Шиноби Поттер и путь его нелёгкий.

— Давайте скорее, выходите, — ворчал дядя Вернон, стоя у двери, пока тётя Петуния выбирала подходящую шляпку. — Куда мы поедем? — спросил Дадли. Он уже был одет и теперь стоял в коридоре рядом с Гарри. — Это сюрприз, дорогой мой, — фальшивя, пропела миссис Дурсль. — Гарри едет с нами? — продолжал допытываться Ди-сан. — Конечно же нет, — ответил мистер Дурсль, — мы по пути завезём его к миссис Фигг. «О нет, только не к ней!» — мысленно простонал Гаро и с мольбой посмотрел на кузена. Тот пожал плечами и спросил: — Может быть, мы возьмём его с собой? — Дадличка, милый мой, ты, случаем, не заболел? — тётя Петуния потрогала лоб сына. Лоб был холодным. — Просто я подумал, что он в последнее время вёл себя достаточно хорошо, и можно его поощрить, взяв с собой в этот раз, — начал объяснять Дадли. — Нет, нет и нет! — чуть ли не хором произнесли Дурсли-старшие, а затем дядя Вернон продолжил. — Его поведение — затишье перед бурей! — Именно так, — подтвердила тётя, причём говорили они так, будто бы самого Поттера здесь нет, — мы с содроганием ждем, что же он вытворит в следующий раз. Поэтому он отправится к миссис Фигг на то время, пока мы будем в парке аттракционов. Дадли пожал плечами и промолчал, хотя этот жест скорее предназначался Гаро, дабы показать, что он сделал всё что мог. Поттер лишь кивнул в ответ, показывая, что всё понял. Впереди его ждал долгий, очень долгий день в компании старой безумной кошатницы. * * * Эта пытка продолжалась уже три часа. Давно остывший чай и дубовые, наверное, столетней давности пряники всё так же были на столе. Размеренный, перемежающийся восхищёнными вздохами и ахами, рассказ о дивных кошачьих созданиях сводил с ума. Миссис Фигг не умолкала ни на секунду. Она постоянно перекладывала альбомы с фотографиями своих любимцев и, раскрывая то один, то другой, снова и снова показывала Гарри фотографии, чуть ли не тыкая его в них носом. «Терпение, только терпение», — уговаривал себя Гаро. Будто видя, как ему трудно сдерживаться, настырная старушенция всё усиливала натиск и говорила всё громче и громче. За окном же был яркий солнечный день и никаких кошек и старушек… Лёгкий ветерок слегка покачивал ветки деревьев. Люди спешили куда-то по своим делам. «А Дурсли сейчас вовсю развлекаются на аттракционах», — с грустью и какой-то долей обиды подумал Поттер, а потом внутри у него проснулась злость, — «вообще, с какой стати он должен весь день сидеть тут и слушать эти бредни? Он уже достаточно взрослый, чтобы самому решать, где и как провести день! Лучше уж на площадке, на качелях посидеть под открытым небом, нежели чем здесь! Дурсли делают, что хотят, и он тоже будет делать что захочет! Тем более теперь, когда он столько всего умеет! Всё!». — Хватит, — твёрдо молвил мальчик в очках, чем изрядно ошеломил миссис Фигг, — хватит этих Ваших историй. Надоело! Я пойду, погуляю на площадке и вернусь перед самым приездом Дурслей. — Но, Гарри… — начала, было, старушка, но тот её перебил: — Я так решил и своего решения не изменю. Всего хорошего Вам, миссис Фигг, и спасибо за понимание. Последнюю фразу он вспомнил только что. Это была фраза из какого-то фильма, в котором был весьма сильный и целеустремлённый герой. Гаро тогда очень понравилась эта фраза и то, каким тоном она была сказана. Герою фильма после этого никто даже не попытался возразить, и теперь Поттер постарался сымитировать тон и позу героя. Видимо это подействовало, так как Гарри беспрепятственно и в полной тишине собрался и вышел на улицу. Остановился на крыльце. Немного постоял. Вздохнул полной грудью и улыбнулся, а затем направился на площадку, располагавшуюся на соседней улице. Оставшаяся половина дня представлялась уже не такой тошной и беспросветной. * * * Оставшись одна, Арабелла Фигг некоторое время потрясённо молчала, а потом вдруг улыбнулась, — «Ну и ну. Мальчик-то изменился за прошедшее время. В нём появилась уверенность, твёрдость. Раньше он всего боялся, всех стеснялся. Он даже в туалет не мог пойти, не спросив разрешения. Глаза боялся поднять от пола, а тут вот те на! Какой тон! Какие слова! Думаю, не стоит отражать данный эпизод в очередном докладе. Дамблдора ждёт большой сюрприз, когда мальчик приедет в Хогвартс». С этими мыслями она отработанным движением достала отполированную деревянную палочку из верхнего ящика комода, стоявшего неподалёку у стены, и парой лёгких взмахов превратила старые пряники в мягкие булочки. Забурлила жидкость в чашке с чаем, снова становясь горячей. Откусив кусочек сдобы и прожевав его, она сделала пару глотков из чашки, а затем снова задумалась: «Стоит ли сообщать о данном инциденте своему второму работодателю? Наверное, нет. Пусть и для него характер Мальчика-Который-Выжил так же будет сюрпризом. Тем ещё сюрпризом». * * * Сидя на качелях, Гарри смотрел на пробегающие по небу облака и наслаждался свободой. Кажется, он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким свободным. На соседние качели уселась девочка примерно того же возраста как и сам Гарри. Некоторое время они не обращали внимания друг на друга, каждый сидел, думая о своём. Потом девочка оглянулась по сторонам, и вдруг её глаза расширились, она увидела шрам. Была у Гаро такая отличительная черта — шрам в виде молнии на лбу. Этот шрам был у него с тех пор, как он себя помнил. Однажды он задал тете Петунии вопрос касательно этого шрама, откуда тот взялся. — Это из-за той аварии, в которой погибли твои родители, — ответила тетя Петуния, — и не задавай лишних вопросов. «Не задавай лишних вопросов» — главное правило размеренной жизни дома Дурслей. — Ты Гарри Поттер? — спросила девочка, сидящая на соседних качелях, отвлекая его от любования небом. — Да… — ошеломлённо ответил он, — а как ты узнала моё имя? Но девочка уже не слышала его, она соскочила с качели и куда-то побежала, причём с такой скоростью, словно от этого зависела её жизнь. «Что-то тут нечисто», — подумал Гарри. Самым верным решением было тут же встать и уйти куда-нибудь ещё, но… Огонёк интереса уже зажёгся в душе мальчика, и тот решился на авантюру. Он снял очки и спрятал их в карман. Печать концентрации, мысленное «Хенге», и вот на качелях сидит копия кузена, каким тот был пару лет назад, очень пухлый, даже скорее толстый ребёнок с мутными синими глазами и абсолютно чистым лбом без каких-либо отметин. Ждать пришлось не долго. Девочка вернулась в компании двух мужчин и женщины. И эти взрослые люди выглядели очень странно. Они были одеты в мантии. Если на мужчинах были мантии нейтральных тёмных цветов, то женщина была одета в розовую. Насыщенный розовый цвет буквально резал глаза. «Интересно, почему остальные прохожие совсем не обращают внимания на этих чудиков?» — подумал Гарри и продолжил наблюдение. — Где он? — недовольно спросила женщина, осмотревшись вокруг. — Ты сказала, что он тут! — Он и был тут всего минуту назад! — откликнулась девочка. — Сидел на том же месте, где сейчас развалился этот жирный бурдюк. — Пенелопа, как тебе не стыдно говорить такое? — сказал мужчина, самый высокий из всей этой компании. — Да какая разница, — ответил вместо девочки второй пришедший, — всё равно мы сейчас расспросим его, а затем сотрём память. Тем более он действительно похож на разъевшегося хряка. Гаро внутренне напрягся. Сотрут память? Что-то новенькое. О возможности стирания памяти он раньше никогда не слышал. Надо же, эти странные люди так свободно об этом говорят. Да и эти оскорбления. Они ведь прекрасно понимают, что я их слышу. Неужели они действительно могут заставить другого человека забыть о чём-то?! — Скажи-ка нам, магл, — обратилась к нему разодетая в розовое женщина, — не видел ли ты тут мальчика с тёмными растрёпанными волосами, зелёными глазами и шрамом в виде молнии на лбу? Когда она улыбалась, то становилась до ужаса похожа на жабу. Ужасную розовую жабу. С такой не только разговаривать, на такую смотреть противно, но мальчик ответил: — Да, мэм. Он только что ушёл. Девочка побежала, а он встал, развернулся и пошёл в другую сторону, а затем свернул туда. Он указал на проулок, что выходил на параллельную улицу. — Молодец, мальчик, — её улыбка стала ещё шире, а затем она вытащила из сумочки короткую украшенную резьбой палочку и направила её на Гаро. Тот постарался внешне остаться безмятежным, но внутренне весь сжался. Сейчас что-то случится. Его буквально затрясло от плохого предчувствия, а по спине промаршировал строй мурашек. — Обливиэйт! — с этими словами мутная волна сорвалась с кончика палочки и попала прямо в голову мальчика. Мир раскололся надвое. Компания странных людей уже давно ушла, а мальчик всё сидел и смотрел в одну точку. Отчего-то у него в голове была только одна мысль, не потерять концентрацию. «Только не потерять концентрацию». Потом он как-то весь встряхнулся и встал с качелей. «Зачем мне держать концентрацию?» Он внимательно осмотрел себя и понял, что в данный момент находится под Хенге. Но зачем он это сделал? Что вообще заставило его применить технику перевоплощения? С этими мыслями он побрёл обратно к дому миссис Фигг. Возвращать свой облик он пока что не стал. Почему? Он и сам не был уверен, но что-то подсказывало ему, что так будет правильно. Что же произошло в парке? Но в голове была пустота. Какая-то непривычная пустота. «Так, вернёмся к началу», — решил он, — «я пришёл в парк и сел на качели. Смотрел на небо. Какие же красивые облака были сегодня над городом. Такие пушистые, словно сахарная вата. Затем на соседние качели села девочка. Она… блин, а как же она выглядела. Не могу вспомнить. Она ещё что-то сказала. Что-то важное и… убежала, а потом я… кажется, я применил Хенге, так как вся ситуация показалась мне подозрительной. Потом… что же было потом?» Он пытался вспомнить, но в голове была пустота, а затем там появилась боль. Гаро схватился за голову. Такая сильная и резкая боль. Это ненормально. Отсутствие воспоминаний — тоже. Никогда раньше у него не было таких проблем с памятью, наоборот, он легко мог вспомнить весь прошедший день. Вспомнить буквально в деталях, а тут совсем недавние события, а воспоминаний ноль. Даже если он просто сидел на качелях, то в голове не должно быть так пусто! «Что вообще у меня с головой? Словно под Гендзюцу попал», — Гарри словно осенило. — «О! Неужели? Так, а как же бороться с иллюзиями и другими мозголомными техниками? Что-то такое было… В манге или в интернете? А, может быть, в аниме? Не помню точно… но, вроде бы… Кай. Точно! Кай! Я хочу вспомнить! Кай! Кай! Я хочу вспомнить! Кай! Вспомнить!!! КАЙ!» Внутри словно бы что-то взорвалось. Горячие волны побежали по всему телу, и когда они достигали головы, то постепенно стали смывать боль и… заполнять пустоту. Он начал вспоминать. Странные люди. Странные разговоры. И… «Они искали меня! Они искали Гарри Поттера! Они смогли заставить меня забыть. Они погрузили меня в Гензюцу. Значит, я не один такой. Шиноби. Есть и другие. Но… почему они так дико вырядились? Какие-то мантии. Да и палочка в руках у розовой жабы, зачем она ей? Странно это всё. Нужно скорее рассказать об этом Ди-сану. Может, он подскажет что путное. А пока стоит вернуться к миссис Фигг и затаиться. Никаких прогулок без разрешения. Нужно стать «тише воды, ниже травы», как говорил один человек по телевизору». Уже перед самыми дверьми Гарри развеял технику, снова нацепил очки и постучал. Через несколько минут дверь ему открыла старушка и с неким ехидством спросила: — Что, уже нагулялся? — Да, спасибо, — как ни в чём не бывало, ответил Гаро, — погода просто отличная, но я захотел в туалет и потому решил вернуться. Миссис Фигг, можно мне войти? — Конечно, проходи, — она отступила назад. * * * «Вечером, когда за мальчиком приехали Дурсли, я, всё так же изображая полоумную старушку, вышла проводить Гарри до машины. Когда Петуния спросила, не было ли каких проблем, мальчик слегка вздрогнул, но больше ничем своего беспокойства не выдал. К великому удивлению Поттера, подтвердив, что день прошёл как обычно, и ничего примечательного не происходило, я помахала им платочком вслед, а затем снова вернулась к прерванным размышлениям. С ним явно что-то случилось, пока он гулял. Что-то, что его весьма сильно озадачило и даже напугало. Надо было проследить за ним, а я расслабилась. Но если я никому не скажу, то никто и не узнает, а значит… всё нормально. Удачи, Поттер. Она тебе скоро понадобится». * * * По возвращении домой, Гаро последовал за кузеном в его комнату, где и рассказал обо всём случившемся. Тот выглядел обеспокоенным. — Знаешь, Гарри, — сказал он, — я предполагал нечто в этом духе, но не думал, что всё настолько серьёзно. Стирание памяти! Да это покруче, чем всякие там Бушины. Это уже техники высшего порядка. Значит, вот каким образом они остаются неузнанными. Теперь понятно, почему о них нигде ничего не пишут. Даже если что и случается выходящее за рамки обыденного, то они просто накладывают Гендзюцу забвения и всё. Никто ничего не помнит. — Только их одежда… — Да, это странно, — согласился кузен с замечанием Поттера-младшего, — но что мы о них знаем? Может быть, у них мода такая сейчас — ходить в мантиях. И ты прав, нужно быть осторожнее. Затаиться и ждать. Раз они выдали своё присутствие один раз, то выдадут его снова. Уж в этом можно не сомневаться. Нужно только открыть глаза пошире и внимательно смотреть по сторонам. Кстати, тебе очень повезло, что ты не потерял концентрацию и не превратился обратно в тот момент, когда попал под Гендзюцу. Вот бы у них был шок. Они-то стирали память простому человеку, а ты, бац, и оказался шиноби. — Угу, — согласился Гаро, — а они, бац, и прибили бы меня от неожиданности. — Не, ты им для чего-то нужен, так что они всего лишь похитили бы тебя, — не согласился Ди-сан. — Ага, похитили бы и пытали, а потом отправили на опыты, — невесело дополнил Поттер, — что-то я уже и не рад, что являюсь ниндзя. — Не дрейфь, — подбодрил его Дадли, — всё будет хорошо. — Надеюсь, — сказал Гарри. У него в голове сейчас был настоящий кавардак. Мыслей было много. Они крутились, вертелись, вращались и ни на секунду не останавливали свой бег. Смутные подозрения, догадки. Гарри казалось, что он уже готов ухватить какую-то важную мысль и осознать её, но она тут же ускользала, теряясь в ворохе других мыслей, переживаний и чувств. Была ещё одна вещь, о которой он не сказал даже кузену. В тот момент, когда он вернул себе воспоминания, случилось что-то ещё. Его мысли вдруг стали менее рваными, и текли они более плавно. Он словно очнулся ото сна. Словно до того момента он спал, и все его мысли были какими-то ленивыми, а теперь… он стал думать как-то иначе. Быстрее и проще. Мыслей в голове стало больше. Неужели на нём было ещё какое-то Гендзюцу, о котором он даже не догадывался? Похоже, что так. Что ж, теперь ему предстояло научиться жить с этим новым образом мыслей. — Ладно, Дадли, пойду я отдыхать, — сказал он, — день сегодня выдался непростой, насыщенный. Чакры истратил много, да и голова всё ещё побаливает немного. — Конечно, иди, — согласился Дурсль-младший. Уже в дверях Гарри развернулся и сказал: — Да, кстати. С Днём Рождения, Ди-сан. — Спасибо, Гаро-чан.