ЧАСТЬ ВТОРАЯ МНЕ ТЕБЯ ОБЕЩАЛИ: СХВАТКА МИРОВ
2014. Октябрь.
В помещении нас всего сидело человек сорок, и самыми молодыми были мы с Маски, поэтому в нашу сторону летели язвительные смешки и слова. И как обычно это бывает, в каком-либо обществе всегда найдется чудак, шут, который будет сразу себя проявлять. — Да… — оценочно сказал он, бегая глазами по каждому. — Это добровольцы на смерть верную, — Шут засмеялся. — Я вот с самого Чернобыля, поэтому скажу вам всем честно, что лучше меня держаться. Все посмотрели на него. — Да! Вы же зеленки, разве не видно? Один смех, а не сталкеры. — Шут встал с места и, сделав вид, будто у него есть автомат в руке, пошел по всей комнате, как баба, при этом кривя лицо и размахивая несильно свободной рукой в пространстве. Многие засмеялись с его вида. — Я же говорю — смех! Да вас всех убьют, если выпустят за пределы вашей безопасности. — Шут сел на крышку стола, за которым должен сидеть военный, который нам расскажет о новом, темном мире, возможно, похуже Чернобыля. Тот продолжал что-то объяснять, шутить над кем-то, отчего не заметил внезапно появившегося рядом ветерана. Сталкер без тени злобы и смеха продолжал стоять, спрятав и скрестив руки за спиной, наблюдал и слушал глупые рассказы Шута. Послышался тихий хохот наблюдавших эту замечательную картину. Все же не вытерпев и опустив густые брови вниз, ветеран с размаху дал выпендрежнику по шапке, отчего на всю комнату раздался шлепок. Шут побледнел и пригнулся, удар был несильный, но смог вразумить его и вернуть на свое место. Стуча каблуками черных, надраенных до блеска сапог, ветеран зашел за главный стол, стоящий как в школьных классах, и, сжав губы, стал всех осматривать. Он был старый, но высокий. На его лысой, гладкой голове играли блики света настенных ламп, а его короткая седая борода придавала ветерану серьезный вид. Когда он вертел головой, начиная от его затылка и уходя далеко под одежду, шел шрам, белый и неровный, словно снег в лесу. Он остановил свой взор на нас и заговорил низким, но необычным для мужчин голосом: — Детям здесь не место для игр, как вас вообще впустили сюда? — Не смотрите на возраст, вес, пол, сложение тела — Зона возьмет то, что ей нужно. И вы не можете быть уверены на сто процентов, что опытный ветеран, вроде вас, сможет остаться в живых. — У меня есть больший шанс на победу, а у вас ее нет. — Он замолчал. — Кто вы такие и зачем пришли сюда? — Я родственника здесь ищу. — Это тебе не бюро находок! — чуть ли не закричал ветеран. — Это реальный ад, ты умрешь! — Я знаю… — Как зовут его? — спросил притаившийся в углу капитан. — Мудрым его называют. Повисло молчание, но ветеран перевел тему. — Этому месту мы долго не могли подобрать название, а теперь его называют Чумной город или город Прошлого, но все мы его зовем коротко — Жерло. Жерло имеет выход к морю, которое местные называли Мертвое, название хорошо прижилось. Через густоту тумана можно увидеть ходящие по мутной воде корабли и суда, иногда они причаливают к берегу, стоят некоторое время и снова отчаливают. Говорят, моряки на них не вернулись, погибли рано, под обломками вёсел и досок пряталась горькая реальность. Не вернулись и путники с гор, тем только исполнилось тридцать, они стали гранитным камнем в память былых экспедиций. Не вернулись солдаты, они стали туманом вечерним. Из паутины дорог и тропинок позавчера не вернулся Кочевник, один из главных представителей моего отряда, выполнявший со своей командой задание. Больной не вышел из комы, его нашли в гроте, он был сильно напуган, только не известно кем. Но рано или поздно горе сменит счастье, но таков закон Мироздания — Бог беспристрастен к каждому. И мы летим прямо к смерти, от рождения сиюминутно. То, что мы называем веками, для него лишь короткое утро. Тому, кто пришёл сюда, назад пути нет. Дверь немного приоткрылась, и вошли двое военных. Мужчина лет пятидесяти сделал несколько шагов вправо и прислонился спиной к стене. Рядом встала женщина лет тридцати двух, совсем молодая. Оба они устремили свой взгляд на ветерана, ведущего лекцию для нас, а потом их взор прошелся и по нам всем. Мужчина, скрестив руки на груди, приоткрыл свои большие губы, а потом сказал: — Зачем он это делает? Зачем он вселяет в них надежду? — Только надежда дает нам силу, — ответила рядом стоящая. — Почему бы им не смириться с судьбой?.. — холодно спросил тот. — Я же смирился. — А что тебе суждено? — Умереть здесь, — мужчина сжал челюсти. — Такая уж судьба. — Только для тех, кто отчаялся. — Ответила она, — Дело в нас, а не в судьбе. Ветеран включил проектор, и через минуту на белом экране появилась фотография зверя Зоны. Он объяснял кто это, как его готовить и с чем есть. Так мы проходились по каждому, кого они только знали. — Когда вы выйдете за пределы безопасности, где мы уже не будем подтирать вам задницу, ваше сердце немного сожмется и станет биться в два раза медленнее. Почему? Потому что Жерло питается нашим сердцебиением, поэтому если у вас проблемы с этим органом, долго вы не протянете, — он замолчал. — Я хочу, чтобы вы все подумали об этом. Наступит момент, когда вы дойдете до изнеможения и вам захочется сдаться. Вопрос вот в чём: сдадитесь ли? Мы сидели без дела два месяца, слушали лекции, стреляли в цель из разного оружия, занимались физическими упражнениями, нам давали нагрузку не только на тело и здоровье, но и на мозг. Тренировали логику и дедукцию. Мы пытались выходить из ситуаций, из которых, по сути, невозможно выбраться, хотя это только на первый взгляд так. Мы спали четыре часа в день, и мне было этого мало, поначалу тело ныло, но нельзя было показывать, что мне очень тяжело и мой организм просто трясет от усталости. Маски все видел, но пытался в свободное время поддержать. Ночью мы спали в большой комнате, где все сорок человек отдыхали после тяжёлого дня на полу в спальниках. Тим не мог тогда подойти ко мне, так как это не было бы солидно, да и мы сразу вырубались. — Вставайте, девочки, сегодня ваш день! — закричал с усмешкой Шрам. — Сегодня у вас экзамен. — Какого хера… Еще один день с этим придурком, и я сдохну, — пробурчала я и посмотрела по сторонам, не услышал ли кто. Мы шли по длинному узкому коридору. Стены его были выкрашены в грязно-бежевый цвет, а через каждые пять метров давали свет настенные лампочки в клетке. Но нам бросился в глаза большой рисунок девушки на фоне черного неба и темного пейзажа. Ее рука была поднята немного вверх, в ней девушка держала пистолет. Сзади же ее окружали твари, большие и мелкие, страшные и некоторые мне не известные. Как мне объяснили, она как «Матерь человеческая» всей Земли, название дал этой картине сам автор рисунка. И каждый, кто отчаялся или боялся, подходил к этому месту и смотрел в ее мужественное лицо, наполненные стремлением глаза. Вдоль стен стояли разные ящики с оборудованием. В дальнем конце коридора был расположен стенд с костюмами ССП. Заполучить один из таких вполне возможно, но придется хорошо поработать на благо науки, либо выложить очень кругленькую сумму. Напротив стенда расположен отсек, где сидит мужчина в черном комбинезоне. У него можно получить мелкую работенку, а также доступ к архиву, правда не полностью, который недавно обновляли военные. Также он может отремонтировать некоторое виды оружия и бронекостюмов. В общем, универсал. Кивнув лысому ветерану, который у нас вел лекцию, мы с Маски обогнули коридор и вышли во двор Дома. Преодолев разгерметизацию обеих бронедверок, я с неким испугом вышла на улицу. В этот же миг сердце мое сжалось, я схватилась за куртку напротив своей груди и широко раскрыла глаза. Каждый из нас это почувствовал, только я и еще несколько мужчин так впечатлительно отреагировали. — Вот вам и поводок Зоны. За этим забором, — Шрам посмотрел на бетонную толстую стену, на которой в кабинках сидели караульные снайперы. — Вы будете уставать быстрее и чувствовать себя уже не так уверенно. Повторяю, оно питается вами. Много лучших людей исчезли бесследно там. Все, что я могу для вас сделать, так это обучить и дать оружие, а дальше дело за вами. Большая двойная дверь как в лифте стала разъезжаться в стороны, и забежала небольшая группа людей с раненым, который лежал на спине одного бойца. Его сразу же отнесли в госпиталь, а двое подбежали к Шраму и доложили о положении расставленных мин около Белого дерева. Тот кивнул и посмотрел на наручные часы: время было около шести утра. Ветеран отпустил их и дал нам последние наставления. Он разделил нас на пять групп по восемь человек. Слава чёрному сталкеру, что мы с Тимом оказались в одной компании. Нашей команде под названием «Отряд номер 3» было дано задание: добраться до заброшенного еще в советские годы бункера, встретиться с поджидавшими нас там сталкерами, забрать у них одну вещь и вернуться всем составом. У каждого отряда свое задание и своя задача, главное работать сплочённо и оперативно. Нас выпускали в период каждые тридцать минут, а нам надо было ждать час, чтобы выйти за пределы бетонной высокой стены. Он шел долго, так долго, словно еще немого, и я умру. Я взяла Маски за руку, послышался тихий скрип наших перчаток. Он много думал, должно быть, о том, что шансов выжить намного меньше, да и не только нам — вообще людям. Весь этот зоопарк, вся зона была окружена очень высоким и невероятно толстым забором, который уходил вниз под землю на двадцать семь метров. Если всё-таки и нашёлся бы отчаянный противник, который стал ломать стену, его сразу же убило бы высоким напряжением, как только он дошёл до середины бетонной стены. Ведь внутри нее проходит металлический сердечник, пропускающий электроэнергию. Как только двери распахнулись, мы накинули на лицо респираторы и выбежали в Зону. Сегодня стоял легкий туман. В радиусе метров ста пятидесяти были вырублены все деревья, чтобы снайперам было легче отстреливать всякую дичь, пытающуюся проникнуть внутрь нашего Дома. Главным в нашем отряде был Шалом (родом из Израиля). Он объяснил, как мы пойдем и что будем делать. Меня держали в середине, срабатывала мужская природа, что нужно спрятать самого слабого из всех. Вот мы и зашли в лес. Теперь нас окружали высокие и искареженные маленькие деревья. На самых высоких сучьях еще колыхались то ли зелёные, то ли чёрные листья, трудно было разобрать из-за высоты и тумана. Нам пришлось спускаться вниз по склону и обходить большие ямы. На дорогу у нас ушло часа два, но никто не ожидал, что мы дойдём до места назначения, а там будут лежать два разорванных тела сталкеров. Нет, их не было всего два, а больше. Их было примерно столько, сколько и нас. Поняла я этой по лежащим в разных местах автоматам и одному Шмелю. Правда, им-то они и не успели воспользоваться. Нас здесь определенно ждали. — Всем встать и следить, что происходит вокруг! — приказал Шалом и оторвал от куртки мёртвого сталкера железный значок с буквой «С». — Что здесь произошло? — поинтересовался Арчи, один из нашего отряда. — Возможно, нас здесь ждали. А может, кому-то очень понадобилось то, что мы должны были забрать. — Ответила я. — То есть, мы идем обратно? — Нет. Призрак, на два часа! — обратился главный к Маски. — Там движение. Мы стояли на позиции, и каждый смотрел по сторонам. Повисла мертвая тишина. — Я тоже заметил… — отозвался парень. Мне показалось, что это были наши добрые химеры. Так оно и вышло. Строительство колоссального сооружения, которое должно было стать командным пунктом Объединенных сил Варшавского договора, началось в середине 80-х, но так и не было закончено. До сих пор это место окутано множеством тайн, частично разгадать которые можно лишь побывав внутри. Часть оборудования была вывезена военными, часть — разворована. Неподалеку от бывшей секретной стройки, среди лесов и полей стоит двухэтажный жилой дом. Когда-то он строился как общежитие для офицеров. Видимо, уже после развала Союза здесь поселился фермер с семьей. Почему фермер? Потому что неподалёку лежали почти растасканные кости коз, которые так и хрустели под моими сапогами. Также стояли на деревянном уличном столе десятка два бидонов. Значит, продавал молоко. Возле дома-хутора складированы железобетонные перекрытия, рядом — гора битых кирпичей. Видимо, это остатки военного городка, возводившегося для обслуживания подземного сооружения. Его также не успели достроить, а потом разрушили и то, что было. По проекту командный пункт состоит из двух стволов, в каждом из которых размещается многоэтажный блок цилиндрической формы. Южный блок предназначался для командного состава. Там предусматривались зал оперативного управления, кабинеты, столовая, санчасть и другие помещения. Северный блок — технический — был необходим для жизнеобеспечения бункера. В нем должны были находиться различные силовые установки, дизельная электростанция, вентиляционное оборудование и так далее. Для связи между этажами в каждом блоке предполагались лестничные марши и лифты. На нескольких уровнях блоки соединялись друг с другом потернами — подземными коридорами. Информация о строительстве командного пункта долгое время была засекречена. И немудрено. Сегодня в открытом доступе имеются весьма скудные сведения о его планировке, габаритах, технических характеристиках. Несмотря на проведенную властями консервацию объекта, время от времени под бетонными плитами появляются норы, проделанные то ли диггерами, то ли охотниками за металлом, то ли еще какой-то дрянью. Мы небольшими перебежками двинулись в направлении дома-хутора, там у нас был шанс на спасение, так как там есть чистая местность, без деревьев. Но раздалась короткая очередь, мимо нас проскочила тварь. Было ощущение, словно мы с ней переглянулись. Но их оказалось намного больше, чем мы представляли, возможно, мы наткнулись на гнездо химер. Они нападали, а мы стреляли. Кому-то надо было перезарядиться, и время уходило, а химеры твари очень быстрые, им любые лишние пять секунд только в пользу. Я крикнула, чтобы Арчи прикрыл меня, и кинулась в сторону бункера. Как только добежала, я подняла Шмель и повернулась. В считанные секунды Арчи прикончил дичь, которая летела ко мне с безумной скоростью. Я побежала обратно и встала в стойку. — Разойдись! Все отступили в стороны, не прекращая стрелять, и я дала из огнемета. Шквальный огонь обжигал тело тварей, и специфически запахло жареным мясом. Жаль, что Шмель одноразовый, поэтому не всех мы смогли остановить. Я кинула дымящийся огнемет на землю и взялась за автомат, но не успела его применить, так как химера попыталась меня убить. Ее старались отстрелить, но она, истекая кровью, все равно вцепилась в рукав куртки и подтащила мое тело к одной из вырытых нор. Маски кинулся за мной. — Не-ет! Но он не смог мне помочь, ему не дали твари. Я все-таки смогла застрелить животное зоны, но уже после того, как оно затащило меня в нору. Из-за сильного склона мы вместе прокатились вниз, мое сознание от этого отключилось. Людям без специальной подготовки спускаться вниз крайне опасно. Но я и без подготовки спустилась и чудом осталась жива. Меня занесло в самую жопу, в самый низ. Не имею представления, как вообще смогла попасть сюда и остаться живой. Спуск вниз продолжался до девятого уровня, а дальше лестница уходила под воду. Исследователи бункера утверждают, что ниже существует еще три этажа. Сильное заявление, но проверять я его, конечно же, не буду. Раньше здесь был лед, но после того, как бункер законсервировали, температура внутри постепенно начала повышаться до уровня земной. Сейчас в этом мире, состоящем из ржавчины и темноты, примерно восемь градусов по Цельсию. На девятом уровне коридор продолжался подтопленной потерной, ведущей в командный блок А. На протяжении долгого времени командный пункт обрастал слухами и домыслами, порой невероятными, даже очень. В интернете можно найти легенду о диггерах, наткнувшихся в подземелье на гору трупов: якобы бандиты сбрасывали в шахту своих конкурентов. История оказалась выдумкой, но здесь есть нечто пострашнее, чем какие-то скелеты. А вот запроектированный в составе бункера морг — факт подтвержденный. После развала Союза депутаты Верховного совета размышляли над тем, как использовать ставший ненужным военный объект в мирных целях. Кто-то предлагал круглогодично выращивать в бункере грибы. Однако не нашлось инвестора. В интернете звучали другие предложения. Почему бы не превратить командный пункт в музей холодной войны? Наверное, власти в этом не заинтересованы. Да и есть ли смысл? Теперь нет. Укрытие никогда не использовалось, подверглось разграблению и потому не сохранило ни атмосферы, ни оригинального оборудования тех лет. Сука, атмосфера, пожалуй, самая жуткая. Сейчас это просто тысячи тонн ржавеющего в кромешной тьме железа. Не слушайте меня, все куда опаснее и страшнее. Здесь всегда темно, поэтому я потерялась во времени, часы мои разбились, остались лишь инстинкты, которые говорили мне, когда надо сходить в туалет и лечь спать. Спать… Чего это я, здесь не уснешь, а сразу обделаешь себе штаны. Дальше мне надо было допрыгнуть до лестницы. Правда нас отделяли тёмная зелёная вода и отсутствие нескольких ступеней, но мне надо выбраться, иначе я долго не протяну здесь без еды, которой у меня не так много есть в рюкзаке. Рядом в воде плавал труп псевдоплоти, а я сидела на влажном полу. Коридоры недостроенного бункера заканчиваются уходящими в пропасть шахтами, лестничные марши выложены прогнившими деревянными ступеньками, которые шатались и скрежетали под моими ногами. Я, надеюсь, что мне протянет руку удача и покажет выход, но пока я только блуждаю с оружием и с фонариком по коридорам, прохожу мимо темных комнат, в которых прячутся черные твари, а где-то даже потрескивают добрые и родные аномалии. Система коридоров запутана так, что в случае выхода из строя единственного фонарика шансы подняться на поверхность с нижних уровней совсем невелики. Верно… фонарик-то у меня имеется, и не один, но моя проблема в другом… Удивительно, но ведь стены никогда не поддадутся мародерам. Они выполнены из несъемной металлической опалубки, залитой прочным фортификационным бетоном. Бункер внутри — громадный железный монстр, размеры которого просто не укладываются в голове. Пол, стены, потолок — все поверхности покрыты рыжим от ржавчины металлом. Бункер не успели достроить и оснастить, поэтому внутри нет абсолютно ничего, кроме пустых коридоров, массивных гермодверей, больших и малых вентиляционных труб и коробов. Луч фонаря выхватывал в темноте глубокие шахты, о назначении которых можно только догадываться. Поднявшись выше, я бросила вниз камень. Летел он почти четыре секунды и еле слышно плюхнулся в воду. Нижние уровни бункера затоплены, да и нечему мне удивляться. Строители не успели даже смонтировать фальшполы и фальшпотолки, где должны были проходить различные коммуникации. Вот и уже вход в технический блок Б. В левой части коридора наблюдается смещение конструкций и обвал грунта. Деформация произошла, скорее всего, в 2007 году во время подрыва ангара. Я с опаской проходила каждый коридор и гермодверь. Это место отличалось от того, откуда я пришла, возможно, я, как салага, девчонка, просто умру здесь и никто не узнает обо мне. Что ж, я самоуверенная идиотка, но благодаря моим блужданиям, я узнала, что лишь одно помещение во всем блоке было покрашено краской. На лестничных маршах есть пролеты, где спилены перила и отсутствуют ступеньки. А вот и седьмой подземный уровень! В некоторых комнатах выполнена разводка вентиляции. Любопытно. Кое-где успели смонтировать фальшполы, а когда я поднималась на третий подземный уровень, на нем находились разбитые тюбинги — те самые, из которых выложены стены шахты. Как они здесь оказались? Возможно, были выбиты направленным взрывом при проделывании прохода во вспомогательный ствол. Такое объяснение дают исследователи, много раз бывавшие в командном пункте.