Шиноби Поттер и путь его нелёгкий.

Выглянув в тамбур, Гарри вернулся назад и стал складывать недоеденные сладости в сумку. — Гарри, пойдём скорее, — стал поторапливать его Рон. — Там такая толчея, что нас просто раздавят, если мы сейчас сунемся к выходу, — сказал Гаро, — так что не будем торопиться. Вот, съешь лягушку. Успокойся немного. — Неужели ты совсем не волнуешься? — удивился рыжий, откусывая голову шоколадной лягушке. — Конечно, волнуюсь, — ответил мальчик в очках, укладывая палочку во внутренний карман мантии, — только быть растоптанным толпой учеников с разных курсов мне всё равно не хочется. — А если они уйдут без нас? — спросил Рон. — Вряд ли, — всё так же спокойно ответил Поттер, а про себя подумал: «Ещё бы они меня забыли. Не для того они такое представление с совами и великаном разыгрывали, чтобы потом просто забыть меня в поезде». — А зачем ты берёшь с собой палочку? — задал очередной вопрос Рон, нервно поглядывая на дверь. Видимо, ему очень не терпелось поскорее выскочить из поезда и присоединиться к остальным ученикам на перроне, но и оставлять Гарри одного в купе он тоже не хотел. — Рон, я заплатил за этот артефакт одиннадцать галеонов, — сказал Гаро, похлопав по мантии в том месте, где лежала палочка, — неужели ты думаешь, что я теперь её так просто оставлю в купе, чтобы неизвестно кто отнёс мои вещи неизвестно куда? Да я и свою сумку с чемоданом бы с собой поволок, если бы по громкой связи не объявили о необходимости оставить вещи. Ладно, пойдём. Если судить по стихшему шуму, то проход должен быть свободен. Беспрепятственно добравшись до выхода, они оказались на неосвещенной маленькой платформе. Холодный ветер тут же забрался под мантию и пробрал до костей. Немного впереди, над головами стоявших на платформе ребят, показалась большая лампа, и раздался знакомый голос: — Первокурсники! Первокурсники, усе сюды! Эй, Гарри! Ты хде? Пришлось помахать рукой, чтобы великан заметил его. Лицо Хагрида расплылось в широкой глуповатой улыбке. — Шо, усе собрались? Тады за мной! Дорога была узкой, скользкой, и на ней было полно ям. Что поделать, пришлось, спотыкаясь и поскальзываясь, идти вслед за великаном. — Рон, ты случаем не знаешь, как с помощью этого артефакта вызвать свет? — спросил Гаро, после того как оступился в очередной раз. Перебрав в голове все известные ему техники шиноби, Поттер пришёл к выводу, что не знает ни одной создающей освещение. — Эммм… извини, Гарри, но я не знаю, — сокрушённо покачал головой рыжий мальчик. — Заклинание Люмос создаёт шарик неяркого света на конце палочки и используется для освещения, — раздалось сбоку. Если судить по голосу, то это была та самая девочка, что ходила по купе и сообщала о скором прибытии, — я это в учебнике прочитала. — Так почему не воспользуешься им? — спросил Гарри. — Моя палочка осталась в купе вместе с остальным багажом, — ответила девочка, — к тому же, я думаю, что нам ещё рано колдовать. Ведь мы пока ещё ничего не знаем и можем сделать что-нибудь не так. Нарушить какое-нибудь правило или… — Люмос, — прервал её словоизлияния Гаро, взмахнув палочкой. Но ничего не получилось. — Что ты делаешь? — возмутилась Гермиона. — Я же сказала, что нам ещё рано… — Люмос, — повторил Поттер, не слушая девочку. Опять никакого результата. «Так, стоп, — подумал мальчик, — когда я учил техники, то старался как можно более чётко представить результат и желал изо всей силы. Видимо здесь тот же принцип». Размышляя, он сделал очередной шаг, и его нога скользнула в сторону. Падая, он замахал руками и, вместо более подходящего ситуации «Блин!», изрёк «Люмос!». Среди первокурсников вспыхнул свет и тут же погас. Все остановились, не понимая, что происходит. — Эй! Што такое? — Хагрид с фонарём в руках двинулся назад в сторону, где упал Поттер. — Што случилось? Гаро поднялся на ноги, потёр ушибленное колено, повёл плечом, которое снова заныло, и, подняв палочку, снова произнёс заклинание. Снова вспыхнул свет и больше не гас. — Так-то лучше, — удовлетворённо произнёс Гарри. — Гарри? Убери свет, — сказал великан, подходя к мальчику. — С какой стати? — удивился Гаро. После падения его настроение резко упало, да ещё, когда он размахивал руками, стараясь удержать равновесие, под лопаткой снова возник огненный штырь боли. — Што бы вы прошли до причала в полной темноте, — сказал Хагрид, — это такая традиция, вот! — Плевать на традиции, — ответил Поттер, — я упал, ударился коленкой, чуть не потерял очки, а теперь, когда у меня появилась возможность идти со светом, я должен его убрать? Как бы не так! — Но Гарри! Это же традиция! — поддержала великана Гермиона. — Мне абсолютно не по нраву данная традиция, — стоял на своём Гаро, — я не хочу идти в темноте. Хагрид покачал головой. Он просто не знал, что делать в такой ситуации. Тут с другого конца толпы зажёгся ещё один Люмос. Это Драко Малфой внимательно слушал перепалку, а затем и сам решил воспользоваться таким же заклятием. Через несколько минут в толпе зажглись ещё несколько светящихся шариков. Поняв, что ничего не может исправить, великан горестно покачал головой и повёл первокурсников дальше. Только теперь все шли спокойно, без падений и спотыканий. И вот они на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял колоссальный замок с башенками и бойницами, а его огромные окна сияли мягким теплым светом. — По четыре человека в одну лодку, ага, не больше, угу, — скомандовал Хагрид, показывая на маленькие лодочки у берега. В одну лодку сели Гаро, Рон, и к ним присоединились Гермиона и мальчик, что искал свою жабу. В данный момент жаба сидела у него на руках и выглядела весьма довольной. Когда все расселись, Хагрид прокричал: — Вперёд! В полной тишине маленькая флотилия скользила по абсолютно чёрной глади озера. Гаро вдруг почувствовал, что его тянет вниз. Волшебная палочка в руках, словно живая, тянулась к воде. С некоторым усилием, Гарри заставил себя отвести руку в сторону, а затем и вообще спрятать во внутренний карман. Оставалось только потушить огонёк. Но как он ни старался, свет не исчезал. — Как убрать светляк? — шёпотом спросил он у Гермионы. Та окинула его презрительно-злым взглядом, но потом всё же ответила: — Заклинание Нокс является обратным по отношению к Люмос и гасит шарик света на конце палочки. — Спасибо, — невозмутимо ответил Гаро и, потушив свет, наконец-то спрятал своевольную волшебную палочку в карман. — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, стоило им подплыть к утесу. Лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к каменной пристани. Высаживаясь, Хагрид почесал косматую голову, а затем гаркнул со всей силы: — Эй! Хто жабу потерял, а? — Ой! Тревор? — мальчик, что сидел с ними в лодке с удивлением переводил взгляд то на жабу, сидящую на пристани, то на свои пустые руки. — Но как? — удивился Рон. — Когда она… — Не знаю, — ответил мальчик, — это точно мой Тревор, я его среди сотни других жаб узнаю. — Невилл, тебе стоит более внимательно следить за своей жабой, — поучительным тоном произнесла Гермиона, выбираясь из лодки. Хагрид повел их наверх по каменной лестнице. Благо теперь путь освещался не только лампой в руках у великана, но и множеством факелов, расставленных вдоль стен в специальных держателях. «Точно так же, как в „Гринготтс“, — подумал Поттер, — даже держатели такие же». Вскоре они оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка прямо перед огромной дубовой дверью. — Шо, усе здеся? — поинтересовался Хагрид. — Жаба на месте? Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка. Створки распахнулись, за ними стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Прямая осанка, строгое лицо. — Профессор Макгонагалл, тут эта… первокурсники, вот, — запнувшись посреди фразы, сообщил ей великан. — Благодарю, Хагрид, — кивнула ему волшебница, — я их забираю. Она повернулась и пошла вперед, жестом показав первокурсникам, что они должны следовать за ней. Пройдя по мрачному коридору, они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы не только дом Дурслей, но и вся Тисовая улица. Потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Подойдя к двустворчатой двери, волшебница остановилась, обернулась и веско произнесла: — Добро пожаловать в Хогвартс. Впереди банкет по случаю начала учебного года, но, прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что на ближайшие семь лет ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы все будете делать вместе: учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Всего факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. У них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. — А теперь, выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, — и следуйте за мной! Створки двери отворились, и у Гаро перехватило дух от восхищения. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели, а вверху над всеми ними простирался бескрайний бархатно-черный потолок, усыпанный звездами. — Такое ощущение, что мы под открытым небом, — молвил Рон, так же таращась наверх. — Потолок специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала шагающая рядом Гермиона, — я вычитала это в «Истории Хогвартса». Сейчас вечер, и потому мы видим ночное небо, а днём там будут облака и солнечные лучи. «Классное гендзюцу, хочу уметь делать так же», — подумал Поттер. Профессор Макгонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была ужасно старая, потертая и вся в заплатках. Вдруг она шевельнулась, складки образовали нечто похожее на рот и глаза, и она запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Хаффлпафф ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Рейвенкло. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой.* Слушая песню, Гаро снова начал впадать в уныние. «Опять пропаганда волшебства, — думал он, — эти шиноби совсем свихнулись. Сколько же лет они считают себя волшебниками, если успели напридумывать длинную историю магии и множество выдающихся выпускников с этих самых факультетов. Вон, даже специальный артефакт сляпали, дабы он песенки пел, промывая мозги ученикам. Если присмотреться, то этому артефакту лет триста, а то и больше. Остаётся надеяться, что хотя бы клановые шиноби помнят, кто они такие на самом деле. Только, глядя на Рона, надежды всё меньше и меньше». Профессор Макгонагалл развернула свиток и начала зачитывать имена. После того, как названный подходил к табуретке, ему на голову водружали шляпу, и та через некоторое время изрекала название того или иного факультета. — Гермиона Грэйнджер! Девочка уверенным шагом направилась к табуретке и напялила шляпу себе на голову. — ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа. — Невилл Лонгботтом! Мальчик сделал несколько шагов и, запнувшись, упал. Жаба, которую он держал в руках, недовольно квакнула, когда на неё сверху приземлился её же хозяин. «Бедняжка, — подумал Поттер, — как она ещё жива до сих пор после такого? Или это уже не в первый раз и ничего, кроме недовольного кваканья, уже не вызывает?» После продолжительных раздумий, шляпа всё же отправила неуклюжего растеряху с ныне приплюснутой жабой на тот же Гриффиндор. Невилл так обрадовался, что, вскочив со стула, отправился к столу ныне своего факультета, забыв снять шляпу. — Хм, мальчик, — обратился к нему видавший виды головной убор, — может быть, ты вернёшь меня на место, а то распределение-то пока ещё не закончилось… Ученики за столами засмеялись, а Лонгботтом покраснел и чуть ли не бегом вернулся к табурету. Снял шляпу, извинился и так же бегом устремился назад. Жабы у него в руках уже не было. Она снова сбежала, и никто не успел заметить, когда это произошло. Ещё несколько ничего не значащих для Гаро фамилий и соответственно учеников, распределённых по разным факультетам, и вот очередь дошла до Малфоя-младшего. — Дракониус Малфой! Надувшись от важности, из ряда первокурсников вышел Драко. Оглядел весь зал, а затем медленно пошёл к табурету. Шляпа только коснулась его светлых волос, как тут же прокричала: — СЛИЗЕРИН! Довольный собой, блондин отправился за стол факультета, где сел рядом со своими друзьями — Крэббом и Гойлом. Этих двоих шляпа отправила на Слизерин немногим ранее. Не прошедших же отбор первокурсников оставалось все меньше. — Гарольд Поттер! Ну вот, пришла и его очередь. Глубоко вздохнув, Гаро отправился навстречу судьбе. Всю дорогу до табурета его сопровождал громкий шепот. — Она сказала Поттер? — Тот самый Поттер? — Гарольд? Гарри Поттер?! Сев на табурет, мальчик осторожно надел замызганный головной убор и приготовился ждать… ждать неизвестно чего, так как не представлял, что должно произойти дальше, и как именно шляпа выбирает на какой факультет отправить того или иного ученика. Ну в самом деле, не доверять же той нелепой песенке, что спел этот артефакт в самом начале. Мальчик как-то не обратил внимания, что весь зал, каждый из учеников подался вперёд, дабы получше рассмотреть Героя всей магической Великобритании, а затем перед глазами встала черная стена. Внутри головы раздался тихий, лишённый эмоций, голос: — Хм-м-м. Интересный и непростой вопрос. Много чего в тебе есть. Я вижу ум, вижу смелость… талант тоже есть. Так куда же тебя отправить? Может быть, Слизерин? Ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки для этого, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это… — А почему бы и нет? — подумал Гаро. — Думаю, Слизерин будет вполне подходящим местом для такого шиноби, как я. — Уверен? Твои родители учились в Гриффиндоре. Впрочем, как и все их друзья, а со студентами Слизерина они чуть ли не воевали. К тому же, все последователи того, кто убил твоих родителей, учились в Слизерине. — Отлично. Друзей держи близко, а врагов ещё ближе. Эта пословица как раз подходит по ситуации, так что отправляй меня в Слизерин. — Но… — впервые в этом тихом голосе проскользнули эмоции: неуверенность, замешательство, растерянность, — я не могу отправить тебя в Слизерин. Прямые наследники должны учиться на факультетах основанных их предками, да и директор за тебя просил, и потому… — Но… — попробовал возразить Гаро, когда у него над головой на весь зал разнеслось: — ГРИФФИНДОР! «Что за?! — удивился Поттер. — Но я же хотел в Слизерин! Стоп, это получается, что я прямой потомок Гриффиндора?!» Но голос уже замолчал и больше не откликался, а стол Гриффиндора ликовал. Студенты в мантиях с ало-золотыми нашивками повскакивали с мест. Они аплодировали, кричали, смеялись и хором скандировали: — Поттер с нами!!! Поттер с нами!!! Поттер с нами!!! В полнейшей прострации, не замечая ничего вокруг, на негнущихся, словно деревянных ногах, он встал с табурета и пошёл к столу. Потом на полдороге вспомнил, что так же как и Невилл забыл снять шляпу. Тут его обуяла злость. Он схватил её и, не возвращаясь, швырнул. Дома он много тренировался кидать различные предметы, и потому шляпа прицельно шлёпнулась ровнёхонько на табурет. Его поздравляли, ему пожимали руку и хлопали по плечу, а он ушёл в себя, погрузившись в пучину обуревающих его чувств. Шок, гнев, растерянность, непонимание, отрицание и, наконец, озарение. Он пешка в чьей-то игре, и только что им сделали ход, совершенно не обратив внимания на то, чего хотел сам мальчик. Он, конечно, понимал, что кому-то и для чего-то нужен, но вот так нос к носу столкнуться с принудительным поворотом в его судьбе без возможности влиять на этот выбор… Раньше с ним так поступали только Дурсли-старшие и теперь, попав в новый мир, он думал, что подобное осталось там, позади, на Тисовой улице в доме под номером четыре, но оказалось, что это не так. Снова кто-то решает за него. Снова кто-то принуждает его делать что-то против его воли. Как же ему это надоело! Как же он ненавидит всех этих… он даже не знал, какое слово подобрать для тех, кто распоряжался его жизнью, словно он вещь. Безмолвная, бесправная вещь… Сквозь стол и стены большого зала просочились привидения. Жемчужно-белые, полупрозрачные, с диким хохотом и воем, они стали носиться по всему залу. Некоторые ученики здоровались с тем или иным призраком, и те в свою очередь желали здравия студентам, но Гаро было не до этого. Мальчик пытался успокоиться и взять себя в руки. «И где эта самая пофигистичность, о которой говорил Дадли, когда она нужна? — вопрошал сам себя Поттер, всё ещё пыхтя от гнева, — так, нужно сосредоточиться. Так, дыхательная техника для успокоения. Раз, и два, и…» Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников, и среди них Рон Уизли. Мальчика трясло он волнения, и он даже немного позеленел, но когда пришла его очередь, Шляпа отправила его туда же, где учились его братья: — ГРИФФИНДОР! Радостно улыбаясь, Рон направился к столу факультета. Взгляд рыжего мальчика упал на копну каштановых волос, принадлежащих Грэйнджер, и его слегка перекосило, так как учиться вместе с настырной всезнайкой Гермионой ему явно не хотелось. — Молодец, Рон, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, и младший брат слегка порозовел от удовольствия, услышав похвалу. Профессор Макгонагалл скатала свой свиток, достала палочку из рукава и взмахнула ей. Табурет с шляпой на нём по воздуху выплыл из большого зала через неприметную боковую дверь. Как всегда после приступа гнева, Гарри почувствовал приступ голода. Он посмотрел на пустую тарелку перед ним. Золотую тарелку. Или всё же позолоченную? Но углубиться в раздумья ему не дали, так как все голоса в зале стихли, и в этой тишине со своего трона поднялся сам Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс. Он развёл руки и с сияющей улыбкой молвил: — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Да начнётся пир! Всё, всем спасибо! Директор сел на свое место. В то время как зал разразился радостными криками и аплодисментами, стоявшие на столе тарелки мгновенно наполнились едой. Здесь были: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и даже мятные леденцы. «Леденцы? — только и подумал Поттер. — Зачем они тут?» Голод взял своё. Мальчик положил в свою тарелку всего понемногу — за исключением мятных леденцов — и стал есть. На вкус еда была просто великолепной. Не чета тому, что ели Дурсли, хотя они и были семьёй зажиточной и к столу брали только самое лучшее. «Видимо, такой вкус достигается ещё и за счёт секретных поварских техник, — решил Гаро, — бедный Наруто, как же много он потерял, кушая только рамен из забегаловки, когда шиноби способны создавать такие вот кулинарные шедевры». Рон схватил два самых больших и зажаристых куриных окорочка и начал с остервенением откусывать то от одного, то от другого. Гермиона, сидящая напротив него, была его полной противоположностью. Она осторожно, с помощью ножа и вилки, отделяла кусочек от ножки и только затем отправляла его в рот. — Рон, ты почему руками ешь? — удивилась она, после того, как у неё кусок встал поперёк горла от манер Уизли, — неужели тебя не учили, как нужно себя вести за столом? — Извините, — проглотив, сказал Рон, видя, что другие гриффиндорцы тоже смотрят на него с некой долей осуждения и брезгливости, — я так проголодался со всеми этими волнениями, что просто не сдержался. К тому же, папа мне говорил, что есть три вещи, которые нужно брать руками — это курица, рыба и женщина. Я не совсем понял, что он имел в виду, но запомнил. Вот, это как раз курица, потому я её руками и взял, но если вы говорите, что так неприлично, то я теперь стану есть правильно. Он положил окорочка и, вытерев руки салфеткой, потянулся за столовыми приборами. — Не судите его слишком строго, — вступился за брата Перси, — он и наша младшая сестрёнка недавно сильно болели. После этой болезни и пропитого курса зелий у них теперь аппетит такой, что мама не горюй. Хотя маме теперь действительно горевать некогда, она в последнее время из-за всего этого круглый день у плиты торчала, готовя для этих ненасытных проглотов. А неестественный аппетит скоро должен пройти… месяцев так через пять-шесть. Все рассмеялись. Рон смутился, а сам разговор, легко и незаметно, перешёл на семьи учеников. Рон наклонился к Гарри и прошептал на ухо, как бы оправдываясь: — У нас семья в таком бедственном финансовом положении как раз из-за этой болезни. Один только курс зелий стоит больше трёхсот галеонов, а нас было двое больных, да эти зелья пришлось пить не раз. Вот отец и потратил все сбережения, да ещё и в долги влез… Симус Финниган рассказал, что он полукровка, и мать у него волшебница, а отец — магл. — А ты, Невилл? — спросила Гермиона. — Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл, — вначале она думала, что я сквиб, но потом мой двоюродный дядя Элджи, когда мне было восемь, зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя предложила ему пирожное, а он возьми, да разожми кулак. Лечу я со второго этажа вниз головой и думаю, ну всё, закончилась жизнь моя, но не тут-то было. Я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась… от счастья. Ну, или она так сказала. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса. На радостях дядя подарил мне жабу. Вот, в общем-то, и всё. — А кто такой сквиб? — спросил Гаро, запоминая новое слово. — Это маг, который потерял возможность колдовать, — тут же выдала Гермиона, — я читала об этом в справочнике… Только Гаро её уже не слышал. Шрам на лбу пронзила острая боль. Мальчик помотал головой и увидел, что из-за учительского стола на него пристально смотрит один неприятный крючконосый тип с засаленными чёрными волосами. — Что такое? — поинтересовался Рон. — Ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль уже прошла, причём так же быстро, как и появилась. Но тот взгляд… «Это прямо-таки ментальное давление Ки в стиле Орочимару, — подумал Гаро, — насколько же силён этот крючконосый, что может использовать давление Ки?! Вот и ещё одно подтверждение, что раса магов раньше была расой шиноби». Сальноволосый повернулся к соседу, которым оказался уже знакомый Гаро профессор Квиррелл, что так и не снял свой дурацкий тюрбан. — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил Поттер, обращаясь к старшекурсникам. — Это профессор Снэйп, — ответил Перси, — он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Понаблюдав некоторое время за преподавательским столом, Гарри вернулся к еде, но… тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги… Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. В зале снова наступила тишина. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Перед началом семестра, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Впрочем, некоторым старшекурсникам также было неплохо вспомнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что колдовать на переменах между занятиями — запрещено. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году коридор на третьем этаже закрыт для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. На этой странной ноте праздничный ужин был завершён и первокурсники, возглавляемые Перси, отправились вверх по мраморной лестнице. Вкусная сытная еда, десерт и день, полный событий, сделали своё дело, и Гаро почувствовал, что начинает засыпать. Передвигать ногами становилось всё труднее и труднее. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. Перси дважды проводил их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Они поднимались то по одной лестнице, то по другой и вот, наконец-то, остановились. Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка. — Пароль? — строго спросила женщина. — Капут Драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Уютная гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами в красной обивке. На стенах были драпировки из алой ткани с золотыми узорами в виде Льва. Сбоку был проход к винтовой лестнице. Перси повёл мальчиков вниз, а какая-то девушка, видимо, тоже староста, увела девочек вверх. Поднявшись по лестнице, Гаро попал в коридор, из которого вели несколько дверей. — Первокурсники, ваша спальня за этой дверью, — сказал Перси, — спокойной ночи! Зайдя в спальню, они огляделись. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Возле кроватей стояли тумбочки, а рядом с ними чемоданы. Один из них принадлежал Поттеру. Его сумка лежала тут же. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать, поэтому молча стали натягивать свои пижамы. Переодеваясь, Гаро первым делом решил достать палочку из кармана и положить на прикроватный столик, как вдруг… Коснувшись палочки, мальчик с криком отдёрнул руку. Ему показалось, что он коснулся раскаленного железа. — Гарри? Что случилось? — заволновался Рон, подходя ближе. Очень осторожно, Поттер снова прикоснулся к палочке и… ничего не произошло. «Очень странно», — подумал он и поспешил успокоить соседей по комнате: — Всё нормально. Видимо это было статическое электричество. — А! Понятно, — сказал Симус, — я однажды свитер снимал, меня тогда так дёрнуло, испугался — жуть. Я так же орал. На этом все успокоились и продолжили готовиться ко сну, а Гаро разглядывал палочку. Она была очень похожа на ту, которую купил Гарри в лавке у Олливандера, но это была не его палочка! Когда он держал в руках свою палочку, то ощущал прохладу и покой. От этой же палочки у него создавалось впечатление, что его бросили в костёр: такое нервное напряжение и жар. «Как? Когда? Почему? Кто?» — вопросы роились в голове у мальчика, но ответам взяться было неоткуда. В полном смятении, он лёг в кровать и вскоре забылся тяжёлым беспокойным сном.