Театральный критик

      Проверка прошла относительно хорошо. Артур показывал свое мастерство, которому обучался долгое время, доказывая всем, что он не только «блатной мальчик», но и трудолюбивый и талантливый юноша. Только вот прожигающий взгляд критика немного смущал его и действовал на нервы. К концу проверки парень уже вымотал себя морально, болтая сам с собой в голове, насчет того мужчины. Он думал о том, что с ним будет после того, как все закончится. Либо все его мечты разобьются вдребезги, словно непрочное стекло, и воткнутся в сердце, оставляя новые шрамы, которые не скоро забудутся, либо всё пройдет гладко. Артур не знал, чего ждать.       — Что ж, мистер Браун, — Франциск встал с кресла, поднялся на сцену и, подойдя к пареньку, приобнял его за плечи, — Этот самородок нельзя потерять. У него невероятный талант. Честно говоря, я собирался увидеть никчемную пустышку, присланную родителями в столицу, дабы ее покорить. Но он… Прекрасен. Удачи, Артюр, — мужчина, немного улыбнувшись, взглянул на Керкланда. В ответ парень попытался натянуть на лицо улыбку, но получилось не очень правдоподобно.       — Я и не сомневался в его возможностях, — Артур уже немного чертыхался в объятиях Бонфуа, когда Томас подошел к ним, — Он сам попросил провести проверку.       — Уверяю Вас, это было не обязательно.       — Лишним не было. Иди, парень.       Артур быстрой походкой потопал за кулисы, направляясь к Аличе, которая, вероятно, его и ждала. Как только он встал напротив нее, девушка начала выражать свой восторг, энергично размахивая руками и тараторя. Но сейчас Керкланда не волновало ничто и никто, кроме этого критика, который только что зажимал его в своих объятиях, затмевая разум сладким запахом карамели и шоколада.       Парню никогда не были приятны французы. Не то чтобы он их ненавидел, но достаточно не любил, чтобы избегать встречи с ними. Они казались ему слишком мягкими, слишком красивыми, слишком сладкими. Нет, Артур не завидовал. Ему было неприятно, что люди чаще всего предпочитали поездку во Францию, нежели Англию. Французскую кухню английской. Французский язык английскому. Даже мужчин или женщин предпочитают французских.       — Аличе, а этот… — парень повернул голову в сторону недалеко стоящего француза. — Он приходит сюда без приглашения?       — Братик? Он хороший друг мистера Брауна, поэтому часто здесь появляется. — итальянка взяла Керкланда за руку и повела в комнату, определенную для артистов. — Он сидит в зале во время репетиций, наблюдая за нами и попивая кофе. Иногда угощает нас приготовленными сладостями.       — Черт…       — Он не плохой… Иногда, конечно, может и домогаться, но потом отстанет. И тебе на заметку, — Аличе серьезно посмотрела в глаза Артура. — Он бисексуал. А сейчас идем на раздачу ролей. Мы ставим новую пьесу.

_______

      День пролетел незаметно, и Артуру, сидящему перед телевизором с чашкой чая, оставалось только вспоминать какие-то важные моменты, произошедшие несколько часов назад. Выбор ролей прошел словно в тумане. Англичанин помнил лишь то, как начинался отбор: в маленькую комнату завалились сразу все артисты и, пихая друг друга, начали разбирать распечатки со списком действующих лиц. Как оказалось, выбор ролей здесь предоставляют артистам, не ограничивая их, ведь они сами знают, что могут.       Ставили пьесу «Ромео и Джульетта». На удивление, никто не брал роль Ромео, искоса поглядывая на тихо стоящего в стороне Артура. Он было собирался сказать, что хочет играть Балтазара, но эту роль заняли прямо перед ним, да и остальные все разобрали за считанные минуты. В итоге Артур — Ромео. Здравствуйте бессонные ночи.       Артур встал с дивана и прошел на кухню, чтобы помыть давно пустую чашку. Быстро справившись, англичанин направился в спальню, чтобы расстелить постель и лечь спать, ведь завтра будет первая репетиция. Она не очень трудная, но все же ходить, словно зомби, не хочется. Да еще и этот сладко пахнущий французишка, который, судя по рассказам Аличе, будет присутствовать в зале, окидывая всех оценивающим взглядом. Ужасный тип.       Керкланд закутался в одело, как гусеница в кокон, и мирно за сопел, проваливаясь в сладкий сон.