***
Мой день начинается в шесть утра. Встать, приготовить завтрак, поесть, собраться и смыться в школу пока не проснулся Саша. Так бывает каждый день. За исключением тех дней, когда я не успеваю и Саша одаривает меня утренними синяками. Вернуться из школы, приготовить ужин, убраться, постирать вещи, если есть, и не вылезать из комнаты. Вообще, моя жизнь не так ужасна, как кажется. У меня есть крыша над головой, есть еда, я получаю образование. А в мои обязанности входит всего лишь готовка, уборка, стирка и отсутствие моей тушки в жизни брата. В мою комнату он входит только в случае крайней необходимости – ударить за то, что я что-то не сделал или сделал не так. Я же в его зал не вхожу никогда. Умирать же я еще не собираюсь. Вот закончу девятый класс, поступлю в колледж, перееду в общагу и начну новую жизнь. - Эй, придурок!- доносится с кухни. Меня аж подбрасывает на стуле. Сразу прокручиваю в голове все, в чем я мог накосячить. - Я должен звать дважды?! – снова кричит брат, и я моментально лечу на кухню, молясь по пути. - Почему посуда не вымыта? – указывает пальцем на раковину, в которой лежит одна единственная тарелка и одна ложка. - Я вымыл все, что было на кухне, – отвечаю очень тихо, пряча глаза и стараясь не занимать собой много пространства. - Она была в моей комнате. - Но мне ведь запрещено входить туда, – с надеждой смотрю на брата. - Я принес ее сюда десять минут назад! Ты должен был уже вымыть её! – кричит Саша, и я понимаю, что даже в этом случае виноват я. Тут даже не стоит оправдываться, больше влетит. – Или я должен каждый раз просить отдельно?! – он подходит ближе, и я съеживаюсь, боясь пошевелиться. В следующую секунду в меня летит кулак, врезается в живот так, что искры сыпятся из глаз. Не удержавшись на месте, лечу на пол. Сразу прикрываю голову руками, дабы ей не сильно попало. Брат пинает меня в живот. - Еще раз такое повторится – заставлю сожрать эту тарелку, – говорит он и уходит к себе. Ничего, могло быть и хуже. Поднимаюсь, потирая ушибленное место, мою тарелку с ложкой и медленно ползу к себе. Не повезло мне сегодня. Завтра выходной, а это значит, что из комнаты мне выходить даже в туалет будет опасно. По выходным брат приводит девушку, причем всегда новую, если судить по голосу. И если она меня увидит, то мне несдобровать. Ведь она должна думать, что они одни в квартире, только тогда брат сможет с ней переспать. Я же в это время делаю уроки, слушаю музыку в наушниках, сплю. А уже вечером, когда девушка уходит, наступает кошмар. Мне нужно готовить ужин, а брат в любой момент может выйти из себя и так меня отделать, что потом с постели встать сложно.***
Вот и выходной. С одной стороны радость, с другой ужас. Боюсь наступления вечера больше, чем апокалипсиса. Девушка уже здесь и, похоже, все в самом разгаре, так как ее стоны уже дошли до меня. Надеваю наушники, слава Богу, что старенький плеер еще работает, и растворяюсь в музыке, лишь бы не слышать всё это. У меня никогда не было девушки. В школе ни одна на меня не смотрит, а самому подходить мне запрещено. Все знают, кто мой брат, и я им не интересен. Еще бы, он же первый красавчик. Он учится в одиннадцатом классе и считает, что все девушки школы его. Однажды он мне это доходчиво объяснил, когда я подошел к одной, спросить расписание. Синяки тогда целый месяц сходили. Настольные часы запикали, оповещая о том, что уже пять тридцать. А это значит, что пришло время ужина. Выключив будильник, тихо открываю дверь. Прислушиваюсь к голосам в зале: вроде только телевизор шумит. Рассматриваю коридор на наличие чужой одежды – пусто. Значит, ушла. Пробираюсь как мышка на кухню и принимаюсь за готовку. - Долго еще ты тут греметь собрался!? Телевизор ни черта не слышно! – зайдя на кухню, кричит брат. От его голоса у меня мурашки бегут по коже и сердце в пятки уходит. Молча продолжаю готовить, аккуратно поглядывая на ноги брата, чтобы если ударит, быть готовым. Но мне повезло, он просто уходит обратно к себе. Девушка сделала свое дело, успокоив его на сегодня. Доготовив, накладываю себе в тарелку еды и скрываюсь в своей комнате. Ну что ж, выходной я пережил, не получив по голове ни разу, уже замечательно!***
Понедельник день тяжелый - не зря так говорят. Я снова проспал и не успел приготовить завтрак. Саша меня точно убьет. - Так, я не понял, а где еда?! – слышу я, и мое сердце пропускает удар. В следующую минуту дверь в мою комнату распахивается и входит брат. Я же прижимаюсь к стене, понимая, что сегодня мой самый ужасный день. – Я не понял, где еда? – подходит он ко мне, сжимает в кулаке мои волосы, тянет их вверх. – Ну?! Не знаю, как быть: отвечу – убьет, не отвечу – все равно убьет. Только один Саша знает, за что мне влетит сильнее. - Я…я проспал… прости, - все же отвечаю я. - Проспал?! Снова?! – мою голову прикладывают о стену, – В который раз уже?! Ты вообще понимаешь, что я голодный сейчас должен идти в школу? – кулак второй руки впечатывается в живот, - А?! В ответ я лишь тихо скулю, обливаясь слезами, которые не сумел удержать. Брат отпускает мои волосы, толкает на пол и, больно пнув по ноге, продолжает: - Тебя просят лишь готовить и убирать вовремя! Что здесь невыполнимо для тебя?! Я приношу еду, оплачиваю счета, а ты даже приготовить поесть не можешь?! Снова пинок, но уже по спине. Больно, черт возьми. Он всегда знает, куда бить и как. По лицу никогда не бьет, знает, что потом могут возникнуть проблемы в школе. Спустя, кажется, целую вечность, брат уходит. Я продолжаю лежать на полу, пытаясь привести дыхание в норму и собрать себя в кучку. Полежав еще несколько минут, встаю, привожу себя в относительный порядок и, дождавшись, пока хлопнет входная дверь, собираюсь и выхожу вслед за братом. Каждый шаг дается с трудом. Каждый вдох отдается болью в груди, но нужно идти. Нельзя пропускать уроки, я ведь не хочу прожить с братом всю свою недолгую жизнь. - Олег, ты чего такой бледный? – начал Миша, как только я сел. - Даа… спал плохо, не выспался, - отмахнулся я. - Да? Может, в медпункт сходишь? Вдруг медсестра чего посоветует. - Да нет, не надо. Все нормально,- улыбаюсь через силу. – Сегодня лягу пораньше и высплюсь. - Ну как знаешь. Миша очень хороший друг, всегда так за меня волнуется. Мне это приятно, но я не могу рассказать ему правду. Ведь он наверняка расскажет кому-нибудь из школьных работников и те, примчавшись ко мне домой, начнут допрос. А как только они выйдут за дверь нашей квартиры, Саша тут же меня убьет, не оставив и мокрого места. Так что лучше пусть все останется так, как есть. Немного еще до лета осталось, семь месяцев, и я покину эту школу, эту квартиру и этого брата, которого когда-то так сильно любил, даже несмотря на его отношение ко мне.***
Прошла уже половина недели. Я успешно справлялся со своей задачей хозяйки, не допуская прошлых ошибок, потому что каждый раз, поворачиваясь во сне на кровати, я просыпался от боли в груди, и именно она не давала мне просыпать по утрам. Но разве может счастье длиться вечно? - Эй, придурок! – раздалось за моей спиной, когда я готовил ужин. Чуть не выронив ложку из рук, но вовремя ее подхватив, повернулся к брату и аккуратно поднял глаза на него. – Ты надо мной издеваешься? Или тебе стало нравиться получать от меня каждый раз? – он подошел ближе, в то время как я пытался сообразить о чем он говорит. Брат, схватив меня за шею, заставил опуститься на колени и, ткнув носом в пол, заорал над ухом: - Ты когда последний раз тряпку в руки брал, идиота кусок?! Смотри! – провел моим носом по полу,- Смотри, сколько пыли! Я каждый раз сам просить тебя должен обо всем?! Мозгов вообще нету, да?! – приложив меня головой об пол, продолжал он,- Я заебался уже с тобой возиться! Чтобы через пятнадцать минут тут всё блестело! Понял?! Я лишь кивнул в ответ, и, получив напоследок ногой в бок, пополз за тряпкой. Через пятнадцать минут, как и просил Саша, полы были вымыты. Я старался, как мог, хотя боль постоянно давала о себе знать. Каждое мое движение сопровождалось тихими стонами, которые вырывались непроизвольно. Побыстрее закончив и с ужином, я удалился к себе. Ни есть, ни что-либо делать мне не хотелось, только лечь. Лечь и лежать, пока боль не исчезнет сама по себе. Но так не будет. Наверное, все-таки стоит сходить к врачу. Утром, перед уходом, решил глянуть на себя в зеркало. Ведь перед тем, как идти в больницу, надо хотя бы придумать легенду, как именно я получил свои ушибы. Задрав футболку выше груди и посмотрев в зеркало, я обомлел. На животе и боку красовались огромные, почти черные синяки. А на спине, начиная от лопаток и до самой поясницы, была целая куча таких же по цвету, но меньших по размеру синяков. Опустив джинсы ниже колен, я обнаружил еще пару больших синяков красного цвета на правой ноге. Вопрос о посещении врача я счел закрытым, так как понял, что меня оттуда не выпустят, если увидят всю эту красоту. А значит, придется потерпеть и постараться больше не косячить.***
И я правда не косячил до самого воскресенья. Ни разу не попался Саше на глаза, ни разу не проспал, потому что не спал почти вовсе и ни разу не провинился за не сделанные дела. Рассчитывая, что проведу выходные спокойно, я расслабился и совсем забыл, что выходить из комнаты до вечера опасно для моей жизни. Поэтому, захотев в туалет, я вышел, пробрался в уборную и, уже закончив свои дела, хотел было вернуться к себе, как открыв дверь туалета, столкнулся с девушкой. Её удивленный и заинтересованный взгляд заскользил по мне, и я понял, что сегодня я встречусь с мамой, по которой жутко соскучился. - Ой, а я не знала, что здесь есть кто-то еще, - залепетала девушка. Я же решив, что еще есть время смыться, направился к своей комнате, но тут из зала вышел брат. - Ты же мне говорил, что живешь один, - обратилась к нему брюнетка. Я стоял, будто пригвожденный к полу, боясь пошевелиться, боясь даже дышать. - Я живу один,- этим голосом можно замораживать воду. - А это кто? - Призрак. Тут же юркнув за дверь и, опустившись на пол, обхватил голову руками. Осталось только дождаться, когда ко мне придет брат и задушит собственными руками. Я не знал, как долго мне придется ждать, и это пугало больше всего.***
POV Саши - Я же сказала, нет, Саш, отстань. Тут за стенкой твой брат, я так не могу. Пришлось все-таки рассказать этой дуре, кого она только что видела. - Да чё нет-то? Он даже не услышит ничего. - Я сказала, что не могу так, значит, не могу, - оттолкнув меня, девушка начала собираться. - Ну и вали, сучка крашенная, - крикнул я, захлопывая за ней дверь. Ну, всё, утырок, пиздец тебе! POV Олега - Ну и вали, сучка крашенная! – донеслось из коридора. И я понял, что удача сегодня не на моей стороне. Вот чего ей стоило переспать с братом? И ей хорошо и я жив, может быть, остался бы. А так теперь уж точно убьет. Через секунду дверь в мою комнату слетела с петель от мощного удара ноги. - Ну чё, сучёнышь, доигрался? – медленно подходя ко мне, начал Саша. Я опустился на пол, группируясь и готовясь к ударам, но не тут-то было. Саша, схватив за руку, поднял меня с пола и толкнул на кровать. - Раз из-за тебя я лишился секса, то его любезно предоставишь мне ты! Мое сердце будто остановилось, а в легких закололо от переизбытка воздуха. Что он сказал? Я? - Да-да, утырок. Ты все правильно понял,- увидев мой испуганный взгляд, ответил на мой немой вопрос брат. Саша потянул меня за ноги к себе, но я соскользнул на пол. Подняв и, уложив животом на кровать, стал стягивать с меня штаны. Кровь запульсировала в ушах, почти заглушая другие звуки. Руки тут же задрожали, а колени подкосились. Я стал барахтаться и пытаться отползти от брата, чем вызвал у него еще больший гнев: - Не дергайся, сука! Больнее будет! – с этими словами с меня все-таки стянули домашние штаны вместе с трусами. - П-Пожалуйста, не надо... прошу… - сквозь нахлынувшие слезы страха, умолял я брата, повернувшись к нему лицом. Но он меня не слышал. Сплюнув на свой член и подставив его к моему анусу, Саша резко толкнулся. Спину прострелило от боли и слезы хлынули сильнее, застилая глаза. Брат толкнулся еще и вошел полностью, чем вызвал у меня оглушительный крик. Он наклонился и, зажав мой рот ладонью, начал двигаться. Внутри все горело, растекаясь болью по всему телу, заставляя содрогаться в конвульсиях. Мой мир сузился до этой чертовой кровати, до этих ощущений в моей заднице и ничего кроме больше не волновало. Лишь бы это все поскорее закончилось, лишь бы прекратилась эта боль. Каждое движение брата отдавалось в самую макушку, а после разлеталось разрядами тока по телу. С каждым толчком внутри меня что-то рассыпалось, крошась на мелкие крупицы. Голос уже сел от криков и теперь выходили только тихие хрипы. Все происходящее за моей спиной теперь мало меня волновало. Мне лишь хотелось поскорее уснуть и ничего не чувствовать. Не помню, как долго это продолжалось, но в один момент толчки прекратились, а зад опустел. На спину мне выплеснулась, судя по всему, сперма брата и тот, тут же одевшись, ушел к себе. Мое тело рухнуло на пол, не в силах удержаться на ногах, в голове был вакуум. Ковер подо мной тут же окрасился в красный. Отдышавшись, я хотел было отправиться в ванную, но встать никак не удавалось, поэтому пришлось ползти на четвереньках. Еле дотянувшись до крана, я включил воду, кажется холодную, сейчас это не столь важно, и, превозмогая жуткую боль, залез внутрь, не с первой попытки. Оказавшись в воде, которая уже успела стать розовой, я увидел маленькие маникюрные ножницы, лежащие рядом с зеркалом. В мозгу что-то щелкнуло и через пару минут они были у меня в руках. Собрав все оставшиеся силы, я провел ими вдоль левой руки, от локтя до запястья, разрывая кожу как можно глубже. Вода принялась окрашиваться в красный цвет, клубясь как дым вокруг пореза. Я иду к тебе, мама… POV Саши Голова пустая, а руки почему-то в крови, как и края белой футболки и джинс. Сидя у себя в комнате я пытался развеять дымку и понять, откуда взялась эта кровь. Тут меня словно облили холодной водой: я изнасиловал собственного брата. Я. Изнасиловал. Брата. Я. Каждое слово в голове словно звенело, отдаваясь эхом. О, Господи, что я натворил?! Олег, он ведь.. он ведь еще совсем ребенок.. он мой брат! Боже, что я сделал?! А кровь.. я.. я порвал его! Он ведь никогда не простит меня… Я метался из стороны в сторону, не зная, что делать, с чего начать. В голове не было ни одной хорошей идеи. Только картины того, что я натворил, всплывали перед глазами, напоминая детали: вот он кричит, пытаясь оттолкнуть меня.. вот по его бедру тонкой струйкой течет кровь.. вот он замер, обмякая в моих руках… Я словно был в тумане, когда творил всё это. Но это не оправдывает мой поступок ни на грамм. Надо что-то делать! Надо все исправить! С этой установкой я кинулся в комнату брата. Дверь, что я вышиб, лежала на полу. Кровать вся измята, на ковре бурое пятно крови. А брата нет. Руки трясутся как у наркомана. Где он может быть? Заглядываю под кровать, за шторы – нигде нет. Уши улавливают звук льющейся воды в ванной, бросаюсь туда. Открываю дверь и замираю на пороге. Вода, уже почти вся алая, доходит до края ванной. В ней, белый, как сама смерть, лежит мой брат. Паника охватила все мое существо. Я не могу пошевелиться. Руки свела судорога, а сердце колотится как сумасшедшее. Откуда.. откуда здесь столько крови?! В голове проносится мысль: «поздно». И именно она приводит меня в чувства. Хватаю брата, вытаскиваю из ванной и сажусь с ним на пол, осматривая тело на наличие ран. Замечаю руку, из которой медленно, но верно, сочится кровь. Стягиваю с себя футболку, разрывая ее на куски. Перевязываю руку потуже, пытаясь хоть как-то остановить кровь. Прикладываюсь ухом к груди и жду хоть малейшего признака жизни. Вода, которая уже переливается на пол, очень шумит. Закручиваю краны и снова кидаюсь к брату. Проходит целая вечность, прежде чем я улавливаю тихий, совсем слабый стук. Аккуратно уложив Олега на пол, несусь в комнату за телефоном. - У меня брат умирает, приезжайте скорее!.. Он вскрыл вены на руке!.. Ленина, сорок пять, квартира восемьдесят два. Быстрее! Бегу обратно в ванную, поднимаю Олега на руки и несу в его комнату. Стягиваю с него мокрую одежду осторожно, пытаясь не задеть руку. Весь его живот и ноги в огромных синяках. Сердце сжимается, словно в него иглу воткнули. Это ведь я! Я его изуродовал! Боже, что я за чудовище?! Укутываю брата в одеяло и качаю на руках как маленького ребенка: - Подожди, Олежек, еще чуть-чуть. Не умирай, прошу! Я больше и пальцем тебя не трону, только, пожалуйста, не умирай! У меня же никого кроме тебя нет! – слезы застилают глаза, капая на белое лицо брата. Раздается звонок в дверь и я лечу открывать. Дальше все как в тумане: врачи, Олег, крики, вопросы, карета скорой помощи, больница и двери операционной, которые закрыты вот уже час. Сижу прямо под дверью, боясь упустить врача. Проходит еще полчаса и дверь открывается. - Мы сделали всё, что смогли. Меня словно ударяет током и я падаю на пол, с которого только что встал. Врач поднимает меня, усаживая на скамью. - Подождите вы. Я еще не закончил. Руки тут же впиваются в плечи мужчины. Его волосы покрыты сединой, а в глазах усталость. - Вы кто мальчику? – спрашивает он, отдирая мои руки от себя. - Б-Брат,- запинаясь, отвечаю я. - Как вас зовут? - Саша, - голос совсем сел и вместо грубого баритона выходит лишь тихое сипение. - Саша, ваш брат сейчас в тяжелом состоянии, без сознания. И только от него зависит, будет он жить или нет. У него большая потеря крови, множественные ушибы, перелом двух ребер, сотрясение и..,- врач осекся.- Изнасилование. Опустив и сжав голову руками, раскачиваюсь из стороны в сторону. - Саша, расскажи мне, что случилось? - Я не знаю. Я пришел домой, а он там, весь избитый. Я спросил, кто это сделал. Он сказал, что шпана какая-то. Потом я хотел помыться… зашел в ванну, а там он…- бесстыже вру я. Но если я скажу правду, то потом, когда Олег поправится, мне его не отдадут. - Понятно. - А можно мне к нему? - Нет, сегодня нельзя. Приходи завтра, - похлопав меня по плечу, врач удалился. Не помню, как дошел до дома, но оказавшись там, не удержал эмоций и разрыдался в голос. Проклиная себя, свое существо и свой мерзкий характер. Поклялся себе в том, что если Олег выживет, я сделаю все, чтобы он никогда больше не плакал. Даже исчезну из его жизни, если он этого захочет. Сидеть без дела оказалось просто невыносимо, поэтому решено было навести порядок. Убрав постельное белье с кровати Олега, постелил новое. Дверь в его комнате придется менять. Пока оттирал ковер, понял, что такая скотина как я, заслуживает только смерти. И не Олег сейчас должен лежать там, в больнице, а я. Затем пришла очередь ванной. На ее уборку ушло более двух часов, а все потому, что из-за слез перед глазами все расплывалось, а руки тряслись от одного только вида крови, которой здесь было в избытке. К утру в квартире был идеальный порядок, а в моей душе кладбище. Приведя себя в относительный порядок, поехал в больницу. Как оказалось, работает она только с восьми. Прождав час и нехило замерзнув под октябрьским ветром, летел в реанимационное отделение как ошпаренный. В палату меня не впустили, но через окно в ней я все увидел. Олег лежал белый, словно первый снег. Во рту у него была трубка искусственной вентиляции легких. Рядом стоял ЭКС, следящий за сердцем. Из правой руки тянулись трубочки капельниц, а левая была по локоть перевязана бинтом, который по цвету почти сливался с кожей брата. От этой картины у меня резко пересохло во рту, вспотели ладони и закружилась голова. Я стоял, не шевелясь, неотрывно следя глазами за зеленой кривой на экране ЭКС. Она вскакивала вверх и опускалась, долго шла прямой линией, от чего мое сердце замирало в испуге, и снова вскакивала, оповещая о том, что сердце пока еще бьется. Я просидел возле палаты брата до самого вечера, больница уже должна была закрыться, поэтому меня отослали домой отдыхать. Но дома мне становилось только хуже. Я не мог спокойно просидеть и десяти минут, постоянно порываясь позвонить в больницу и узнать, все ли в порядке. Совесть съедала меня изнутри. Я уже тридцать раз успел убить себя в той же ванной и тридцать раз отговорить себя от этого, ведь Олег еще может поправиться, и тогда ему нужен будет уход. Я не могу позволить себе просто взять и умереть, это будет слишком гуманно. Не проспав ни минуты за всю ночь, в восемь утра я уже стоял у дверей больницы. На этот раз меня впустили к нему. Я долго не решался подойти ближе, стоя возле самого входа, но вошедшая медсестра подтолкнула меня к кровати. Она сменила капельницу и ушла. Я подошел ближе, теперь видно было гораздо лучше. На кровати лежал мой младший брат. Кожа настолько побелела, что казалась мне прозрачной, его губы были еле розовые, а круги под глазами такие синие, будто его ударили. Сейчас он больше походил на фарфоровую куклу: такой же хрупкий и беззащитный. Нестерпимо захотелось убиться головой о стену. Из-за меня брат сейчас находится на грани жизни и смерти, из-за меня его жизнь была сущим адом, из-за меня…всё из-за меня. Подойдя к краю кровати, я опустился на колени, осторожно накрыл ладонь брата своей: - Олег, если ты меня слышишь, прошу, не умирай. Я всё сделаю, чтобы ты был счастлив, всё. Я исчезну из твоей жизни, перепишу квартиру на тебя, ты больше никогда обо мне не услышишь. Только прошу, живи. Прошу, не покидай меня. Кроме тебя у меня никого не осталось… Слезы текли ручьем, расстилаясь мокрым пятном на одеяле. Прижав руку Олега к своей щеке, я повторял свою мантру раз за разом, прося только об одном. Молился всем богам, просил дьявола забрать мою душу… и так и уснул. - Проснитесь. Вам нужно идти домой, - вывел меня из беспокойного сна мягкий голос медсестры,- приходите завтра. Придя в пустую квартиру, прошел в комнату Олега. Без него словно время остановилось, а квартира умерла. Все такое черное и пустое. Душа разрывается на части, когда я вижу фотографию на его столе. На ней мама, Олег и я. Это мой десятый день рождения. Помню, тогда мама закатила настоящий пир для нас. А Олег подарил мне одну из своих машинок и, со словами «пусть она радует тебя так же, как и меня», крепко обнял. Мама, ну что я за человек такой?! Почему я делаю любимым людям так больно? Почему я не такой же добрый, как ты или Олег? Почему я не умер вместо тебя? Сейчас бы все было иначе…