***
- Я котенка вчера нашел на улице, - улыбаясь, говорю ему я,- маленький такой, рыженький. Сидел возле подъезда. Так жалко стало. Теперь он с нами будет жить. Поэтому поправляйся скорее, мы тебя очень ждем дома. - Саша, выйди, пожалуйста, ненадолго, - заглянул в палату Иван Федорович, врач Олега. - Да? - Саш, тут такое дело. Я звонил в клинику, узнавал, смогут ли они принять Олега, так, на всякий пожарный. Но они мне сказали, что в его случае ничем не смогут помочь. Там наблюдаются более сложные случаи, а твоему Олегу до них еще далеко. - И что это значит? - Это значит, что после выписки тебе одному придется за ним ухаживать. - Ну и отлично. Я все равно не собирался отдавать его в какие-то там клиники. Сам справлюсь. - Ты подумай хорошенько. Ему нужны дорогие лекарства, ежеминутное наблюдение. А если результата так и не будет, что будешь делать? У тебя вся жизнь впереди, не надо её себя лишать ради брата. -Это уже мое дело, не так ли? Я его опекун и мне решать, как быть и что делать. - Хорошо, поступай как знаешь.***
- Вот мы и дома! – прикатив инвалидную коляску в прихожую, объявил я, – Ты рад? Олег все так же молчал, безразлично смотря вперед. Каждый раз, когда я смотрел в его глаза, по спине пробегал холодок страха. Таким я его не видел никогда. И боялся, что не увижу больше тех радостных глаз, что с такой нежностью смотрели на меня в детстве. Отвез его в комнату, уложил аккуратно в постель и подобрал котенка, что крутился возле ног. - А вот и наш Хэпи, - кладя его на колени Олегу, сказал я. В эту секунду глаза брата перестали смотреть в пустоту и обратили весь свой взор на маленький рыжий комочек. Сердце от волнения стало колотиться в два раза быстрее. Сев на пол рядом с кроватью, я стал неотрывно следить за братом. Его глаза оживились и заинтересованно разглядывали животное. На меня это подействовало не хуже электрошока. Захотелось кричать от восторга на всю квартиру, но я этого делать, разумеется, не стал, боясь испугать мальчика. - Хочешь его погладить? – с этими словами я бережно взял руку Олега и опустил ее на котенка. Глаза брата расширились и заблестели. В моей груди разлилось такое счастье, готовое захлестнуть всего меня, что я не удержал слез. - Ты наверняка голоден. Пойду, приготовлю что-нибудь, - стирая слезы, вышел из комнаты. Войдя в кухню, я готов был плясать от радости. Наконец-то! Наконец-то результат появился! Как же я этого ждал! Теперь я уверен, что скоро все наладится. Наскоро приготовив кашу и остудив ее, побежал к брату. Котенок во всю уже мурлыкал, скрутившись калачиком на коленях Олега. А тот тем временем не спускал с него блестящих глаз. Опустившись на самый край кровати, и поднеся ложку к губам брата, тихо произнес: - Открой ротик, Олеж, тебе нужно поесть. Брат послушно открыл рот, в который я аккуратно запихнул ложку. - Вот так, молодец, - медленно подставляя одну ложку за другой, смиренно ждал, когда кашу проглотят. – Умница, хороший мальчик. Через полчаса каша была съедена. Помыв тарелку, я быстренько поел сам и вернулся в комнату. Уложив брата поудобней, сел возле кровати. - Олеж, я знаю, ты меня слышишь. Прости меня, пожалуйста. Знаю, что простить такое невозможно, но я постараюсь искупить свою вину, обещаю. Только прошу тебя, не оставляй меня одного… Ответом мне послужила тишина, к которой я уже успел привыкнуть, но надежда никогда не покидала меня. Так и уснул у ног брата, сжимая его руку в своей, с мокрым от слез лицом, которые уже стали частью меня.***
- Здрасте, теть Люб. У меня к вам дело,- сразу начал я, как только соседка открыла дверь. - Ну, проходи. - Вы не могли бы сидеть с Олегом иногда? А то в школе мне не разрешили перевестись на домашнее обучение. Я вам заплачу, мы ведь получаем деньги от государства, как сироты. - Ну, я не знаю даже… - Теть Люб, ну пожалуйста, на вас вся надежда. - Хорошо. Но каждый день я не могу. И поднимать его я тоже не смогу, сам понимаешь, силы уже не те. - Конечно-конечно, не надо его поднимать. Я сам все буду делать. Вы только следите за ним, чтобы не упал там или еще чего. Я в обед буду приходить, кормить его. И еще, теть Люб, разговаривайте с ним, ладно? - Я постараюсь,- грустно вздохнула пожилая женщина и поднялась со стула. – Буду приходить в восемь. Если не пришла – значит, не смогла. - Хорошо. Спасибо вам большое. - Да не за что пока. Иди. До завтра. - Ага, до завтра. - Бедные дети..,- тихо произнесла старушка и закрыла за мной дверь.***
- Олежка, мне в школу нужно, но тетя Люба посидит с тобой. Если что, она рядом. Я приду через три часа, - погладил по волосам брата и, показав соседке на стул, обратился к ней,- Кухня в вашем распоряжении. Если вдруг чего, берите что нужно. - Хорошо, - женщина села и посмотрела на котенка, что лежал в руках Олега. - Кота не убирайте, Олег его любит. - напоследок попросил я и убежал в школу. - Извини, можно тебя на минутку? – потрепав меня за рукав, тихо произнес парень. Отойдя от кабинета химии на несколько метров, он продолжил, - Я друг Олега, Миша. Почему он не ходит в школу? - А я не знал, что у Олега друзья есть. Он болеет. Не скоро еще придет,- опустив глаза, ответил я. - А можно мне его навестить? - Нет! - получилось слишком резко, и я попытался исправить ситуацию, - Пока нет. Давай через недельку? - Ого, так долго. Он так серьезно болен? - Да. Поэтому к нему пока нельзя. - Ну ладно, через неделю, так через неделю, - парень ушел, а до меня резко дошло, что через неделю Олегу может не стать лучше. И что тогда говорить? - Саша, это ты? – донеслось из комнаты брата. - Да, это я, - сняв верхнюю одежду, прошел в спальню. – Ну как он? - Всё так же, - обреченно выдохнула женщина, и, встав, отошла к двери. – У тебя уроки еще есть? А то мне идти нужно. - Аа.. Конечно, идите. Спасибо большое. Сколько я вам должен? – протянув двести рублей, я замялся. – Этого хватит? - С ума не сходи, ничего не нужно. Я же не из-за денег согласилась. - Но… - Не надо, Саш. Лучше еды купи. - Спасибо большое, теть Люб. Я ваш должник. - Когда совсем состарюсь, вспомни об этом,- женщина мягко улыбнулась и вышла. Подойдя к кровати и поправив одеяло, обратился к брату: - Не скучно тебе было с тетей Любой? – погладил его по голове. – Вы есть хотите, наверное? А, Хэпи? Есть хочешь? – в ответ кот тихо мяукнул, будто отвечая на мой вопрос.- Ну, тогда я побежал готовить. Котенок, шустренько спрыгнув с постели, побежал за мной. Обернувшись и посмотрев на брата, решил, что оставлять его нельзя. Аккуратно высвободив из одеял, взял на руки и посадил в коляску. - Нет, Хэпи, мы все вместе пойдем готовить. Через час все были сыты. Рыжая морда сидела на ногах Олега и самозабвенно умывалась. Сам парень сидел без движения, смотря на него. - Олег? Молчание. - Олеж, а почему ты не рассказывал мне о Мише? От моих слов голова брата резко повернулась и глаза уставились на меня. От таких действий я не хило испугался и замолчал. - Не бойся, я совсем не против, - поняв испуганный взгляд Олега, продолжил я,- Он хотел навестить тебя через недельку. Ты за? Олег промолчал, опустив глаза. - Молчание – знак согласия,- радостно выдал я и поймал на себе удивленный взгляд голубых глаз, - Только… Если ты захочешь ему все рассказать, то я не стану мешать. Я готов нести ответственность за свои поступки. Отвезя брата обратно в комнату, надежно устроил того на постели. Достал из тумбочки бинт и перекись, снял старую повязку с руки Олега. Почти ровный, длинный порез, с кучей следов от швов мозолил глаза и заставлял руки трястись, от чего наложить новую повязку становилось сложнее. Через несколько минут дело было сделано. - Мне нужно на подработку, тебе придется побыть одному, так как тетя Люба занята. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Обещай, что с тобой ничего не случится за это время, – ответ снова не последовал. – Ээх… Ну, что ж, Хэпи, на тебя вся надежда. Охраняй Олега, ладно? – уложив котенка на колени брату и потрепав его по спине, вышел из комнаты. Я, конечно, очень переживаю за брата, но куда деваться, когда денег осталось всего ничего? Буду молиться, чтобы за это время ничего не произошло. - Я ушел, - крикнул я напоследок и, закрыв квартиру, побежал на работу. - Уууф…Слава Богу, всё в порядке,- запыхавшись, ввалился в спальню я. – Я так переживал. Олег сидел точно в той же позе, в которой я его оставил три часа назад. Хэпи тихо посапывал у него на ногах. - Кушать будем? – и не став ждать ответа, продолжил,- Конечно, будем. Согрев обед, наложил в миску коту и в тарелку, понес еду Олегу. - Олег, мне нужно обработать твои синяки. Ты позволишь? – когда с ужином было покончено, спросил я. Не дождавшись отрицательной реакции, медленно убрал одеяло. Каждое свое движение делал очень медленно, чтобы в случае чего вернуть все обратно. Опустив Олега пониже, устраивая на спине, аккуратно поднял его футболку до груди. Взяв с полки мазь, выдавил на пальцы и, следя за глазами брата, начал медленно втирать в кожу. Эти синяки сходят вот уже месяц. Мои синяки. Я их оставил на этом нежном и очень хрупком теле. - Прости… Прости меня, Олег. Я… Я такой ублюдок, - слезы закапали на живот парня, – Я не знаю, как я смогу искупить свою вину, но я буду делать всё, что в моих силах. Накрыл живот футболкой и ушел мыть руки. Вернувшись, плотно укрыл одеялом Олега и, выходя из его комнаты, тихо произнес: - Спокойной ночи. Если что, зови меня, я рядом. Наведя порядок на кухне, сделав домашнее задание, заглянул к брату. Тот лежал с закрытыми глазами и вроде бы спал. Успокоившись, ушел к себе. Лег и тут же провалился в сон, которого у меня не было уже давно. Сквозь вату сна до меня донесся какой-то громкий звук, распознать который никак не получалось. Через секунду все замолкло. Еще через несколько секунд все снова повторилось и тут же затихло. Приподнявшись на локте и прислушавшись к ночной тишине, до моих ушей донесся громкий, прерывистый стон. Вскочив с постели пулей полетел к брату. Все в поту, напряженное тело бьется в конвульсиях, сжимая руками одеяло. Из приоткрытого рта вырываются тихие хрипы, глаза крепко зажмурены. - Олег? Олег, я здесь! – подбежав к кровати, прижал брата к себе,- Все хорошо, я здесь. Успокойся, – глажу по волосам и спине, пытаясь успокоить.- Тише, мой хороший, тише. Олег расслабился и мирно засопел. Видимо, ему приснился страшный сон. Оставлять его одного после подобного я не собирался и, бережно подвинув, лег рядом, обнимая. - Все хорошо, Олеж, все хорошо. Я больше никогда не причиню тебе вреда. Никогда, – шепчу на ухо и через какое-то время засыпаю. Так тепло. Правый бок пышет жаром, свидетельствуя о том, что я не один. Распахиваю глаза и встречаюсь с голубыми омутами, что смотрят с удивлением и легкой паникой. Смотрю на часы – семь тридцать. О как, не проспал даже. - Доброе утро, - мягко улыбаюсь и медленно выбираюсь из кровати брата. – Не волнуйся, я ничего не делал. Кушать будем? Разворачиваюсь и убегаю на кухню. Член предательски стоит, напоминая о том, что ему давно не уделяли внимания. Надеюсь, что Олег его не видел. После всего пережитого не хватало только вернуться к начальной стадии – коме. - А вот и завтрак, - вношу тарелку, из которой струится пар. – Ты любишь рис? Сажусь на стул и, зачерпнув ложкой кашу, дую на нее, остужая. - Скажи «А», - подношу ложку к губам Олега. Тот смотрит на меня, но рта не открывает, – Олеж, ты чего? Не хочешь рис? Ну, хочешь, сварю гречку? – рот медленно открывается. Аккуратно просовываю ложку, следя за выражением лица брата. Жует, проглатывает и снова открывает рот. – Умница. Кушать надо, чтобы поскорее выздороветь. Звонок в дверь заставляет ложку в руках дернуться. Бегу к двери, открываю. - Привет, Саша. - Здрасте, теть Люб. Я сейчас с завтраком закончу и уйду. - Хорошо. Возвращаюсь к Олегу и, слишком поторопившись, забываю остудить кашу. Олег жмурится от боли и беспомощно открывает рот. - Ох, прости, - дую в ротик, пытаясь хоть так помочь,- Я не хотел, извини. - Давай лучше я? А ты иди сам поешь и в школу,- раздается за спиной. - Уверены? - Что уж я, с ложки покормить не смогу? - Ну… - Иди уже, - забирая из рук тарелку и спихивая со стула, женщина занимает мое место. - Спасибо. - Я ушел, - говорю громко и покидаю квартиру. Завтра выходной, надо сделать кучу дел, что накопились за эти дни. В магазин еще нужно, продуктов почти не осталось. И… Надо искупать Олега. Не знаю, как это сделать, ведь он наверняка будет против. И работа еще. Блин, как всё успеть? - Теть Люб, вы вечером не сможете прийти? Мне на работу просто нужно, - мнусь у порога спальни, вернувшись из школы. - Ну, разве что на пару часов. - Этого вполне хватит! - Когда приходить? - В пять сможете? - Смогу. Но в семь я уйду, постарайся не опоздать. - Хорошо, спасибо большое, - провожаю соседку, закрываю дверь. - Ну что? Как ваше ничего? – подхожу к брату, глажу по волосам. – Нигде не болит? Олег молчит, поглядывая на меня из под отросшей челки. Осторожно убираю волосы со лба, разглядывая лицо. Такой красивый даже сейчас, когда его здоровье оставляет желать лучшего. Глаза, как у мамы, сине-голубые, смотрят с опаской. Губы сжаты в тонкую линию. Черты лица заострились, щечки впали. Провожу пальцем по подбородку. Парня передергивает, и я сразу убираю руку. - Прости. Есть хочешь? Или тетя Люба тебя покормила? – брат медленно кивает головой, от чего сердце делает кульбит. Впервые за это долгое время он ответил мне. – Ну, хорошо тогда. Чем хотел бы заняться? Хочешь, я включу тебе музыку? Брюнет смотрит на меня с такой надеждой, что я тут же встаю и, вытащив из кармана телефон, включаю мелодию. Чайковский, Щелкунчик, танец феи Драже. Насколько я помню, он всегда любил классику. - Подойдет? Снова легко кивает, и мне хочется хлопать в ладоши от радости. Я бесконечно счастлив даже этому нехитрому движению. Мы так и сидим до пяти вечера, слушая музыку. Мне не хочется уходить, но деньги нужны как никогда. Поэтому встав с кровати, выключаю музыку. - Мне нужно на подработку. Тетя Люба сейчас придет. А когда я вернусь, мы еще послушаем, хорошо? Олег не отвечает и я, расстроившись, иду собираться. Тетя Люба приходит ровно в пять, попрощавшись с ней, убегаю на работу. - На сегодня все, Саш. Хорошо поработал. - Спасибо. Мчусь домой, опаздывая уже на пятнадцать минут. - Виноват, извините, пожалуйста, - начинаю с порога я. - Побежала я. Завтра не приходить? - Нет, завтра выходной ведь. Спасибо большое. - Спокойной ночи. - И вам, теть Люб,- закрываю дверь и иду в спальню. Олег сидит в кровати, укрытый по пояс одеялом, в ногах лежит Хэпи. И так хочется обнять его сейчас, этого белого, словно мел, хрупкого, с глазами полными одиночества, мальчика. Но в самый последний момент я себя останавливаю. Ухожу на кухню готовить ужин. Моя резкая перемена по отношению к брату пугает меня самого, что уж говорить о нем. - На этот раз гречка, - улыбаясь, подношу ложку к губам брата. – Будешь? Знаю, что это та еще гадость и готовлю я куда хуже, чем ты. Но я старался, - улыбка становится грустной и убрать ее не получается. Звонок телефона заставляет дернуться, отчего дергается, испугавшись, Олег. Виновато улыбаюсь и, поставив тарелку ему на колени, отвечаю на звонок. - Да? - Здравствуй, Александр. Это Иван Федорович беспокоит. Выхожу из комнаты, предчувствуя долгий и серьезный разговор. - Что-то хотели?- выходит немного грубее, чем хотелось. - Хотел узнать, как ваши дела. С Олегом все в порядке? - Да, все хорошо. Он теперь реагирует на меня. - Ооо… Это… Это очень радует меня. - А по вашему голосу этого не скажешь, - ухмыляюсь. - Просто это редкость, чтобы такой больной так быстро шел на поправку. Я очень рад, правда. - Он не такой. Он нормальный. Если это все, что вы хотели сказать, то у меня еще есть дела.. - Подожди минутку. Я хотел сказать, что если вам с Олегом потребуется помощь, то ты смело можешь обращаться ко мне. Я помогу, чем смогу. - Вряд ли, конечно. Но спасибо. - Я позвоню на днях, если ты не против? - Хорошо. До свидания. Скинув звонок, иду обратно. - Извини, твой врач..,- слова застревают в горле от шока. Олег изо всех сил пытается поднять ложку, сжимая ее в кулаке. Стою, боясь пошевелиться и спугнуть. Но меня замечают, и ложка падает на одеяло, рассыпая гречку. В глазах брата столько страха, что сердце болезненно сжимается. Подсаживаюсь, беру ложку и, зачерпнув еще каши, помогаю брату сжать ее в руке. - Давай, не бойся. У тебя все получится, - медленно поднимая его руку, подбадриваю я. Олег, поняв, что бить его не собираются, возобновляет попытку. Медленно, но верно, ложка достигает его рта и скрывается внутри. Все мое нутро ликует от счастья и, не удержавшись, я целую братишку в лоб. Глаза того расширяются и непонимающе на меня смотрят. - Я… Просто я очень рад, - пытаюсь оправдаться я, – Очень рад. Попробуем еще? – зачерпнув каши и установив ее в руке, слежу за братом. – На этот раз сам. Давай. Ложка снова скрывается в темноте рта и по телу разливается тепло. Таким счастливым я себя не чувствовал никогда. Когда с ужином было покончено, порядок наведен, а Хэпи занял свое законное место, Олег легко коснулся моей руки, от чего в ней будто искра проскочила, и посмотрел на мой карман, в котором лежал телефон. - Ой, точно, - спохватился я. – Я же обещал музыку включить. Достав телефон и включив спокойную мелодию, положил его рядом с рукой Олега, а сам уселся на пол рядом с кроватью. Такой покой наполнил мое сердце, что я сам не заметил, как уснул. До моего спящего мозга донесся какой-то непонятный звук. Проснувшись, посмотрел на телефон, у которого, видимо, села зарядка. Глянул на часы – третий час ночи. И тут снова этот звук. Олегу опять снился страшный сон. Его лоб покрылся испариной, на лице гримаса жуткой боли, а руки судорожно сжимают одеяло. - Тише, Олеж. Я здесь, я не дам тебя в обиду, - глажу брата по руке, успокаивая. – Всё хорошо. Через несколько минут Олег успокаивается и забывается сном. Что же ему такое снится? Очень надеюсь, что не я.***
- Доброе утро, - поднимаюсь с пола и разминаю затекшие конечности. – Завтрак? Бреду на кухню, заглядываю в холодильник – пусто, в шкафчики – пусто. Быстренько одеваюсь и, крикнув из коридора «Я в магазин», убегаю. На улице во всю метет, декабрь на носу как никак. Холодный воздух пробирается под куртку заставляя ежится от неприятных ощущений. Хорошо еще, что магазин всего в нескольких метрах от дома. Купив все, что нужно, бегу обратно. Приготовив завтрак, на этот раз из жареных яиц с помидорами и горячий чай с лимоном, лечу к брату. Убрав наглую рыжую морду с постели, кладу на его место тарелку. - Ну что, попробуем еще? – с неприкрытой радостью спрашиваю я. – Вот вилка, но, пожалуйста, будь осторожен. Олег смотрит на меня с огромным удивлением, но все-таки берет вилку и, насадив на нее кусочек помидорки, тянет в рот. Слежу за каждым движением неотрывно, готовый в любую секунду помочь. Но этого не потребовалась. Расправившись с яичницей, приступаем к чаю. С ним возникают проблемы, которые я решаю при помощи трубочки для коктейлей. - Олег, тут такое дело… - мято начинаю я,- надо бы помыть тебя. Реакция последовала незамедлительно. Глаза, распахнувшиеся донельзя, смотрят с таким страхом и паникой, что я уже сомневаюсь в правильности своего решения. - Клянусь, что не притронусь к тебе там, где не надо. Могу даже отворачиваться по возможности. Брат молчит, опустив глаза и медленно сжимая в руках одеяло. - Ты не хочешь мыться? - …. – Ну, хорошо, тогда не будем. Скажи, если передумаешь. Хорошенько подумав, решаю заменить полноценное купание, по крайней мере, обтиранием. - Может, тогда хотя бы обтереть тебя мокрым полотенцем позволишь? – осторожно интересуюсь, цедя каждое слово. Парень лишь еле заметно кивает, соглашаясь. Вздохнув облегченно, удаляюсь в ванну, за тазиком. Набрав теплой воды и запустив туда полотенце, несу свою ношу в спальню. Отодвигаю одеяло, медленно стягиваю с парня футболку и штаны, оставляя только белье. Олег громко сопит и, зажмурив глаза, сжимает в кулаках простынь. Понимаю, что ему это, по меньшей мере, неприятно, но сделать это необходимо. Выжав лишнюю воду, предупреждаю: - Я начинаю. Касаюсь мокрой тряпкой лба, от чего парень дергается, но глаз не открывает. Обтерев лицо, шею и плечи, спускаюсь к груди. Медленно вожу по нежной, белоснежной коже, стараясь не доставить неприятных ощущений. Затем живот, бока, руки и, наконец, ноги. Вытираю сухим полотенцем и, перевернув на живот, продолжаю. Шея, плечи, лопатки, тонкая спина с цепочкой позвонков и не сошедшими до конца синяками, поясница. Снова вытираю насухо и, перевернув обратно на спину, одеваю чистую одежду. - Всё, пытка закончилась, - улыбаюсь я. – Все нормально? Олег кивает и моя совесть успокаивается. Уношу воду, прибираюсь немного и берусь за повязку на руке. Обработав шов перекисью, накладываю бинт, отгоняю суицидальные мысли и задаю глупый вопрос: - Не скучно сидеть постоянно? Может, попробуем подвигаться? А то вдруг пролежни появятся. Этого нам совсем не надо. – С этими словами поднимаю брата на руки и несу к окну. – Смотри, на улице снег выпал. Олег, не видевший солнечного света уже больше месяца, наклоняется ближе и утыкается носом в стекло. Покрепче перехватываю его такое легкое тельце, удивляясь весу. В воздухе кружатся небольшие хлопья снега, падая на землю и создавая сугробы. Детишки бегают на игровой площадке, строят снеговика. - Завтра я позову твоего друга к нам, ты не против? – спрашиваю тихо, все так же стоя у окна. Не дождавшись ответа, опускаю брата на ноги, поддерживаю, обхватив под грудью. Прижимаю к себе крепко, но бережно, боясь сделать больно. Утыкаюсь носом в макушку. - Олег… Я знаю, что сделал тебе ужасно больно. Не только физически. И прощения просить слишком глупо, но я очень надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь забыть все то, что я совершил. Простояв в обнимку еще немного, поднимаю Олега на руки и, усадив в коляску, везу в свою комнату. Включаю телевизор на детском канале. - Вот, посмотри пока, а я поесть что-нибудь приготовлю. День проходит как-то быстро. Небольшая уборка, обед, просмотр мультиков и уже вечер. После ужина, легко потрепав край моей футболки, Олег показывает взглядом на туалет. Подняв его, отнес в уборную, помог раздеться, устроиться поудобнее и вышел. Знаю ведь, что ему некомфортно. Да и кому было бы комфортно в туалете с человеком, который тебя чуть не убил? Через несколько минут слышу тихий стук в дверь – знак того, что Олег закончил. Помогаю одеться, переношу его в кровать и укрываю потеплее. - У меня есть кое-что для тебя. Надеюсь, ты будешь рад,– убегаю к себе и через минуту возвращаюсь с маленькой коробочкой. Гирлянды. Ты всегда их любил. Развешиваю на окне и включаю в розетку. Комната наполняется разноцветными теплыми огоньками, радуя глаз. Сразу создается ощущение праздника, что скоро придет в каждый дом. - Ну как? – смотрю на тебя и вижу легкую улыбку, такую детскую и невинную. Сердце замирает, переставая на секунду гонять кровь по телу, в душе словно цветы распускаются, а ладошки начинают нещадно потеть. Так и стою возле окна, боясь пошевелиться и спугнуть, все испортить и снова облажаться. Через секунду брат словно опомнился, и улыбка сошла с его губ. И тут же в моей душе потемнело и запахло сыростью. - Я оставлю их на ночь, ладно? – подхожу ближе и, заметив слабый кивок, добавляю. - Тогда я пойду. Спокойной ночи. «Блять, Санёк, ты самый последний упырь на планете! Убить тебя мало! Такого парня угробил!» кричит моя совесть и я с ней абсолютно согласен. Спать как-то совсем расхотелось. На душе скребли кошки, видать закапывая … Пролежав два часа и так и не заснув, решил навестить брата. Подойдя к комнате, дверь в которой до сих пор не появилась по моей вине, заметил, как напряжен Олег. Весь в поту, сжимая одеяло, он метался по подушке, тихо скуля. Устроившись рядом с ним на полу, взял его руку в свою и бережно поглаживая, запричитал: - Все хорошо, Олежка, все хорошо. Я больше никогда не сделаю тебе больно, никогда. Обещаю.***
- Доброе утро, – пробурчал я, отлипая от руки брата. – Ща все будет. Приготовив завтрак, накормив Олега и сводив его в туалет, дождался соседку и свалил в школу. Настроение было паршивым с самого утра. - Привет. Ну как там Олег? – раздалось за моей спиной. Миша этот треклятый. Ну, блин, мать вашу, почему все сегодня то сразу?! Пунктуальный какой, зараза. - Потихоньку, на поправку идет. - Ты сказал, что можно будет его навестить. Как насчет сегодня? - Ну, раз ты так хочешь, то ладно. - Тогда после шестого урока встретимся возле школьных ворот, идет? - Ага,- и тихо добавил,- едет, блин. Уроки прошли как-то быстро, а я даже не успел придумать для Олега диагноз, коим он якобы болеет. Не буду же я говорить, вот мол, изнасиловал я брата, а он возьми, да вены перережь, дурень окаянный. Но время летело, как шлюха с небоскреба, и вот иду я к воротам школы, а там меня ждет сам архангел Михаил, не иначе. В белом весь, чуть ли не светится. Нимба над головой не хватает только. - Ну, что, друг Миша, потяпали что ли? - Угу, – и двинул за мной. Иду, окурки под ногами пинаю, коими белый свет полнится, думу думаю. Да только вон уже подъезд, а в голове ноль целых, хрен десятых. Открываю дверь, пропуская «друга» вперед. - Саш, ты? Нет, не я блин. Ключи же возле двери на гвоздике висят, с надписью «возьми и открой». - Я. - Ой, ты не один, - спохватывается старушка, завидев Мишу. - Это к Олегу. Пойдем, - обращаюсь к нему. - Ну, я пошла тогда. - Ага. Спасибо. Входим в спальню и тишина. Немного помедлив, Миша садится на стул, что стоит возле кровати и, взяв Олега за руку, начинает: - Привет. Ну как ты? Как самочувствие? Олег, ожидаемо, молчит. Смотрит на меня непонятным взглядом и молчит. А я что? А я ничего. - Пойду я, чайник поставлю. Войдя на кухню меня захлестывает такая злость, что в чашки плевать хочется. Разумеется, только в те, из которых будет пить этот Миша. Что за фигня? Весь день переживал из-за его прихода, как в жопу ужаленный. Что-то тут не чисто. Пробираюсь на цыпочках по коридору к комнате брата и прислушиваюсь, замерев у самого прохода. - Олег, ну чего ты молчишь? Ну, скажи хоть слово, я же переживаю. Ответа не последовало, а в кухне заорал чайник. С грацией гиппопотама и скоростью фламинго несусь выключать это свистящее нечто. Быстренько разливаю чай по кружкам, естественно чистым, несу в спальню. - У него голоса нет, не пытайся. Через пару неделек он сам тебе все расскажет, – улыбаюсь, глядя на изумленного брата. Да, эта идея осенила меня только что. - Хорошо. Пойду я, наверное. - Уже? – блин, получилось как-то слишком радостно. Миша встал и вышел в коридор, Олег голову опустил, ничего не говорит, а я, поставив кружки на тумбу, за парнем, провожать. - Ты это, не обижай его, ладно? – тихо бубнит Миша. - Эээ... Нет, конечно, - неужто что-то рассказал? - Ладно, пока. - Пока. Закрыв дверь, рванул в спальню. Весь в чае, сидит грустный Олег и со страхом на меня смотрит. - Эх ты. Не мог немного подождать? – убираю мокрое одеяло. – Не обжегся? Покажи руки. Вытягивает это чудо руки, демонстрируя красные следы от кипятка. - Ну вот, Олежка, куда торопишься то? Теперь ручки болят, - словно с ребенком разговариваю. Сбегав в ванну и намочив полотенце холодной водой, прикладываю к рукам. Брат морщит свой любопытный нос. - Придется потерпеть немного, чтобы следов не осталось. Через несколько минут убираю полотенце и чмокаю покрасневшие от холода ладошки. Спохватившись, скрываюсь в ванной, не смотря на парня. Бедный, наверняка решил, что его брат ума лишился. - Футболку придется переодеть. Или так и будешь в мокрой сидеть? – в ответ скромный кивок и ушки от смущения светятся под волосами. Милота. Переодеваю Олега, укрываю сухим одеялом и ухожу готовить обед. Как-то неправильно я за больным ухаживаю. Руки ему целую, обнимаю, к друзьям рев… «Да- да, друг мой. Ревнуешь» - услужливо подкинула дров в мой внутренний пожар совесть. И как это называется? «Любовь». Ложка из рук благополучно падает на пол, а глаза перестают моргать. Вот это новость. Да нееее… Не может этого быть. Не должно так быть, он ведь мой брат! Память решает все за меня, подкидывая в голову фрагменты прошлого. Маленький Олежка тянет мне конфету. Мама дала нам каждому по одной, а он свою отдает мне. Выхватываю конфету и толкаю мальчишку. Тот падает, но молчит, смотрит, как я поедаю конфету и вдруг лучисто улыбается. А внутри меня что-то треснуло. Вот мама крепко обнимает плачущего брата, он упал и поранил коленку. Но она не знает, что это я его толкнул, а он никогда не скажет ей. Злость захлестывает все мое маленькое тельце, и я ухожу в другую комнату. Олег подходит к какой-то девушке в школе, о чем-то с ней любезно беседует, улыбается, та улыбается ему в ответ. Внутри у меня все клокочет и колется. Вечером того же дня я доходчиво ему объясняю, что ни одна девушка не захочет иметь дело с таким придурком, как он. Только теперь до меня доходит, что все это время, все эти пятнадцать лет, то, что я чувствовал, была не злость. Это была ревность. И не к брату. А к маме, девушкам, парням. Я ревновал своего брата ко всем. Не хотел делить его ни с кем и никогда. Хотел, чтобы он смотрел только на меня, улыбался только мне и делился всем, что у него есть, только со мной. Только в детстве я интерпретировал это неправильно, не понял своих настоящих чувств и вот последствия. Вместо любви и нежности – кулаки и насилие. Вместо поддержки – обвинения во всех смертных грехах. И то, что Олег хотел умереть, не удивительно, при такой жизни кто угодно предпочтет смерть. Почему-то я не чувствую отвращения. Ни к себе (только в том, что бил его ни за что и чуть не угробил, этого я себе никогда не прощу), ни к брату. Сердце-то поняло всё давным-давно и смирилось, а вот разум понимать и принимать не хотел. А теперь, когда все сложилось так… Я, целиком и полностью, понял, что люблю это маленькое, голубоглазое, восхитительное существо. Которое по моей вине сейчас не ходит, не разговаривает и, скорее всего, не хочет жить. Ничего, судьба дала мне возможность все исправить и на этот раз я ее не упущу! Главное – здоровье брата, с остальным разберусь потом. - Вот и еда! – войдя в комнату с подносом и поставив его брату на колени, сел рядом. – Есть будем? Тот взял ложку и, медленно зачерпнув суп, отправил ее в рот. Лицо его тут же исказилось от недовольства. - Что? Горячо? Не вкусно? В ответ Олег протянул мне ее обратно. Попробовав, я понял, в чем дело. Пересолил. Ну, прямо как в пословице: «Пересолил - значит, влюбился». Убираю тарелку в сторону, придвигаю кашу. Пробую первым на всякий случай, вроде нормально. Тяну ложку Олегу, тот, тут же нахохлившись, забирает ее из моей руки и сам направляет в рот. Через полчаса с обедом было покончено. Хотя, обедом это было назвать трудно, скорее ужин. И по времени к нему ближе. На улице уже стемнело. Снежинки снова заполонили все свободное пространство, слабо поблескивая под светом фонарей. Нестерпимо захотелось прогуляться, поиграть с Олегом в снежки, повалятся на снегу. Если последнее сделать было невозможно, то первое вполне осуществимо. - Хочешь прогуляться? На меня смотрит пара синих глаз, в которых неприкрыто плещется тоска, немножко недоверия смешанного со страхом и надежда. - Не волнуйся, я не шучу и не издеваюсь. Мы пойдем гулять, ведь погода такая хорошая, грех сидеть дома, согласись? – улыбаюсь, дабы подбодрить зашуганного парнишку. – Я сейчас. Убегаю к себе, по пути снимая ненужную одежду. Переодеваюсь в более подходящую для прогулки и бегу обратно. Открыв комод с вещами брата, вытаскиваю одну за другой кофты, показывая ему: - Этот? – брат мотает головой, отвергая уже четвертый свитер, тяну следующий, – Этот? – наконец положительный ответ и я берусь за футболки. – Под него любая ведь подойдет, да? Взяв первую попавшуюся, иду к Олегу. Одев верх, натягиваю подштанники и носки, все же не май месяц, сверху джинсы. Ухожу в прихожую, ставлю там табуретку. Подхватив Олежку на руки, несу в коридор, усаживаю и принимаюсь за обувь. Промучившись с ней несколько томительных минут, надеваю на него куртку, одеваюсь сам и, подняв брата, выхожу из квартиры. Все так же держа брата на руках, выхожу из подъезда и усаживаюсь на скамью возле дома. Устраиваю Олега между своих ног, придерживая поперек живота, прижимаю к себе спиной. - Вот мы и гуляем. Снежок блестит под ликом луны, деревья поскрипывают от напора ветра, снежинки кружатся в медленном вальсе, опадая и замирая на земле. В окнах квартир сияют гирлянды, вырезанные из бумаги снежинки украшают чуть ли не каждое из них. Так хорошооо… - Слушай, мы так замерзнем. Может, походим? Попробуем. Аккуратно встаю, поднимая на ноги Олега. Придерживая его поперек груди и не давая упасть, делаю шаг. - Вот так, давай, не бойся. Я держу. Громко вздохнув, братишка переставляет одну за другой ноги, цепляясь за меня руками. Медленно, но верно, мы двигаемся. Может, со стороны это и выглядит глупо и даже смешно, но нам сейчас совсем не до этого. Олег старается не упасть, а я сдержать крик радости, что рвется из меня наружу. - Вот видишь, все хорошо. У тебя все получается, - улыбаюсь брату в затылок. – Не спеши. Резко разворачиваю Олега к себе лицом, тот даже опомнится не успевает. Обнимаю крепко, тихо шепчу на ухо: - Прости меня, пожалуйста. Я постараюсь исправить всё то, что натворил. Придерживая под подмышками, отодвигаюсь подальше, чтобы было место куда идти. Парень смотрит на меня с таким страхом, что хочется прижать его к себе и никогда не отпускать, но я делаю иначе: - Давай, не бойся. Я держу, помнишь? – тяну немного на себя, чтобы Олег сделал шаг. Шаги даются ему с огромным трудом, он то и дело замирает, боясь сделать следующий, цепляется за меня руками, сверлит своими глазками во мне дырку. Вернувшись обратно к скамейке, садимся. - На сегодня хватит, да? – Олег кивает и сует руки в карманы. – Замерз? Обнимаю его крепче, утыкая носом себе в шею, глажу спину. Парень замирает, словно боясь, что я его укушу. С губ срывается нервный смешок. Укушу, ага. Съем блин. - Пойдем домой? Отрицательно вертит головой и разворачивается ко мне спиной. - Ну ладно, еще десять минут. Домой мы попадаем тем же способом, что и вышли. Раздевшись и устроив брата в постели, прощаюсь и ухожу к себе. Сегодня был сложный день.***
Вся неделя пролетает как-то слишком быстро и однообразно. Школа, дом, работа, дом и так далее по кругу. Пару раз выходили с Олегом гулять, и с каждым разом он ходил все увереннее, что не могло не радовать. Наконец настали долгожданные выходные, можно отдохнуть. Сразу после того, как наведу порядок. Звонок в дверь раздается неожиданно резко. Подлетаю к двери, забыв спросить, кто за ней, распахиваю. - Привет, милый. Опа, вот это поворот. Передо мной стоит Юля, которая пару месяцев назад отказала мне, после чего я совершил свой самый ужасный поступок в жизни. Злость (не пойму точно, на нее или на себя) медленно поднимается откуда-то снизу, затапливая собой все на своем пути. - Давно не виделись, - пытается пройти в квартиру, но я не пропускаю. - Что надо? - Ты так давно не звонил, я соскучилась и вот, решила прийти сама, - лыбится эта крашенная, а кулаки так и чешутся ей вмазать. - Раз не звонил, значит, не было смысла. Слушай, свали а. Я занят. - Ох, какие мы грубые. И чем же это? - Не твоего ума дело. - Небось, братиком своим, о котором вся школа болтает за твоей спиной. Выхожу в подъезд, прикрыв за собой дверь. Не хочу, чтобы Олег ненароком услышал эту… Собаку женского пола. - Всё сказала? – гнев уже доходит до мозга, грозясь отключить его к ебенефени. - Мне вот интересно, это ты его так или, правда, шпана какая-то? - Слушай, чего ты этим хочешь добиться? Думаешь, раз ты девушка, то тебе не влетит? Зря надеешься. Я та еще сволочь, не побрезгую об тебя руки испачкать. Подправлю твое смазливое личико. - Псих. Не звони мне больше, – развернувшись, зацокала каблуками в направлении лифта. - И не собирался. - Ножки поднимите, пожалуйста, - прошу брата, что сидит в кресле перед окном. Он медленно их приподнимает и опускает обратно, когда я, протерев под ними тряпкой, ухожу. Закончив с уборкой, подхожу к Олегу, укрываю потеплее одеялом. Взгляд его какой-то потерянный, мечется из стороны в сторону, нижняя губа закушена. Видимо, о чем-то размышляет. Блин, надеюсь, он не слышал разговор с этой дурой. - Олеж, ты чего? Что-то не так? Брат поворачивается ко мне и протягивает мятую бумажку. На ней криво и еле понятно было выведено одно лишь слово «Ванна». Я хотел сам предложить, все-таки он давно уже дома живет, освежиться не помешает, но теперь проблема решена сама. - Пойду воду включу. К тому моменту, когда ванна наполнилась, Олег уже совсем извелся. - Ну, что, не передумал? Я не буду настаивать, если ты не хочешь, – брат уверенно на меня глянул и кивнул, подтверждая свое решение. Раздев его и прикрыв самое важное место небольшим полотенцем, дабы не смущать в первую очередь себя самого, понес в ванну. При виде нее Олег мелко задрожал. Видимо, воспоминания связанные с ней пугают его до сих пор. Я и сам спокойно смотреть на нее не могу, сразу в голову лезут картины бледнеющего Олега в крови. Медленно, не убирая полотенца, погружаю парня в воду, крепко придерживая. Усадив на дно, даю время привыкнуть к ощущениям. - Не горячо? Братишка мотает головой и не отпускает мою руку, вцепившись в нее изо всех сил. Намочив мочалку и размазав по ней гель для душа, медленно растираю спину и плечи сжавшегося Олега. Осторожно перехожу на грудь, следя за каждой реакцией на бледном лице. После живота спускаюсь на тонкие ножки, стараясь не задеть полотенце, дабы не вызвать новую волну страха, которого итак предостаточно. После наступает очередь головы. Включив душ и намочив волосы, осторожно втираю шампунь, следя за тем, чтобы он не попал в глаза. Олег сидит без движения, стараясь сильно не дрожать. - Почти все, - улыбаюсь, смывая шампунь. – Эмм.… Там, где я не мыл, помоешь сам. Я сейчас вернусь. Ухожу в комнату за сухим полотенцем, которое забыл взять сразу. Вернувшись, обнаруживаю Олега по уши в воде. Сердце кольнуло страхом. - Ты что творишь?! – дергаю его вверх, сажая на попу, - Что я не так сделал? Зачем снова… - голос обрывается на середине, из глаз покатились слезы. Олег громко кашляет и пытается отдышаться. Прижимаю его к себе крепко, чтобы не вырвался.– Не надо так делать. Я клянусь, что больше никогда не причиню тебе боли. Олег, пожалуйста… - Я упал, - тихо раздается за моим ухом. Отодвигаюсь от брата и внимательно, пытаясь проморгаться, смотрю на него. Это он сейчас сказал или у меня крышак поехал? - Что? – так же тихо спрашиваю. - Упал. Господи, я никогда не благодарил тебя за то, что ты помогаешь мне. Вот теперь пришло время. Спасибо тебе! Спасибо! - Олежка… я так испугался, - снова обнимаю мокрого брата и, поцеловав его в нос, продолжаю. – Вылезаем? В ответ мне коротко кивнули, пряча покрасневшие щечки. Смыв с парня остатки шампуня и геля, и спустив воду, укутываю его в большое полотенце. Подхватываю на руки и несу в комнату. Хорошенько обтерев, одеваю в чистую одежду и обвязываю чистым бинтом руку. - Скажи что-нибудь еще, пожалуйста. - Есть хочу, - смущенно произносит это чудо. Голос хриплый, будто он курил двадцать пять лет. - Ой, точно. Я совсем забыл, сейчас. Убегаю на кухню, разогревать вчерашний обед. Но через пять минут возвращаюсь обратно. - Я забыл, суп ведь пересолен… Олег, стоявший до этого возле кровати, летит на пол. Подрываюсь к нему, хватая на руки и поднимая. - Олег, блин! Ты что творишь?! До инфаркта меня довести хочешь? – выходит слишком громко, от чего братишка жмурится. - Я просто хотел попробовать… - Эх ты… Не мог подождать меня? Я ведь совсем не против того, чтобы ты ходил. Я только помогу, поддержу, подхвачу в любой момент, – легко подкидываю тельце, демонстрируя свои слова на деле. -… - Ладно, сейчас мы покушаем и потом походим, хорошо? - Угу. - Хотя… - подумав пару секунд, решаю поступить по-другому,- пойдем, с сегодняшнего дня будешь есть на кухне. Дойдя до кухни, усаживаю парня на стул. - Слушай, помоги приготовить нормальную еду, а? Ты просто говори, что и как, а я сам все сделаю. - Хорошо. Для начала возьми другую кастрюлю, в этой всегда не очень получается. - Странно. Зачем тогда она вообще нужна? – улыбаясь, беру другую посуду. – Эту? - Да. - Что хочешь сегодня на ужин? – снова улыбаюсь, глядя на задумчивого брата. Сегодня однозначно самый лучший день в моей жизни. - Не знаю, что угодно подойдет. - Ну, может тебе хотелось бы чего-то особенного? - А ты сможешь приготовить это что-то особенное? Ой, - прикрыв рот ладошкой, испуганно смотрит на меня, - П-Прости. - Я знаю, что готовлю отвратно, но мне хочется тебя порадовать. - Может тогда макароны? По-флотски. Давно их не ели. - Хмм… Если расскажешь, что и как, то я постараюсь не испоганить блюдо, - смеюсь я и краем глаза замечаю легкую полуулыбку на лице Олега. Тело обдает волной радости и тепла, сердце сбивается с привычного ритма и пускается в веселый пляс. - Расскажу. Через сорок минут на столе стояли красивые (не подгоревшие!), аппетитные макароны по-флотски, запахом сводя с ума и меня и брата. Под ногами то и дело вертелся Хэпи, жалобно прося еды, будто его неделю не кормили. Обжора рыжая. - Вкусно, - попробовав немного, заключает Олег. - Я очень рад, - улыбаюсь и накидываюсь на еду как дикарь. Доев вкусный обед-ужин, пошли гулять по квартире. На улице сегодня морозно, поэтому решено было сидеть дома. Под вечер мы оба выбились из сил: я от дел, Олег от событий. Уложив братишку в кровать и проследив, что он не пойдет искать приключения на свою красивую пятую точку вновь, уснул рядом, сжимая его руку в своей. На этот раз мне снилось что-то приятное, теплое и такое родное, что просыпаться совсем не хотелось. Но чертов будильник считал иначе и, заорав в семь утра, заставил проснуться всех, в радиусе пяти метров. - Извини, - выключаю телефон, встаю и ухожу умываться. Прошел уже час, а соседка все еще не пришла. Бегу к ней, тарабаня в дверь. Никого. Замечаю записку в своем дверном косяке: «Ушла по делам». Блин, вот засада. - Олеж, тетя Люба сегодня не придет. Посидишь один? - Угу. - Только будь осторожен. - Угу. Удовлетворившись этим ответом и оставив на всякий еще и записку, удаляюсь прочь.***
- Александр, когда ваш брат вернется в школу? – подловив меня возле столовой, спрашивает классная Олега. - Скоро. Он уже почти здоров, - уклончиво отвечаю, стремясь поскорее попасть в святую святых. - Скоро - это когда? У него ведь теперь проблем полно из-за пропусков. - После нового года ждите, - бросаю и срываюсь с места, углядев местечко в очереди за пирожками. - Олег! Сегодня классуху твою встретил, спрашивала, когда ты вернешься. Соскучилась поди, старая грымза, - начал с порога я, - Олег? Не найдя его в спальне кинулся в ванную, матеря себя всеми возможными матами. Но там его не обнаружилось. Побежал к себе, заглядывая по пути во все укромные уголки – нет нигде. Последней была кухня. Стоит себе это чудо, лук режет, а у самого колени трясутся от перенапряжения. - Олег, блять! Ты совсем с головой не дружишь? – легонько ткнул пальцем ему в лоб, - Тебе нельзя так долго стоять на ногах. Нагрузку надо увеличивать постепенно, - уже тише продолжил я, заметив испуг в голубых глазках, - Ну вот что ты делаешь? Это сейчас так важно? - Готовлю, - себе под нос шепчет тот. - Я вижу, что готовишь. Но повторяю, тебе нельзя так долго стоять на ногах. Не обращая на меня никакого внимания, продолжает свое дело. Не выдержав, выхватываю у него нож и, осторожно закинув себе на плечо, несу в спальню, стараясь не задеть головой Олега углы. - Что готовишь-то, горе мое луковое? - Котлеты хотел сделать, - снова очень тихий ответ. - Котлеты? Ну, это я смогу сделать. Лежи и не смей вставать, понял? – говорю мягко, без угрозы, боясь напугать. - Угу. - Вот твои котлетки, - вхожу с подносом, - Правда,… подгорели чуток, но это не страшно, - заметив улыбку, начинаю смеяться сам,- Нечего было стоя все это делать. Тогда бы не лежал сейчас тут, а указывал мне, что да как делать надо. - Хорошо, в следующий раз я учту. - Олежка, пойми, я очень хочу, чтобы ты поправился. Правда, очень. Тебе в школу надо возвращаться, оценки исправлять, а ты себя не бережешь совсем. Вдруг хуже станет? Что мне тогда делать? - Прости. - Не нужно извиняться, - подсаживаюсь ближе, беру его ручки в свои, - Это ведь я виноват. И я должен следить за тобой, ухаживать, но в школу мне тоже нужно ходить. Поэтому, пожалуйста, не мучай себя лишний раз, ладно? Готовить и убирать я сам буду. Ты можешь пока учебники полистать. Хорошо? – сам не заметил, как начал поглаживать его пальчики. - Х-хорошо, - заикаясь, видимо от страха, шепчет Олег и я отпускаю его руки. - Кушать то будем? – усмехаюсь я, глядя на свои «котлеты», - если окажутся совсем противными, то не ешь.***
- Итак, ребята, вы уже взрослые люди, пятнадцать раз о правилах поведения я вам повторять не буду. Будьте осторожны на каникулах. С наступающим! Можете идти, - отглаголив свое, прощается наша классная и все мы, включая и меня, сваливаем из школы. Каникулы, как же я вас ждал! Новый год на носу, а у меня из продуктов только картофель дома остался. Хорошо еще, что я лишние пару дней на подработку потратил, можно купить побольше еды. И на подарок не поскуплюсь для Олежки. Он в последнее время стал выглядеть лучше. Улыбаться начал, ходит по квартире сам. Правда, ночные кошмары его не отпускают. Как ни выпрашивал у него, что ему снится, ни слова не сказал. Только по глазам вижу, что это что-то очень неприятное, за душу берущее. Зайдя в большой торговый центр, теряюсь от обилия сверкающих предметов. Людей полно, все с пакетами, радостные, снуют туда-сюда. Я и сам новый год очень люблю. Тем более что этот год мы с братом одни встречаем, надо постараться не упасть в грязь лицом. Сначала совершаю набег на продуктовый. Набрав кучу всяких вкусняшек и простояв чуть ли не час в очереди, бегу искать подарок. Так-так-так… Что бы подарить? Одежду? Размера не знаю, да и понравится ли? Сладости? Уже купил, это не подарок даже. Может из мелкой техники чего? Глаза натыкаются на плееры. Точно! У Олежки старый совсем уже, новому он будет рад! Выбрав самый нормальный по цене и качеству, прихватив заодно и наушники, прошу завернуть в красивую обертку. - Какого цвета вы хотели бы? - Эээм… Блин, я даже не знаю, - судорожно начинаю вспоминать хоть какие-нибудь намеки на любимый цвет Олега. Мозг подкидывает воспоминание о том, как долго он выбирал свитер на нашу первую прогулку. – Зеленый! - Ох, хорошо, - ошарашенная таким криком кассирша, чуть не выронила мой плеер. Спустя еще час я дома. Олег сидит на кухне, читая учебник русского языка. Нижняя губа прикушена, что свидетельствует о полной сосредоточенности. А во мне просыпается дикое желание самому покусать эти губки. - А вот и я. Как ты? Все нормально? – раздевшись и поставив пакеты на стол, выкладываю продукты. - Да, всё хорошо. Только…- мнется Олег. - Что? - Хэпи спрятался где-то в твоей комнате. Сколько звал – не выходит. - А под диваном смотрел? Он обычно там прячется. - Нет. Я не заходил к тебе. - Почему? Можешь заходить в любой момент, я не буду ругаться. Повисло неловкое молчание. Убрав пустые пакеты в ящик и оглядев заставленный до краев стол, спрашиваю: - Ну, что? Много из этого можно приготовить? - Тааак… О, крабовые палочки. Вон кукуруза и яйца. Значит, крабовый салат можно. Вон там вижу горошек, тут вот колбаса, картошка есть, значит, оливье тоже будет, - радостно выдает мне Олег, - Ооо! И курица! Ее можно потушить! Наблюдать за этим невинным ребенком можно вечно. От его сияющих глаз душа ликует, а сердце обливается счастьем. - Значит, завтра начнем готовить? - Да. - А теперь баиньки? - Угу, - встает Олег и выходит из кухни, - Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - улыбаюсь в ответ. Даже от этой простой фразы так тепло на душе. Убрав продукты в холодильник, захожу к себе. Залезаю под диван и вытаскиваю оттуда кота. За все время проживания здесь он успел подрасти и набрать жирок. - Твой хозяин по тебе соскучился, - говорю коту и несу его в спальню. Дойдя до дверного проема, замечаю голую спину Олега. Отхожу в сторону, прячась за стену, и тихо наблюдаю из-за угла. Брат наклоняется, снимая домашние штаны, позволяя мне рассмотреть всю его фигуру: синяки сошли, кожа переливается под светом гирлянды, вдоль спины проходит цепочка позвонков, от вида которых во рту пересыхает. Ножки стройные, длинные, любая девушка позавидует. Глаз оторвать невозможно. Такой красивый. Одевшись в пижаму, Олег ложится, а я же уже не решаюсь войти, боясь, что он заметит мой стояк. Опускаю кота на пол, подталкивая в комнату. Рыжик сразу запрыгивает на кровать, ластится к парню. Его гладят, обнимают, а я жалею, что не родился котом. Возбужденное состояние заставляет посетить ванну с целью снять накопившийся стресс и смыть грязь. Забравшись под теплые струи воды, накрываю член рукой, медленно лаская его и погружаясь в свои пошлые, ужасные, но такие желанные мысли, в которых вместо моей руки – рука Олега, а моя – приносит удовольствие ему… Он тихонько стонет и жарко шепчет «еще»… Не выдержав реализма собственной фантазии, бурно кончаю, пачкая плитку. Все, пиздец котёнку. Дожили. Вот уже пол ночи я осыпаю себя благим матом и убеждаю в том, что Олег мой брат и что после всего, что я натворил, мне ничего не светит. И это логично, блять! Потому что кто захотел бы спать с парнем, собственным братом, который тебя изнасиловал и чуть на тот свет не отправил? НИКТО! Утро наступает слишком быстро. Тихий стук в дверь заставляет дернуться всем телом и покинуть такую желанную дрему. Дверь тихонько отворяется и из-за нее выглядывает голова брата. - Прости, если разбудил. Я хотел сказать, что ты забыл масло купить, я без него курицу не смогу приготовить,- тихо лопочет он, а мне хочется схватить его и, подмяв под себя, покрыть поцелуями. - Ммм… Блин, точно. Щас схожу. Без меня не готовь! - Хорошо, - улыбается Олег, и мой пах сводит от желания. «Придурок. Полный придурок. Почему ты не можешь быть нормальным, адекватным братом?» – орет моя совесть, пока я бреду по магазину в поисках масла. Мешать ей я не собираюсь, думая совсем о другом. Погода сегодня оставляет желать лучшего: холодно, морозно и гололед. Зато возбуждение как рукой сняло, хоть одна радость. - Вот. Это подойдет? – протягиваю масло брату. - Да, вполне. Он тянется к бутылке и соприкасается с моей рукой, которую будто током ударило, и пальцы механически разжались. Масло летит на пол. - П-прости… - Это ты меня прости. Руки замерзли, вот и не удержал, - вру я, поднимаю масло, раздеваюсь и иду в ванну мыть руки. «Успокойся, все нормально. Не думай об этом, не думай. Скоро новый год, надо приготовить еды, подарить подарок…» - говорю сам с собой, умываясь и пытаясь унять давление в штанах. - Итак, наш план? – вхожу на кухню, улыбаясь во все тридцать два. - Курицу я поставлю ближе к вечеру, наверное, чтобы она не остыла. А сейчас нужно салаты нарезать. - Как прикажете. Готовить с ним – одно удовольствие. Мы смеялись, болтали ни о чем, дурачились, не обращая внимания на время. К вечеру у нас уже все было готово. До праздника оставалось еще четыре часа, Олег ушел в душ, пообещав, что с ним ничего не случится, а я скучающе поглядывал телек, переключая каналы и ища хоть что-то интересное. Хэпи довольно урчал, объевшись колбасы, которую ему сбагривал брат, наивно полагая, что я ничего не вижу. Такая теплая, праздничная атмосфера, от которой в душе теплится радость и ожидание чуда. Звонок телефона раздался так неожиданно, что я подпрыгнул на диване. - Да? - Здравствуй, Саша, это Иван Федорович. С наступающим вас. - А, здравствуйте, и вас с наступающим. - Ну как у вас дела? Все хорошо? - Да, все отлично. Олег уже полностью поправился. - Правда? Это замечательно, я несказанно рад. - Да, это здорово… - Может на каникулах он придет, проверим, все ли в порядке, не нужно ли что подлечить? - Я спрошу у него и если он согласится – перезвоню. - Хорошо. С новым годом. Не болейте. - И вас с праздником, спасибо. - Кто звонил? - Ох ты.. Господи… - Олег появился так резко, что сердце в пятки ушло от испуга, - Чего пугаешь то так? - Извини, я не специально. - Врач твой звонил. Помнишь его? Седой такой, пузатенький. - Ну-у, что-то припоминаю, - тянет братишка, вытирая мокрые волосы. По его шее стекает капелька воды, оставляя за собой влажный след, и скрывается за воротом футболки. В горле резко пересыхает от этого зрелища, и я отвожу взгляд, продолжая: - Спрашивал, не хочешь ли ты пройти проверку, чтобы окончательно убедиться в своем здоровье. - Хм-м… Можно. Думаю, не помешает. - Это да. - Ты чего такой напряженный? Что-то еще сказал? – изучающе смотрит Олег, от чего кровь приливает к паху быстрее. - А? Да нет, это все. Просто ждать надоело. Хочется поскорее уже двенадцать часов, бой курантов, салют, - что я несу? Божеее… - Да, я тоже давно этого дня ждал, - садится рядом, а у меня мозг кричит «Опасно! Слишком близко!» Не удержавшись, вскакиваю: - Слушай, а где есть будем? На кухне что ли? Там же телевизора нет. Может, стол сюда принести, как думаешь? - Думаю, хорошая идея, - улыбается в ответ брат, и я убегаю на кухню, дабы он не заметил мой стояк, который отчетливо видно по выпирающей молнии джинс. Что за фигня? Меня прёт от него как от афродизиака. Не могу себя контролировать, будто мне четырнадцать, мать вашу! От любого его жеста, улыбки, мимики крышу срывает почти основательно. Цепляясь только за совесть и чувство вины, я долго не продержусь. Убрав все лишнее со стола, тащу его в зал. Тяжелый, зараза. Дотянув его-таки до нужного места, накрываю скатертью, которую купила еще наша мама. Воспоминания нахлестывают одно за другим. Да, хорошие были времена… В одиннадцать тридцать пять мы накрываем стол и, разлив по бокалам сок (Олегу пить нельзя, а я не пью, чтобы не сорваться и не наброситься на него) ждем обращения президента. - Придумал, что будешь загадывать? – неожиданно задает вопрос брюнет. - Эмм… Я как-то забыл об этом подумать. А ты? - А я придумал. - О, и что же? – заинтересованно смотрю на него, жуя кусочек колбаски. - Еще чего. Не скажу, иначе не сбудется! - Ну лааадно… Чего бы мне загадать? Я даже забыл, что на новый год загадывают желания. Может загадать, чтобы Олег полюбил меня? Но если это сбудется, то я буду знать, что все это благодаря моему желанию, а не по его воле. Тогда может пожелать разлюбить его? Тогда моя жизнь потеряет всякий смысл на существование. А может пожелать ему здоровья? В этом вроде нет ничего плохого. А может лучше загадать, чтобы мой любимый братик был счастлив? Без меня или со мной – не важно. Чтобы он просто забыл весь тот ужас, который перенес по моей вине и радовался жизни. Да, думаю это я и загадаю. - Саш, президент, - дергает меня за рукав Олег, и я замечаю, что потратил на раздумья все свободное время. «С новым годом вас, дорогие друзья!» Бьют куранты, Олег зажмурившись и скрестив пальчики что-то тихо шепчет. В моей голове набатом звучит «Пусть он будет счастлив!» и, поддавшись порыву, я легко чмокаю его в приоткрытые губки. - Эээм… Прости, я… не знаю, что на меня нашло, - вся смелость тут же улетучивается, как только братишка открывает глаза и с недоумением на меня смотрит, - То есть я знаю, что именно, но… Обратного пути нет. Либо сейчас, либо никогда. Убрав из его рук стакан и поставив на стол вместе со своим, беру его руки своими и неуверенно начинаю: - Сейчас, возможно, не самый подходящий момент, но я должен сказать… Я много глупостей совершил, много ужасных поступков, простить которые, скорее всего, невозможно. И я не имею права тебе все это говорить, но… - делаю глубокий вдох, – Я люблю тебя, Олег. Брат шокировано на меня смотрит, не произнося ни слова. - Да, звучит нелепо, но это правда. Я люблю тебя и очень давно. Просто понял я это совсем недавно, когда чуть не потерял тебя по своей же вине. И я никогда себя за это не прощу. Но… Я люблю тебя не как брата, а как мужчину. Я постоянно хочу к тебе прикасаться, видеть твою улыбку, подаренную только мне, слушать твой тихий голос, обнимать тебя и не хочу делиться тобой ни с кем. Олег убирает свои руки и медленно садится на диван. Я полный кретин, я испортил ему праздник. - Черт… Прости, я… Не подумал, что сказал. Забудь, ладно? Ты ничего не слышал, хорошо? – пытаясь исправить ситуацию, достаю подарок, - Вот. Это тебе. Надеюсь, тебе понравится. Брюнет сидит не шевелясь, смотря в одну точку. Сердце перестает биться, когда в голове возникает мысль, что Олег мог вернуться в свою начальную стадию вегетативного состояния из-за испуга. - О-Олеж, скажи что-нибудь, пожалуйста. Я испугал тебя? Прости, я не хотел. Если хочешь, то я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, обещаю. Только, пожалуйста, живи, - слезы накатывают на глаза, и голос срывается на последнем слове, сдавая меня с потрохами. Олег поворачивается и смотрит на меня совершенно спокойно. Ни страха, ни отвращения в его глазах нет. - Все нормально. Давай есть, а то зря готовили что ли. Удивленный такой реакцией я послушно хватаюсь за ложку и накладываю себе целую кучу еды, дабы заткнуть рот и не сболтнуть лишнего снова.***
POV Олега - Я люблю тебя, Олег, - брат серьезно смотрит на меня и, не ожидая такого, мои глаза лезут на лоб. Неужели, сбылось?! Так быстро? Серьезно?! Быть этого не может. - Да, звучит нелепо, но это правда. Я люблю тебя и очень давно. Просто понял я это совсем недавно, когда чуть не потерял тебя по своей же вине. И я никогда себя за это не прощу. Но… Я люблю тебя не как брата, а как мужчину. Я постоянно хочу к тебе прикасаться, видеть твою улыбку, подаренную только мне, слушать твой тихий голос, обнимать тебя и не хочу делиться тобой с кем-то. И правда… Он говорит это так искренне, что не поверить невозможно. И все эти слова… Именно то, что я хотел услышать. От понимания действительности ноги начинают дрожать и я опускаюсь на диван. Сказать что-либо не хватает духу, губы до сих пор горят от поцелуя. - Черт… Прости, я… Не подумал, что сказал. Забудь, ладно? Ты ничего не слышал, хорошо? Вот. Это тебе. Надеюсь, тебе понравится. Забыть? Забыть то, о чем мечтал всю свою жизнь? От чего считал себя последним уродом? Да я больной на всю голову, если даже то, что ты совершил, меня не оттолкнуло! Я еще хуже тебя, брат! Твои вечные издевки сотворили со мной невесть что! Я получал от них какое-то неведомое разуму удовольствие. Мне нравилось, что ты, хоть и с болью и грубостью, но обращаешь на меня внимание. С самого детства я хотел, чтобы моя жизнь, мое присутствие хоть что-то для тебя значили. Уж лучше терпеть боль и мучения, чем быть пустым местом для человека, которого любишь всем сердцем. - О-Олеж, скажи что-нибудь, пожалуйста. Я испугал тебя? Прости, я не хотел. Если хочешь, то я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, обещаю. Только, пожалуйста, живи. Я совсем отвлекся и заставил Сашу волноваться. Надо исправлять ситуацию. - Все нормально. Давай есть, а то зря готовили что ли. Но пока я ничего не буду говорить, иначе ты так и не усвоишь урок. Я мучился, слыша стоны тех девушек, что ты притаскивал, терпел побои и унижения, теперь помучайся и ты, братец. Немного. Спустя несколько минут молчания, решаю разрядить обстановку. Все же любопытство берет верх над гордостью, и я беру коробочку, что Саша подарил мне. Аккуратно сняв красивую обертку моего любимого зеленого цвета (и как догадался?) открываю коробку под ней. Плеер. Красивый и наверняка отлично звучит. И наушники здесь. Это самый лучший подарок, который только можно было получить, после признания, разумеется. - Спасибо. Я давно об этом мечтал. - Да не за что. Я очень рад, что тебе понравилось, - улыбается Саша, а в уголке глаза еще сверкает слеза. - Прости, у меня нет для тебя подарка. И возможности купить его у меня тоже не было. - Ничего и не нужно, глупый. То, что ты сейчас здесь, со мной, здоровый – уже самый большой подарок! Так хочется обнять его и сказать, что это еще не всё, и я готов ответить на его чувства, но я сижу на своем месте, перебирая наушники и любуясь подарком. - Салют запускать пойдем? - Пойдем. Мы стоим под наипрекраснейшим разноцветным дождем, что взрывается над нашими головами миллионами ярких огней и, опускаясь ближе к земле, угасает. Новый год – самый волшебный праздник из всех. Благодаря ему сбываются самые потаенные, порой неосуществимые желания, наполняя жизнь счастьем.***
- Олеж, я на подработку. Не забудь, тебе сегодня в больницу нужно. - Угу. Удачи. Прошло уже девять дней с того замечательного события. Я наслаждаюсь каникулами и полноценной жизнью младшего брата. Саша холит и лелеет меня, не давая и шагу ступить без его помощи и извечным «а вдруг». Но что-то в нем изменилось. Он не смотрит мне в глаза и избегает прикосновений, словно боится меня обидеть. Стал каким-то серым и почти не улыбается. Возможно, я немного затянул со своим разоблачением, пора что-то делать. - Здравствуйте, я к Ивану Федоровичу. - Это я, здравствуй. - Вы просили подойти, чтобы проверить мое здоровье. - А ты у нас?.. - Олег Волков. - Ох… Я тебя не узнал. Выглядишь потрясающе. Да и вообще… Будто совершенно другой человек. - Да, за это время многое изменилось, - улыбаюсь, присаживаясь на стул рядом со столом. - Как самочувствие? Нигде не болит? - Да вроде нет. Чувствую себя замечательно. - А как ты… То есть, что именно помогло тебе побороть болезнь? - Хмм… Я как-то не задумывался над этим. Хотя… Хэпи. - Хэпи? - Да, рыжий котенок, которого подобрал мой брат. С него все и началось. - Удивительно. - Ну что, ты сходил? – с порога начинает брат, войдя в мою комнату. - Да, сходил. Все в порядке. Я здоров. - Это очень хорошо, я рад. Что еще сказал врач? – поправив мое одеяло, садится рядом. - Что я – редкий случай. И что ты герой. - Я? Пфф, да уж, тот еще. Я же соврал им всем. - Так было нужно. Повисло неловкое молчание. С чего начать? Как ему сказать, что он для меня больше, чем просто брат? - Ну, пойду я. Спокойной ночи. - Аа.. уже? Спокойной. - Если что зови, я рядом, - доносится из коридора. Не успел. Саша дома почти не появляется, целыми днями то на работе, то спит. Избегает меня всеми возможными способами, не давая поговорить с ним и тем самым загоняя себя в еще большую депрессию. Олег… Олег… Мама? Мама, где ты? Олег… Мама, не уходи! Не бросай меня! Мне страшно, тут так темно… Олег. Саша?! Ты куда? Нет, не уходи! Не оставляйте меня одного! Темнота сгущается, и два силуэта исчезают в ней. В груди становится пусто, холодно и одиноко. Так страшно… Так темно… - Олег! Олег, я здесь, все хорошо, - брат гладит мою руку, пытаясь успокоить. Снова этот ужасный сон. Он снится мне чуть ли не каждую ночь. Сначала мама, а затем брат. Они оба исчезают в темной дымке, забирая с собой всю мою радость. - Это просто сон, все хорошо, - брат испуган и взволнован, глаза бегают, а руки дрожат. Будто это ему приснился жуткий сон. - Обними меня, - шепчу тихо. - Что? - Обними меня. Мне холодно. - К-конечно, - Саша ложится рядом, обнимая и прижимая крепко к себе. - Ты ведь не бросишь меня? – шепчу, уткнувшись ему в шею. - Нет, не брошу, пока ты сам этого не захочешь. От него исходит такое приятное тепло, что руки сами обхватывают его талию, заставляя прижаться плотнее. В свете гирлянд хорошо видно жилку, что бешено бьется на шее, выдавая его волнение и так хочется коснуться ее губами. Что я и делаю. - Олеж, ты чего? – тут же напрягается Саша. - Я принимаю твои чувства. - Что? – парень отодвигается и, взяв мое лицо в ладони, смотрит в глаза, пытаясь в них что-то найти. - Я сказал, я принимаю твои чувства. - Олеж, ты серьезно? Ты понимаешь, что именно я имел в виду, когда говорил всё это? - Конечно понимаю, - накрываю его руку своей, трусь об нее щекой, - Я хочу быть с тобой. Глаза Саши наполняются слезами, а на лице появляется улыбка, за которой скрывается вся та боль, что он пережил, борясь с самим собой, и все то счастье, которое он сейчас испытывает. - Уверен, что не пожалеешь потом? - Уверен, что пожалею, если не соглашусь. Брат крепко обнимает меня, прижимая всем телом к себе. От этих объятий так тепло, что возникает чувство, будто я мороженое, которое оставили на солнце летним днем. В следующую секунду Саша отодвигается и мягко целует меня в лоб, нос, щеки и, немного помедлив, в губы. Пальцы на ногах сжимаются от восторга, сердце бьется быстро, грозясь выпрыгнуть из груди, а руки мертвой хваткой цепляются за его футболку. Легко проведя языком по нижней губе, от чего мой рот моментально открывается, Сашин язык проникает внутрь, сплетается с моим, ласкает нёбо и внутреннюю сторону щек. Воздуха резко становится мало, но прерывать поцелуй совсем не хочется. Словно услышав мои мысли, губы брата спускаются ниже, на шею, покрывая её легкими поцелуями, укусами и, скорее всего, засосами. Хочется кричать от переполняющих меня эмоций на всю квартиру, но я лишь тихо скулю и выгибаюсь навстречу таким желанным ласкам. - Олежка… Я так люблю тебя, - обдавая кожу жаром, шепчет брат и задирает мою футболку до самого подбородка, - Ты такой красивый. Его язык проходит по ключицам, спускается к соскам, обводит их по кругу. По спине бегут мурашки удовольствия, собираясь внизу живота и заставляя член дергаться. - Если я сейчас не остановлюсь, то потом сделать это будет невозможно, - прекращая ласки, опускает футболку Саша. - Нет! Пожалуйста, не останавливайся… Прошу, - задираю футболку обратно. - Но ведь в прошлый раз… - Я даю тебе второй шанс. Теперь сделай всё как полагается, - улыбаюсь, стягивая с парня одежду. - Спасибо. Обещаю, я буду нежен, - в самые губы шепчет тот и накрывает их поцелуем. Язык брата напористо, но в то же время бережно, оплетает мой. Руки гладят талию, спускаясь ниже, утягивая за собой мои штаны вместе с бельем. Губы уже успели спуститься к груди, оставляя за собой влажную дорожку. Покрыв весь мой торс поцелуями, Саша опускается еще ниже, от чего из головы вылетают все мысли. Обдав жарким дыханием головку члена, он вбирает ее в рот, лаская кончиком языка уздечку. От таких ощущений голова идет кругом, а спину выгибает дугой. - Ах!..,- не удержав восторга, вскрикиваю, впиваясь ногтями в плечи брата, - Боже! Саша поднимает на меня свой взор, с такой страстью изучающий мое лицо и от одного только вида его губ на моем члене и этих горящих глаз хочется кончить. Тело захлестнуло волной жара, когда моя плоть полностью оказалась в горячем плену рта. Медленно и тягуче двигаясь по ней вверх и вниз, брат заставляет мое тело содрогаться от наслаждения. В один момент голову посетила мысль о том, что без смазки у нас ничего не получится. Подумав, что может подойти вместо нее, вспомнил о креме, купленном когда-то для увлажнения загрубевших рук. Он лежал где-то в столе, и взять его именно сейчас стало целью всей жизни. - Саш, подожди секунду. - Передумал? - Нет. Возьми крем, он в ящике. Лицо брата стало смущенным и восторженным одновременно. Он встал, порылся в столе пару минут и вернулся ко мне с искомым предметом, попутно раздевшись до белья. Теперь я мог рассмотреть его тело получше: стройное, в меру накаченное, такое красивое и желанное, что ноги сами расходятся в стороны, открывая доступ. Саша покраснел как рак от открывшейся ему картины, а боксёрки натянулись сильнее. Нависнув надо мной, он тихо зашептал: - Ты меня с ума сведешь. Обхватив его за шею и прижав к себе, впиваюсь в губы требовательным поцелуем, сразу проникая языком внутрь. Терпеть уже нет сил. Кажется, что еще чуть-чуть, и я лопну от перевозбуждения. - Расслабься, - обмазав пальцы в креме и подставив их к моему анусу, просит брат. Стараясь не зажиматься, киваю в ответ и ощущаю, как в меня медленно входит палец. Болезненных ощущений нет, только непривычная наполненность. Пару раз подвигав им и не увидев реакции, Саша добавляет второй, от которого становится немного неприятно. Еще через пару минут пальцев становится три, а свободная рука брата ласкает мой опавший член. - Не передумал? – шепотом спрашивает Саша, понимая, что удовольствия я не получаю. - Нет. Давай, я готов. Пальцы исчезают, а вместо них в меня упирается горячая, крупная головка члена, щедро обмазанная кремом. Страх накатывает все быстрее и чтобы не дать по тормозам, я крепко прижимаюсь к телу брата. Заметив мое волнение, он отвлекает меня поцелуем, одновременно продолжая двигать рукой по члену и медленно входит. От боли хочется выть, но я лишь крепче прижимаюсь к Саше и пытаюсь выровнять дыхание. Я и забыл, как это чертовски больно. - Может остановимся? Тебе ведь больно. - Нет! – обхватываю ногами бедра парня и прижимаю к себе, не давая выйти. От такой моей выходки член заходит глубже и спину простреливает боль. На глаза накатываются слезы, а легкие жжет от нехватки воздуха.***
POV Саши - Олеж, ты чего творишь? С ума сошел? – шиплю, пытаясь выйти, но меня лишь крепче обхватывают ногами. - Всё хорошо, - гладя меня по щеке и нежно улыбаясь, шепчет это недоразумение, - Продолжай. От его вида хочется плюнуть на все и сорваться в бешеный темп, но разум кричит об обратном, напоминая о предыдущем опыте. Медленно войдя до конца, сгорая от дикого желания начать двигаться, даю время привыкнуть. Стираю слезы с красивого личика, покрываю его поцелуями, пытаясь хоть как-то отвлечь от боли. Правая рука затекла, и я, не рассчитав силы, резко встаю на колени, чем вызываю громкий стон. - Прости, я не хотел… - Ещё! – кричит Олег, разводя ножки шире и тем самым разжигая во мне пожар. Легонько толкаюсь, боясь причинить боль, но с губ раскрасневшегося парня снова слетает стон, оповещая о том, что я нашел нужную точку. Повезло же, с первого раза. Закинув его ноги себе на плечи, начинаю двигаться увереннее. От моих быстрых движений братик заливается стонами, мечется по подушке, сжимает мой член внутри, а у меня крышу рвет от всего этого. Хочется доставить ему такое наслаждение, о котором он долго будет помнить. Поэтому прихватив его за щиколотки, срываюсь в бурный темп, звонко шлепаясь о бедра парня. Кусаю, целую и облизываю одну ножку за другой, любуясь тем, как Олежка тонет в моей любви. - Ааах! Саша! Ммм! - Не больно? – немного притормозив, спрашиваю. - Нет! Еще! Прошуу… От его стонов мое самообладание рушится как карточный домик. Забыв обо всем опускаю ножки и приподняв Олега, крепко прижимаю к себе, меняя тем самым угол проникновения. Комнату оглушает громкий крик удовольствия. Схватившись за мою шею, брат начинает двигаться сам, насаживаясь по самое основание, от чего перед глазами начинают сверкать звездочки. Так тесно, жарко и ослепительно хорошо мне не было ни с одной девушкой. Его тело блестит под светом гирлянд, волосы прилипли к лицу, а ноги дрожат от напряжения. Голова запрокинулась назад, выставляя на обозрение тонкую шею. Сдерживаться нет ни сил, ни желания, поэтому присосавшись как следует, оставляю бурое пятнышко, одно за другим. Руки так и чешутся раздвинуть его половинки и войти еще глубже, хотя глубже уже некуда. Но я выполняю и эту свою прихоть, после которой голова Олега падает мне на грудь, а из его рта рвется один стон за другим, доказывая, что не мне одному хорошо. Такого кайфа ни физически, ни душевно я никогда не испытывал. Хочется клеймить всего Олега, покрыть его тело метками, показать всем, что он мой и никому больше он не достанется. Натыкаюсь взглядом на шрам, что пересекает половину левой руки. Покрываю поцелуями каждый миллиметр, без слов извиняясь за то, что он у него вообще есть. Брюнет стонет, трется об меня, ластится словно кот, требуя внимания. - Ааах… Саш…Са-а-ша-а… Я сейчас кончу! Прижав плотнее к себе и помогая двигаться, шепчу в самые губы: - Давай, малыш, не сдерживайся, - накрываю его губы в страстном поцелуе. - М-м-м!!! – мычит в поцелуй тот и натянувшись, словно струна, кончает мне на живот, сжимаясь вокруг моего члена так, что равнодушным остаться невозможно. Я кончаю следом, изливаясь глубоко внутрь парня и прокусывая его плечо до крови. - Больно ведь, зачем кусаешься? – приведя дыхание в норму, тут же ноет братик. - Чтобы всякие любопытные носы знали, что ты мой, - зализываю и целую ранку, извиняясь. - Так ведь она потом заживет. - Новую поставлю, - аккуратно выхожу из Олега, ложусь и потянув его на себя, обнимаю и укрываю нас одеялом.***
POV Олега Это было…шикарно! Никогда не думал, что это может быть настолько приятно! Так горячо, страстно и нежно одновременно, что в голове не укладывается. Сначала я уже было хотел остановиться, но когда он задел что-то там, внутри, мне нестерпимо захотелось испытать это чувство снова. Такое яркое, приятное до боли, ни с чем не сравнимое. Хочу повторить. - Ты спишь? - Почти. Нигде не болит? – повернувшись, и чмокнув в лоб, спрашивает Саша. - Нет, - довольно улыбаюсь, прижимаясь плотнее,- Но… - Что? - Я… Я еще хочу, - прячу глаза в изгибе его шеи. - О как... Прости, малыш, но на сегодня достаточно. Ты еще не совсем готов для таких забегов. - Но я здоров! - Завтра мне спасибо ещё скажешь, - целуя напоследок, Саша закрывает глаза, собираясь уснуть. - Жадина, - смирившись с положением, тоже закрываю глаза и не замечаю, как проваливаюсь в сон. - Доброе утро, малыш, - целуют меня в нос и воспоминания каскадом обрушиваются на мою бедную голову. В сердце расцветает такое счастье, что словами не описать. Но за вчерашнее мне немного стыдно. - Д-доброе. - Как себя чувствуешь? – гладит брат мою попу, а я стремительно краснею. - Х-хорошо. - Точно? – прижимается теснее, нагло захватив в плен мою филейную часть и приближаясь ртом к губам. - Угу, - успеваю ответить, как в мой рот нахальным образом проникает язык, выбивая своими действиями из головы все мысли. - Ты что-то говорил о втором раунде вчера. - Разве? Что-то я не помню, - строю из себя дурака, хотя у самого уже начался процесс. - Да? А тут у нас что? – касается моего члена рукой, вызывая судорожный вдох. - Это всё ты виноват! Нечего лапать меня где захочется! - Почему? Разве ты теперь не мой? – Саша проводит языком по шее, где остался след от его укуса. - Твой, конечно твой. - Тогда почему нет? - Потому что я еще кое-что не сказал тебе, - запинаюсь и краснею, планируя сказать самые важные три слова. Брат хмурится, предчувствуя неладное, - Я люблю тебя. От моих слов его глаза расширяются, и напряжение как рукой снимает. Обняв меня до хруста костей, он шепчет: - Я и не рассчитывал услышать это. Спасибо тебе, спасибо за всё! Я люблю тебя, - и Саша целует так нежно, как только умеет, от чего мое сердце замирает от счастья. И с этой минуты я понимаю, что отныне все будет хорошо.