***
- ДА ЧТО ОН СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТ?!?! - Аааа, девочки помогайте! Босс, то есть хозяйка снова ведь напьётся, ааа!!! Узнав от Аой новость, о внезапном отъезде Канеки, Сакура пришла в ярость. Сначала она кричала в телефон, потом на бедных посетителей и вконец поднявшись на вершину своего гнева, решила напиться у себя в кабинете. Самой первой, кто была нанята на работу, была Каваками Джун, она же Руби. Вспоминая свой первый день, когда у хозяйки было похожее настроение, её память воспроизвела картинки того ужаса. В свой первый день, Руби довелось увидеть не трезвую Сакаки Сакуру и её пьяную игру в трезвость. Именно тогда, девушка поклялась себе, что не позволит хозяйке вновь потерять контроль над собой. Но вместо этого, её руки были неспособны сдерживать взрослую женщину, а посему Руби упала и развалилась на лестнице. Со слезами на глазах, она начала реветь и кричать на своих коллег. - Уааа девчонки вы кидалы!!! Уааа Главный, ты кидала!!! Наблюдавшие этот необычный процесс, посетители стали чувствовать себя неудобно. Заметив их резкую смену настроения, Рика и Мия подхватили лежавшую Руби и понесли её на кухню. Пока девушки приводили в чувство плаксу, Окумура Эмико она же Оливия, спокойно сидела за кассой, попивая кофе. Уставившись через витрину на тёмное небо, она добавила новый пакетик с сахаром. - Нет Джун, он не кидала, он...просто эгоист, - сказала она тихо, а после сделала небольшой глоток кофе. Удовлетворившись вкусом, на её лице показалась улыбка.***
Токио. Тот же вечер, начало десятого. - Тц, как тут тесно! И где носит этого Фан Сайа? Токио, недалеко от центра. В окрестности Хигаси Коганей царила спокойная вечерняя атмосфера неторопливости. В одном из аутентичных ресторанов, была небольшая лавка-лапшичная. В ней на высоких стульях сидели одноглазые гули. Йошимура Это, она же Такацуки Сен, она же бывший лидер Древа Аогири и Канеки Кен, он же Одноглазый Король. Они дожидались скорейшего прибытия одного человека. Этот человек был родом из Китая, а посему неудивительно, что их место встречи было в небольшой китайской забегаловке. Сама по себе лапшичная, представляла собой обширный киоск, который располагал пять мест для посетителей. Зона трапезы, от посторонних глаз, была отделена плотной белой тканью, что висела до уровня плеч. По бокам лавки, располагались большие ярко-красные флаги, с китайскими орнаментами и письменами. Внутри и снаружи самой лавки висели яркие лампы, которые ясно освещали обстановку и территорию лапшичной. Владельцем же оказался пожилой японец, но, как и его лавка, он смело придавал месту особый шарм своим китайским. Дожидаясь своего знакомого, и решив особе не привлекать внимания, гули заказали воды. Ответив на вопрос про заказ, Это дала понять, что они дожидаются друга, и начинать без него было бы невежливо. Старик улыбнулся и продолжил готовить лапшу. Через пару минут, к ним впопыхах и с испариной на лбу показался китаец. - Фан Сай! Вы опоздали! - П-прошу прощения. Мужчина, небольшого роста где-то метр шестьдесят, с нелёгким вздохом уселся на стул. Его некогда аккуратно уложенные волосы были взъерошены, его маленькие глаза были закрыты, и лишь иногда прорезывались небольшие зрачки. Его небольшой нос и широкий рот активно вдыхали воздух и аромат, идущий из кастрюль. На его тучном теле сидел серый костюм с белой рубашкой и серым галстуком. Достав из кармана платок, Фан Сай начала активно вытирать пот со лба. - Я надеюсь, вы закончили со своими исследованиями? - Д-да. Благодаря финансовой поддержки господина Канеки и вашей информации о гулях, госпожа Такацуки, я...мне удалось закончить. - Тогда начинайте, - твёрдо сказал Канеки. - Д-да, конечно. Речь пойдёт о единственном продукте, единственном, - повторился мужчина, - что способен усваиваться в организме гулей. И так...кофе! Что это и как его пить?***
Токио. Та же суббота, половина двенадцатого ночи. - Ну блин! - протянула Минори. - Чтоб этой тётке провалиться! И почему Канеки связался именно с ней?! Откинув стопку бумаг в сторону, она улеглась на широкую карту города, что лежала на столе. В её голове хаотично кружились цифры, названия улиц и различные линии подземных туннелей. По словам Такацуки, чтобы быть полезной, Минори должна была выучить расположения всех важных мест в городе, а так же всю подземную систему метро. Девушка сначала высказывала твёрдый протест, но, не ожидая и от Канеки подобных слов, Минори смирилась. Она много раз спрашивала себя, "а как это быть полезной, да и зачем?". Но ответ всегда был один и тот же - Тоука. Девушка последовала за Канеки только ради неё, только ради той, что могла понять её ведь они были так похожи. Минори привязалась к ней, и понимая это, она приняла всё как есть. Возможно, когда-нибудь у неё и будет много подруг не только со стороны людей, но и гулей, но сейчас единственной поддержкой для неё была Тоука. Единственная поддержка во всём. Подняв голову и плечи со стола, девушка встала со стула. Забрав небольшую стопку бумаг, она подошла к широкому окну. Присев и закинув ноги на подоконник, Минори нащупала снизу металлический термос. Сняв крышку, её нос активно вдыхал запах ещё горячего кофе, приготовленный Канеки. Наполнив прозрачный стаканчик, горячим напитком, она снова принялась читать потёртые строки отчётов следователей. Всего день прошёл с момента, как она присоединилась к группе Канеки, но за этот день, девушка уже успела узнать много нового, и не только о настоящем Канеки Кене, а так, же и о его делах. После того, как был убит сильнейший следователь CCG, гули города Токио начали вести более активную деятельность своей жизни. Единичные случаи нападений днём, переросли во множественные. Типичные образования в небольшие группы, переросли во множественные банды, которые в скором времени начали захватывать районы города и терроризировать его жителей. После смерти сильнейшего следователя, город погрузился в преддверие хаоса. Виновником же всего этого стал Одноглазый Король, который наконец-то решил показать себя. Хоть его появление и стало таким же внезапным, как и смерть Аримы Кишо, Одноглазый Король не сильно задержался в центре внимания. Спустя месяц, после нападения на тюрьму гулей, все те кто сталкивался или случайно замечал его в разных районов, теперь могли только гадать, куда же он мог пропасть. После его исчезновения примерно через год, в городе прокатилась череда странных убийств, как со стороны следователей, так и гулей. Из следователей умирали только те, кто доходил до звания в кандидат в особый класс, а из гулей те, кто становился новым лидером какого-нибудь района или те, кто сильно буйствовал, и с кем не могло справиться агентство CCG. Одни склонялись к тому, что убийцей был ни кто иной, как сам Одноглазый Король, хотя были и те, кто отвергал эту мысль, так как среди убитых были и гули. Тем не менее, во входе расследований было выяснено, что убийца всегда действовал в одиночку и как правило, убийства происходили ночью. Но сколько бы не было приложено усилий в его поимке, ни следователи, ни гули так и не смогли поймать его. Но никто не мог отрицать одного, что после серий этих убийств, незаметно для всех, но город пришёл в свою старою "норму". Гули больше не показывались в открытую и не нападали днём, а следователям дана была передышка для восстановления своих сил. Так же резко, как и начались все эти убийства, так же резко они и закончились. И сейчас, спустя три года, как умер непобедимый следователь, и двухлетних нападений, CCG взяла всю инициативу по защите города на себя. Прочитав на одной из газет статью, Минори наткнулась на заголовок. - Нынешний директор Главного Управления CCG - Мацури Вашу. Убрав в сторону пачку с расследованиями и вырезками газет, глаза Минори стала перебирать списки и различные группы следователей и гулей. Половина из них были обведена кружками, а другая перечёркнута. В список с фотографиями были различные гули, но так же и следователи. Минори уставилась на следователя, чьё лицо было немного детским. Она внимательно рассматривала его широкие чёрные глаза, его коротко стриженные чёрные волосы, на которых виднелись заколки в виде цифр XX. Перед тем, как переворачивать страницу, она внимательно прочитала его имя. - Следователь особого класса Судзуя Джузо. Дальше шли и другие следователи, чьи фотографии были обведены, либо зачёркнуты крестом. В конце списка, она увидела Тоуку. В первый раз, когда Минори увидела Тоуку в куче бумаг, она сорвалась на Канеки, но тот ничего не ответил. Лишь дав понять, что она ещё жива, больше он не возвращался к этой теме. И даже сейчас, вновь и вновь смотря на её фото среди прочих, Минори не могла понять, что же задумал Канеки. Основной план, как ей пыталась объяснить Такацуки Сен, заключался в устранении некоторых следователей и гулей, но большего, Минори так и не узнала. И среди всего этого, в центре внимания была Тоука. Перелистнув страницу, девушка мысленно пообещала Тоуке, что она непременно спасёт её, даже если препятствием будет сам Канеки Кен. Последним в списке оказался гуль, чьё лицо было в пирсинге, а на шеи виднелось тату в виде надписи. Девушке понравилась его блинная причёска и выбритый висок с левой стороны. - А ты симпатичный, жаль, что мы уже не встретимся. Закрыв документ с последним перечёркнутым гулем, Минори уставилась на сверкающие многоэтажки восьмого района. Смотря на город с двадцати шестого этажа, девушка не спеша попивала кофе.***
Шестнадцатое октября, воскресенье, утро. Кокурия, третий уровень, камера двести одиннадцать. Холод и тишина. В камере двести одиннадцать, Тоука лежала неподвижно. Ледяной пол слегка обжигал её ступни и голени. Через лёгкую ткань, серая рубаха, что была на девушке до ступней, проходила неприятная колкость. Мёртвый звук тишины, что витал в камере и за её пределами, придавал мыслям живой голос. Словно в тисках, зажатая с двух сторон, Тоуку сдавливали холод и тишина. С позавчерашней ночи, Тоука не сомкнула глаз. Камера, что впитывала в себя звуки, стала свидетелем её срыва. Безудержная злость сменялась на гнев, гнев на бессилие, бессилие на слабость и наконец, слёзы. Тоука не могла понять лишь одного, почему...что заставило Канеки так поступить. Её мысли были потерянны. Все возможные варианты, все возможные причины, всё крутилось в её голове но... Попытки выбраться наружу, Тоука оставила при себе. В конце первого дня пребывания в тюрьме для гулей, камера заполнялась специальным газом, что растворял RC клетки и не давал высвободить кагуне. Помимо своей слабости, на девушку давил газ, что заставлял слабеть ещё сильнее чуть ли не до потери сознания. Сейчас же, Тоука лежала почти неподвижно и тихо глотала воздух ртом. Слабость и голод ещё не свели её с сума, но насколько ещё ей придётся задержаться...девушка не знала. Она лежала почти неподвижно, вдыхая воздух ртом. Её глаза смотрели на длинный тёмный коридор, что освещался тусклой лампой и виднелся сразу за решёткой. Её волосы закрывали ей нос и свисали на холодный пол. Её руки были не подвижны, а пальцы лишь изредка подрагивали. Она была одна, была покинута и забыта. Одна в пустой камере с холодным полом и страшной тишиной. Перевернувшись на спину, Тоука уставилась на серый потолок. Её пустые глаза смотрели вверх и лишь изредка моргали. Она ничего не хотела, но желала одного - вновь увидеть его лицо. Его чёрные волосы, его глаза и конечно, его дурацкую улыбку. Но вместо его лица, её глаза продолжали смотреть на бездушный потолок. Киришима вспоминала его постоянно, она знала, что этим всё не закончиться, что это только часть чего-то большего, чего-то важного. И Канеки непременно будет там, там, где всё началось и где всё закончится. Перевернувшись обратно, её взгляд вновь был обращён в сторону коридора. Прижав руки к груди, она вспомнила его объятья, его...тепло. Внезапно в голове всплыли те строки, что были в письме. Про девушку, что была заперта в замке и, что так сильно ждала свою второю половину. К горлу вновь поступила, давно забытая тошнота. Проглотив комок, Тоука усмехнулась. - Значит...сюжет уже давно известен... - Киришима глубоко вздохнула. - Комедии, это не твоё...так ведь, Канеки. Закрыв глаза, она мысленно пробежалась по последним строчкам письма. "Но битвы идут и новые сражения его ждут, а та единственная, что в замке томится, продолжает неустанно ломиться. Хоть она верит и ждёт, что он непременно за нею придёт, но судьба зла... и смерть рядом идёт, всё кряхтит и смеётся, и ждёт... ждёт когда тот, наконец, упадёт..."To: Resonance of horror...