Never Looked Better

Всё летит к чертям очень специфичным способом.

***

      С тех пор как Ризу удалось лицезреть то маленькое представление, многое было сделано. Сейчас в движениях живоглота гораздо меньше колебаний, хоть между командами всё ещё присутствуют подёргивания головой. Но он подчиняется Петерсону с виду гораздо естественнее, будто он гораздо менее скован сопротивлением.       Петерсон говорил, чтобы добиться подобной отзывчивости, понадобится человек с кибернетикой. Риз не знает, как они обошлись без этого, сумев достичь такого результата. Из-за этого в глубине души ему становится не по себе. Он старался обходить стороной пещеру, а вместе с ней и Петерсона, насколько это возможно, всякий раз, когда находился здесь, выполняя какие-либо поручения. Это беспокойство растёт по мере того, как он наблюдает за танцем живоглота, в котором успевал различить лишь его мерцающие бока.       — Она великолепна, — говорит Джек с ухмылкой на лице. Его глаза горят волнением, когда он вместе с Ризом подле его локтя смотрит последнюю демонстрацию напичканного эридием живоглота. Не считая первой поездки, это первый раз, когда они оба пребывают в этом лагере в одно время. В этот раз они приехали сюда вместе.       — Не знаю, можно ли назвать великолепным существо с таким количеством зубов, но ладно, как скажешь, — сухо замечает Риз, взглядом следя за движениями «Элис», неуклюжими, но податливыми под руководством команд Петерсона. Теперь этот храбрый мужичок находится в самом аквариуме, по-видимому, пытаясь доказать собственную уверенность в функционировании перчатки.       Джек немного наклоняется, так, что сейчас они стоят, прижимаясь плечами. Риз чувствует, как жёсткие волосы на его руках касаются его кожи.       — Не-а, тыковка. Пойми, большие зубы — это прекрасно. Большие зубы, большие когти, большие стволы, — он переводит взгляд на Риза, подмигивая ему.       — Когда всё выставлено напоказ, ты знаешь, с чем имеешь дело. А уж когда ты ничего не видишь… — в этот момент в аквариуме Петерсон сгибает палец, нажимая одну из кнопок на ладони. Живоглот выплёвывает что-то светящееся и фиолетовое, и невезучая полянка растений с шипением превращается в ничто. Лицо Джека расплывается в восторженной улыбке, — вот когда нужно беспокоиться.       Все остальные учёные собрались вокруг демонстрации, и в пещере ощутимо напряжение, потому что вот он. Вот он, последний для них тест после месяцев изоляции, возможное завершение этого эксперимента. Джек уже сказал Ризу по дороге, прямо перед тем как засунуть руку ему в штаны, что это исследование близится к концу. И если он по достоинству оценит его, то в итоге будет создано больше подобных лагерей, будет проводится больше тестов над силой и размерами существ только для того, чтобы увидеть, как далеко эта технология зайдёт. Если же нет…       Что ж, ради благополучия самих работников Риз надеялся, что этого не произойдёт.       — Ну, — говорит Риз сквозь гвалт аплодисментов, когда живоглот становится невидимым и снова появляется по воле Петерсона, — что дальше?       Джек, явно развеселившись, пожимает плечами.       — Кажется, эти тупицы неплохо постарались, а? Значит, сегодня обойдёмся без учёных на гриле! Он, конечно, ещё не готов к битве, для полного повиновения нужно ещё несколько доз эридия вкачать, и мы не можем позволить ему безобразничать и убивать — тьфу, не могу поверить, что говорю это, — убивать невинных, — Джек говорит это с кислым выражением лица, но тем не менее на губах Риза появляется улыбка. — Это слово даже не подходит, кстати, потому что нет в этой дыре невинных, но. Может, не-бандиты? Да, наверное, если их умрёт слишком много, люди опять начнут сжигать мои невероятно красивые чучела и нанимать убийц.       — Они и не прекращали, — замечает Риз. — Думаю, в день, когда ты умер, они закатили пирушку. Дарили друг другу статуи в форме твоего бездыханного трупа.       — Прекрасно, к слову, на этот раз я надеюсь хоть на какую-то поддержку.       — И эти чучела дерьмовые, на самом деле, видел то, которым они выстрелили из пушки на прошлой неделе? Лицо словно расплавленный воск, — Риз вздрагивает. — Оно преследует меня в кошмарах.       Они наблюдают ещё какое-то время. Понятно, что эффективность эксперимента уже была продемонстрирована, Петерсон лишь красуется — даже с такого расстояния видно, что он смотрит на зверя с обожанием, граничащим с тревогой, и безмерной любовью. Джек следит за живоглотом словно ребёнок, приятно удивлённый новой интересной игрушкой.       От нечего делать Риз ворошит ремешок наплечной кобуры. С поступлением эридия в вены живоглота зелёные и фиолетовые узоры на его теле лишь становятся ярче, всё больше напоминая окраску его пистолета. Риз хотел бы не замечать этого.       — Даже без армии безбашенных чудищ, знаешь что, Риззи? Мы на этой технологии хренову тучу бабла заработаем. Представляешь, боже, вот сто-о-о-олько бабла! — со смехом говорит Джек, обведя помещение рукой. — Чёрт, если захотим, сможем целую планету купить. Выжечь лазером моё лицо на ней. Забавы ради сжигать деньги. Да вся вселенная будет нашей шлюхой!       Риз кивает. Джек говорит правду — при выполнении этих экспериментов они сделали столько невероятных достижений в области кибернетики и е-технологий. Только в течение их разговора в срочном порядке обрабатывается с десяток новых патентов. Вот почему Риз так взволнован. И более того — во время своего пребывания здесь он прочёсывал информацию об экспериментах, проводящихся в других пещерах на нормальных живоглотах. Насколько бы жестокими ни были эти исследования, они действительно могли бы помочь в решении проблем с суровой фауной Пандоры. И его собственные учёные сейчас работали над этими возможностями.       Учитывая это и странную гармонию, что царила между ним и Джеком… Кажется, все налаживалось. И в тот самый момент, когда он и сам льнёт к Джеку, когда его грудь раздувается будущими перспективами—       Кто-то с помощью ракетной установки пробивает дыру в вольере с живоглотом.       Конечно, Риз не осознаёт, что происходит именно это, не с первого раза. Сперва он только чувствует, будто его огрели тупым предметом по затылку, будто весь мир вдруг начал дрожать, а в его ушах — звенеть.       Его голова начинает гудеть, когда ударяется о твёрдую землю. Его руки в замешательстве бесцельно скребут её, и он чувствует руку Джека у себя на плече, взволакивающую его за воротник рубашки, и моргает, пытаясь сфокусировать свой взгляд.       — Ох, твою мать, твою же ж мать—       Джек выпрямляет его, прислоняя к одной из ближайших стен пещеры.       — Слышишь меня? Малыш, ты меня слышишь?       Риз путано стонет, прикладывая ладонь к голове, когда Джек прижимает его к гладкой каменной поверхности.       — Да, — выдавливает он, когда наконец всё становится на свои места. Джек сидит рядом с ним на корточках, и Риз замечает грязь на его одежде — доказательство его падения. Должно быть, шальной осколок стекла порезал ему лоб, потому что прямо над маской у него течёт кровь, ярко-красный ручеёк рядом с креплением.       — Да, думаю, я в порядке, — Джек пристально смотрит ему в глаза, затем сжимает челюсть и принимается цифростроить турель, в то же время вытаскивая свой пистолет. Риз не знает, на что та нацеливается, из-за стены, к которой он прислонён, но прямо перед собой он видит большую брешь в аквариуме живоглота и какое-то движение сквозь образовавшийся от взрыва дым.       На мгновение страх сжимает его горло, пока он не видит, что слой электрической решётки, по крайней мере, до сих пор функционирует. Он надеется, что она продержится ещё какое-то время, потому что как только дым рассеивается, появляется рассержено топающий живоглот, явно встревоженный ажиотажем. Он не может понять, что случилось с Петерсоном.       — Выходи, Джек! Ты просто тратишь наше время! — эхом через пещеру раздаётся женский голос, как кажется Ризу, где-то рядом с выходом. Решительный и резкий.       Когда Джек слышит его, на его лице проступает поистине ужасающее выражение чистейшего гнева.       — Лилит, тупая ты сука, — рычит он из-за угла, — какого хера ты всегда всё портишь?       Риз вздрагивает от острой боли под рёбрами, когда вытаскивает свой пистолет из кобуры. От пота он скользит у него в ладони, и он для поддержки прислоняется к стене, ожидая сигнала Джека.       Его сердце всё ещё колотится от взрыва, и ему приходится сделать сознательное усилие, чтобы восстановить дыхание. Джеку паника уж точно не поможет, но ему всё равно нужно знать, что происходит.       — Я уже убила тебя однажды и сделаю это ещё раз, Джек, — снова проносится голос, уже ближе. Становятся слышны звуки перестрелки. Вероятно, солдаты Гипериона среагировали на взрыв.       Теперь мужской голос, хриплый и гулкий.       — Э-э, Лилит, прости, промазал установкой… У неё удар ничего так, но вот меткость дерьмовая.       Остальные слова теряются за грохотом боевых действий.       «Сабля» отстреливает каждого, кто смеет приблизиться. Впрочем, как и Джек, раз за разом выглядывающий из-за камня, чтобы пустить следующую очередь пуль.       — Вы просто должны-ы-ы-ы были прийти сюда, просто должны были, — рычит он, из-за отдачи то и дело невольно дёргая плечами. — Я пытаюсь помочь этой помойке, маньяки!       Больше выстрелов. Крики умирающих гиперионских солдат. И опять женский голос, с трудом перекрикивающий побоище.       — О, да ты что, почему же я не верю в это? Красавчик Джек, помогает Пандоре?       Риз обильно сглатывает, до побеления костяшек сжав в руке пистолет. Джек выстреливает ещё одну обойму и скрывается за стеной, тяжело дыша и смотря на Риза. Кровь с его лба стекает по маске.       — Слушай сюда, если мы выстоим и сможем выбраться отсюда, то нас будет ждать транспорт. Оставайся здесь. Не умирай, — чётко проговаривает он, не сводя с него свинцового взгляда. — Вспомни всё, чему я учил тебя на стрельбище, милый. Папочке нужно позаботиться о бандитах.       — Куда ты—       И Джек встаёт, поворачивая за угол, спеша по направлению к раскатам выстрелов.       — Джек! — орёт Риз, но уже слишком поздно. Джек исчез.       Он осторожно пробирается боком к краю скалы, выглядывая из-за неё с оружием наготове.       Это хаос. Тела, судя по жёлтой форме, павших гиперионцев, разбросанные по всей пещере, свистящие в воздухе пули, и посреди всего этого…       Искатели Хранилища.       Джек переместился к другой лощине в утёсе, установив новую турель и отчаянно отстреливаясь из пистолета. Риз видит, как он растворяется в воздухе и снова появляется в другом месте укрытия. Он постоянно выкрикивает довольно изобретательные ругательства, и слова, сказанные девушкой по имени Лилит, наконец доходят до Риза. Это те люди, что убили Джека в первый раз. Помимо кромешного ада он замечает только Лилит и Брика, что достаточно плохо, но лучше, чем если бы здесь были все искатели. Он молится на то, что не ошибается.       — Почему вы не можете свыкнуться с этим? — шипит Джек, когда толпа солдат, разделяющая его и искателей, гибнут один за другим. — Да, я убил парочку бандитов, и что? Вы отобрали у меня всё. Вам, монстрам, этого недостаточно?       В отличие от Брика, сконцентрировавшегося на солдатах, Лилит с решительностью танка явно прёт по направлению к Джеку. До этого Риз никогда не видел дар сирены в действии, и это поистине внушает ужас.       Лилит скептически смеётся, выходя из невидимости, чтобы перерезать горло солдату, и уклоняясь от приклада другого, взрывая того волной чистой энергии, ярко блистая загоревшимися на её теле татуировками. Риз впервые видит, чтобы перекошенное яростью лицо Джека по выражению соответствовало чьему-то другому. Она устремляется прямо к Джеку, на своём пути окрашивая пещеру кровью.       — Парочку бандитов. Ты убивал хороших людей. Ты убил моих друзей. Не знаю, что это за проект, но теперь он окончен. Твоя нога никогда не должна была ступить на землю Пандоры.       Она подбирается ближе. Разобравшись с гиперионцами, Брик следует за Лилит к Джеку. Риз видит вспышки пуль, столкнувшихся с уже мигающим щитом Джека, что означает, что долго он не продержится. Он бранится, разворачиваясь и делая пару выстрелов — к его чести, все они попадают в цель — но этого не достаточно, поглощающий щит Лилит легко справляется с пулями. Она даже не удостаивает его взглядом. Джек будет мёртв ещё до того, как ему удастся прорваться.       В отчаянии он сканирует область с помощью ЭХО. Его глаза мечутся от одного ярко-голубого объекта к другому, обрабатывая информацию быстрыми рывками зрачков. Должно же быть хоть что-то, что он сможет использовать, граната там выпавшая, или…       На дисплее появляется строчка знаков вопроса. «Неизвестная технология». Это перчатка, в 15 метрах от него. Через пробоину в вольере, по ту сторону наэлектризованных прутьев. Решение приходит в голову Риза в считанные секунды.       Внимание Лилит и Брика сейчас сфокусировано на турелях Джека, так что он мчится к бреши. Он не бегал так со своего первого раза на Пандоре, но адреналин сам разгоняет его длинные ноги, и он игнорирует огонь в рёбрах и голове, от заноса упав на колени, когда добирается до краёв решётки.       Теперь, когда он ближе, он видит рухнувшую фигуру Петерсона, наполовину расплавленную от слизи живоглота, и протянувшую руку к перчатке. Взрывная волна, должно быть, вырубила его, и без контроля на живоглотом, что ж…       Без раздумий он просовывает руку в щель между прутьями, хватая перчатку и умудрившись не получить удар током. Он лихорадочно возится с ней, вспоминая все схемы, которые видел. Где-то должен быть провод для нейронного подключения, где же он…       — Ну же, давай… — пот на его ладонях никак не способствует поиску, когда он поворачивает эту хреновину так и сяк. Петерсон говорил ему, что человек с кибернетикой на интуитивном уровне сможет понять, как ею пользоваться. Каждая секунда кажется веком, и позади него подрывается одна из турелей Джека.       Его большой палец наконец находит паз в углублении. Он готов разрыдаться, когда тот открывается, являя взору гнездо для канала связи.       — Господибожеспасибо, — задыхается он, и, даже не колеблясь, разматывает провод и подключает к своему нейронному порту, почти упав от шока, пронзившего всё его тело.       Чувство, когда он допустил Джека к его подсистемам, ни в какое сравнение с этим не идёт. Это словно жидкий огонь под его кожей.       Он уже слышал эту фразу однажды по отношению к последнему синтетическому наркотику, проходя по коридорам Гелиоса. Этого не достаточно для описания того, что он чувствует: будто кто-то пробрался в его подсознание, и он может поклясться, что чувствует каждый слой своей кожи, словно их соскабливают один за другим, заменяя на боль, адреналин и силу.       — Оу-оу-оу, — он закатывает глаза, почувствовав живоглота, действительно почувствовав, как его сознание сливается с его собственным. Не связанные, но гораздо ближе друг к другу, чем ему хотелось бы. — Господи, о господи—       Это сбило бы его с ног, если бы он не прирос к земле перчаткой, упёршись в неё кулаком и костяшками бороздя рыхлую грязь. Его голова запрокинута назад, горло сжимается в конвульсиях.       — А-а-ах, — он даже не может ничего как следует разглядеть, сколько бы ни старался. Его ЭХО-глаз барахлит, стремительно расширяясь и увеличивая изображение, с каждым морганием переключаясь с обычного режима на инфракрасный. Он безрассудно хлопает по нему ладонью, сгорбившись, поднимаясь и чувствуя, как внутри него что-то рвётся.       Когда он убирает руку, к нему снова возвращается способность видеть. Боль проходит. Наступает мгновение внутренней тишины, когда он слышит, но едва ли может уловить звук того, как за его спиной взрывается последняя турель Джека, и он понимает, понимает, как именно управлять живоглотом, уставившимся на него из своей клетки, прямо напротив.       Он смотрит на его заострённую морду, в его мерцающие зелёные точки луковицеобразных глаз.       Он поднимает перчатку.