время еды. — Это чудестно! Поздравляю, — отвечаю я, не сдерживая радости. — Чудесно то, чудестно. Но теперь меня будут отправлять по командировкам… — Иии… когда первая? — осторожно спрашиваю я, услышав напряжение в голосе мамы. — Сегодня ночью. — То есть, на Новый год ты не остаешься? — Получается, что так. Мне жаль милая, я бы с радостью отказалась, но ведь это первая командировка. Босс не поймет меня. — Да, я все понимаю, — с грустью отвечаю я. Наконец появился шанс отметить этот праздник как семья, но видимо не судьба. — Может, сходишь к близнецам? Или позовешь их к нам? Посидите вместе, — предлагает она. — Да ладно мам, разберемся. Ой, мне уже пора. Пока, — отвечаю я и убегаю.***
Той ночью мама улетела в командировку. Я проводить ее смогла только до двери, и отправилась сразу спать. Иккинг, узнав, что моей мамы не будет на Новом годе, решил, что придет ко мне. И близнецы тоже вслед за Иккингом. Ну и как бы то не было, и Сэм тоже. Разумеется, вслед за Оливией. Ну и не оставлять же нашего друга — Майка, без внимания. Который придет со своей девушкой, и ее подругой. В общем, Новый год который изначально планировался для двух девушек, а потом для девушки и ее парня, а потом для их друзей, а потом и для друзей их друзей стал поистенне веселым. В тот день ко мне с утра завалились Иккинг с близнецами и Сэм. Мы решали, какие же блюда будем готовить, выбор пал на традиционный салат Оливие, Крабовый, и фруктовый. А из горячего мы все хотели сделать пиццу, но Задирака настоял на курице. Так что будет и то и другое. Ну, выпивка, куда же без нее, но ее парни сами выберут. «Алкоголики малолетние» — как временами мы их с Забиякой величаем. Ну и пока они втроем уехали, мы с Оливией решили поболтать и передохнуть перед массовой готовкой. И выясняется, что у них то со Сморкалой все серьезно, старые «привычки» его не интересуют, а Рыбик недавно познакомился с девушкой в библиотеке, это та самая, кому он помогал с лабораторной работой, когда я была в больнице. — Это так здорово, у вас уже столько всего произошло. А бедный Иккинг, даже не мог нормально веселиться и жить, пока находился рядом со мной… Мне так стыдно, перед ним… Возможно, он даже и учиться нормально то не мог… — Астрид, расслабься. Он ужасно скучал и переживал, когда не видел тебя, в школе разобрался с теми, кто начинал пускать про тебя слухи, но теперь, то все позади. — Да, наверно ты права… Просто, как-то неудобно перед ним, в самом деле… Ну он не муж же мне, и не отец с братом, чтобы сидеть постоянно рядом, и днем и ночью… — Он любит тебя, Астрид. Привыкай. Любимые только так и делают, — убеждала меня подруга. — Я тоже люблю его, но лишать свободы… — Астрид! Выкинь из головы свои негативные мысли! — уже рычала Оливия, на меня. Но чувство стыда не хотела покидать меня. Я действительно чувствовала, что просто отняла его свободу, когда он сидел только со мной, вместо того, чтобы развлекаться. — Все, все, все. Остынь. Только последний вопрос: Иккинг, хоть нормально сдал экзамены? Он успел подготовиться? Его же без нормальных оценок не возьмут в университет… — Думаю, он сдал все и без подготовки, — отвечает девушка. — Что ж, хорошо, если это так. — Так, все. Надоела. Давай сменим тему, — сказала близняшка, уже чуть ли не краснея, от гнева.***
— Надень вот это платье! — командовала Оливия, показывая мне простое белое, короткое платье без рукавов. Как только мы все приготовили, она потащила меня наверх, и я уже не знаю, сколько времени прошло, но она не торопясь ищет во, чтобы меня впихнуть. Сама же я, намеревалась надеть светлые джинсы, и легкую кофту с пиджаком. — Мне будет немного некомфортно в нем, Оливия. После выписки я не в форме, носить что-либо облегающее… — Да брось! Давай, ты хотя бы примеришь его, — уговаривала она меня. И я поддалась. — Ну, вот! А ты говорила! Отлично выглядишь! Иккингу понравиться. Покрутившись напротив зеркала, я начинаю верить ее словам. Только дискомфорт некуда не делся. — Ну вот и отлично! — сказала она, видя, что я не буду спорить. Сама же она надела, черное платье, с золотым узором сбоку. Выглядела она конечно, уже не как копия Джейка, а как совсем другой человек. Особенно это стало видно, когда я уложила ей волосы, и сделала макияж. — Парни офигеют, — мечтательно произнесла она, глядя на нас в отражение.***
Ближе к десяти вечера, подошли и остальные гости этого вечера. Майк со своей подругой — Хедер, и ее подругой Мией. Хедер — черноволосая девушка с зелеными глазами. На вид она наша ровестница. И одета она была в традиционный наряд, как назвала это Оливия, в платье. А ее подруга Мия — девушка с короткими темными волосами и карими глазами. Одета девушка была в джинсы, майку и вязаную кофту коричневого цвета. Воот, это уже больше по мне. Она оделась, как хочет, а мне даже право выбора толком не дали. Ну да ладно, поздно отступать. С Хедер и Мией, мы сразу подружились. Девченки веселые, задиристые. Мне нравятся. Теперь прикалываться над мальчиками, может быть еще веселее. Все уселись за стол. Каждый что-то говорит, рассказывает, шутит, а мы все смеемся. Давно мне не было так хорошо. Иккинг меня приобнимает за плечи, и я кладу голову на его плечо. Я чувствую, как расслабляюсь, его тепло согревает меня. Хочется замурлыкать от такого блаженства. — Утю-тю, как это мило, — говорил Сморкала, про нас. — Отстань от них! Не видишь, им наконец таки можно спокойно обняться, и посидеть. И вообще, ты мог бы и меня для приличия обнять! — говорит Оливия, и все вокруг не сдерживают улыбок, в то время как слегка обескураженный Сморкала, пытается обнять близняшку, но она уворачивается от него. Потом начали бить куранты, и мы стали открывать шампанское и загадывать желание. Каждый взял по бумажке, и написал на нем свое желание. У всех на лицах стоял такой детский восторг, что было трудно не сдержать улыбку. « Хочу, чтобы все преграды между мной и Иккингом, пропали», — гласило мое желание. Потом мы все по очереди, подожгли свои бумажки, растворив пепел в у себя в бокале с шампанским. И после боя курантов выпили. А дальше все пошло еще круче. После курантов, мы вышли на улицу, где уже начали пускать салюты. Пускали их абсолютно с разных сторон, и отовсюду доносились множественные голоса, смех, свисты. Я делала круги, смотря на небо, стараясь не пропустить ни одного залпа от салютов. А потом я почувствовала, что стою и вертюсь уже в чьем-то кольце из рук. Полагаю, говорить о том кому эти руки принадлежат было бы лишним. — Не хочу, чтобы это заканчивалось, — говорил мне на ухо шатен. И я повернулась к нему лицом. — Не закончиться, — отвечаю я и целую его. А потом, нас стали забрасывать снежками. Это ребята уже вовсю дурачились, и веселились. Мы не могли не принять этот вызов, и стали кидаться в ответ, громко смеясь. Оказалось, Сэм привез с собой гитару. И после улицы, где мы все замерзли, теперь сидя перед камином, слушали песни лично от Сморкалика. Местами подпевая, и бросаясь разными фразами в друг друга. Но ведь это еще не конец праздника.