Миры и Грани Шестигранника. История 18. "Не время для драконов"

Утром Кордис чувствовал себя на диво бодрым и полным сил. И решимости прорваться в последний круг. — Пять сотен золотых! Дрейк смеялся, накладывая ему приготовленную с вечера тушеную говядину с пшенной кашей. — Ешь, Кори. Победа будет твоя. — Может, принцесса и не заставит сражаться победителей турнира. Хотя… какая-то она злая, даже не улыбнулась мне ни разу, — сквозь завтрак делился впечатлениями Кордис. — Ты же не снимал шлем, — подначил его дракон, усмехаясь. — Думаешь, если сниму, она растает и улыбнется? Посмотрим. Я уже слышу звук рога, всех собирают. Кордис намеревался побороться за первый приз, насколько хватит сил. Деньги всегда пригодятся. Конечно, побежденные им противники и так принесут неплохой доход, выкупая свои доспехи. Но все равно, хочется получить награду из рук принцессы. Нет, кошель из рук короля, это лучше. В жеребьевке им везло — еще ни разу не попали в пару друг к другу. Из тридцати пяти претендентов первого дня, словно по заказу, выбыл еще один, получивший серьезную рану. В итоге было заявлено семнадцать поединков. Дрейк разделался со своим противником первым, Кордис видел, как он кружил, выплетая звенящее стальное кружево ударов, когда вылетевший из седла рыцарь поднялся и обнажил меч. Это было красиво, но страшно. И очень быстро. Свой поединок он выиграл лишь по счастливой случайности и потому, что после падения барон Эстери не смог встать. Но радоваться было рано — на третий круг прошли восемь лучших из лучших. На этом можно было остановиться, денег они оба с Дрейком уже получили прилично. Но Кордиса гнала гордость — чтобы он и сдался? Удача снова улыбнулась ему, очередной этап распределения противников не поставил их с Дрейком друг напротив друга. Хотя противник попался серьезный: немолодой и основательный сэр Родрик, который, судя по всему, просто так сдаваться был не намерен. Тем большим было удивление Кордиса, когда его противник с первого удара вывалился из седла. Под шлемом видно не было, но Кордис почему-то знал, что Родрик добродушно усмехается. Наверняка поддался, решил пропустить молодого рыцаря в следующий круг. Он снял шлем и наклонил голову, отдавая дань уважения и благодаря рыцаря. Тот коротко махнул ему рукой, тяжело уходя с площадки без мечного поединка. Последняя пара сцепилась в яростном поединке, словно меж ними существовала такая же вражда, как у Кордиса и Коверли. Итог был почти ожидаем и закономерен: один из рыцарей погиб, получив несовместимые с жизнью ранения, второй отказался сражаться — его правая рука плетью повисла вдоль туловища, стоило герольду объявить его победу. — Последний круг нашего турнира, благородные сэры и леди! Последний круг! В поединке сойдутся самые отважные рыцари нашего королевства, — распорядитель турнира буквально захлебывался от счастья. — Сэр Кордис против сэра Артура и сэр Дрейк против сэра Виттела. Скоро мы узнаем имена победителей нашего турнира! Эти поединки были пешими, и Кордис, признаться, изрядно трусил: его противник был не намного крупнее, но гораздо опытнее. И злее. Этот не подыграет и не сдастся. Сквозь прорези забрала сверкали желанием надрать задницу юному выскочке, безземельному рыцаренку, светлые от гнева глаза. Немного помогало только то, что от победы Кордиса отделял только этот вот сэр Артур. А еще он был изрядно вымотан боями и ранен, у него же не было чудесного оруженосца-дракона. Это Кордису слегка подняло боевой дух, в бой он ринулся смело. Артур и вправду был опытней, умело защищался и атаковал, но как-то слишком уж берег правый бок. Кордис поднажал еще, прорубился к этому самому боку и заставил Артура покачнуться и выронить меч, после чего наступил на лезвие, вдавливая в песок. Его практически оглушило воплями и приветственными криками. Поверить в свою победу он смог только когда сэр Артур, признавая поражение, снял шлем. Этого не могло быть, но это было, и Кордис с трудом понимал, куда теперь ему идти. Алекс подскочил, вывел за пределы поля, притащил кружку воды и мокрое полотно — протереть лицо от пота. — Сейчас сэр Дрейк будет драться! — прыгал мальчишка. — Ага, — пришлось воткнуть меч в землю и на него опереться, как древняя статуя, чтобы не распластаться дохлой рыбиной. Победил! Он победил в королевском турнире! Даже если заставят драться с Дрейком… он все равно уже победил, поединок «высшей чести» не считается турнирным. Кордис улыбался, наполненный счастьем. А на изрытом, побуревшем песке ристалищного поля сошлись в поединке два рыцаря, и это было словно ожившие древние гравюры, словно легенда о битве Тьмы и Света. Сэр Виттел, в сверкающих, хоть и изрядно побитых за время турнира латах, с белым плюмажем на шлеме, громадный и тяжелый, и никому не известный сэр Дрейк — ожившая черная статуя, вышедший из сказаний рыцарь с двумя мечами. Красиво — бесспорно. Ужасно — несомненно. Бой вышел тяжелым для дракона, огромный клинок сэра Виттела раз за разом поднимался и рушился, словно разящая молния, и со страшным скрежетом сталкивался с темными, тусклыми мечами. «Давай, ты сможешь, ты победишь!», — про себя поддерживал дракона Кордис, с замиранием сердца следя за тем, как взлетает и обрушивается тяжелый меч сэра Виттела. Он едва не закричал, когда Дрейк пропустил удар, сорвавший налокотник с левой руки дракона. Алые капли веером разлетелись над ареной. «Нет, Дрейк! Оури, соберись!» Кордис не знал, эта ли мысль, пойманная драконом, придала ему сил, или он просто всего себя бросил в последний рывок, но меч сэра Виттела, столкнувшись со скрещенными Шипами, вдруг переломился у самой рукояти, а рыцарь оступился и упал. Второго победителя чествовали ничуть не меньшими возгласами, дамы посылали томные взгляды и норовили невзначай примериться, как бы так бросить перчатку храброму рыцарю. Кордис тоже ликовал, мысленно обещая дракону, что свой личный приз тот получит непременно. Алекс увел Дрейка к шатру — следовало немедленно перевязать его рану. Туда же протолкался и Кордис, желавший удостовериться, что с драконом все в порядке. — Ее высочество желает почтить своим вниманием абсолютного победителя, — в шатер влетел еще и распорядитель турнира. «Влезайте в доспехи, берите мечи и топайте ублажать наглую девицу, сражаясь ей на потеху», — перевел Кордис. — Проклятая девка, — прошипел он, когда распорядитель покинул шатер. — Дрейк, как ты? — Устал, — в кои-то веки честно сознался дракон. — Но придется идти. Левая рука у него шевелилась едва-едва, кое-как прилаженный налокотник с лопнувшими ремнями грозил слететь при первом же ударе. Кордис огляделся, чмокнул его в щеку. — Скоро отдохнем. Береги руку. — Спасибо, Кори, — улыбнулся ему дракон. — Идем? Пикантной изюминкой для толпы было то, что два рыцаря-победителя были, похоже, друзьями, раз не побоялись разделить один шатер. Даже среди рыцарства, призванного быть эталоном, встречались подлецы, не гнушающиеся испортить сопернику латы или оружие, подсыпать в кормушку коню толченое стекло. А тут идут бок о бок, усталые, но очень довольные. Может, впрямь друзья, равные по силам, вот ничего и не делят. Разошлись в стороны четко на середине поля, красиво, плавно, как в рыцарских романах. Поединок больше для представления и ублажения взгляда принцессы, отчего-то скривившей губки. И этот поединок впрямь был достоин запечатления на страницах рыцарских романов. Красивый, неторопливый, но недолгий — сил у обоих оставалось мало. Сэр Дрейк выронил из раненой руки меч, но не стал поднимать его, и в следующий миг потерял и второй, опустился на одно колено, признавая поражение. И как раз вовремя, через несколько минут Кордис грохнулся рядом, сложил руки на груди и вставать отказался, уж слишком хорошо было лежать. — Он умер? — с надеждой взвизгнула принцесса. «Нет, я победил в королевском турнире, а сейчас наслаждаюсь отдыхом на королевском песке», — Кордиса принцесса почему-то очень раздражала. — Вставай, оури, сердце мое, — теплый, чуть насмешливый голос и протянутая рука уже без тяжелой латной перчатки. — Пора получать награду. Кордис кое-как встал. Пять сотен золотых монет недавней чеканки так и манили к себе. А еще манило то, что можно будет убраться в город, снять там комнату и получить дракона в награду. К королевской ложе пришлось идти одному — Дрейк шел в трех шагах позади и сбоку, Кордис чувствовал его тяжелые, усталые шаги, краем глаза видел, как полощется белая, чуть запятнанная бурыми каплями, потемневшая от пота лента в его косе. Король оказался мудрым, турниров на своем веку повидал немало и прекрасно понимал, что рыцарям совершенно недосуг выслушивать даже королевские речи. Поэтому он просто вручил каждому по символической золотой монете — мешок тяжелый, рыцари уставшие, это ж позор, если выронить кошель и потом собирать кое-как деньги, — и сердечно поздравил, а принцесса с хмурым лицом увенчала головы обоих золотыми же венками победителей. Крови пролилось на турнире слишком мало, Анели была недовольна. Они доплелись до шатра, Алекс и явившийся чертиком из коробочки Дюк кинулись разоблачать, ахая над раной Дрейка, над страшными синяками обоих, когда стянули насквозь пропотевшее поддоспешное и полотняные сорочки и штаны. Благодарение Дюку — вода была согрета в огромном, где только и взял, казане, хватило наскоро смыть пот и кровь. — Я пригнал повозку, не придется топать. — Дюк, мы твои должники, — серьезно кивнул дракон. — Пустое, друг мой, пустое, — замахал тот руками. Едва успели натянуть чистые подштанники, откинулся полог у входа: — Его величество, Райнхарт Шестой! Кордис быстро накинул еще и рубаху, морщась от боли в плечах. Что тут королю понадобилось, интересно знать? Но это монарх, его так просто не прогонишь. — Ваше величество, ваш визит — это честь для нас, — пришлось поклониться. — Сэр Кордис Саттерли, не так ли? — король отмахнулся от услужливо подставленного походного креслица, внимательно рассматривал юношу. — Сэр Кордис, безземельный рыцарь, ваше величество. — Вот как. Я получил ваше прошение о расследовании и справедливом суде. В Саттерли будет направлен дознаватель. Но что же побудило вас отказаться от имени? — Семейные разногласия неразрешаемого договорным путем характера. Обстоятельства я раскрыть не могу, это семейная тайна. Про себя Кордис ощетинился. Придется каждое слово взвешивать, еще и врать на ходу. А врать рыцарь не умел и не любил. Но король удивил его, не учиняя допроса, лишь кивнув: — Что ж, это ваше святое право, сэр Кордис. Вы храбро сражались на турнире. Я надеюсь, если приспеет нужда, вы столь же храбро будете сражаться и на поле боя. — Можете в этом не сомневаться, ваше величество, — уверил Кордис. Два мешка с монетами внесли в шатер. Крупные кожаные мешки, приятно радующие взор своей пузатостью. Кордис расцвел. Его величество понимающе усмехнулся, перевел взгляд на Дрейка, статуей замершего в глубине шатра. — Сэр Дрейк, вы не дальний ли потомок того самого сэра Дрейка Серрано, погибшего в Черную Волну? Дракон тонко улыбнулся: — Незаконнорожденный, сир. — Вот как. Что ж, вы сражаетесь достойно имени своего предка, сэр Дрейк. Надеюсь, что в час беды вы столь же храбро будете сражаться с врагами королевства. — Так точно, сир, — дракон склонил голову под внимательным взглядом темных, то ли карих, то ли черных глаз — в полумраке палатки было не разобрать. — Отдыхайте, господа рыцари. Но не забывайте, что главное ваше сражение будет завтра. Кордис едва сдержал стон: как он позабыл! Бал! И ему открывать этот бал с принцессой Анели! «Я не хочу! За что мне это? Нет, ну за что?», — стенал он про себя, совершенно не думая, что Дрейк слышит его мысли. Открывать бал не хотелось, хотелось завалиться в постель с Дрейком и валяться там, отдыхая и планируя, куда потратить деньги. Бывшие противники свой долг выполнили, прислали разного размера кошельки, приятно звякающие. Пожалуй, на такую сумму можно даже купить небольшой замок где-нибудь в провинции. — Оури, ну, что ты, — когда король вышел, Дрейк шагнул к юноше, обнял, совершенно не стесняясь глазеющего на них Алекса и с понимающей усмешкой отвернувшегося Дюка. — Подумаешь - бал. Один танец, больше тебе никто бы и не позволил. Да и тот — чистый ритуал. — Она расстроилась, что я не умер, кровожадная как нечисть, — буркнул юноша. — К тому же, что вообще делать на королевском балу, где на меня кинутся все дамы? — Танцевать, Кори. И отбиваться от дам, жаждущих заполучить прославленного победителя турнира в укромный альков за пыльным гобеленом. Хихикнул покрасневший Алекс, расхохотался Дюк. Дрейк смотрел серьезно и немного печально. — Они и за тобой будут бегать, — спохватился Кордис. — И пытаться туда же затащить. «Вот поэтому я не хочу на бал». — Я знаю. Встанем спина к спине и отобьемся, Кори, — вот и серебряные искры смеха зажглись в глазах дракона. Стало весело и легко. Подумаешь, еще один бой! Они же вместе. — Ну, все, господа, одевайтесь, собираемся. Мне вас еще кормить-одевать, — засуетился Дюк. — Алекс, что пялишься! Собирай железяки, все чинить-латать после будете. В трактире их накормили чем-то легким, но сытным, Кордис даже вкуса не разобрал, после чего препроводили в комнату, роскошную, не чета сельским постоялым дворам, и оставили в покое. — Мне не верится… — простонал юноша, падая на кровать. — У меня все болит, но я так счастлив. Я выиграл турнир. Дрейк рухнул рядом, подкатился под бок, обнимая, намурлыкивая — иначе не скажешь — что-то нежное на драконьем. Горячий, гибкий. От его рук расходился по телу жар, растапливал, как воск, густо замешанную на усталости боль. — Сейчас, оури, все пройдет. — А ты сам? Тебе ведь тоже досталось, — спохватился Кордис. — Как твоя рука? Он понимал, что драконья регенерация прекрасно справится, но мало ли что. Дрейк сам сказал, что уже дед. И недавно он сильно пострадал. — Уже хорошо. Все хорошо. Дрейк выглядел… странно. Губы горели, глаза — тоже, как две звезды, шальная улыбка. — Расплети меня, оури. Кордис взялся за его косу, выплел ленту, погладил теплый поток волос. Дрейк развязывал шнуровку на его сорочке, нервными, резкими движениями. Потянул, почти сдернул ее, припал губами к плечу, вылизывая посветлевшие, уже практически не отдающиеся болью синяки. Язык у него был теплый и щекочущий. Внутри снова колыхнулся легкий пух, полетел, вызывая желание засмеяться от счастья. Как разделись совсем — Кордис не помнил, только бело-рыжий шелк по подушкам, распластанное по постели мускулистое, сухое тело, сероватая, с побуревшим пятном, повязка на левой руке, притягивающей в объятия. «Я твой, оури. Сегодня — твой. Навсегда». Кордис сперва слегка испугался, что у него ничего не получится. Зря боялся, словно само собой все вышло: понять, где лучше целовать Дрейка, как приласкать, где погладить. Наверное, это тоже была какая-то драконья магия. Вела, поддерживала, как твердая рука оруженосца в кромешной мгле. Потом ослепило — до слез, до кома в горле: огненный жар принял в себя, сжал, не отпуская, не позволяя ничего больше, кроме инстинктивного движения глубже и обратного, чтобы снова вбиться, ворваться в этот жар. И сомкнуть зубы на выгнувшейся шее, подставленной под укус. Кровь у дракона на вкус была солоновато-горькой и очень горячей. Потом этот привкус сменился на легкую сладость, потом на что-то такое пряное, от чего аж голова закружилась. Дрейк крепко сжимал его руками и ногами, держал, не позволяя отстраниться, и Кордис невольно сглатывал, сходил с ума от продирающего по нервам наслаждения. Под ним несколько раз крупно вздрогнуло жилистое тело, сжало, словно вытягивая душу, под животом разлилось горячее, пряно пахнущее семя. И он сам сорвался, выплеснулся весь, без остатка. Еще подумал, что надо бы как-то дракона не раздавить собой, сползти с него, но сил не осталось. Как уснул — он не помнил, просто сознание заволокло теплой темной пеленой, в которой нежно переливались, словно вода со звонкими льдинками по камням, слова шурхуу, складывающиеся во что-то почти осмысленное. Но он так и не сумел разобрать этот смысл. Проснулся он в тепле и неге, в объятиях Дрейка, сонно жмурился, счастливый. Набрался смелости и разбудил дракона поцелуем. — Оури, сердце мое, — отозвался тот, как только поцелуй прервался. — Как спалось, ас-сши? — Отлично. Мне было так хорошо. Мне и сейчас хорошо, пока я не думаю о предстоящем бале. Кордис больше лукавил, бал его трогал мало, а вот то, что рядом лежал любимый дракон, волновало и взволновывало. Дракон согласно угукнул, потянулся приласкать его, но долго нежиться им не дали, времени хватило лишь на то, чтобы унять первую страсть, упасть в подушки, задыхаясь. И в дверь постучали, довольно деликатно. — Просыпайтесь, сэры, труба зовет! — А куда мы потом отправимся, ты уже думал? — Кордис умылся, вытерся мокрым полотном и медленно одевался. — Бал закончится, рыцари разъедутся. И нам тоже нужно будет что-то делать. — До осеннего равноденствия можем просто поездить по стране, — Дрейк, пока одетый лишь в подштанники, расчесывал волосы. — А после… Как ты смотришь на то, чтобы полететь в Драконьи земли? Кордис рывком повернулся к нему. — К драконам? Правда? — Правда. Познакомлю тебя с дочерью и ее семьей. Но… это не главное, Кори. Я хочу, чтобы мы вместе вошли в храм Двух Богов. Кордис не знал, что там за Храм, но тон сомнений не оставлял. Свадьба. Он закивал, решив ничего не говорить. Это уже было куда серьезнее, чем все на свете ласковые слова, людские ли, драконьи ли. Это был… рубеж, перешагнув который, он изменит свою жизнь навсегда. Совсем изменит. Он уже сделал к этому рубежу шаг прошлой ночью, расплетя косу дракону и взяв его и его кровь. Кордис чувствовал, знал это где-то глубоко в душе. — Давай после бала съездим к Изумрудным Озерам? — предложил он. — Встретим там осень, там чудесные тихие леса, в которых никто искать нас не станет, там много ручьев, в озерах есть рыба. — Давай, — согласился Дрейк. — Там можно будет полетать над Соляным кряжем. — И вволю наесться ягод и грибов, — засмеялся Кордис, которого счастье переполняло. — Благородные сэры! — взвыл за дверью Дюк. — Вылезайте уже, а? Жрать охота, сил нет! Сэры расхохотались и принялись быстро одеваться. Есть хотелось в самом деле. Завтрак был сытным — во дворце подавали только вино, по большей части. Кордис судорожно вспоминал правила приличия и гадал, через сколько времени будет уместно удалиться, сославшись на раны. — Одежда! — после трапезы провозгласил Дюк, и оба рыцаря в ужасе переглянулись: об этом они как-то даже и не подумали. Для обоих были привычны обычные полотняные сорочки, штаны из грубого льна, а то и чего попроще, подкованные металлом сапоги. — Нет, Дюк, ты же не хочешь… — Дрейк сглотнул. — Хочу! Я уже все приготовил, пока вы спали. — А что приготовил? — несколько наивно удивился Кордис. Он полагал, что чистой одежды будет достаточно для безземельного рыцаря. Оказалось — недостаточно просто напялить чистое. Батистовые сорочки — Дрейк выдохнул: без кружев! Тонкие шерстяные корды, короткие, без ворота и с пришнурованными рукавами подобия курток, украшенные витым шнуром, неприлично-узкие брюки, облегающие так, что под них не натянуть никаких подштанников. И — Свет, смилуйся! — тупоносые, с какими-то вычурными пряжками, туфли. — Это что? — робко поинтересовался Кордис, вертя в руках туфли. — Шутка такая? Штаны и прочее его не смутили, мода так мода. — Да если бы. Дюк будет нудить, пока не согласимся это надеть. Одно счастье — долго в этих пыточных колодках не протанцуешь. — Надеюсь, что протанцую хоть один танец, — признался Кордис. — А во дворец мы поедем хотя бы верхом? — Это - да, карета нам не полагается, не по чину. Одевшемуся Кордису казалось, что он выглядит смешно и нелепо, Дрейк тоже все время ежился, словно мягчайший батист казался ему власяницей. — Ты очень красивый, оури, — утешил его Кордис. Дракон усмехнулся: — Это ты красивый, даже по меркам столицы. У тебя лицо дворянина, сердце мое, чувствуется древняя кровь, — и вдруг налетел, прижал к стене, жадно целуя: — Никому не отдам! Мой! Кордис слегка опешил, затем до него дошло. — А вот теперь ты ревнуешь, да, любовь моя? Это было почти смешно, но смеяться он не рискнул. — Да. Ревную. Одно радует — никто теперь не сумеет тебя опоить и отнять. — Я только твой, клянусь. И мы уедем сразу после первых двух танцев, так что никто и не успеет ничем опоить. — Это двор. Змеиное кубло. Поверь тому, кто был там не раз и не два, оури. Три сотни лет вряд ли изменили хоть что-то. — Я верю тебе. Мы просто побыстрее оттуда уберемся, только и всего, — Кордис вернул ему нежный поцелуй. — Я хочу проводить время с тобой наедине, эти часы для меня драгоценнее, чем самые пышные балы. Дрейк верил ему — это читалось по его глазам, посветлевшим, заискрившимся счастьем. Бал начинался в три часа пополудни — непривычно рано для столицы, но так распорядился король. Время отслеживали по бою башенных часов на ратуше, их было слышно в любой точке города. К началу этого самого бала Кордис уже успел всласть понервничать. — А если принцессе не понравится, как я танцую? — Это не преступление, Кори. Никто не станет хватать нас и бросать в темницу за неловкое движение в танце. Конечно, если мы не оттопчем ее высочеству ноги. — Хорошо, — Кордис глубоко вздохнул. — Можно считать, что я почти готов. Туфли немилосердно сжимали ноги, он казался себе неуклюжим деревенским увальнем. Но пришлось собраться. В седла оба «победителя» взбирались с осторожностью — не приведи боги, треснут в шагу узкие штаны! — Почему такая странная мода, — жаловался Кордис. — Я так глупо себя чувствую. А еще неудобно. Оно все так облегает и давит. — Мода придворных щеголей, оури. Вскоре рыцарский меч и латы уступят место чему-то иному, я чувствую. Честные поединки сменятся подковерными интригами. — Ненавижу интриги, у меня слишком старомодное воспитание, наверное. — Наше время уходит, — с явной печалью кивнул Дрейк. — Уже не время для драконов. — Но о вас же помнят, вами восхищаются, — Кордис вздохнул. — Некоторые. — Вскоре станем просто сказкой для малышей. Наверное, это правильно. — Что-то уходит, что-то начинается, да? Было немного грустно от этих простых, но правильных слов Дрейка. Эпоха драконов закончилась, как когда-то давно закончились эпохи великих эльфов, мудрых гномов и прочих, теперь забытых или ставших легендами, существ. — Мир принадлежит людям, сердце мое. Они пойдут по своему пути. — А я? Я ведь тоже человек? — А ты — ас-сши, драконыш. Мой оури. Я подарю тебе свои крылья. — И мы будем вместе летать? — с надеждой уточнил Кордис. — Да. Короткое слово вместило в себя все — и обещание, и любовь, и нежность, и страсть. Кордис улыбнулся, предвкушая эти мгновения. О жизни, которая стремительно становилась прошлой, он не жалел. Впереди было много всего невероятного и захватывающего, например, научиться летать вместе с Дрейком. А еще надо успеть встретить осень на озерах, чтобы потом вспоминать о закатах над водами, о вкусе ягод на губах любимого, о тумане, который укутывает водоем. Но впереди их ждал последний «бой», и они одновременно остановили лошадей у длинной парадной лестницы королевского дворца. — Вместе? — Спиной к спине. Они спешились, кивнули друг другу и направились вверх по ступеням навстречу угодливо улыбающемуся мастеру церемоний, готовящемуся выкликнуть их имена.