World After

Двадцать минут…       Лиралей закрывает глаза, запрокинув голову. Затылок упирается в деревянную раму. Так трудно удержать дыхание ровным, а сердцебиению так и вовсе не прикажешь, и пальцы чуть подрагивают от еле сдерживаемого возбуждения. На лице блуждает отстранённая улыбка. Стороннему человеку она могла бы показаться мечтательной и рассеянной. Стороннему – из этого нового мира – но не тем, кто видел лучницу в действии.       Не тем, кто пришёл из её мира. …до темноты.       Летний закат – яркий, огненный, красочный – озаряет город, простирающийся от горизонта до горизонта. Современный город этого мира напоминает Лиралей что-то среднее между городами магов и дварфов родного, только в разы больше. Лучница потихоньку привыкает к нему. На самом деле, это почти несложно. Человеку отсюда было бы куда сложнее прижиться в её родном мире-калейдоскопе, скорее похожем на замысловатый паззл… или куски разбитого витража.       Да что уж тут, будем честны: здешние люди, в большинстве своём, не прожили бы и нескольких суток там, где ты либо убиваешь, либо будешь убит.       Они могут только грезить о других реальностях, в которых не продержались бы и недели. Они могут только мечтать и воплощать свои мечты в красочных картинах, в песнях и сказках, книгах и фильмах, в видеоиграх… Но делают они это даже лучше тех, кто видел всё это наяву…       На скрипучем деревянном полу почти пустой, но очень чистой комнатки раскиданы рисунки и листы с записями. По памяти девушка в них восстанавливала фрагменты воспоминаний о своей родине, пытаясь не упустить ничего. Порой казалось, что её память с каждым днём, прожитым здесь, растворяется в суете и стеклянно-металлическом блеске нового мира. Лиралей начинала бояться забыть что-то важное. То, что ещё связывало её с домом…       Которого уже, наверное, и не существовало. Кто знает. К сожалению, она с детства умела только быстро бегать и убивать, но никак не рисовать и писать… но она старалась. Старалась запечатлеть всё, пока не забудет, пока воспоминания не сотрутся окончательно. Это было то немногое, что она могла сделать, чтобы её мир продолжал существовать… Хотя бы в такой форме.       Лиралей тихо смеется. Ветер влетает в открытое окно шестнадцатого этажа. Девушка совершенно не боится сидеть на подоконнике на такой высоте… знает – ей ничего не угрожает. Даже если она не удержит равновесия, её поддержит Дух, пришедший вместе с ней.       Магия в этом мире была чистым, нетронутым, незапятнанным океаном, в котором можно было просто потонуть. Ею никто не пользовался – ведь никто и не умел. На родине Лиралей каждый третий, если не второй, обладал врожденной предрасположенностью. Волшебство – вопрос лишь долгих лет тренировки. И каждый пытался из общего «океана магии» урвать свою горсть «воды», отчего с каждым веком это становилось всё сложнее и сложнее.       Здесь же это был открытый источник, фонтанирующий, наполняющий уверенностью и волей к жизни. Она могла хоть сейчас вызвать ураган – в родной реальности её слабеньких сил хватало только на небольшой вихрь вокруг себя. Впрочем, Лиралей быстро научилась быть осторожной и не светиться своими способностями. Как и те, кто вместе с ней оказались здесь, запертыми в чужом мире, а зачастую ещё и в чужеродных, неудобных телах, серьезно ограничивающих их возможности.       Хотелось сказать бы «как и все», да вот только выжили не все. В этом мире, на первый взгляд таком мирном и тихом, были свои войны и бедствия, а на улицах его городов было всё так же опасно. Не то, чтобы здесь было страшно – многие из них не знали другой жизни, кроме бесконечного боя. Даже она, Бегущая по Ветру – каким же чуждым и почти забытым кажется это прозвище, данное ей на поле боя – сейчас с трудом вспоминает что-то, кроме сражений.       Война Древних поставила всё с ног на голову, превратив жизнь в нескончаемый кошмар. Лиралей едва помнила, что было до бесконечной череды полей сражения, побед и поражений, после которых один чёрт ждала пустота. За пустотой – новый рассвет над полем боя, новые друзья и враги, и вновь ощущение, будто бы она пришла сюда впервые. В голове всё путалось, и всё казалось полузабытым сном, в котором были разные и часто противоречащие друг другу детали. Как будто бы сама эта память была собранной из лоскутьев, сшитой белыми нитками и зияющей огромными дырами.       Взгляд упал на лежащие на полу рисунки и наброски. Да, словно вот эти отдельные белые листы, размётанные по пустому полу – такими же обрывочными были её воспоминания. Как и у всех своих, кого она чудом встретила в этом мире.       Как и у всех, кто выжил здесь. Ей повезло. Она всё равно была человеком.       Просторная зелёная кофта с жёлтой полосой, штаны из дублёной кожи, и в рыжие волосы вплетена зелёная лента. Лиралей по-прежнему узнавала своё лицо в зеркале, но в остальном казалась себе другим человеком. Она привыкла к мирной жизни, но эта жизнь тяготила её. Лучница пыталась разнообразить её чем-то кроме этих судорожных заметок и зарисовок. Она подрабатывала курьером, проводником в лесу, спасателем, инструктором, тренером по стрельбе – что угодно, лишь бы не заскучать!       В общем-то, так Лиралей и встретила других. Худенького ребенка – не пойми, девчонку или мальчишку – с белыми волосами и отстранённым, совсем не детским взглядом. Кто бы узнал в ней или нём Фундаментала? Гранд Магуса Рубика лучница впервые увидела без маски, усталым и вымотанным человеком, отчаянно пытающимся собрать остатки «выживших» и найти путь домой. А коль уж этого дома более не существует – создать его заново. Собирателя Душ… тот, похоже, и вовсе развлекался, абсолютно не обратив внимания на некоторую смену обстановки вокруг, мотался по всему новому миру, собирая свою новую коллекцию. При встрече с Лиралей Невермор громко хохотал, пытался обнять и напомнить, как классно они на пару прикидывались, что у рыжей есть душа, и душа эта очень вкусная.       Встречи эти оставляли свой след. Они помогали вспоминать. Стопки зарисовок и записей пополнялись после каждого такого столкновения, разговора, беседы, а порой даже после молчаливой отмашки – негласного привет при случайной встрече в одном из городов или краёв нового, пусть и чужого мира.       Как-то раз в походе Лиралей столкнулась в горах с Джа’Ракалом и Аюштой, обустроившимися подальше ото всех. Аюшта даже на двух ногах была столь же грациозна, как и раньше, а многочисленные шрамы на ней всё так же казались незаметными и даже красивыми благодаря её чарам. Джа’Ракал же, как и Лиралей, подрабатывал проводником… правда, проводник из него был так себе. Компетентный, но абсолютно невыносимый, до смешного злобно гаркающий на группу. На вопрос, почему он не пошел в военные, раз у него до сих пор чешутся руки запустить кому-нибудь топор в глаз, экс-тролль ответил довольно просто:       «Я зае***ся».       И правда. Большинство хотели отдохнуть от бесконечной войны, пусть новый мир не для всех оказался дружелюбен. Пусть где-то в горячей точке сгинул Могул Хан и без вести пропала Кробелус – оставалось надеяться, что она нашла наконец свою, такую долгожданную, смерть. Пусть уже несколько лет не слышно было ничего о её старом чешуйчатом друге, от которого за километр воняло рыбой и кровью – Лиралей надеялась, что со Сларком всё хорошо. Последний раз, когда они виделись, тот отчаянно пытался скрыть под капюшоном свои оставшиеся прежними глаза, чешую на щеках и уши-плавники. Маскировка «под человека» летела к дьяволу – истинная сущность давала о себе знать.       Сларк говорил, что «к чёрту людей, к чёрту наших, к чёрту всё», и что он уйдет исследовать местные океаны… оставалось верить, что он найдет там своё место. Десять минут до наступления темноты…       Закат уже догорает на горизонте. Лиралей подтягивает к себе ноги, обхватив их руками, смотрит вдаль. Странное чувство. Они все – все до единого – бесконечное число раз успели побывать как союзниками, так и врагами, и никто даже не помнил, кем они были друг другу в последней схватке. В памяти всё смешалось. Поддержка и предательство, дружба и вражда, многочисленные смерти от рук друг друга и наоборот – спасения в самых безнадежных ситуациях. Но сейчас, в другом мире, было уже не до выяснения обстоятельств и старой розни. Они, в большинстве своем, были практически как родня, даже самые заклятые враги… хотя некоторые этой точки зрения не разделяли.       Но для большинства из них всё началось как с чистого листа.       Как с почти чистого листа. На её губах блуждает та самая улыбка, а в её золотистых глазах блестит рубиновый огонёк, который можно принять за отблеск заката…       Некоторые вещи не забывались.       Лиралей «вышвырнуло» в этот мир в самое пекло войны – из одного кошмара в другой, с поля боя Древних – в прибрежный город, находящийся под артиллерийским обстрелом. Никого из своих поблизости не было, никого, кто мог бы ей объяснить, где она и что вокруг происходит. Был только завывающий Ветер, оповещающий о новом смертельном граде, приходящем с небес, сравнивающем всё с землей. Впрочем, могло ли это испугать того, кто пережил вечность в котле Древних? Волей не волей, хочешь не хочешь, научишься выживать.       Ибо убей или будь убитым. …Её кто-то выносил на руках из очередного кошмара, буквально нашпигованную металлом. Травмы, несовместимые с жизнью. Вокруг была чернота, абсолютная, в которой иногда слышен был чей-то голос. Она уже хотела сдаться и умереть, но что-то ещё удерживало её, заставляя цепляться за жизнь. Возможно, смутное понимание того, что здесь смерть будет последней, в отличие от тысяч, миллионов, миллиардов смертей на другом поле боя.       …К счастью, их способность к восстановлению была несравнима с оной людей, живущих здесь. На них остались только шрамы, вынесенные с войны Древних. Если ты выжил, раны рано или поздно затянутся, тело восстановится, пусть это и будет долго и весьма мучительно. Этим они отличались от местных.       Впрочем, тогда она хотела всё же сдохнуть, а не мучиться. Особенно этого захотелось, когда Лиралей поняла, кто её спас.       В другое время, в другом мире, в другой ситуации Сталкер бы съел её, особо не задумываясь. Да и рыжая вряд ли бы стала цацкаться с ним. Конечно, они были в некоторых случаях союзниками и даже порой выручали друг друга. Среди её воспоминаний были и обрывки, когда её ураган стрел летел из кромешной тьмы, сопровождающей союзника; когда Баланар, шипя и ругаясь на чём свет… пардон, тьма стоит, вытаскивал напарницу за шиворот из очередного ада, угрожая разорвать по завершению сражения, если лучница ещё раз сделает что-нибудь ещё неправильно.        Чаще всего, если состояние позволяло, она в таких случаях бессильно хохотала, окровавленной тряпкой обвиснув на плече или на руках монстра. А что бы и не посмеяться, когда ты уже знаешь, что по завершению ничего страшного не будет?.. Что всех ждет только начало следующего боя…       И всё же, это «завершение» в какой-то момент настало. Война закончилась. Лиралей даже не заметила, когда этот кошмар подошёл к концу.       Как не заметили этого и многие из них. Она так и не увидела его лица, лишь чувствовала, что он смотрел на неё человеческими глазами. Уставшими, почти человеческими глазами. Только смутное ощущение подсказывало ей, что это – он, один из своих. Как и ранее встреченные в том же котле чужой войны Сларк или Ликан. Как и встреченный там же Джин’Закк, такой же бестолковый и такой рыжий, как и она сама. Даже если бы Сталкер и хотел убить её, сейчас у него не было особо ни желания, ни поводов. Их война истощила даже самых стойких. Даже те, кто с детства привык убивать, попросту устали.       Конечно, у них у всех оставались свои замашки.       Конечно, тем, кто не видел ничего, кроме войны, сложно было прижиться в мирном обществе. Тот мир, которого многие так ждали, тот мир, который они наконец-то обрели… целую вечность это было лишь далёкой-далёкой мечтой, о которой можно было только грезить. Теперь, когда она стала реальностью, многие растерялись. Дело было даже не в том, что они получили эту мечту в очень странном воплощении, в чужих землях и в чужое время.       Многие просто были не готовы к мирной жизни, которую они так долго ждали. Он ушёл, не проронив ни слова, и она не знала, вернется ли бывший монстр, или это была случайная встреча. То, что он не убил её, как обещал когда-то, было даже забавно и заставляло негромко хихикать, оставшись в темноте. Та война была закончена, а из этой войны она успешно выкарабкалась, сказав только растерянное «спасибо» в темноту, куда ушел её бывший напарник – и бывший враг. Кем бы они ни были там, здесь они неожиданно стали… друзьями?       Она пыталась измениться. Подружиться со всеми заново, стать другом для всех и каждого из своих, временами и из местных. Иногда это получалось, иногда нет – все разные, невозможно стать друзьями со всеми.       Лиралей с любопытством впитывала знания нового мира. С хохотом бросалась навстречу старым знакомым, как и она хранившим частичку безвозвратно ушедшего мира, потихоньку забывающегося, стирающегося из памяти.       Кто-то сохранял всю свою серьезность – с Тресдин до сих пор было не поговорить нормально, а Луна, ставшая начальником полиции, окончательно испортилась характером. Кто-то «ехал крышей», тихо или не очень. Заточенный в «почти-человеческом» теле Ульфсаар был явно этим недоволен, а Бруда и вовсе скатилась в тихое безумие, бедная. Кто-то жил в свое удовольствие – Бейн развлекался как мог.       Говорят, он собирался основать свою киностудию…       «Больше Бейну не наливать», – прокомментировал Невермор на их последней встрече, когда Атропоса понесло, и он начал грозиться сделать игру по мотивам записей Лиралей об их мире. Никому не хотелось вспоминать тот кошмар заново. Ну, почти никому. Пьяному в хлам элементалю в человеческом теле, похоже, эта идея очень нравилась.       По крайней мере, он был одним из тех немногих, кто с радостью принимал из рук рыжей лучницы её записки и наброски, и готов был взахлеб их обсуждать.       Как и тот, кто сегодня должен был прийти. Пять минут до темноты.       Лиралей снова закрыла глаза.       Хочется, чтобы время шло побыстрее. Впрочем, оно всё равно идет, а ждать она давно научилась. Скоро на лестнице раздадутся шаги, в дверь постучат. Она пойдет открывать…       Лучница зажмурилась, на её лице растягивалась всё шире и шире улыбка. О, многие наивно приняли бы её за удовольствие от мысли о встрече. Но нет. Это было удовольствие от мысли об охоте. О том, чего ей так не хватало здесь. Ведь какая бы вечность войны ни лежала за плечами, рано или поздно тишина и спокойствие немного наскучивают, и хочется немного размяться. Как ты волка ни корми, он всё равно в лес смотрит. Пусть их сообщество спустя некоторое время и пришло к выводу, что надо сидеть тихо, особо перед людьми не светиться, никого без нужды не убивать, а если уж и убивать – то устранять тихо и незаметно, прибирая за собой следы…       Но почему бы немного поиграть в охоту? Пусть даже не на людей, а хотя бы друг на друга. Человеческое обличье и условия этого мира немного сравнивают шансы, как и негласный договор не бить на поражение. Впрочем, возможность всё равно случайно – и окончательно – умереть приятно щекочет нервы.       Так ведь за этим азартом, адреналином они и выходят на охоту?       Тресдин или Луна, узнав об этом, наверняка отчитают Лиралей. Боевые действия в городской среде, использование способностей, вас могут заметить, всё такое…       Но она всегда была авантюристкой, ничего не попишешь. Темнеет.       За окном – сумерки, уголёк солнца уже догорел, оставив только фиолетовые разводы на границе между небом и городом.       На лестничной клетке раздаются шаги. Жидкая тьма «втекает» под дверь, закрадывается вовнутрь, заполняет собою комнату. Лиралей вскакивает, наощупь, не открывая глаз, добираясь до двери. Тьма касается охранных заклинаний на стенах квартиры – сюда без ведома не зайдет никто, а дверь закроется сама собой без всяких ключей, и откроется только по слову хозяйки.       Тьма спрашивает, можно ли зайти.       Тьма ухмыляется, как чеширский кот. Конечно.       С порога – в крепкие объятия, по-прежнему не открывая глаз. К чему видеть искусственную личину «человека»? К чему что-либо видеть? Ведь эта тьма, эта неизвестность, эта гонка, эта опасность не только пугает, но и дает невероятное чувство эйфории.       Мимолётное ощущение возвращения в родную реальность.       Если она выживет после забега, её стопку зарисовок пополнит ещё несколько рисунков и записей. Эти гонки помогали ей вспоминать.       А ещё они развлекали, так или иначе, их обоих.       Лиралей никогда не видела его нового, человеческого лица. Впрочем, зачем ей это?.. На ней зелёная кофта с жёлтой полосой да кожаные штаны. Он даже не будет спрашивать, откуда она подхватила этот образ – и так знает. Она не открывает глаз, да и зачем? Всё равно же ничего не увидит в кромешной темноте, которая скоро спустится не только на эту лестничную клетку, но и на весь район.       – Поиграем в прятки? – хихикает Лиралей, выскальзывая из секундных объятий.       Эта фраза – как сигнал к старту, к новому «забегу». Он ждет несколько минут, предоставляя лучнице фору, прежде чем начать охоту. – Хорошо. На этот раз я тебя догоню. – Это мы ещё посмотрим, кто кого догонит!