Я никогда не любил убивать, но иначе не мог

Я проснулся в своей комнате, не зная, как там очутился. События вчерашнего дня представлялись в довольно ясной последовательности, но после ночного видения зияла глубокая дыра. Я мог точно сказать, что подошел к стене, помню тень, хотя само ее существование было сомнительно – мало ли что не придет в голову после бессонной ночи, костров на площади и смеха той ведьмы. Но дальше в голову приходили лишь неясные образы, настолько яркие, что и сейчас, по прошествии определенного времени, легко верилось в их реальность, немного размытую, но все равно ощутимую. Я точно помню зеленые глаза, такие, что невозможно оторвать взгляд, женскую фигурку, казавшуюся отчего-то хрупкой и трогательной на шершавом граните. Там, куда она меня привела, была только тьма и негромкий шепот, поцелуи, объятия. Я не знаю, что она говорила, но кое-что отпечаталось в памяти: она жива, и там ей не место. Вряд ли человеческая душа может жить в каменном плену, что бы ни говорили церковники, у нее есть душа. Бездушный демон не может так смотреть, казаться гораздо реальнее настоящих женщин. Нет, я вовсе не собираюсь посвятить свою жизнь служению Сатане или вызволению демоницы, но в голове у меня быстро созрел план: я попытаюсь ей помочь. Инквизиция ни о чем не узнает, в конце концов, она не так уж и всемогуща. Эти изверги еще не умеют читать человеческие мысли и никогда не научатся. Это единственное, что в полной мере принадлежит этому проклятому человечеству, а не эфемерным представлениям о добре и зле. Ты можешь думать о чем угодно, и, если никак не покажешь, о чем размышляешь. Другое дело – книги. С помощью толстых фолиантов, чудом уцелевших в адском огне божественного правосудия, можно постигнуть любые премудрости еретических учений, теоретическую и практическую часть алхимических изысканий, черных заклятий. Нет, я вовсе не хочу стать чернокнижником или алхимиком, я хочу лишь одного – попытаться помочь. «Хранить дома запрещенные книги опасно», - едва успела промелькнуть хоть одна здравая мысль, но тут же потерпела поражение, разбившись о стену решимости. Я определенно был не в состоянии думать о чем-то трезво, видимо, ночное происшествие действовало опьяняюще. Желание сделать Тень человеком росло темным пятном в душе, не давая мне адекватно оценивать ситуацию и захватывая все больше моих мыслей. Наверное, я больше не был собой, а стал продолжением этой темной, невидимой силы. Я не мог оценивать свои силы, иначе не пошел бы против фанатичного братства инквизиторов, тот в тот момент ощущение, что я полностью владею собой и своими желаниями не пропадало. Как бы то ни было, я отправился в книжную лавку за трактатами по вызыванию духов.