***
Лес отдавал далекие звуки, словно из других неведомых человеку измерений. Вокруг возвышались огромные деревья с толстыми стволами, кора которых на удивление была сильно рваной, похожей на терку для овощей. В результате неизвестного источника радиации, деревья стали намного больше, чем можно себе представить. Их ветви сильно были изломаны и закручены в сложные комбинации. Даже напрашивается сравнение с современным искусством, которое фиг поймешь, так и в лесу. Бывали по пути и деревья, чьи стволы былы разорваны посередине, как будто кто-то просунул в него огромную руку, и от этого осталась кривая дыра, через которую видно другую флору. — Здесь ново, если сравнить мое прежнее место сосуществования… — Раздалось наконец в лесу. Сталкер завертел головой, чтобы запомнить всю необычность пейзажа. — Херовый из тебя проводник, если честно, — пробурчал Маски, — ходим уже полтора часа, а так и не нашли дорогу до нашей организации. Да и странно вообще, ведь идем через лес, а ни одного куска радиоактивного мяса так и не встретили, ну хоть крыса бы выбежала ради приличия. Рэмбо удивился таким высказываниям и захлопал ресницами, смотря на напарника. — У тебя вывих плеча, драться он собрался… — Сокрушительно выдохнул сталкер. — Ну и отлично, что никто не лезет к нам. Сейчас главное добраться до дома «Птиц», рассказать капитану, что это засада была, что из выживших остались только мы вдвоем. Маски ничего не ответил. Он прекрасно понимал всю сложность данной ситуации: прыгнуть за мной он хотел, но в тот момент его и оставил Рэмбо. Сталкер убедил призрака, что здесь нужна его помощь, что с поле боя уходит только трус, да и выжить в бункере одному без хорошего оборудования невозможно. Маски всю дорогу был удивлен тому, что не убил тогда своего напарника, который сейчас спокойно идет рядом и иногда обменивается с ним словечками. А больше всего его поразило, что он спокоен: его не трясет от страха, что больше не увидит ту, ради которой и пришел в Жерло. Под ногами хрустели старые ветки. Постепенно стал появляться гравий, а еще через метров двести тянуло знакомой сырой гарью сожженного поля. Только вот это и не поле вовсе было, а расположившаяся в метрах семидесяти жарка. Двое сталкеров не отчаивались, хотя и очень надеялись, что были на верном пути. Запищал ПДА. — А вот и гости пожаловали, — растянулся в улыбке Тим, но за маской ее видно не было. — К нам приближаются две твари, — посмотрел на датчик напарник. — Причем очень стремительно. Ведь это ты виноват, придурок, накаркал! Тим достал свой нож и крепко сжал в кожаных перчатках. Рэмбо же схватил свою винтовку, немного присел и стал смотреть через прицел. Как ни странно повисла тишина, а темнота все сильнее окутывала лес, приближая Жерло к ночи. На датчиках перемещались две точки, не отклонявшиеся ни на сантиметр от надуманного им пути. На мгновение все замерло, даже ветер предательски стих и перестал касаться травы и кустов, даже ржавые волосы перестали покачиваться. — Ну, и где они? — прошептал сталкер. — Что за черт? Призрак, слышь, на датчиках их нет больше. Тим чувствовал, что так просто ничего не может исчезнуть с экранов ПДА. — Магия, — тот продолжил удивляться. — Стой… слышишь? Маски не успел среагировать, мимо него в метрах сорока пронеслось что-то очень огромное по габаритам и невероятно быстрое. Парень упал на землю, ведь его задело за плечо.***
Стало совсем тихо в комнате. Я села на пол и облокотилась о стену, она была холодная и сырая. Мои веки сомкнулись, но спать не получалось, словно чужие голоса говорят мне, что нужно уходить, что что-то не так, что все, кто мне так дорог, погибли в Жерло. Все меньше и меньше хотелось здесь оставаться. Глаза разомкнулись. Меня кинуло в легкую дрожь. Сидеть больше не могла, поэтому встала и остановилась перед железной преградой. Моя рука дернула ручку двери, та медленно со скрипом отворилась. На железном ящике, висящем на стене, горела свеча. Весь стальной каркас короба был залит серым воском, который капал иногда на пол. Пламя слегка дергалось под сквозняком, тени бегали по комнате, а на небольшом стуле стояли баночки с несколькими цветами: кажется, грязно-красная, черная и коричневая. — Эй, — негромко сказала в пространство. — Ты здесь?.. Мне никто не ответил. — Мне бы вернуться. — Снова проговорила я в пустоту. Я присела на корточки и взяла одну из баночек в руки. На ней не было ни надписи, ничего абсолютно. Рядом лежали крышки и две самодельные кисти, ворсинки которых растопырились в разные стороны. Скорее всего, это были его краски, которыми он красит себе лицо. — Ты че не спишь? Я обернулась назад. — Решила порисовать на ночь глядя? — Спросил дезертир. — Не советую тебе их трогать, у каждой из них есть свое последствие. — И какое же оно может быть? Пламя свечи снова дернулось, и тени побежали по его бледно-черному лицу. — Я здесь здешний ветеран, ничего более. Краски я смешивать любил всегда, даже когда не было для этого подходящих материалов. — Сталкер подошел ко мне и взял из рук баночку, краска всколыхнулась. — Это краска была сделана из неких особых ингредиентов: «Маминых бус» и тертого порошка, сделанного из кости одного существа. «Мамины бусы» — это аномальное образование, по форме напоминающее бусы, довольно редкое и дорогое. Артефакт кристаллизуется в аномальных зонах с высокой термальной активностью. Активно поглощает избыточное тепло, при этом оставаясь прохладным на ощупь. Многое в этом артефакте остается полной загадкой для ученых. Впрочем, точно установлено, что излучение, возникающее при пульсации утолщений «Маминых бус», ускоряет протекание метаболических процессов в организме. Правда, радиоактивен. Как он у меня оказался, я рассказывать не хочу. Поэтому он и получился красно-оранжевого цвета. Я смог погасить радиоактивность, но, определенно, не всю. — И ты мажешься ею? — удивилась я. Сталкер кивнул. — Только держать долго нельзя ее, на третий час становится плохо — головокружение, темнота в глазах и отнимание некоторых конечностей, все зависит от того, как глубоко он впитался в твое тело. — Художник замолчал, но позже снова заговорил: — Так зачем ты встала? — Я хочу вернуться в организацию обратно. — Иди, могла не предупреждать, я тебе не отец. Мужчина положил краску обратно на пол и достал из рядом стоящего ящика бутылку. — Но там сейчас ночь, да и я одна с таким плечом не дойду, помоги. Как придем, я заплачу. — Ты больна, что ли? — Крышка на бутылке звонко чпокнула, и в рюмку влилось содержимое, которое оказалось к тому же довольно мутным. — Нет. Я чувствую, что должна уйти. — Мой голос невольно дрогнул. Художник плеснул всю жидкость себе в рот и скорчил еле заметную гримасу. Он подошел ко мне и коснулся моего лба. — У тебя жар, вот ты и бредишь всякую чушь. Смотрю, все-таки попала инфекция в плечо. А вот это нехорошо… Сталкер покачал головой, делая оценку. — Останешься здесь. Я и слово вымолвить не успела, как он взял меня за руку и несильно дернул, плечо заныло, пришлось мне ему подчиниться и пойти следом. Мы пришли в ту же комнату, где он оставил меня ночевать. Порывшись в своих запасах, он расстелил мне старый плед на полу и приказал лечь. Кажется, я начинала понимать, что он не врал насчет жара. Капли пота скатились по моим скулам и зависли на челюсти. — Я пить хочу, — предупредила, положив руку на горло. Сталкер протянул мне бутылку и сказал хлебнуть немного, чтобы изнутри микробов погонять. Я сделала один глоток и закашляла, уж сильно было ядреное для меня пойло. А пока я приходила в себя после его коктейля, он сбегал за тряпкой и положил мне ее на лоб. Та оказалась холодной и мокрой. Капли воды стекали мне на веки и щеки. Его выпивка хорошо ударила по моим мозгам, сознание притупилось, словно я была во сне, и в конце концов отключилась.***
Рэмбо замер, двигая только прицел винтовки. Крестик остановился на двух деревьях, стоявших вдалеке. Между ними стояло что-то очень большое и смотрело в их сторону. Его левая конечность руки неестественно и странно покачивалась. Сталкер открыл глаз еще шире, чтобы яснее увидеть непонятное существо, похожее на огромного медведя, только вот ничего не вышло. — Я вижу одного, — тихо предупредил призрака, боясь, что незваный гость может иметь еще и хороших слух. — Я не хочу стрелять. — Пожалеть его решил?! — Тим поднял маску и недовольно плюнул на землю. Руками он уперся в землю и поднялся на ноги. — Какого хрена? — Ты пойми, я не видел раньше таких. Они слишком огромные. Моя пуля может только разозлить, тогда мы умрем раньше времени. — Черт с тобой, хотя я бы покрамсал кого-нибудь. Через мгновение сталкер потерял из виду тварь, которая пряталась вдали деревьев. Маски сел на корень, торчащий из-под земли одного из деревьев, и закурил сигарету. — А она хочет, чтобы я бросил… — Кто хочет? — парень встал с земли, убедившись, что никто больше их не преследует. — Та девушка, что с химерой под землю ушла. — Верно, я сам курить начал, когда в таких местах побывал да повидал всего интересного. Призрак протянул ему уже прикуренную сигарету, тот с охотой ее взял и сел на корень напротив напарника, чтобы, если вдруг какая опасность, оба они видели, что творится у каждого за спиной. Вой собак раздался в темноте. — Видать, гонят кого-то, — выпустил дым Рэмбо. — Точно. Но вой становился все сильнее и стремительно направлялся в их сторону. Короткая очередь, затем еще одна и тишина. Душераздирающий крик донесся до их перепонок. Снова выстрелы. Маски с напарником спрятались за деревом. Мимо пробежал сломя голову сталкер в снаряжении «Птиц», но бежать осталось ему недолго, тот споткнулся на ровном месте и упал на землю, подняв небольшое облако пыли. Двое псов уже были слишком близко к своей жертве, однако Рэмбо застрелил одного пса. Пуля прошла сквозь голову и еще вошла в переднюю лапу другой твари. Они кубарем покатились мимо добычи. Новоприбывший, быстро сориентировавшись, схватил с своего пояса нож и вонзил в горло летевшего на него сверху раненого пса. Грязная жижа окропила лицо сталкера, стекая по респиратору и вискам. Радиоактивная туша, валявшаяся всего в полметре, в последние секунды издавала хриплое рычание, теряя кровь через дыру в шее и меж острых зубов. — Ну и что это еще за придурок? — поинтересовался призрак. — Щас и узнаем. — Рэмбо поправил винтовку, которая более уже была не нужна и сделал два шага вперед, высматривая, жив ли сталкер. Но тот мгновенно встал с земли и завертел, как голубь, головой. — Вы кто такие, а? — крикнул сталкер. — Не подходите, прикончу! Маски с Рэмбо переглянулись и деловито покачали головой. — Ну, тогда давай, прикончи нас с пустым магазином, — усмехнулся напарник, смотря на испугавшегося сталкера с ножом в руке. — Стойте, вы тоже из нашей организации? — Бинго! — воскликнул Рэмбо. Сталкер снял респиратор и направился в их сторону. Это оказался не кто иной, как Шут. — Я думал, ты первый коньки отбросишь, — сказал Маски. — А ты вот чуть не сдох все-таки. — Да это, в общем, мы должны были передачку сделать, так сказать, обменять свой товар, на товар организации «Пауков». Так разбили нас… — сталкер махнул рукой и стал протирать свой респиратор от грязи и крови. — Ты один остался? Это пауки вас так? — Остался один или нет, хрен его знает. Но нас там словно ждали, это не пауки так, это слепые собаки. Это был словно бешеный гон, будто мы на их территорию зашли, но ведь это был не их дом. Маски обратил внимание на потухшую сигарету, которая истлела до самого фильтра, тогда пришлось ее выкинуть. — Говоришь, засада была… — задумался призрак. — Так ведь у нас тоже самое было, только гон химер. У Шута глаза стали как по пять рублей. — Вот оно как, значит… Нам надо вернуться в организацию и рассказать, что произошло. — Мы это и пытаемся сделать, только заплутали маленько, — ответил Рэмбо. — Ладно, идем. Стоять на месте смысла нет, да и не нравится мне этот лес теперь.***
Полутемень заполнила всю комнату. Легкое противное жужжание кружило по помещению, то на минуту прекращалось, то снова появлялось из неоткуда. Село на кончик носа, елозит на нем, становится щекотно и противно. Я махнула рукой перед лицом, оно взмыло и снова зажужжало. Веки медленно поднялись. Я резко встала, вспомнив о Маски. Тряпка с головы упала на колени, совсем высохла со вчерашнего. Я посмотрела на плечо, попутно его ощупывая. Конечно, за ночь оно не заживет, но процесс медленно идет. Снова этот противный звук! — Я удивлена, подруга, что увидела тебя, живую муху, здесь, — поприветствовлая я ее, вставая с пола. — Ты меня разбудила, за это тебе поклон. Не знаешь, хозяин твой где? — Я прислушалась, словно ожидая ответа. — Я тоже так думаю, ты права, мне стоит самой посмотреть. Я открыла дверь и вышла в другую комнату, но в ней было пусто. Тут я вспомнила про его краски, что он говорил про бусы какие-то… Тут в глаза мне кинулась та оранжево-красная краска самодельного приготовления. Она мне так понравилась, что я захотела рассмотреть ее поближе. Я прикрыла ее рядом валявшейся крышкой и взяла в руки, но тут же послышались шаги. Я запаниковала и краску спрятала к себе в штаны, вместо того, чтобы быстро положить на место. В дверном проеме показалась серая лысина. — Проснулась уже, значит… — спросил дезертир, сняв противогаз. — Ну что, как самочувствие? — Да-а… — протянула я, — уже лучше. — Это хорошо. Мужчина открыл железный ящик, висящий на стене, и достал патроны. Покрутил между пальцами и стал пересчитывать. — Могу проводить. — Что? — Переспросила я. — Говорю, что можно идти. Возьми куртку на вешалке в углу. Он говорил и не поворачивался, продолжая доставать патроны и вставлять их в магазин, шепотом считая одну за другой. Я оценочно помяла куртку в руках: довольно тяжелая сталкерская куртка, на груди которой виднелся, словно новый, значок с надписью «Птица». Та оказалась для меня большой и свободной. — Ну, как? — продемонстрировала новую вещь. — Нормально, только ты тонкая слишком и маленькая, — равнодушно раздалось мне в сторону. — Погоди, у меня тут ремень был. Он скрылся в другом помещении и снова вернулся, попутно снимая с него налипшую паутину. Сталкер туго зацепил его вокруг живота, и куртка перестала на мне висеть. А рукава пришлось уже закатывать самой. Мы довольно быстро выбрались из его убежища и преодолели подземную станцию, выбравшись через огромную дыру в потолке. Дождь сыпал мелкой моросью. Я поправила пистолет, достала ПДА и нажала кнопку запуска. Вокруг не было ни единой живой души, кроме дезертира, отчего сделалось не по себе. Он довел меня до памятника, от которого я должна была идти самой. Сталкер развернулся и направился в ту сторону, от которой мы шли. — Стой. — Позвала его я. — Спасибо за помощь. Кисть махнул рукой, и пальцем указал на грудь. Я сначала не поняла, что он этим хотел сказать, а когда опустила взгляд на свою грудь, значок заиграл иначе. Если говорить об его оформлении, он был искусно выполнен, нежели те, что носят сейчас. Само название «Птиц» было выгравировано и покрашено в черный цвет, однако с разных углов он менял оттенки. Возможно, он как раз-таки мне и помог из-за того, что я оказалась из одной организации с ним, поэтому дезертир и показал пальцем. Маяковский, прекрасный своеобразный поэт. Не думала, что в зоне поражения может остаться что-то неизменным, но нет, целый памятник во весь рост, правда, немного просевший в землю. Платформа, на которой стоял поэт, была слегка запыленной, но расколотой на несколько частей. Я села на одну из них и облокотилась о ногу футуриста. — Ты ж не против… — Коснулась рукой поверхности памятника, которая оказалась теплой. Нахмурила брови. — Ты жив, что ли?.. Он молчал. Его молчание меня больше нервировало, чем он бы заговорил со мной, однако поэт все так же смиренно держал тишину. Теперь я была одна наедине с зоной. Кто-то говорит, к этому можно привыкнуть. Врут. А те, кто кричал, что привыкли, уже не топчут зону. А вот отсутствие активности со стороны зоны напрягало. Ситуация давила с каждой минутой все больше и больше. По мне, так в зоне самая крепкая неприятность лучше такого спокойствия. С любой проблемой можно разобраться, потому что она понятна, ожидаема, предсказуема. Ясен как возможный положительный, так и отрицательный исход дела. А с затишьем не понятно ничего. Тишина и покой заставляют расслабиться. Расслабляться нельзя, потому что может что-то случиться. Но ничего не происходит. И ты ждешь, а по-прежнему ничего не происходит. И это напрягает еще больше, потому что так не бывает. И ты начинаешь ждать еще большей проблемы, потому что чем спокойнее затишье, тем крупнее неприятности. Снова ничего не происходит. Наконец, накал доходит до того, что ты понимаешь: адекватная затишью неприятность тебя просто похоронит. Отсиживаться или идти? И есть ли смысл уже? Стемнело. Рядом Маяковский. Как он там писал… — Ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно? — вспомнила, отряхивая свои штаны от прилипшей пыли, — звезд нет… — вскинула голову вверх, вдохнув сырого прохладного воздуха. По ночам в некоторых местах начинает холодать, и такое объяснить ученым сложно. Ученые могут сколько угодно ковыряться в зоне, пытаться объяснить логически, описать то, что можно пощупать. Их описания и объяснения здесь скудны и наивны, как попытка трехлетнего ребенка объяснить, почему едет автобус. Колеса крутятся, водитель ведет, бензин есть — вот и едет. Если ребенок объясняет это другому ребенку, то он, может быть, и будет выглядеть убедительно. Если ребенок объясняет это инженеру, то выглядеть он будет ребенком, которым и является. Пытаясь объяснить зону, ученые выглядят такими же детьми. Так и живем. Наконец, я смогла поднять свое тело в вертикальное положение. Хрустнуло застывшее колено. Отсидела. Сунув пистолет за пояс, я пошла от памятника вправо. Стал появляться туман, легкая дымка уже окутала поверхность земли. Оказывается, памятник стоял вблизи забытого людьми сквера. Высокая железная арка, проржавевшая в основании. На вид держится довольно прочно, и век простоит — не шелохнется. На арке большими буквами было написано «Победа», вот только первые буквы валялись на земле, а буква «П» и вовсе стояла воткнутая в землю. Название уже не радовало, но и обратно идти нельзя. Ну, хрен с вами. Сделав пару шагов вбок, я наткнулась на что-то твердое в мягкой обертке. Меня передернуло во все двести двадцать вольт, а волосы от неожиданности заплясали на всем теле. Я выхватила пистолет из-за ремня и, отпрыгнув в сторону, направила дуло на то место. Среди еще не густого тумана над землей смогла рассмотреть труп сталкера. Если здесь труп, то у меня три варианта: предположим, что его убили сталкеры, возможно, бродяги, возможно, охотники… Допустим, на него напал кто-нибудь из зоны, те же твари, тогда почему он цел и не разорван. А если он погиб, встретившись случайно с аномалией? Ни один из вариантов не мог быть точным, но и проверять особо не хотелось. Мысли не давали мне покоя. А если это ловушка? Нажива. Прям как на червя, и я тут точно не как охотник. Ладно, живем один раз, да и внутри ничего не бьется в истерике: нет, Марта, не ходи, умрешь. Но тихо же. Я подошла к сталкеру, предварительно все еще раз осмотрев, и быстро обшарила его карманы. Ничего особенного. Патроны, бинт, нож и наполовину опустошенная мягкая пачка крепкой «Явы». Я сняла с его пояса контейнер, поставила перед собой. Сухо щелкнули запоры. «Капли» хорошо лежали в ячейке. Довольно распространенный артефакт. Пристегнув контейнер обратно, но уже к себе, я подхватила его АК, который, кстати, был на половину полон. Мертвецу он, один пень, уже не понадобится. А вот бинт и сигареты остались покойному хозяину. Не мародер же я, в самом деле. На здоровом плече перетянула ремень трофейного АК. Н-да, топать будет тяжеловато. Вот так тебе и сквер, не успела зайти, а уже прибарохлилась. Может, и не беда он вовсе. На экране ПДА по-прежнему царил покой.***
Трое сталкеров шли невесть куда, ориентируясь на собственное внутреннее чувство, вот только у каждого оно было свое. Доходило до того, что каждый собирался идти своим ходом, но мигом эти мысли исчезали, так как втроем шансов выжить больше, чем поодиночке. Как раз наступила ночь, а каждый дурак знает, что ночью делов не сделаешь. Это уже не твое время, это время радиоактивного мясца, который проголодался. А рядом даже никакого закоулка, чтобы укрыться. Придется сыграть в рулетку, раз на то пошло, а игра точно пойдет не по правилам. Завизжало где-то вдали по левую сторону от сталкеров. Каждый догадался, что это были кабаны, а возможно, только один. Рык, уже ближе пронесся по всему пространству. Зрячий пес проскочил меж стволами и скрылся. Снова хрюканье, да так близко, что вот-вот и он собьет тебя с ног. Рэмбо оглянулся, убедившись, что сзади никого нет, подошел ближе к стволу высокой ели и, сняв винтовку, стал смотреть в прицел. Крестик не спеша летал, ища тварей. Шут пошел чуть вперед, держа автомат уже наготове, а Тим прислушивался. Внезапно, змейкой, из-за небольшого куста выпрыгнул пес, разинув свою пасть, из которой вылетали капли слюны. Шут отпрянул в сторону и дал короткую очередь, но ни разу так и не получилось попасть. Призрак же не ожидал совсем такого: словно из неоткуда на него бежал большой кабан, хрюкая, разгоняя весь туман у себя между копытами и поднимая комки грязи, отлитавшие в разные стороны. Этот свиной хрен издал громкий тяжелый визг, немного споткнулся, а морда его дернулась и повела немного в бок. Кабан ударился о ствол дерева, отчего его немного тряхнуло, а вверху захрустели ветки. Но быстро сориентировавшись, мутант также понесся в сторону Маски. Все произошло слишком быстро, обычно кабаны неповоротливые жирные твари, а тут… Времени уже не оставалось ни выкинуть автомат, ни применить, как средство защиты, ни тем более достать нож, прыгать тоже не имело смысла — тварь была уже совсем рядом, бешенство так и струилось из мелких глазенок. Почти полутонная гора неминуемой смерти грозила стереть его буквально в пыль. Маски просто выпустил автомат из рук, рефлекторно успев вынести правую руку вперед со всей возможной силы, оттолкнувшись левой ногой, постарался вложить в удар все силы. Закрывая глаза, перед самым столкновением, смог заметить аккуратное пулевое отверстие от пули почти по центру лба монстра, и в тот же миг ужасная боль пронзила его руку. Он сделал невозможное — пробил череп твари. Рука погрузилась в теплый кисель — смеси мозгов и крови, но давно радиоактивной. И сразу же его потащило, едва не переломав руку, застрявшую в огромной голове. Агонизирующий кабан по инерции протащил тело добрый десяток метров, наверняка переломав Тиму все кости и, в конце концов, рухнул всей своей тяжестью на почти бесчувственное тело призрака. Через несколько минут он вздрогнул, сознание вернулось в окровавленное тело, он улыбнулся — ведь остался жив! Раздался среди агонии короткий крик Рэмбо, а также выкрики Шута. Тишина. Очередь. Снова очередь. Правая рука не слушалась призрака, только, чувствовалось, что она находиться в чем-то теплом. Глаза заливало кровью, но левая рука на удивление осталась свободной и вроде как даже не поцарапанной. Он снял маску, вытер кровь с глаз, стало противно — похоже, она была с кусочками мозга, и попытался скинуть мутанта с себя. Не пришлось долго мучиться, чтобы убедиться в бесполезности своих попыток. Оглядев пространство, он остановил взгляд на кустике, до которого можно было дотянуться левой рукой. Но протянув руку, почувствовал, как в палец впилось что-то острое. Увидев, что это крыса, Маски запустил ее в далекий полет, предварительно ударив несколько раз об землю. Пытаясь вытянуть свое тело с помощью куста из-под туши монстра, он почти полностью содрал кожу с ладони, но своего добился — правда, ушло на это добрых полчаса, за которые успел уже стихнуть бой. Парень выполз и сел на землю рядом с поверженным кабаном, тогда стал ощупывать свое тело в поисках повреждений, коих в наличии было немало. Но на счастье это были лишь ушибы, синяки и порезы. Правая рука постепенно возвращалась к жизни, но пальцы лишь немного слушались мозга, костяшки начали опухать, а вся рука выглядела так, словно ее пропустили через мясорубку, а из получившегося фарша слепили опять. — Эй, Рэмбо, — прошипел сквозь зубы призрак, дабы не задеть языком своих губ, испачканых пылью и кровью. — Голос, мальчик!.. Из-за ствола одного из деревьев, растущих напротив сидящего Маски, упала на землю обессиленная рука в сталкерской куртке. Пальцы зашевелились и приняли непристойное положение, показывающее все недовольство ее хозяина. Рэмбо вложил все эмоции в этот фак, адресованный его напарнику. — Хороший мальчик, — усмехнулся призрак и сломал небольшую ветку от кустика, которой выковыривал мусор из раненой руки. — Черт… — Шут где? Не уж-то здох все-таки? Тут Маски заметил, что в сторону дерева и лежащего бедолаги-Рэмбо надвигается фигура. Рука спустила респиратор на шею, а сам сталкер сел на корточки. — Я жив! — неожиданно и громко гаркнул во все горло Шут, но Рэмбо его не видел. Лежащий сталкер вскинул от страха руку и то ли случайно, то ли специально, Шут получил хорошую оплеуху. Тот аж попятился назад. — Спасибо, что поинтересовался, — Шут держал ладонь на челюсти, — до боли приятно… — Помоги встать, — приказным тоном сказал сталкер. Шут не стал долго раздумывать, ведь второй раз по лицу не хотелось. Сталкер подошел к напарнику, тот лежал на земле, облокотившись о ствол дерева. Встать ему мешала ветка, которая обломилась с большой ели и придавила ногу ниже колена. — Стойте, — предупредил Рэмбо внезапно. Послышалось пение. — А это что еще за тварь? — недоверчиво покосился Шут. — Мы тебе что, энциклопедии ходячие? — вяло пробурчал Тим, сжав руку. — На лешего похож… Леший — странный монстр, который не пытался догнать свою жертву. Он просто стоял в совсем не агрессивной позе, смотрел в сторону трех сталкеров издалека, издавая протяжный, тоскливый звук. Будто пел. Иногда он может просто молча стоять — тогда есть вероятность его просто не заметить. Будете идти по лесу, почувствуете обычную усталость, ляжете на листья, заснете и больше не проснетесь. С этим надо аккуратно, всегда быть на чеку, следить за своим состоянием, ведь усталость приходит постепенно, а не — сейчас я бодренький, а потом внезапно устал, — значит, что-то здесь нечисто. Рэмбо сначала заметил что-то на датчике, а только потом услышал протяжный вой, который не спутаешь с другим. Псы воют совсем по-другому. — Лягте на землю… — сталкер положил все свое тело на поверхность земли. Влажные от тумана иголки ели неудобно уперлись ему в лицо. — Спим… — Я чет не понимаю, — тихо сказал Шут, смотря на действия Рэмбо. — Зачем? — Не задавай тупых вопросов, надо так, ложись давай, да быстрее. Маски послушно повторил то, что было сказано ранее. Шут не хотел спорить, лучше сделать так, как было велено, поэтому он стал искать место поудобнее. Нашел он его только через две минуты в метрах пятнадцати от ели, за которой лежал его напарник. Внезапно сердцебиение у него участилось, а глаза от давившего из неоткуда страха не закрывались. Шут ничего не мог с собой поделать, поэтому перевернулся с живота на спину. Его глаза увидели существо, которое стояло меж высоких стволов деревьев. Такого он никогда не видел: длинное тонкое туловище, похожее на ствол рядом стоящих деревьев; руки свисали вниз, а голова походила на небольшой вытянутый пенек. Но это последнее, что он запомнил. Леший зашевелился, и его тело коротко хрустнуло. Одна нога за другой шли в сторону спящего Шута. Ветки, иголки от ели ломались и вдавливались в землю. Мутант протянул свою руку и взял сталкера. Но уходить не собирался, потому что заметил еще двух других. Леший снова зашевелился, сразу три сталкера за один раз! Рука обхватила туловище Маски, и он уже оказался в его владениях. Видимо, хозяину леса совсем было не интересно, что тут произошло, да и мертвый кабан ему был безразличен. Следующим был Рэмбо, но сразу он не дался, ведь мешала ветка. Сталкер поморщился от боли, но старался как можно сильнее это скрыть. Леший откинул ветку в сторону и взял сталкера в свободную руку. Снова хрустнуло его тело, и он придался движению по лесу. Они слегка покачивались то вправо, то влево. Шел он мягко, словно парил. Неожиданно запищало внизу над головами сталкеров, под ногами у мутанта пробежала небольшая кучка крыс. Леший недолго шел, потому что он не отходит далеко от своего логова — почерневшую деревянную избу. Он уложил сталкеров на сгнивший пол, рядом с несколькими обездвиженными сталкерами — другими жертвами, которых он притащил сюда раньше. Всех жертв, включая и их, он выложил в виде правильной звезды — так, что головы соприкасались и составляли центр звезды, а спинами на пол. После этого сгорбившийся тоскливый монстр встал на четвереньки, образовав своим телом арку над звездой из сталкеров. Тело его затрещало, как трещетка, и стало изменять форму — щели между фрагментами древесной коры, покрывающей тело, стали расходиться, обнажая уязвимые внутренности. Сам леший в этот момент ужинает — он питается аномальной энергией Ноосферы — единственным ресурсом, который может поддерживать жизнь в этом нелепом существе. Леший использует комбинацию нервных систем своих жертв как одноразовый проводник, по которому энергия передается из Ноосферы к существу. В течение одного такого сеанса сталкеры, конечно же, погибают, а леший снова полон сил, может бродить по лесу и петь свои унылые песни. Зрелище явно не из приятных, но Рэмбо с Маски лежали в разных частях звезды и каждый из них понимал в какое дерьмо они попали. В таких случаях нельзя медлить, однако Маски не мог пошевелить той рукой, которая ему так нужна. А разум начинает понемногу мутиться, ведь они как проводник начинают терять свою жизненную энергию. Щели не прям такие большие, но запустить несколько пуль можно было. Довольно удивительно, что сам мутант очень темный на внешность, покрытый мхом и кривыми ветками, а внутренности чуть ли не светились. Но второй сталкер не дурак, поэтому над головой у призрака уже засвистела очередь. Мутант завыл, как волк, громко, но недолго. Кора стала закрываться, но это лешему уже никак не помогало. Странная густая жижа полилась на лица сталкеров, заливая глаза, ноздри. Щепки полетели в разные стороны, а полумертвое деревянное тело захрустело и, немного выпрямившись, упало на сгнивший пол. Двое сталкеров резко встали с пола, Рэмбо не унимался, поэтому Маски дернул его ствол вверх. Старые доски и мох посыпались вниз. Настала тишина. Только мутант еще лежал на полу и тихо подвывал, пока совсем не стих. Небольшая часть его светлых внутренностей вытекало наружу, а с каждой минутой они темнели и теряли свой бывалый свет. Маски помутило от всего, тело устало, а организм вопил о помощи, однако, где они ее возьмут. Призрак выбежал из избушки лешего и наклонился, снимая попутно маску. Пошла рвота, да прям до желчи. Маски стал совсем плох, крови потерял он достаточно, чтобы сейчас потерять сознание, а вскоре и вовсе умереть. Рэмбо подошел к звезде из сталкеров, осмотрел и потыкал стволом в Шута, но никакой реакции не было. Тогда он присел и дал несколько лещей, только тогда сталкер приоткрыл с трудом свои веки, залившие кровью мутанта. Отвратительный запах разбудил его мгновенно, что тот аж вскочил и стал осматривать место, в котором он очнулся. — Тебе же сказали лечь на землю и притвориться спящим, ты че, твою мать, там вытворял? — прошипел сквозь зубы Рэмбо. — Решил найти местечко помягче? — Я не знал, где мне лечь, вы мне толком не объяснили зачем даже, я не люблю, когда меня не ставят в известность чего-либо, да и после того, когда я завалил пса, — словно обидчивым голосом поведал Шут. — Мы же команда. — Команда? Да кто ты такой вообще здесь? — недовольно спросил Рэмбо, при этом не ожидая ответа, продолжил: — как тебя вообще еще взяли… Ты жив здесь только благодаря нам, идиот! — Я солдат здесь! — сталкеру это не понравилось. Рукавом от куртки он пытался оттереть все со своего лица. Рэмбо взял Шута за ухо и гневно проревел: — Солдат — это профессия, боец — черта характера, а воин — это состояние души… А ты — идиот! Ухо от такого напряжение покраснело, а Рэмбо отодвинулся от сталкера, кидая в него из глаз искры. В тот момент у него чесались кулаки, но он сдерживал свой гнев, ведь избить до полусмерти всегда время найдется. Шут виновато отвел взгляд и задумался. Рэмбо покачал головой, и протер рукой усталое лицо, а потом вспомнил о призраке. Но на входе заскрипел старый прогнивший пол, и в дверях показался Маски, держа раненую руку. — Братец, ты совсем плох… — сделал оценку Рэмбо. — Идти еще можешь? Призрак продолжал держать в руках свою маску, его губы дрожали, а глаза были полузакрыты. — Не смей называть меня братом… Только один человек был для меня таковым. — Ладно, — ответил сталкер, видя состояние парня. Но потом он указал глазами на спящих на полу рядом с трупом лешего двух сталкеров, — что с ними делать будем? — Делай, что хочешь, мне плевать. После этих слов призрак вышел из избы и посмотрел на лесной пейзаж. Моросил дождь. Радикс, только Радикс мог его так называть. Брови его поднялись, и образовалась большая морщина. На ресницах появились маленькие капельки, лицо жгло. В этот момент вышел Шут и позвал его ужинать, ведь у Рэмбо в небольшом рюкзаке завалялись две консервы с рыбой, но призрак сказал, что не хочет. Вернулся в избу он чуть позже, когда воспоминания притупились. Там сидели два напарника, а на полу тихо сопели другие два сталкера, соприкоснувшись головами. Рэмбо уже не мог смотреть на призрака, поэтому заставил снять куртку. Тима клонило в сон, веки тяжелели, но он все еще чувствовал прикосновения сталкера. Вскоре пропали и физические ощущения. Последние, что призрак увидел, это уползающую в нору химеру и тащащую свою жертву за собой. Маски кинулся в ее сторону, закинув оружие за спину. Столб огня сбоку. Рычание и стрельба. «Н-е-е-ет! Помоги мне!». «Руку-у! Дай мне руку, Марта!». Химера своим весом тянула только вниз. Маски, забыв обо всем и всех, полез внутрь норы, но его внезапно останавливает чья-то рука и тянет обратно. Разъяренный призрак оборачивается и видит Рэмбо: «Помоги нам, умирают люди! Не сиди, бегом!» Рэмбо машет рукой и бежит вперед. Маски посмотрел в глубь норы, а в ушах женским шепотом: «Мне страшно, Тимон…» Маски тяжело задышал и открыл резко глаза. Сон. Тело покрылось гусиной кожей. Он огляделся, никого рядом не было, только пару деревянных ящиков лежали в углу, да один скрученный матрас. Он оглядел себя с ног до головы. Рука перевязана, оружия рядом нет. Он уже не в затхлой старой избе, а довольно в хорошей светлой комнатке, которая напомнила ему… — Не может быть. Призрак встал и вышел из комнаты, в коридоре он увидел сталкера, идущего к нему на встречу. Тот его поприветствовал и завернул налево, идя дальше по коридору. Он не мог поверить, неужели они все-таки дошли до места, где есть люди и где безопасно, но как, если парень ничего не помнит. Маски спустился вниз по лестнице и вышел в бар, который оказался на удивление пустым. За стойкой на боевом посту торчал бармен. Маски приветственно вскинул руку. Подошел ближе и встал против барыги-бармена, уперев локти в стойку. — О, Призрак! — излишне радостно приветствовал он. — Живой. Тебе плеснуть чего? Он покачал головой. — А я выпью, — сообщил бармен, вытаскивая банку энергетика. — А то в сон клонит. Толстые пальцы бармена суетливо откупорили банку. Из жестянки, впрочем, он пить не стал, а достал чашечку и вылил в нее содержимое. Маски никогда не задумывался о том, имеет ли энергетик какой-то цвет, и если имеет, то какой. Пузырчатая жидкость оказалась ядовито-желтой. Бармен отхлебнул из чашечки. — А я уж думал — тебе хана, — добродушно поделился он. — Они тебя когда приволокли, ты на полудохлого дебила похож был. Рот раззявлен. Рожа… цвета такого… знаешь… Он пощелкал пальцами, огляделся, словно в поисках подходящего цвета. — Как простыня нестиранная, — нашелся наконец. — А ты ничего так. Бодрячком. — Не жалуюсь, — кивнул он. — У тебя из стволов свободное что есть? Бармен мгновенно посерьезнел.