Миры и Грани Шестигранника. История 18. "Не время для драконов"

Батюшка додумался вместо оруженосца, как полагалось бы юному рыцарю, выделить Кордису этого… Кем назвать хмурого, по-воински жилистого мужика, носившего вместо коротко, до плеч, стриженых волос длинную косу по островному обычаю, юноша не понимал. Ни телохранитель, ни слуга, ни оруженосец, хотя и исполнял Дрейк обязанности всех трех, чем бесил несказанно. Да и имя это, тоже по-островному краткое, резкое, однако совсем не крестьянское. И взгляд… Слуге не полагалось смотреть на господина так, как смотрел Дрейк, будто говорил этим взглядом: «Ну, давай, что еще придумаешь, недоросль?» Телохранитель не стал бы выполнять работу слуги и оруженосца. Оруженосец не посмел бы пререкаться со своим сеньором по поводу места для привала или лишней кружки пива в кабаке. Впрочем, Дрейк и не пререкался, просто неуловимым движением выхватил кружку из-под самого носа и надпил. — Что-ты-себе-позволяешь?! — скороговоркой хмуро вопросил Кордис, понимая, что ответа, как всегда, не воспоследует, а пиво ему никто не вернет. Иногда он думал, что начинает понемногу привыкать к Дрейку и его поведению, но этот проклятый Тьмой — тут юный рыцарь сделал обережный знак — мужлан неизменно выкидывал что-нибудь еще. — Нет, — сразу ответил отец, когда Кордис явился к нему. — Что «нет»? — Дрейк остается с тобой. Это не обсуждается. Пришлось повиноваться, скрипнув зубами. И попытаться найти хоть что-то полезное в этом слуге. Если думать непредвзято, то Дрейк был ему намного полезнее оруженосца. Он мог не только почистить латы, но и починить их. Когда три месяца назад они заехали в Энрагс на местный турнир, и Кордису основательно помяли нагрудник, — хвала Свету, не пробили! — Дрейк не стал дожидаться, пока освободится кузнец, только одолжил у него молот, и сам все выправил, поставил и приклепал новые ремни взамен порванных. Да и ребра, тем же ударом помятые, он вылечил. Правда, как именно — Кордис сейчас вспомнить не мог. Лег спать он в тугой повязке, напился принесенного слугой снотворного зелья — очень уж болело все, без него не уснуть было. А проснулся совершенно здоровым, только желтоватый синяк на пол-груди — и все. — Верни пиво, — проныл рыцарь. И разозлился: в конце концов, он уже взрослый, он рыцарь, выступающий на турнирах, причем успешно. У него есть все шансы победить на королевском турнире в честь совершеннолетия принцессы, быть отмеченным рукой короля. Может, он даже какую-нибудь нечисть победит, не очень крупную, чтобы на подвиг хватило. А приходится выпрашивать пиво у собственного оруженосца. — Двух кружек господину достаточно, — сказал, как отрезал, Дрейк, еще и глазами своими змеиными, белесыми так зыркнул, что, останься у Кордиса в кружке хоть глоток пива, оно бы не то, что прокисло — испарилось бы! — Да чтоб на тебя балка рухнула, — от всей души пожелал рыцарь. Чувство было такое, что этот Дрейк лет восемнадцать назад спас отцу жизнь, затребовав то, что тот дома не знает, как в сказке. А сейчас глумится вовсю над отданным ребенком. Вот какая разница ему, сколько Кордис выпьет? — Комната. Мытье. Сон. Иногда Дрейк изъяснялся и вовсе жестами, иногда расщедривался на осмысленные фразы. Но чаще всего — такими вот рублеными предложениями в одно слово, каждое из которых весило, как наковальня. И попробуй только ослушаться — потащит за шкирку. Пока ни разу не тащил, но проверять Кордису почему-то не хотелось. Пришлось подниматься и идти в выделенную им комнату, куда уже успели притащить лохань с горячей водой. Кордис бы с удовольствием вместо этой тесной посудины нырнул в лесной ручей, пускай он и не такой теплый, зато простора больше. Но ближайший водоем был в трех часах неспешной рыси от города, пришлось раздеваться и плюхаться в эту посудину, как рыбе в котелок. Блаженное тепло охватило тело, Кордис прикрыл глаза, наслаждаясь. Ну и еще для того, чтоб не видеть Дрейка, тот ведь непременно следом притащится. Стукнула дверь, громыхнуло-звякнуло: Дрейк приволок почищенные от пыли латы, щит и оружие. Сейчас вот разложит, проверит, все ли в порядке. Кордис давно заметил за ним эту особенность: доспех и оружие слуга держал просто в идеальном состоянии, маниакально проверяя каждый раз, когда выдавалась возможность. Ни у кого из знакомых рыцарей меч и секира не содержались в такой чистоте, как у рыцаря Саттерли, не были так остро отточены. Впрочем, ни у кого из них оруженосец не носил на бедрах два длинных кинжала, которые можно было бы с полным правом поименовать короткими мечами. И никто не владел ими так, как Дрейк. Вода начинала понемногу остывать, пришлось наскоро споласкивать волосы, обрезанные так коротко, как это было возможно — Кордис не любил возиться с утренним расчесыванием спутанных лохм. — А спать будешь на полу, — заявил он. Чем руководствовался хозяин, отдавая им комнату с одной кроватью, было неясно. Нет, рыцари, конечно, порой смазливых оруженосцев в каком только качестве не использовали, но заподозрить в таком Кордиса? Да морда Дрейка кому угодно наведет тоску пониже пояса. Тот только глянул, пожал плечами и вышел. Трактирные служки вынесли бадью. Дрейк вернулся через полчаса со скатанным в рулон матрасом, явно набитым не сеном, как тот, что был на кровати рыцаря, а шерстяными очесами. Раскатал у двери, бросил сверху свой плащ и свернутую куртку под голову, затушил свечу и лег. Теперь мимо него вообще не пройти, даже если на двор приспичит… У-у-у, псина сторожевая! И пиво, конечно же, запросилось наружу, стоило Кордису устроиться на матрасе, отыскав наиболее удобную выемку. Пришлось впотьмах натягивать штаны и двигаться к двери, надеясь, что получится на Дрейка наступить так, чтобы самому не сверзиться. Прыгать через слугу, как козел через преграду, Кордис считал ниже своего достоинства. — Горшок. Под кроватью. И голос совсем не сонный, что ты будешь делать. Но это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет! Чтобы он, как малолетка, в горшок! — Уборная. На улице, — прошипел Кордис. В ответ только вздохнули, Дрейк поднялся со своего лежбища, а спал полностью одетый, если вообще спал, и со своими кинжалами не расстался, сдвинул матрас в сторону и вышел первым. — Без сопровождения, — добавил Кордис. — Вряд ли в уборной сидит десяток наемных убийц. — Возчики. Сидят. Внизу, — соизволил открыть рот и пояснить Дрейк. Возчики — это серьезные ребята, могут и побуянить. Да Кордис и сам уже слышал пьяные голоса снизу, и припомнил, что как раз когда он заказал себе третью кружку, нагло отобранную слугой, в трактир ввалилась целая толпа здоровых мужиков, но он, разозленный самоуправством Дрейка, не обратил внимания. — Отлично. Тогда ты меня еще за руку возьми, а то вдруг кто из них решит деточку обидеть… До двери от лестницы было не так уж и долго, за полминуты можно прошмыгнуть, так что Кордис не особо волновался. Дрейк ничего не ответил, но отстать и не подумал, так и проследовал за ним, как тень. Юноша понадеялся, что он отлипнет хоть в самый щепетильный момент. Как-то нужду справлять под пристальным наблюдением еще не доводилось. В дощатую будочку за ним, хвала Свету, Дрейк не поперся, остался за хлипкой дверцей с прорезанным в оной окошечком. Ну и то хлеб. И что его так переклинило сегодня? Хотя, стоило отдать должное интуиции Дрейка, тот не раз вытаскивал своего слишком юного и неопытного хозяина из разных глупых переделок. И ведь даже если спросить, что он такое почуял, не скажет. Это Кордис знал доподлинно. Так что пришлось возвращаться в комнату и надеяться, что удастся выспаться хотя б сегодня. Обошлось без приключений и на обратном пути, а вот в комнате, когда Кордис скинул штаны и лег, завернувшись в одеяло, Дрейк безмерно удивил его тем, что подошел и поправил завернувшийся край, прикрыв высунувшуюся пятку. — Добрых снов господину. — И тебе, — Кордис удержал рвущееся с языка «ты еще колыбельную спой». Уснул он на удивление быстро, даже комковатый и колющийся сухими стеблями сена через ветхую простыню матрас не помешал. А клопов, сколько он путешествовал с Дрейком, ни разу не встречал. То ли проклятущий островитянин так умело выбирал постоялые дворы, то ли каким-то неведомым образом изгонял постельных кровопийц. Снилось что-то такое, теплое, как комок пуха. То ли Кордис с кем-то любви предавался, то ли душевно выпивал. Как это и бывает, сон поутру истаял из памяти, оставив только чувство, что было в нем что-то хорошее. После умывания и завтрака, заказанного проснувшимся гораздо раньше Дрейком, юный рыцарь задумался, куда бы двинуться теперь. На столбах к утру не прибавилось объявлений о турнирах, хозяин таверны ничего не сказал о том, есть ли в округе нечисть, возвращаться домой после почти месяца отсутствия не хотелось — батюшка снова будет требовать заниматься с учителями. Собственно, именно от них Кордис и сбегал так рьяно. Вот к чему благородному рыцарю нужно искусство ведения учетных хозяйственных книг, например? На привале свои долги в трактирах подсчитывать? Или вот, умение разбираться во всевозможных картах. Очень полезно, но как же занудно. — Надо срочно что-то придумать… Дрейк сидел рядом, молчал, как пень. Народу было мало, все сонные. И ведь поднял же в такую рань… Впрочем, Кордис выспался, поэтому встал легко, а не как обычно. И голова не болела. Пожалуй, в этом даже была заслуга Дрейка, не позволившего рыцарю напиться вкусного, но весьма коварного пива. — Может, в соседнем городе больше повезет. И вообще, надо ехать в столицу, до королевского турнира, конечно, еще половина лета, но по пути можно и приключений найти. Подвиги какие-нибудь, — размечтался Кордис. — Чтобы принцессу поразить. Дрейк отчетливо фыркнул. — Мечом или копьем? — А? Что — мечом или копьем? — Принцессу. Поражать, — теперь в голосе Дрейка смех слышался еще явственнее, да и глаза… Светлые, невразумительно серые в обычное время, сейчас его глаза смеялись, искрились, словно пепельный искровик, магический камень для амулетов. — Принцессу поражать подвигами, — уязвленно буркнул Кордис. — Это же традиция: рыцарь должен завоевать любовь принцессы и доказать свое мужество. — Угу. Она одна. Рыцарей — полсотни. И безземельных столько же, — расщедрился на длинную речь Дрейк. — Где же подвигов на всех набрать? — Вот поэтому и надо успевать совершать подвиги и истреблять нечисть. Жалко, что драконов нет. Сразиться с драконом — это великий подвиг. С каким-нибудь не особенно древним… — И не жаль? Дракона. — Не знаю, я ни одного не видел. По книгам они коварные и злобные, таких жалеть не следует. С другой стороны, были бы они милые и кроткие, не вымерли бы. — Они не вымерли, — бросил Дрейк, поднимаясь. — Седлать коня господину? — Седлать, — рассеянно сказал Кордис. — Погоди. Что значит «не вымерли»? Драконы существуют? — Да. И намертво замолчал, да еще и вышел на конюшню, явно чтобы не отвечать на вопросы рыцаря. Глаза у Кордиса разгорелись. Драконы… Настоящие. Надо будет вцепиться в Дрейка и разведать все обстоятельно. Интересно, Дрейк их сам видел? Или так просто ляпнул. Как и полагалось рыцарю, хоть немного знакомому с тактикой и стратегией, он выждал, пока не отъехали от постоялого двора. Дрейк молчал, ехал за ним, отставая на своей лошади — не хуже, кстати, чем рыцарский конь Кордиса статью! — на полкорпуса, как и следовало оруженосцу. А вот в лесу он сразу же показал, что иные рыцари в любопытстве своем ничуть не уступают целому мешку кошек. — Так что там про драконов? А ты их видел? А они, правда, такие, как в книгах? Они разумные? Они дышат огнем? — Видел. Разумные. Дышат. Дрейк дернул плечом, закидывая за спину свою рыжую косу, сумрачно глянул на то и дело оборачивающегося на него рыцаря. — Не стоит трогать драконов. Глаза у Кордиса горели как у ребенка, углядевшего оставленную без присмотра лавку сладостей. — А они большие? — Да. Нет. Не знаю. — Это как? — запутался рыцарь. — И «да» и «нет» разом? — Они… разные, — пожал плечами Дрейк. — Есть большие, старые, размером с дом. Они сидят в самых глубоких пещерах и не вылетают на свет дня уже долгие столетия. Есть средние, есть мелкие — детеныши. Рыцари их и убивали. Раньше. Это была просто феноменально долгая речь для Дрейка. — Д-детеныши? — глаза у рыцаря стали круглыми. — Вот эта «тварь крылата и огнем дышаща, размерами подобная утесу, коей в пасть целиком помещается рыцарский конь со всадником» — это детеныш? Дрейк отчетливо фыркнул: — У страха глаза велики. — А где ты видел драконов? А ты не врешь, ты их вправду видел? — Мне поклясться? — еще насмешливее спросил оруженосец. — А почему никто не видел драконов уже много лет? — А зачем? Драконы скрыли свои земли. Магия. Кордис покосился на него, потом заявил: — Ты просто шутишь. Никаких драконов не бывает, ты все выдумал. Последнего дракона сразил еще далекий предок нашего короля. И никто больше не видел ни одного крылатого ящера. Дрейк пожал плечами и снова замолчал, не желая вступать в спор или продолжать говорить о драконах. Упрямый островной дикарь! Кордису так и хотелось запустить в него чем-нибудь. Расшевелить, ведь умеет же говорить, и складно. Почему же отмалчивается вечно, как будто разговаривать с господином — ниже его достоинства? Рыцарь поддался настрою, запустил в лоб оруженосцу подвернувшейся шишкой, очень уж удобно оказавшейся поблизости на ветке. Не попал, вернее, шишку перехватили в воздухе перед самым лицом. Дрейк невозмутимо обнюхал ее и уронил на землю. — Если тебя благородный рыцарь чем-то жалует, нужно принимать с благодарностью, — сварливо заметил Кордис. — И хранить для потомков. — Благодарю. Прошу прощения, что потерял дар господина, — с мелькнувшей на краткий миг усмешкой ответил оруженосец. — Ничего, я тебе еще пожалую, — буркнул Кордис. — Что-нибудь посущественней. Лесная дорога постепенно начинала расширяться, где-то неподалеку была деревня. Кордис задумался, не сунуться ли туда, уж если кого нечисть и осаждает, так это такие вот небольшие поселения, отделенные от больших трактов. Пора бы уже хоть какой-то подвиг совершить, ну? Ведь пора! Уже полтора года он по королевству мотается, и одни только турниры пока за плечами, а вот подвига, даже завалященького, все никак не находится. Дрейк вдруг выслал свою лошадь вперед, свернул с дороги ближе к деревьям, даже в стременах привстал, рассматривая что-то на стволе вековой ели, опустившей ветви шатром к земле. — Что там? Бешеная белка? — Кордис тоже уставился на дерево. — Сокорат. Следы когтей. Сокоратом местный люд прозвал химеру, помесь кабана и крысы, если бы крысы могли достигать кабаньих размеров. Эти твари были живучими, опасными и мерзкими. Питались всем, что можно найти: падалью, гнилыми фруктами, овощами с огородов, орехами и желудями. Могли сожрать и змею, и ящерицу, и попавшееся на пути птичье яйцо или выпавшего птенца. Кордис оживился. Такую тварь вполне можно было засчитать за мелкий, но подвиг. — Свежие следы? — Свежие, — Дрейк явно был этим фактом раздосадован. — Нам надо его выследить и уничтожить. Думаю, местные жители будут благодарны. Дрейк тяжело вздохнул: — Нужна кольчуга. И копье. — Я рыцарь. У меня латы и меч, думаешь, этого не хватит? — В лесу не охотятся в латах. На сокората не ходят с мечом. — Где я тебе посреди леса возьму кольчугу и копье? — обиделся Кордис. — Там, — Дрейк махнул рукой, — деревня. Кузница есть наверняка. Кордис решил, что оруженосец прав. Разжиться оружием и броней — и вперед, охотиться. Может быть, повезет, удастся еще кого-нибудь изловить или прикончить. — Кольчуга есть, — тем временем продолжил Дрейк. — Копье нужно. Два. — Зачем два, мне и одного вполне хватит. — Мне, — обронил оруженосец. Кордис оскорбленно посмотрел на него. — Я справлюсь и сам. Дрейк вздохнул, помолчал и все же сказал: — Господин справится и сам. Но я все равно должен быть рядом с оружием. Рыцарь подумал немного и согласился, что помощь не помешает. — Но прикончить эту тварь должен я. — Как прикажет господин, — согласно наклонил голову оруженосец. Только почему-то Кордис ни капли не поверил в то, что Дрейк вот так запросто позволит ему схватиться с опасной тварью. Он все чаще думал о том, что батюшка не иначе как приказал рыжекосому оберегать единственного наследника от любых опасностей, вплоть до клопов. А тот и оберегал, причем так, будто он был рыцарем, а Кордис — между прочим, физически вполне даже развитый юноша — нервной девицей в кружевах. Это злило. Поэтому он решил во что бы то ни стало найти сокората и убить его самостоятельно. Чтоб этот… мужлан понял, что он уже не ребенок и, тем более, не девица. И прекратил трястись над ним, как наседка! Тоже еще, нашел, кого оберегать! Сказочки рассказывал о драконах, зубы заговаривал. А Дрейка… А в погребе его запереть, чтобы не путался под ногами, и все. Кордис покосился на оруженосца и хищно оскалился. Вообще-то, хотелось не просто в погреб спихнуть, а двинуть по голове, связать и скинуть в старый колодец, но так уж и быть, хватит с него и посидеть немного взаперти. Когда въехали в деревню и отыскали там трактир, он даже погреб присмотрел, тот самый, в котором хозяин трактира хранил пиво и копченья-соленья. С крепкой такой дверью, запирающейся на внушительный замок. Осталось только договориться с самим хозяином трактира об «аренде» этого погреба на время, что понадобится рыцарю для охоты на сокората. С его милостью рыцарем спорить не решились, к тому же, звонкие монеты помогли хозяину трактира принять верное решение. Оставалось только закинуть в погреб Дрейка. Застать врасплох его было нереально, Кордисом проверялось неоднократно. Оставалось одно средство: подсунуть оруженосцу кружку пива со снотворным зельем, благо, такое в дорожных мешках рыцаря водилось, он знал. Опять же, благодаря запасливости Дрейка. У того много что в чересседельных сумках водилось. Например, та же кольчуга. Кто бы сказал, зачем он ее возил все это время? Главное, завернутая в промасленную холстину, в идеальном состоянии и точно по размеру рыцарю. Оставалось две сущие малости — отыскать это самое средство и каким-то образом напоить этим пивом Дрейка. А вдруг у него еще и нюх как у собаки? Копья уже были приобретены, зелье тоже нашлось, аккуратно подписанное, а Кордис все еще мучился мыслью о том, как бы устранить с пути Дрейка и всласть поохотиться без присмотра, надзора и мудрых советов. А в итоге вышло все как-то очень быстро и до странного гладко. Он просто передал пузырек трактирщику, тот влил зелье в какой-то жуткий горлодер и принес лично: — Говорят, могучие воины Острова Черных Камней умеют пить горящее вино. Не покажет ли ваш оруженосец, господин рыцарь, как они это умудряются делать? — Это он-то могучий? — подначил оруженосца Кордис. Дрейк только нахмурился, глядя странно потемневшими глазами на него. — Господин приказывает? — Господин приказывает, — кивнул Кордис, уже предвкушая лесную тропу и славную охоту. Трактирщик ловко зажег над кружкой синеватое пламя с помощью лучины. Посетители замерли, уставившись на Дрейка, который, хмурясь еще сильнее, сгреб кружку, выдохнул и поднялся. Поднял кружку, запрокинул голову, широко открывая рот, и жидкое пламя потекло в его глотку. Зелье должно было подействовать через минуту, так что Кордис просто полюбовался тем, как Дрейк потребляет горящее вино, а затем поднялся. — Ладно, пойду на охоту. Принесу голову сокората. А тебе — добрых снов. Пошатнувшийся Дрейк посмотрел с недоумением, тяжело осел на лавку, потом в его глазах сверкнуло понимание и ярость, да еще какая! Глаза просто полыхнули ею, как белым огнем, но подняться он уже не сумел. Сонное зелье вообще-то разводили по каплям, а тут — весь пузырек. — Присмотрите за ним… — распорядился рыцарь. — Не извольте беспокоиться, господин рыцарь, присмотрим, а как же. В погребе-то запирать? — Обязательно, — кивнул Кордис. Кто его знает, вдруг, на Дрейка зелье не так сильно действует, как на обычного человека? Он, все-таки, островитянин, они там… впрямь могучие воины, и все такое.