Never Looked Better

      Очевидно, электрические прутья клетки живоглота не такая уж для него и преграда, когда его гнев сплетается с неистовым отчаянием Риза.       Пары ядовитых плевков и нескольких внушительных ударов его огромной туши вполне достаточно, чтобы решётка накренилась. Каждое столкновение лишь подогревает его животную ярость, лишь заставляет его в бешенстве взвыть, всё сильнее и сильнее вбиваясь в металл прутьев своей тюрьмы под руководством Риза и перчатки.       Риз бы счёл это слишком жестоким, вот так принуждать его делать это, жестоким из-за судорог, пронзающей его туловище с каждым толчком, но он чувствует, насколько сильно живоглот хочет выбраться. Их нейронная связь посылает ту жгучую жажду свободы прямо ему в мозг, и ему приходится прилагать очень много усилий, чтобы именно его сознание оставалось доминирующим. Чтобы не сойти с ума.       Наконец, под последним ударом клетка поддаётся, и Риз ощущает лишь малую часть электрического разряда, пляшущего по шкуре живоглота.       — Блять, — он вынужден сделать шаг назад, чтобы не упасть от неожиданного болевого отклика, но постоянный прилив адреналина удерживает его на ногах, и он делает жест рукой с перчаткой, после чего живоглот выбирается из дыры, которую проделал, разминая челюсти.       По-видимому, искатели хранилища уже обратили на это внимание. Риз сквозь поток крови в его ушах слышит, как они кричат. Но он застрял в этой связи, и ему сложно что-то различить, кроме него самого и живоглота.       — Э-э. Что это, чёрт возьми, такое? — спрашивает Лилит, в то время как Риз переворачивает ладонь, ровным движением опуская перчатку вниз. Живоглот склоняется, уставившись на него немигающим взглядом. Он почти вдвое выше Риза, а в весе уж и подавно больше. Он не знает, что движет им, но он забирается на его спину, быстро, решительно. Он карабкается вверх, хватаясь за выступ на его ноге и усаживаясь в место между его шеей и плечами, будто делал так уже тысячи раз. Теперь он подсознательно знает каждый изгиб живоглота, каждый старый шрам на его коже, каждую мягкую ткань и каждый острый зуб.       Он понимает, какая мощь сейчас сосредоточена у него между ног, когда приказывает живоглоту сделать рывок вперёд, через брешь в аквариуме, проделанную гранатомётом Брика. Выбравшись, живоглот распрямляется во весь свой рост, поднимая Риза высоко надо полом пещеры, и крепкая хватка его протеза на одном из костяных шипов существа — единственное, что не даёт ему свалиться.       Но он не боится. Он чувствует себя естественно, будто они почти-но-не-совсем одно целое. И он не боится.       — Риз, что ты, мать твою, творишь?! — зло и отчаянно кричит Джек, в какой-то момент отброшенный на лопатки искателями Хранилища. Ризу едва удаётся распознать страх в его глазах. Его турели никуда не годным металлоломом разбросаны вокруг, кровь стекает по его маске, просачивается сквозь рубашку. Рядом с ним стоят Лилит и Брик, пристально глядя на Риза. Или, точнее, живоглота.       — …я могу ему навалять? — наконец спрашивает Брик, повернувшись лицом к Лилит.       — Погоди, — отвечает она, вытащив нож и приставив острое лезвие к нежной плоти на шее Джека. Её пальцы перебирают приклад пистолета, когда она сдувает непрошенную прядку волос со своего лица. — Ну?       Риз борется с мгновенным порывом раздавить, уничтожить, с импульсами живоглота, смешанными с его собственным желанием защитить. Он сдерживает живоглота и сглатывает с большим усилием, чем когда-либо в его жизни.       — Уходи, — выдавливает он то ли Джеку, то ли сирене. — Мы не— мы не хотим навредить Пандоре, — его тело дрожит, потому что человек не должен ощущать столько всего в одно время, и его мозг еле справляется с подбором выражений.       — Так вот твоя новая игрушка, а, Джек? — с холодным изумлением спрашивает Лилит, ни на секунду не отрывая глаз от чудовища.       — Не тронь его, — выплёвывает Джек в ответ и пытается подняться, но его быстро останавливает ботинок на его груди. Лилит и бровью не ведёт на последовавшие ругательства, искажённые из-за крови во рту у Джека.       Она криком предостерегает Риза, всё ещё держащего контроль над живоглотом сжатой в кулак перчаткой несмотря на ярость, разгорающуюся в нём при виде того, как каблук Лилит впивается в солнечное сплетение Джека.       — Ты же знаешь, что твой бойфренд просто использует тебя? — задаёт она вопрос, пистолетом указывая на Джека. — Так же, как использует всех? Только взгляни, что он сделал с тобой. Подключил тебя к этому чудищу просто потому, что все для него — не больше, чем расходный материал.       — Я не делал этого, — сердито говорит Джек. Его глаза уже опухли от нанесённых ему ударов, и у Риза сводит желудок от тошноты и такого грубого надругательства. — Риз, сейчас же выдерни эту хрень, идиот, это—, — и его поток слов снова прерывается сильным тычком ботинка Лилит в его рёбра.       — А ну, молчать, — она переводит взгляд обратно на Риза, убирает нож и неспешно вытаскивает второй пистолет из набедренной кобуры. — Слушай, парень, не знаю, что ты увидел в этом психопате, но мы встречались с тварями и похуже, чем твой дружок, — живоглот, словно в ответ, низко шипит.       — Я даю тебе шанс, всего один шанс слезть с этой зверюги, прежде чем мы укокошим её. От тебя живого пользы больше, чем от мёртвого.       — Мы убили монстра Хранилища, тупица, — любезно добавляет Брик.       Живоглот, метнув головой, скребёт когтями землю. Риз чуть ли не давится своими словами:       — Пожалуйста, просто— мнгх—, — он надеялся на… он сам не знает, на то, что отпугнёт их. Он знает, что они не плохие люди. Он знает, что у них есть все основания желать Джеку смерти. Но при попытке подавить боль, она лишь начинает пульсировать ещё сильнее, отдаваясь в каждой конечности, и он больше не может обуздать это. Покачнувшись, живоглот делает шаг вперёд, и наконец его плотина сдержанности рушится.       Лилит делает какой-то жест Брику, и загораются татуировки на её теле.       Когда Брик с неистовым от ожидаемого кровопролития воплем несётся к живоглоту, Риз резко взмахивает перчаткой. И вот так запросто мощным ударом его плетевидного хвоста Брик впечатывается в стену пещеры. Риза ужасает то возбуждение и извращённое удовольствие, которое он при этом испытывает, но ничего не может поделать, кроме как выкинуть это из головы.       Пули Лилит сотней мельчайших игл вонзаются в шкуру живоглота. Он издаёт душераздирающий визг, и вместе с этими звуками сжимается челюсть Риза, будто их вырывают из его собственного горла. Живоглот бросается на Лилит, и та спешно уворачивается, кувыркнувшись в сторону, едва избежав его острых зубов. Брик быстро встаёт на ноги, заходя сбоку.       Пользуясь случаем, Джек поднимается, прихватив пистолет одной рукой и другую прижав к рёбрам.       — Иди, — стонет Риз, — иди, я не могу его контролировать—       Ризу трудно разобрать что-то за пеленой ярости, застилающей его глаза, но его взгляд — умоляющий, перепуганный — на мгновение встречается со взглядом Джека. Сложно распознать выражение, которое принимает его лицо, но когда хвост живоглота выбивает землю из-под ног искателей, оно сменяется на пылкую решительность. Он многозначительно смотрит на Риза, всего пару секунд, а затем разворачивается и убегает.       У Риза нет времени, чтобы обдумать боль, так внезапно поселившуюся в груди. Уж точно не посреди поля боя, когда живоглот кидается на Лилит и Брика, только чудом не задевая их, и когда его колени впиваются в шею существа, с трудом удерживая его на месте. Он даже особо не думает, как управлять перчаткой, интуитивно сжимая и двигая её, отдавая команды живоглоту. В ту секунду, когда он выплёвывает сгусток едкой жидкости, опаляя щит Лилит, Риза буквально выворачивает наизнанку.       Кислота истощает щит, обжигая её кожу коррозийными каплями.       — Ты пожалеешь об этом, — сквозь зубы цедит девушка, сверкнув глазами, и пускает ударную волну в сторону Риза и живоглота. В этот момент его не волнуют возможные последствия, он лишь—       Он лишь надеется, что Джеку удалось выбраться.       И слава богу, Джек всегда заставлял его надевать поглощающий щит на Пандоре, потому что Лилит осыпает его градом пуль, отвлекая от Брика, активно лупящего живоглота по бокам. Он рефлекторно нажимает на кнопку на ладони, зная, что это сделает невидимым только живоглота, но ошибается.       Больно. На самом деле, гораздо больше, чем просто больно, ведь у него нет специальных органов для подобных трюков — особых мешочков, генерирующих электрический ток — и разряд проходит сквозь него, будто он ещё одна конечность существа. Пусть и плохо изолированная конечность. Всё его тело словно охватывает пламенем, но это чувство моментально исчезает, когда живоглот, такой прыткий несмотря на свои габариты, появляется за спиной Лилит. Риз вытаскивает револьвер и стреляет.       Это рефлекс. Мышечная память, выработанная за все те часы, проведённые на стрельбище. Он с особым трепетом относился к практике с ним, с этим оружием, символизирующим доверие Джека. Щит Лилит до сих пор не восстанавливается, и в неё попадают три пули: по одной в каждое плечо и завершающая — в спину.       И снова его ошарашивает холодное удовлетворение, растекающееся по его телу, когда Лилит с криком боли и удивления падает на четвереньки.       Рука Риза всё ещё протянута к ней, пистолет дрожит в ладони, а он сам, широко раскрыв глаза, тяжело дышит, каждый раз прилагая усилие, чтобы сделать очередной глоток кислорода. Он весь в поту. Отверстия от пуль в теле Лилит с шипением дымятся, облачком взлетая от тех мест, где кислота поразила плоть. Её спина тяжело вздымается.       — Лил! — выкрикивает Брик, уже на всех парах спеша к ней. Риз, даже не глядя, поднимает по направлению к нему перчатку, сгибает палец, и живоглот своей перепончатой лапой отбрасывает того к компьютерному терминалу. Риза невыносимо тошнит от голода, испытываемого зверем от резкого запаха горелой плоти, и от того, как его собственный рот наполняется слюной.       Лилит издаёт последний страдальческий крик и теряет сознание, как предполагает Риз, от шока. Конечно, коррозийные выстрелы причинят ей вред, но они не задели ни позвоночник, ни жизненно важные органы.       Он надеется на это, даже будучи в таком состоянии несостояния.       Он вытягивает шею, чтобы посмотреть, как Брик с трудом поднимается на ноги, время от времени спотыкаясь и дрожа от отголосков удара током, который он схлопотал от консоли. Риз сейчас едва различает что-то сквозь пот, струями стекающий с его лба. Его сердце бьётся опасно быстро. Он не сможет долго сопротивляться.       — Пожалуйста, уходи, — рыдает он, впиваясь пальцами в шкуру живоглота и с каждым словом сильнее стискивая зубы. — Джека здесь уже нет, а твой друг ранен— пожалуйста, хнгх— пожалуйста, уходи, — даже сейчас живоглот понемногу начинает одерживать верх. Он делает неуклюжий шаг к распростёртой на земле Лилит. — Чёрт, — бранится Риз.       Брик явно разрывается. Но когда живоглот начинает двигаться к сирене, когда становится очевидно, что Риз пытается сдержать его, защитить её — после секундного колебания искатель бежит к своей подруге. Подхватывает её своими сильными руками, будто мешок с продуктами.       На мгновение он останавливается, прижимая Лилит к своей широкой груди и перекинув пистолет-пулемёт через плечо. Он смотрит прямо в воспалённые глаза Риза, так, словно в метре от него не нависает жуткая морда живоглота.       — Тебе повезло, что она вырубилась. Она бы предпочла, чтобы я убил тебя, чем спас её, — серьёзно говорит он. — Она хочет твоей смерти только из-за того, что ты защищаешь Джека.       Затем он поворачивается, наклоняет голову и устремляется к одному из выходов, ведущих в задние туннели.       В голове Риза проскальзывает мысль, что у них, наверное, неплохая разведка, раз они знают, как уйти в том направлении. Он надеется, что у Джека получилось, что обещанный транспорт доставил его в безопасное место.       Как только искатели Хранилища исчезают из его поля зрения, всё обрушивается на него тонной кирпичей, и у него создаётся ощущение, словно кто-то вытаскивает его протезы, выдёргивает проводок за проводком, разрубает его голову напополам, вырывает глаз.       Должно быть, живоглот тоже чувствует это, потому что он взвизгивает, пьяно спотыкаясь и мотаясь из стороны в сторону, и у Риза не остаётся выбора, кроме как вцепиться в его шею. Они больше не синхронизированы. Соединены, определённо, но тянут друг друга в разные стороны, как две испуганные запряженные лошади. Они врезаются в стену, и с потолка прямо на него крошится камень, но это ничего по сравнению с болью, бушующей у него внутри.       Эта связь перестаёт быть устойчивой. Ризу становится слишком горячо. Он понимает, что такими темпами они оба сгорят заживо. Он подносит металлическую ладонь к лицу и прижимает поверх глаз, с такой силой пульсирующих, что, кажется, они готовы лопнуть в любой момент. Теперь с его пальцев стекает кровь.       Ему едва ли удаётся мыслить, но он знает: он должен отключиться.       По мере того как живоглот натыкается на очередной камень, взвыв от боли, Риз с колоссальными усилиями поднимает свою руку, слабо сжимая и разжимая её в воздухе, пока его ладонь не опускается на провод, подключенный к порту.       — О боже, — шипит он, перебирая пальцами по длине кабеля и находя самое его основания у своего виска. Но его глазах выступают слёзы, или же кровь, он не знает, не знает.       С последним стоном он выдёргивает его, и в то же мгновение агония, до этого охватывающая всё его существо, становится гораздо хуже. Он кричит в унисон с живоглотом, во всё горло, разрывая связки, а затем всё погружается в пустоту.

***

      Когда он приходит в себя, первым делом он ощущает тяжесть, придавившую его ногу, боль где-то в районе глаз и её же, словно бы рассекающую каждый его мускул. Он не может двигаться, но что-то движет его, и он постепенно начинает распознавать голос, доносящийся до него.       — Я сказал, поднимайте, чёртовы вы слабаки! — яростно орёт Джек. Руки под мышками Риза, тёплые руки. — Поднимайте!       Внезапно исчезает вес с его ноги, и без давления, притупляющего чувствительность, становится ясно, что она сломана. Он издаёт крик, больше похожий на плач, когда руки неумело тащат его, волоча по сырой земле. Громкий удар и звуки тяжёлого дыхания.       — Ты с нами, пирожочек? — снова голос Джека, на этот раз руки мягко опускают его на землю. Такая прохладная ладонь, нежно прижимающаяся к его щеке. Затем, более отчаянно: — Риз?       Наконец ему удаётся с выдохом приоткрыть веки. Он обнаруживает лицо Джека над своим, усталое и окровавленное, с какой-то борьбой в обезумевших разноцветных глазах. Но—       Он ничего не видит левым глазом.       — Джеʼкх, — он предпринимает попытку возвестить об этом Джека. Но его язык опух и оттого неповоротлив, будто он прикусил его, и его пересиливает вкус собственной крови.       Пальцы Джека невольно дёргаются.       — Ш-ш. Не разговаривай, солнышко. Ты выглядишь… — он старается говорить спокойно, но голос выдаёт его с потрохами, — ты выглядишь как скажье дерьмо.       Он берёт Риза в свои руки, явно пересиливая себя, поморщившись. Риз охает от резкой боли, выкашливает ещё своей крови, стекающей с языка. Его глаза плотно зажмуриваются, и он не может снова открыть их.       Другой голос, приглушённый.       — Сэр, вы ранены—       — Не трогай его, — рычит Джек. — Приготовь блядский шаттл, прежде чем я засуну гранату тебе в задницу.       Ризу кажется, словно он плывёт по воздуху, рывками перемещаясь в пространстве. Ему сложно сохранять ясность ума, но судя по ритму шагов и хриплому дыханию Джека, он с точностью может сказать, что он ранен, что ему трудно нести его. Риз хочет сказать ему отпустить его, но никогда ещё в его теле не было так мало энергии.       — Я говорил, что вытащу тебя отсюда, малыш, — тихо говорит ему Джек. — Пришлось вырезать кучу солдат Алого Копья, зато теперь у нас есть путь к челноку и несколько подкреплений, — он стонет от боли, и Риз осознаёт, что его вот-вот уронят. Но Джек выпрямляется и продолжает двигаться.       Вскоре он чувствует тепло солнечного света, хлестанувшего его по закрытым векам. Его кладут на что-то твёрдое и металлическое, но руки Джека не покидают его.       — Ты идиот, — бормочет он, не сдерживая злобы в своём голосе, — тупой сраный киборг.       Риз теряет сознание.